Лиззипробормотал Дэниэл.
Молчи, просто молчи, прошу тебя, сказала она и заглушила двигатель. Идем.
Они молча шли около трех минут, но эти минуты показались Дэниэлу вечностью. Они даже не заметили, что их уже догонял Брукс.
Вот, сказала Лиза.
«Макс Коллинз 12.10.200420.03.2018
Рита Коллинз 06.05.1982-20.03.2018
Молли Коллинз 01.03.2010-20.03.2018»
Так было написано на трех надгробных камнях: два крайних были невысокими, центральный же возвышался над ними.
Не может этого быть, заплакал Дэниэл, падая на колени. Как же так? Я же видел Макса! Я говорил с Ритой, я видел Молли!
Это все происходит у тебя в голове, Дэнни, пойми это, тихо сказала Лиза, присев около брата и положив на него свою руку. Дэн, ты знал, что Рита была беременной? Она рассказывала тебе?
Дэниэл с ужасом посмотрел на сестру. Он не мог ничего ответить, лишь замахал головой в разные стороны.
Почему я не был на похоронах? Почему я ни разу здесь не был?
Ты лежал в коме, когда проходили похороны, прозвучал голос Брукса за спиной. Когда ты пришел в себя, мы сообщили тебе о гибели твоих родных, но со временем ты вычеркнул из памяти эту информацию.
Информациюсказал Дэниэл. Смерть моих жены и детейэто всего лишь информация?
Дэниэл, пойми, спокойно сказал Брукс, это произошло уже полгода назад. Твоих родных нет. Как тебе жить после этогозависит только от тебя. Верный выходпринять, осознать, смириться и жить дальше.
А неправильныйэто вернуться в дом к сыну и ждать возвращения жены и дочки? спросил Дэниэл.
Вот видишь, ты можешь здраво рассуждать, сказал ему доктор.
Дэниэл заплакал, Лиза пыталась держаться, но у нее это не особо выходило.
Как же так? Как такое возможно? Это все из-за меня из-за меня.
Дэнни, ласково спросила Лиза, ты еще что-нибудь вспомнил?
Что я должен был вспомнить?
Лиза печально взглянула на Брукса.
Поехали домой, Дэнни. Нам ведь можно домой, доктор Брукс?
Брукс утвердительно кивнул и молча пошел к своей машине. Лиза помогла брату подняться и повела его к выходу с кладбища. Дэниэл шел медленно, не желая уходить. Перед выходом он оглянулся и ужаснулся, но не стал подавать вида: позади у каменных надгробий стояла Рита спиной к нему и с головой, повернутой на 180 градусов. Рядом с ней по левую сторону стоял Макс с опущенной левой рукой, а по правуюМолли в сиреневом пальто, с заколкой-стрекозой в черных кудрях, на которых засохла кровь.
По дороге домой Дэниэл не произнес ни слова. Он думал о последних событиях, которые происходили с ним в доме. Булочки с корицей, творожные кексы: он взглянул на свою левую руку и вспомнил, как она болела на утро после появления этой выпечки. Это он сам вымешивал вручную тесто по ночам, после чего сросшиеся кости начинали на утро ныть. Удивление водителя школьного автобуса, когда Дэниэл попросил его останавливаться у их дома, стало объяснимымостанавливаться было не для кого, и водитель, и дети в автобусе знали это. Нескончаемый поток книжек, которые были оплачены с его карты, но которые он не помнил, как читал, однако знал сюжет каждой из них. Все стало понятным: впуская в свое сознание Макса, Дэниэл читал их ночами, а потом долго не мог проснуться утром. Все сходилось. Да, он свихнулся. Но, если он это осознал, почему несколько минут назад Рита с детьми снова предстали перед ним? И даже не во сне. Нет, он не хотел в психушку. Возможно ли обмануть Брукса, убедив его, что ты здоров? Остаться дома наедине со своим сумасшествием, продолжать по ночам глазами сына читать книги, а руками жены выпекать творожные кексы, избегая при этом зеркал? Возможно ли вернуться к работе, чтобы отвлечься от всего и оправиться, насколько это вообще предоставляется возможным? Его семья уже полгода лежит в земле. Его любимая жена. Что Лиза сказалаРита была беременной? Дэниэл не знал этого. Никто не знал, кроме Риты. Он чувствовал себя последним подонком. Своей похотью он убил жену и троих своих детей, в том числе не рождённого. Почему он выжил? Лучше бы он один погиб тогда. Лиза сказала, что его машина теперь стоит у его тещи. К счастью, Маргарет живет в другом городе. Ему стыдно было бы показываться ей теперь на глаза. Как искупить вину? Убить себя или добровольно отправиться в психушку?
Машина подъехала к дому. К пустому дому. Или не совсем пустому? Дэниэлу показалось, что штора в его с Ритой спальне пошевелилась. Кто дома?
Глава 6
Рождество
В гостиной на первом этаже стояла большая елка. У камина Дэниэл аккуратно развесил носки с именами всех членов своей семьи. Вот уже три месяца он живет в своем доме один. Так думали Брукс, Лиззи, Майк и все остальные. Но он-то знал, что его семья по-прежнему с ним. Зеркала больше не были завешаны. Его не пугала отвернутая голова жены, он перестал вздрагивать от появления луж крови то в одном, то в другом месте. Он знал, что они сами исчезнут. Дэниэл старался убедить всех, а в первую очередьсебя, что он здоров. Пусть лучше его видения будут призраками его родных, которые не желают покидать свой дом, чем временным воображением его помутненного рассудка. Так проще смириться с тем, что их нет в этом мире. Так они оставались рядом, и ближе всехМакс. Он единственный, с кем Дэниэл разговаривал, видя его не в зеркале или во сне, а «наяву» лежащего на своей кровати с книжкой в левой руке.
Книжный шкаф наполнялся, книги стояли в несколько рядов, однако теперь Дэниэл не помнил содержание новых книг. И это его радовало, ведь лучше видеть призрак сына, говорить с ним, чем самому становиться им.
Каждый день Дэниэл принимал лекарства, но иногда, когда ему становилось особо одиноко, он нарочно их выбрасывал. И тогда Рита приходила к нему во сне. Сны, которые раньше пугали его, теперь стали для него желанными. Рита молчала. Она не предлагала творожные кексы, она не корила Дэниэла и не винила его в том, что он бросил ее и детей.
Но теперь было все иначе. Рождествопраздник чудес, и Дэниэл ждал чуда. Таблетки он не принимал уже несколько дней, хотя настырный доктор Брукс старался изо всех сил контролировать своего пациента. «Нет, не сейчас, Брукс Рождествосемейный праздник, и я планирую провести его в кругу семьи. Только тебе это знать необязательно», думал Дэниэл.
Лиззи позвонила брату и поздравила его, а еще сказала, что через два месяца у нее намечена свадьба. Дэниэл ответил, что очень постарается приехать, но не обещает, потому что не хочет своим мрачным видом портить праздник сестре.
Простояв целый день на кухне у плиты, вечером Дэниэл накрывал на стол праздничный ужин. Сверху послышался какой-то шум. Дэниэл поднял голову, поставил тарелки на стол и медленно стал подниматься на второй этаж. Шум шел не из его спальни, не из комнаты Макса и даже не из комнаты Молли. Комната, расположенная рядом с комнатой сына, была закрыта и Дэниэл не помнил, когда вообще входил в нее последний раз. Шум прекратился, и Дэниэл замер у двери. Вдруг за ней раздался пронзительный плач младенца. Дэниэл вздрогнул и резко повернул ручку. В комнате не было ничего, кроме детской кроватки, что стояла в центре, над которой нависал полупрозрачный голубой балдахин. В кроватке плакал ребенок. Дэниэл медленно подошел к ней, приоткрыл балдахин и увидел новорожденного голого младенца, который дергал ручками и ножками, не переставая плакать. Это был мальчик. И это не был Мартин.
Правда, он прекрасен? раздался голос Риты из-за спины. Дэниэл обернулся. Перед ним стояла его жена. Голова ее была там, где и должна быть: над декольте. На ней было надето облегающее вечернее черное платье, которое Рита надевала всего пару раз для походов в ресторан. Дэниэл улыбнулся, обрадовавшись, что жена пришла к нему не во сне и не в зеркале, а наяву.
Ритапрошептал он. И тут Дэниэл заметил, что по ногам у Риты течет кровь, а платье внизу живота все было ею пропитано. Тебе не хорошо? спросил он.
Ах, это? улыбнулась Рита. Ты же хотел удостовериться, что я действительно была беременна, вот мне и пришлось извлечь нашего сына, чтобы показать тебе, что ты убил не только меня. Оскал, обнаженный улыбкой, стал растягиваться на всю ширину лица Риты. Ее голова стала медленно выкручиваться в обратную сторону, в то положение, в каком Дэниэл видел ее в отражении в зеркалах или в своих кошмарах.
Рита, не надо, пожалуйста, взмолился Дэниэл.
Рита, не надо, пожалуйста! повторила Рита слова мужа искаженным голосом, продолжая разворачивать шею. Дэниэл слышал, как хрустят ее шейные позвонки. Зато ребенок в кроватке больше не плакал. Тебе было хорошо? спросила Рита. Я хочу знать: тебе было хорошо, когда ты трахал свою щлюшку? Я хочу быть уверена, что я и мои дети погибли не просто так, что их папочка успел получить удовольствие.
Голова Риты окончательно развернулась в обратную сторону, и она повернулась к Дэниэлу своими спиной и лицом. Затем она перевела взгляд на кроватку.
Сынок, ты никогда не сможешь пойти в школу, потому что твой папа предпочел удовольствие заботе о семье, сказала Рита.
Прекрати, Рита, прошу, прекрати, взмолился Дэниэл.
Прекратить? удивленно переспросила она, и снова злобная улыбка поползла к ушам. А что мне надо прекратить, дорогой? Я уже все прекратила, даже свое существование. Мои внутренности вместе с твоим сыном давно съели черви, моя кожа сгнила, оголив кое-где кости, с этими словами на ее щеках и руках появились гниющие язвы, моя кровь превратилась в вонючую густую жижу, которая пропитала собой весь тот шелк и бархат, что были настелены под меня в гроб.
Кровь, что бежала между ног у Риты, стала чернеть и густеть. Дэниэл почуял резкий запах гниющей плоти. Из-под платья в некоторых местах выпали черви.
Я прекратила, дорогой, сказала она. Что мне осталось? Помнишь, я планировала это Рождество провести с семьей в горах? Снег, мороз Если бы меня похоронили там, я бы выглядела немного привлекательнее, чем сейчас. В холоде тело дольше хранится. Тогда я бы тебе больше нравилась? разлагающееся тело Риты с вывернутой головой подошло вплотную к дрожащему Дэниэлу. Он попятился назад и сумел дойти до двери. Ручка не поддавалась, какое-то время он стоял спиной к Рите.
Беги, беги, трус, злобно сказала она. Дэниэл обернулся и увидел, что Рита взяла младенца на руки. С него капала на пол смазка, в какой рождаются дети. Он так похож на Мартина и Макса, сказала она. Мои мальчики
Дэниэл выбежал из комнаты и побежал к лестнице, но не успел дойти до ступенек, как Рита с младенцем на руках толкнула его в спину. Сломав перила, Дэниэл упал на журнальный столик, на котором стояла антикварная шкатулка, ударившись об нее головой, а об каркас столаребрами и левой рукой.
Он проснулся.
Давно ему не снилось ничего подобного. Сколько дней он не принимал лекарств? К черту лекарства. От них лишь хочется спать.
Дэниэл знал, что ему надо делать. Он не знал, откуда эта уверенность, она просто была. Так должно быть. Он оделся и вызвал такси. В дороге не думал ни о чем, старался не думать. Очнулся, уже сидя на припорошенных снегом могилах своих жены и детей. Винить себя? Уже поздно. Просить прощения? Не за чем. Он пытался. А пытаться что-то изменитьглупо. Что ты изменишь? Рита злится, и он не винил ее за это. Рита сбросила его с лестницы, покалечив и обеспечив его исправно транслируемыми в голове фильмами ужасов с того света. Но есть ли в том ее вина? Случилось бы с ним подобное, не изменив он ей с Сюзан?
Прошел час. Дэниэл облокотился на маленькую плиту, что стояла справа.
Привет, папа, раздался детский голос. Дэниэл поднял голову и увидел за плитой стоящую Молли в сиреневом пальто.
Молли, доченька, крикнул он и бросился к дочери. Ноги замерзли и не сразу поддались ему, и, стоя на коленях, Дэниэл обнял дочку и прижал к себе. Как я скучал по тебе! Мама прячет тебя от меня, не дает нам увидеться. Почему? Мне так тебя не хватает!
Мама злится на тебя, а еще она говорит, что тебе нельзя доверить детей, поэтому я много времени провожу с Максом и малышом, ответила Молли.
Прости меня, милая, прошу, прости, слезы покатились градом из глаз Дэниэла.
Все в порядке, папа, я не обижаюсь, сказала Молли. Это хорошо, что мы редко видимся, а то я могу стать злой и некрасивой, как мама. Но, если хочешь, ты можешь остаться здесь со мной.
Правда? Как?
Копай, улыбка девочки злобно растянулась, как растягивалась у ее матери, копай, папа, и ложись рядом со мной.
Ты действительно этого хочешь? дрожащим голосом спросил Дэниэл. Молли утвердительно кивнула, жуткая улыбка не сходила с ее лица.
Дэниэл принялся разрывать промерзшую землю рядом с могилой дочери голыми руками. Пальцы обледенели и не слушались его. У него ничего не выходило, но он, словно под действием наркотиков, продолжал попытки рыть землю. Пальцы были в крови, на правой руке половина пластины одного ногтя вырвалась, застряв в холодной земле. Кровь текла, обжигая и согревая застывший палец, но Дэниэл этого не замечал. Он не чувствовал ни боли, ни холода. Он чувствовал вину перед дочерью, что стояла рядом, и хотел сделать все, что она попросит, однако возле него никого не было, когда к нему подбежал доктор Брукс.
Брукс оттащил замерзшего, плачущего Дэниэла с обледеневшими окровавленными руками. Все, что было потом, он помнил смутно, так как оказался в больнице с перебинтованными руками, и прием таблеток уже контролировал не он.
Когда Дэниэл принимал эти чертовы таблетки, не было ни Молли, ни Риты, ни Макса. Был только Брукс и улыбающиеся медсестры, которые иногда еще и делали уколы, от которых хотелось спать. Но, как только он поправился, он снова стал выбрасывать прописанные ему лекарства. «Семья для меня важнее», говорил он сам себе. Бруксу же врал, что не видит ничего необычного ни во сне, ни наяву.
Первой пришла Рита. Он увидел ее в зеркале в ванной в своей комнате, как уже видел сотни раз.
Творожные кексы? спросила она.
Да, дорогая, я с удовольствием буду твои творожные кексы, ответил Дэниэл. После этого он не помнил ничего, что происходило с ним в последующие пять часов, а когда пришел в себя, кухня снова была перепачкана мукой, а левая рука противно ныла.
Он не поехал на свадьбу к сестре. Дэниэл знал, что, поехав туда, он будет вынужден привезти с собой в дом Лизы своих призраков, что было бы не очень желательным. И наоборот: если бы посещения прекратились там, тогда он бы точно сошел с ума.
«Наверно, я все же сумасшедший, раз сам хочу такой жизни», думал Дэниэл. Но он знал, что таким образом он сам себя добровольно наказывает. Иногда ему было действительно страшно. Пока однажды все не прекратилось.
Глава 7
Женщина в клетке
Как ты себя чувствуешь, Дэниэл? спросил доктор Брукс.
Вполне нормально, ответил Дэниэл.
Тебе снится Рита?
Иногда, но в самых обычных снах, врал Дэниэл, наивно веря, что опытный психоаналитик не замечает его лжи.
Я подумываю объявить тебя полностью поправившимся. Как ты на это смотришь? Что тебе это даст?
Дэниэл замешкался.
Вы правда считаете, что я здоров? спросил он.
Я пока полностью в этом не уверен, но рассматриваю такой вариант, ответил Брукс.
Для начала я бы вернулся на работу, сказал Дэниэл. Мне очень ее не хватает. Потом, может быть, отправился бы в отпуск к морю.
Один?
Конечно один, доктор. Вы же знаете, что у меня кроме сестры никого из близких не осталось. А у нее теперь своя семья.
Дэниэл, а не хотелось бы тебе навестить своих тещу и тестя? спросил врач.
Дэниэл вопросительно посмотрел на него.
Нет. Не хотелось бы.
Почему?
Мне стыдно. Достаточно честный ответ, док? сказал Дэниэл. Из-за меня погибла их дочь и их внуки. Я унизил и опозорил свою семью и прекрасно это осознаю, даже лечась у вас все это время. Поэтому нет, я не поеду к ним.
И он не поехал. Брукс не продлил рецепт таблеток, давно не было страшных уколов, после которых Дэниэл чувствовал себя неполноценным животным, что не в состоянии сам подтереть себе зад. Он хотел отмены лечения и боялся этого. А что, если Рита снова разозлиться? А что, если его малышка снова улыбнется той демонической улыбкой, от которой кровь стынет не только на морозе?
Прошел день, потом еще один, затем прошла неделя, прошел месяц. Призраков не было ни во сне, ни наяву.
Близилась годовщина гибели его семьи, и осознание потери укоренялось в голове Дэниэла, как никогда глубоко. Вызвав такси, он поехал на кладбище. Там уже были цветы. Майк? Маргарет? Друзья Риты? Неважно. Он принес свои. Не было призрака Молли, не было упреков Риты. Весеннее солнце грело воздух, пытаясь растопить ледяную атмосферу этого места. Положив на могилу дочери мягкую игрушку, Дэниэл сел возле надгробия, что стояло посредине.