Присев на край, он некоторое время рассматривал женственные черты лица, задаваясь про себя вопросом о происхождении девушки. Пережила встречу с суром
Она выглядела обычной. Атлетического типа, светлокожая, достаточно узкое худое лицо, маленький нос, тонкая шея, кость мелкая. Грудная клетка плоская. Марс буквально пожирал девушку, полностью фиксируя взгляд на каждом вздохе.
Что-то их связывало, раз сур выбрал ее как мишень. На весь этот мир суров не наберется и двух десятков. Они просто так не убивают себя, а тем более людей. Люди для них пустышки. Что же тогда не так с той, что спала перед ним? Почему выбрали его, Марса, образ? Он точно знал, что никогда с ней не виделся. Детей у него не могло быть. И он бы точно запомнил ее. Потому что в ней чувствовалось что-то такое, чего он не ощущал очень давно.
Казалось, ничто в мире не может оторвать его от наблюдения. Периодически он потягивал носом воздух, приближался к ней, а когда дистанция сокращалась до сантиметра, на секунду-другую закрывал глаза, сосредотачиваясь в себе и снова открывал. Склоняясь все ниже и ниже к спящей. Он не мог не ощутить мгновенно возникшего принятия и следующего за ним чувственного притяжения, которое пусть не так часто, как хотелось, но порой возникало у него к женщинам. Приятное чувство восхищения, охоты дотронуться, познакомиться ближе. Каждый день возле него и подобным ему крутилось много красивых женщин, слишком много, но без нужной вибрации, флера, от которого забурлила бы кровь, все они оставались пустыми куклами. Он так и не сократил дистанцию до прикосновения, удалившись, когда счел нужным.
От размышлений его отвлек звонок по закрытой линии. Премьер-министр. Заносчивый скот трезвонил исключительно под давлением обстоятельств и только тогда, когда других вариантов не оставалось. С представителями высшей власти у них складывались крайне тяжелые отношения, порой на грани войны. Марс выждал пять минут, наблюдая, как телефон дрожит в беззвучном режиме, и только затем ответил. Его соединили с Георгом Марлоу.
Нужно встретиться, мистер Брицкриг, скрипел на той стороне голос, отделенный тысячами километров.
Не имею ни малейшего желания, ответил Марс, слыша как тот сопит, явно его проклиная. Я не вижу отмены дела.
Я отменил розыск по вашей просьбе, мистер Брицкриг. Пошел вам навстречу. Хочу, чтобы вы тоже пошли навстречу мне. И не только вы, но и ваша новая подчиненная.
Она в очень плохом состоянии, лгать этому ублюдку, являлось сплошным удовольствием.
Вы же такой талантливый, мистер Брицкриг. Оживите ее и приведите к нам. Или мне, многозначительная угрожающая пауза повисла в трубке, заставляя Марса остро напрячься. Убивать люди умели не хуже асуров. Придется сделать все самому. Можете считать, что это приказ!
Премьер-министр положил трубку, оставив Марса ядовито-хлещуще кипеть от бешенства. Никто не смел ему приказывать. Никто.
Пытаясь выяснить, зачем сурам понадобилась Милена Баргузинская, он уже наткнулся на информацию, заканчивающуюся вовсе не стенами Скотланд-Ярда, а идущую дальше, на Даунинг-стрит дом десять. Он прекрасно знал о Джоне Смите и о том, что на него самого давным-давно заведено дело. Но зачем могла понадобиться девушка? Она ничего не делала, никого не убивала и с виду казалась чистой, как горный хрусталь в лучах солнца.
Единственное, что можно было предположитьо ее невосприимчивости к сурам известно не только Марсу. Он явственно ощутил, как не хватает информации. Очевидно большого куска. И очень надеялся на досье Плацида. Давний партнер умел добывать информацию, как никто другой. И не только информацию.
Глава 3
Чудо в моей жизни случалось лишь единожды. И я его даже не помню. Поздней осенью, когда мне было около пяти лет, я, одетая в одни трусики и майку, пришла к дверям Баргузинского дацана с обглоданным черепом овцы в руках.
Одна.
Никто так и не смог выяснить, откуда я. Где родители и какая у меня фамилия? Мой нынешний отец удочерил меня. Появилась семья, с мамой и папой. И хотя мама умерла спустя десять лет, ее смерть сильно повлияла на мой выбор профессии.
Больше ничего необычного никогда не случалось.
До вот этого последнего инцидента.
Я так мечтала о встрече с незнакомцем из снов. Временами ловила себя на смутном желании, имеющем корни, уходящие глубоко в детство. Маленькой девочкой грезила, чтобы отыскались биологические родители. Я любила приемных. От меня никогда не скрывали прошлого. Но все время хотелось знать, кто же я. Почему оказалась у ворот дацана? Почему никто не искал?
Позже, став подростком, я мечтала уже о другом. Мне никак не давалось прощение. К счастью этого не требовали. Но душу переполнял и давил гнев за то, что я никак не понимала, почему у меня такая карма. Почему я должна отвечать за то, чего не помню? Разве это справедливо? Разве справедливо, что кроме собственных проступков дети должны отвечать и за проступки родителей. Такой расклад меня не устраивал.
Я ходила на хуралы, делала подношения, молилась и совершала простирания, но где-то в глубине, очень глубоко в себе яростно ненавидела тех, кто так за мной и не пришел. Обо мне ведь писали, рассказывали, но настоящие родители, те, кто дал жизнь, не объявились. Никого. Я была не нужна! И, точно мазохист, я вытесняла с жестокостью фанатика любые поползновения в сторону мыслей о том, что прекрасный незнакомец может однажды найти меня. Да, знаю, это глупые фантазии. Никогда. Не найдет! Как мантру повторяла про себя «Он меня не найдет». Так часто, что, казалось, начала дышать в ритме фразы.
И все же сердце пропустило удар сожаления, когда тот нелюдь повернулся в салоне. Мечта, обернувшаяся кошмаром. Хорошо, что мужу ничего не требовалось объяснять. Для всех произошла утечка газа. Я гостила у подруги, а в салон пришла на массаж. Вся остальная информация, как объяснили в полиции, приравнена к государственной тайне. И пока валялась две недели в больнице, я каждый день размышляла о случившемся.
Наверное, можно подумать, что пора завязывать с прогулками. Но от изъяна никуда не денешься. Чтобы в этом спа-салоне ни произошло. Мне со времен университета хорошо известно, чего только люди не видят от страха. А потом всю жизнь доказывают реальность увиденного. Я решила все забыть. Было ли это галлюциногенное действие газа или реальность, имеет ли это большое значение. Я не знаю. Но зато знаю, кто мог дать ответ на этот вопрос. Но отец не особо разговорчив.
Через две недели меня выписали, и, по возвращению домой, оказалось, что мой пациент с почкой уже вернулся на родину. Что не удивительно. Его страховка и так была многократно превышена. Хорошо, что у рок-звезд много денег.
Отметим? предложил муж, забирая из аэропорта. Махнем к нашим?
Я была не против отдыха, да и просто пары часов перемирия. Ведь в целом, Андрей неплохой парень. Наш студенческий брак не казался многообещающим, но оказался катастрофой. Я была тому причиной. Я была его позором. И все же мы до сих пор вместе. Мне с трудом верилось, что он сможет простить, если когда-нибудь узнает. Это будет конец, и пока я трусливо тянула, тянула потому что мне нравилась моя жизнь в Улан-Удэ.
Батыр Хазанович неожиданно расщедрился.
Погуляй несколько дней, сообщил он отцовским тоном. Если что, вызову.
Разве можно ослушаться начальство?
К десяти вечера мы сидели в кафешке на выезде из города. Юрта, столики, запах жареного шашлыка, тянущийся с мангальной зоны на улице, и импровизированная сцена, где всегда найдется желающий что-нибудь исполнить, спеть-сплясать. Место принадлежало оперной певице, так что мечтающих о меценате хватало.
Мы пили пиво и слушали рок-металл в компании близких друзей. В основном друзей Андрея. Мне нравилась атмосфера. Обычно бывшие интерны дружат либо между собой, либо ни с кем, из-за элементарной нехватки времени. У Андрея, водителя скорой помощи, были самые разные знакомства.
Примерно в полночь, когда большинство знакомых уехало домой, и я сама была готова уснуть прямо там, к нам подсел мужчина средних лет респектабельной внешности.
Знакомься. Плацид, уже «хорошим» голосом добродушно представил Андрей.
Меня всегда раздражало умение мужа познакомиться за пять минут с человеком и тут же потащить того в компанию. Такое случалось постоянно, потому я задавила приступ недовольства, привстала и потянулась через стол, заставленный бутылками, стопками и разоренной закуской.
Милена, перекрикивая музыку, протянула тому руку.
Хорошая стрижка, ухоженные ногти, стильно сидящая на тренированном теле белая рубашка, массивное золотое кольцо на обручальном пальце. Он будто сошел с обложки журнала о бизнесе, рекламирующего на своих страницах дорогие часы и костюмы. Мужчина имел широкое лицо с флегматичными чертами и высоким лбом. Волос пепельно-серый. На коже виднелся загар.
Плацид Мэдс, корпорация «Сафино», пожал он руку в ответ, рассматривая с интересом трезвого человека, смотрящего на выпившего. И с чем-то еще, чего я не поняла.
Название корпорации показалось знакомым, но не настолько, чтобы вспомнилось, некоторые их препараты, не имеющие отечественных аналогов, имеют созвучный логотип и используются в наших операционных.
Плацид вербовщик, сел рядом Андрей, подгребая меня, уже сонную и расслабленную, под руку. Ищет молодые таланты.
Музыка грохотала на грани шума, народ разгорячился, кричал, танцевал, о чем-то спорил. Я же силилась разлепить глаза и понять, чем он так интересен. Мужчина казался привлекательным, даже очень.
У компании «Сафино» к вам предложение, обратился новый знакомый ко мне, не сводя глаз. Если бы не хотелось так спать и большое количество алкоголя в крови, то мне бы подумалось, он рассматривает меня с куда большим интересом, чем любопытство. Что показалось странным и тут же забылось.
Андрей махнул рукой, наливая себе и новому знакомому по стопарю.
Да она спит. Не умеет пить. Можешь мне сказать, завтра утром ей расскажу, он протянул стопку, тот принял. Считай, что я ее представитель, официальный.
Какое? я честно попыталась разлепить тяжелеющие веки.
Мы хотим, чтобы вы проассистировали операцию в Москве. То, что вы сделали с Морганом, походит на чудо.
Я не расслышала его. Кажется, речь о рок-звезде. Андрей, разбирайся он в хирургии, очень удивился бы, что уж там такого невозможного сотворила я. Я обычный новичок. Талантливая, бесспорно, иначе бы Курумканский не возился со мной с первого курса.
Да она всего лишь пересадила почки. Че, сделала работу. Это же этот, долг, Андрей отвинтил крышку, наливая еще по стопке.
Плацид посмотрел на меня, затем на него. У Андрея неправильная осанка, указывающая на сниженную самооценку и грудной голос, подсказывающий, что человек живет больше эмоциями. И, вероятно, страхами, все-таки он периодически повышал голос до пронзительного. Мужчина энергично протянул визитку.
Мы оплачиваем перелет туда и обратно, гостиницу и другие расходы. Плюс в случае успеха операции, бонус. Позвоните мне завтра, попросил он, поднимаясь со стула.
И много?
Семь тысяч, он смерил мужа холодным взором, вероятно пытаясь понять, будет ли тот утром помнить или нет. Долларов.
На этом я отрубилась, решив про себя окончательно, что, приди он ко мне на массаж, я сделала бы ему встречное предложение.
Следующим утром Андрей сам позвонил ему, залил в сопротивляющуюся меня аспирина с водой и поволок на встречу. Именно это злило больше всего. Это моя карьера, мои решения, и такая активность мне не по душе. Он будто оглох и ослеп, всю дорогу в такси тыча пальцем в экран смартфона. Если бы не похмелье, я наверное разоралась бы, а вместо этого обессиленно слушала и смотрела в окно.
Специализируются в основном на решениях для диабета, всякие рецептурные препараты, лечение гемофилии, терапия гормонального роста, трансплантология. У них только клиник два бренда. В России, оу одна. Жаль, ты только подумай, вот было бы здорово там работать.
Когда он воодушевлялся, то становился не в меру болтлив, а хотелось молчания. Андрей не доучился на фармацевта и неплохо понимал, о чем говорит, но все же какая разница, если ты не доучился?
В конце концов, не вытерпев, я обернулась к нему, набрасываясь:
Ты хочешь отсюда уехать? Все бросить?
Что именно? он обвел кругом взглядом, мол, глянь. Что ты видишь вокруг? Это же жопа России. Хуже только Дальний Восток. Мил, Москва, столица, карьера, деньги, возможности. Хочу. Ты ведь тоже хотела?
А дом? Твоя мама. Мой отец, задумчиво и апатично отозвалась я.
В целом он прав. Мы допускали мысли о переезде, но когда-нибудь. Ведь только-только закончилась учеба, я начала осваиваться в профессии. Здесь есть квартира, машина, друзья. Семья.
Отец, Андрей вытянул губы вперед, дернул бровями, понизил голос. Куда он денется от тебя, а? Ты же знаешь, он недолюбливает меня, откинувшись на сидение, он обиженно-деловито уткнулся в телефон.
Уголки моих губ виновато дрогнули в полуулыбке-полусожаленииверно, недолюбливает, только знал бы ты за что. Больше я не проронила ни слова, откинувшись на сиденье и молча разглядывая мелькающий за окном город. Наверное, он прав, в большом городе будет больше возможностей для всего. Пора отрываться от своих корней, и идти по собственному пути. Хочу ли я этого? Мое нутро говорило, что однозначно не хочу.
Мы приехали в гостиницу «Байкал Плаза» и встретились в ресторане «Тенгиз». Ничего особенного, красивый европейский интерьер с картинами и панно в бежевых тонах.
На трезвую голову я сравнила впечатления о мужчине со вчерашними и пришла к выводу, что к ним можно добавить агрессивность. Тщательно скрываемую, контролируемую активность. За выражением его лица скрывалось еще одно. Другое. И в тоже время в нем существовало притягательное. Он казался интересным сам по себе, в своей грубоватости и жесткости.
Я старательно ознакомилась с протоколами, просмотрела анализы, результаты предыдущих операций, и чем больше читала, тем шире открывались мои глаза. Я, конечно, с похмелья, но не до такой же степени.
Это самая обычная операция, я слегка покачала головой от непонимания.
Меня учили извлекать и пришивать почки, печень, поджелудочную, сердце, кожу. И хотя я сама никогда не отвечала за весь процесс до конца, я прекрасно понимала все нюансы подобных операций, их тяжесть и ответственность.
Да, рекрут, кажется, рассматривал нечто в дальнем углу ресторана и лишь взглянул на нас сбоку, отпил из бокала воды. В компании это обычное дело, так принимают новичков.
Посмотрела на молчащего и выжидающего Андрея, тот ждал решения, затем снова на мужчину, шумно втянула воздух и пожала плечами. Посмотреть в деле своими глазами, это в целом нормально.
Хорошо, я согласна.
Мы подписали документы.
Начальство палки в колеса не вставляло. Курумканский против показательно-собеседовательной операции не возражал. И, скорее всего, точно знал, что никуда я не уеду. Андрей радовался, напутствуя делать все так же, как в прошлый раз. Полный надежд на скорый переезд в Москву. И хотя у хирургов, как у многих людей, имелись свои ритуалы, у меня таковых не было. Уже в самолете, следующем по маршруту Улан-Удэ-Новосибирск-Москва, я злилась о том, почему он так себя ведет. Словно медицинская карьера не мое дело, а его. Тем не менее, я пообещала. Он радовался представившейся возможности и так воодушевился, что в какой-то момент показалось, что чаша весов в наших охлаждающихся отношениях начала клониться в сторону понимания. Если бы он мог дать мне то, что нужно
За два дня до поездки рано утром на цыпочках я прошлась по спальне, доставая вещи из шкафа, и выдохнула за дверью. Дорога в дацан займет четыре часа в одну сторону и столько же назад. Время подумать.
Приятно, когда тебя высоко ценят, но так ли это на самом деле. По словам Плацида, Моргана осмотрели врачи в Лондоне и их впечатлил уровень мастерства. В это очень хотелось верить. Можно от всего абстрагироваться и решить, коли другие так думают, значит так и есть, но внутренний голос нашептывал, что не настолько я пока хороша. Слова Плацида успокаивали, и в самом деле, может я выгодное вложение и опытному глазу виднее, какой из меня выйдет специалист через пять лет. Но сам Плацид с предложением и события в спа-салоне, казавшиеся ничем не связанными, вызывали во мне чувство страха и сопротивление. Наверное оттого, что мне не хотелось ничего менять. Я согласилась на операцию, но в глубине души знаю, что откажусь от предложения работы. Андрей будет обижаться, может быть даже не будет какое-то время разговаривать, но в конце концов смирится. Все-таки это моя карьера.