Возможно, но время для этого прошло. Мое объявление о награде не осталось без ответа. Следующая жертва, молодая цыганка, которая бродила по докам, предсказывая судьбу, была найдена убитой так же, но с отличием. Во рту у нее торчала игральная карта. Пятерка треф. Пятерка, понимаете? С этого началась наша маленькая игра, потому что я понял, что убийца наблюдает за мной. Возможно, он находился в одной из таверн, где я сделал свое заявление, и видел, что я задаю вопросы. Я знал, что принял это дело близко к сердцу а, возможно, это был кто-то, с кем я беседовал, потому что я обошел все магазины и конторы.
Затем я нанял четверых мальчишек, чтобы они следили за улицами и докладывали мне обо всем, что находили подозрительным или неуместным в своих районах. Не прошло и недели, как один из этих молодых джентльменов был убит. Убийца засунул ему в рот еще одну игральную карту после того, как перерезал ему горло и отрезал пальцы. Это был туз треф. После этого «Глоуб» и «Булавка» узнали о преступлениях, и меня допросили их агенты. История появилась в печатитак родился «Билли Резак».
Пятерка треф и Туз треф,обобщила Кэтрин.У вас были соображения, почему карты именно этой масти?
Те же самые, что, вероятно, сейчас в голове у вас. Что это было важно, и что он меня дразнил. Я предположил, что таким образом Билли Резак намекал мне, что является членом какого-то игорного клуба. А как вы, должно быть, знаете в Лондоне их превеликое множество. Итак, я начал посещать подобные заведения, но что мне было там искать? Какой внешний признак мог выдать существо такой звериной природы? Был ли какой-то смысл в его манере убивать? Мои размышления сводились к тому, что есть «раздача» карт, и что человеческие пальцы держат эти самые карты в процессе игры. Ну, я не знал, какой знак искать, но все же посетил все игорные клубы в Лаймхаусе и в соседних районах и не обнаружил ничего, кроме ощущения, что за мной наблюдают играют со мной вовлекают в игру со смертельными последствиями.
Из-за статей в «Глоуб» и «Булавке» в Лаймхаус были назначены еще два констебля. Их присутствие заставило Билли Резака исчезнуть на несколько месяцев. Его следующая жертваеще один уличный мальчишкапоявилась всего через несколько дней после того, как с дежурства ушли дополнительные констебли. Для меня было очевидно, что он жил в Лаймхаусе и держал руку на пульсе. Как я уже говорил, возможно, это был кто-то, с кем я беседовал ранее. Возможно, трактирщик или местный торговец, знавший все обстоятельства и подробности. Но кто же он такой, я понятия не имел, пока его двенадцатая жертва не подсказала мне кое-что.
Меня вызвали на место происшествия в один переулок. Убийцу в разгар работы прервал нищий, который остановился, чтобы справить малую нужду в подворотне. Он убежал, отрезав только шесть пальцев. При свете лампы мы переместили тело проститутки, и я заметил блеск маленького предмета, который находился под ее левым плечом. Это была серебряная пуговица с манжеты. Та, что, я слышал, называется запонкой. Я предположил, что покойная в агонии дернула убийцу за рукав, и пуговица оторвалась. На этой находкекоторая, к слову сказать, выглядела совершенно новойбыл выгравирован трехмачтовый корабль. Диковина была очень красивой и, несомненно, была изготовлена опытным серебряных дел мастером. От себя могу добавить, что такая экстравагантная вещица была в Лаймхаусе такой же редкостью, как пресловутая свинья с крыльями. То есть, ее никогда не видели среди толпы обычных докеров, матросов и торговцев. Ну, а у меня, появилась реальная зацепка, и, наконец, след.
Серебряных дел мастера,догадалась Кэтрин.
Именно так. Следующие два дня я ходил по местным умельцам с запонкой в руке. Мне не везло вплоть до полудня второго дня, когда я посетил серебряника в Вестминстере, за много миль от Лаймхауса. Этот джентльмен узнал в пуговице свою работу, и после того, как я представился констеблем, он сообщил, что пуговица была изготовлена по заказу молодого человека по имени Дэйви Гленнон, сына Мидаса Гленнона, чье дело я хорошо знал, поскольку он владел фирмой, поставлявшей смолу корабелам Лаймхауса. Поэтому я посетил усадьбу Гленнонов, и после некоторого недопонимания со стороны дворецкого у входа, меня, наконец, сопроводили к Дэйви, который только что вернулся с полуденной прогулки по своему замечательному парку.
Молодой Гленнон держался так, как и следовало ожидать от бездельника, чей отец сколотил состояние и планировал, что его сын начнет заниматься делами только после его смерти. Короче говоря, и сноб, и осел. Но был ли он убийцей? Это был худощавый молодой человек лет двадцати пяти. С маленькими руками. Судя по первому впечатлению, он не был способен приложить достаточно сил, чтобы сломать кости пальцев, даже с помощью подходящих кусачек. Нет, я понял, что он точно не моя добыча и все же, должна была быть какая-то связь. Когда я объяснил ему, зачем пришел, и показал пуговицу, он вспомнил, что несколько месяцев назад играл в клубе «Гринхоллс» в Лаймхаусеодном из многих клубов, которые он посещал еженедельно и в которых проигрывал значительную часть отцовских денег,и в какой-то момент, оставшись без денег, поставил на кон серебряные пуговицы. И быстро их проиграл. Кому, спросил я.
Он заявил, что не знает имени этого человека, но несколько раз видел его в «Гринхоллс». Я попросил описать его, и он сказал, что это был высокий элегантный мужчина с крепкими руками. Хорошо одетый. По его мнению, ему было около сорока пяти лет. В глазах его блестел хитрый ум. Мужчина был молчалив и сдержан, а также оказался очень азартным игроком.
Я почувствовал всем своим существом, сердцем и душойхоть это оказался более пожилой и утонченный человек, чем я подозревал,что это точно был Билли Резак!
Следующим моим вопросом к Дэйви Гленнону стало: когда будет следующее собрание в «Гринхоллс»? В пятницу вечером, сказал он. Я спросил, не сможет ли он пойти туда со мной и указать на человека, который выиграл серебряные пуговицы, если этот человек, конечно, будет там присутствовать.
Он хотел знать, что ему за это будет, поскольку убийства в Лаймхаусе его не интересовали. Я сказал, что, если этот человек действительно окажется Билли Резаком, я позабочусь о том, чтобы Дэйви был признан героем Лондона как в «Глоуб», так и в «Булавке», и тогда он сможет получить от города какую-нибудь наградумедаль или деньги. Конечно, «Булавка» была способна возвысить его имя до небывалых высот, и Мидас не имел бы к этому никакого отношения. Как я и предполагал, мысль о том, чтобы возвыситься над именем отца, привела его в восторгтак я заручился его согласием.
Можете себе представить мое разочарование, во время встречи в «Гринхоллс» он не увидел за игорным столом того самого человека? Мы оставались на месте до трех часов ночи, тогда была брошена последняя карта и последняя игральная кость. Билли Резак так и не появился.
Самое обидное он был где-то там. Кажется, он видел, как мы с Дэйви Гленноном встретились у входа в здание. В тот момент он хорошо знал меня по внешнему виду, потому что, я уверен, следил за мной. Он знал, что у меня есть серебряная пуговица. Он точно знал, почему я был там с молодым Гленноном. Он знал, что я приближаюсь к нему. Он знал.
Все это побудило его ударить меня побольнее, в самое сердце. Возможно, потому, что я прервал его игорный вечер. Возможно, потому, что он почувствовал угрозу своей удаче. Возможно, потому что он просто не хотел, чтобы я победил.
Ваша жена?рискнула спросить Кэтрин.
Жертва номер тринадцать. Простите моя трубка.
Да. Это была она. Моя Лора. Как он уговорил ее зайти в тот переулок, когда она возвращалась домой с работы в «Брикстоне», ума не приложу! Это была не пустынная улица, и еще не совсем стемнело. Как? Это мучило меня. Может, он просто окликнул ее, сказав, что у него есть новости от меня? Его лицо было скрыто в тени, или она его видела? Мог ли он просто сказать: «Идите сюда! С Джоном случился несчастный случай!»и в тот момент она забыла об осторожности, хотя я ее предупреждал? Что ее туда потянуло? И почему я не встретил ее и не проводил до дома, ведь мы жили всего в нескольких кварталах от брикстонской фабрики канатов? Я же делал это в прошлом. Почему не в тот день? Потому что в тот деньв следующую пятницу после моей предыдущей вылазкия снова наблюдал за дверью клуба «Гринхоллс» вместе с молодым Гленноном, ожидая прибытия игроков. Как убийца, должно быть, и предвидел.
Игра. Вот чем все это было для него, дамы. Просто игра.
А потом?спросила Кэтрин, когда Джон Кент погрузился в раздумья и снова принялся раскуривать трубку.Что было дальше?
Ах. Дальше. Дальше было то, что, я уверен, он планировал сделать со мной с самого начала, ибо я слишком близко подобрался к нему. Он чувствовал это. А еще я мешал ему посещать «Гринхоллс», и, думаю, это усилило его желание прикончить меня. Я все время был насторожезнал, что он наблюдает за моими действиями и ждет удобного случая.
Прошел месяц. Потом еще один. Каждую пятницу вечером я дежурил у «Гринхоллс», хотя молодой Гленнон уже покинул меня. Я рассчитывал, что смогу узнать этого человека по описанию и видел четверых, которые могли бы подойти. Но в глубине души я знал, что Билли Резак не предстанет передо мной так легко, и четверо мужчин, которых я выделил, хоть и не были ангелами, но все они жили далеко за пределами Лаймхауса, а одинтак и вовсе был очень приличным членом парламента. Я был твердо уверен, что Резак живет в Лаймхаусе, по-другому и быть не могло, просто потому, что он знал обо мне и знал то, что я опрашивал местных.
Я всегда был начеку, когда делал обход. Когда же я возвращался в свой домик на Нерроу-стрит, тот, что в тени высоких мачт, я порядком снижал бдительность. Это случилось как раз перед петушиным криком утром четырнадцатого октября 1696 года. Я отпер дверь и вошел в дом, держа перед собой лампу. Усталость буквально валила меня с ног, и, возможно, поэтому я был вял и телом, и разумом. В любом случае, я учуял его прежде, чем он ударил меня сзади. От него исходил запах лекарств нет не то запах хищного зверя. Наверное, у него пот выступил от предвкушения.
Я очнулся в полумраке собственной кухни, где мы с Лорой так часто ужинали. Моя лампа констебля все еще горела и стояла на полке. Я был привязан веревками к кухонному столу за талию и бедра. Мои руки были раскинуты в стороны и привязаны за запястья, так что ладони оказались полностью открыты. Кусок ткани торчал у меня изо рта. Я не мог закричать. Странно, однако, на чем останавливаются мысли в такой момент. Помню, я страшно разозлился, потому что почувствовал холодный сквозняк из разбитого окна, того, что в дальнем углу комнаты, и подумал, сколько же будет стоить отремонтировать его до наступления зимы.
Ну, в тот момент я на самом деле наполовину обезумел.
И вдруг он предстал передо мною, вышагивая из стороны в сторону в конусе света.
Я смог немного приподнять голову и получше его рассмотреть. В его правой руке что-то поблескивало. Одет он был весьма изысканно: в серый костюм, рубашку с оборками и черный галстук. Я подумал: да это и есть убийца! Он был весь из себя такой дендивот почему ему удавалось заманивать своих жертв в переулки, и вот почему он носил серебряные запонки. Даже в его манере ходьбы, в этих плавных движениях и легкой поступи, было нечто аристократичное. Возможно, когда-то он был спортсменом. Видите ли, я продолжал изучать его, рассматривать, но в то же время у меня в голове звенела мысль, что игра подходила к концу, и я проиграл.
Но такова уж человеческая натура, дамы, и я продолжал цепляться за надежду, что как-нибудь выберусь оттуда. Пот градом катился у меня по лицу, а сердце колотилось, как угорелое, но какая-то часть меня оставалась спокойной. Бдительный. Эта часть думала о том, как бы, в буквальном смысле, изменить ход игры, отнять ведущую роль у этого монстра, и отомстить ему не только за мою жену, но и за всех моих умерщвленных подопечных.
Он склонился надо мной.
Как я уже сказал, на нем был серый капюшон с прорезями для глаз. Он провел кончиками своих металлических кусачек по моим щекам. Помню, в тот момент я подумал о том, как они сияют чистотой, хотя столько повидали.
Джон,сказал он, и я никогда не забуду шелковистый тембр его голоса, как будто со мной говорил сам смертельный холод,вот и конец.Он щелкнул кусачками у меня перед глазами.С какой руки нам начать?
Я пытался сопротивляться, пытался опрокинуть стол, но он ударил меня в грудь, и из меня вышел весь воздух. Когда он подошел к моей правой руке, я сжал ее в кулак. Он снова ударил меня со всей силы, и я почувствовал, как кусачки сомкнулись на моем пальце.
Как описать ту боль? Разница состояла в том, что другие жертвы были мертвы или уже умирали, когда он с ними это проделывал. Разве за это можно быть благодарным? Я услышал скрежет лезвий о кость, и то, как она хрустнула а потом мою руку обдало леденящим холодом, и холод этот распространился по всей руке до самого плеча.
Убийца действовал быстро, я бы даже сказал, очень быстро для Билли Резака. Второй палец исчез прежде, чем я ощутил лезвия и, как бы то ни было, в тот момент Господь милосердный притупил мои чувства, и блаженный сон сменил кошмар наяву.
Билли Резак, должно быть, почувствовал, что сознание покинуло меня, потому что далее он с помощью своих кусачек сорвал большую часть плоти с моего следующего пальца, прежде чем, наконец, добрался до кости. Все мое тело содрогнулось. Я намочил штаны. Не очень прилично упоминать об этом, но это правда. Потом я услышал, как он ахнул-то ли от удовольствия, то ли от еще более низменного экстаза,и отнял палец. Как я и сказал зверь.
Кусачки сомкнулись на моем большом пальце. Я до сих пор чувствую тот их укус, особенно очень часто в момент пробуждения.
Но тут раздался стук в заднюю дверь, меньше чем в пяти футах от того места, где Резак измывался надо мной.
Джон?позвала Дорин.Джон, ты
Я услышал ее крик и понял, что она заглянула в комнату через разбитое окно. Конечно, она увидела, что происходит, и снова закричала. Большой палец, хотя и сильно порезанный, остался цел. Кажется, я видел, как убийца поднял нож, чтобы пронзить им мое сердце, но Дорин закричала еще раз, и он отказался от попытки убийства, чтобы успеть сбежать через парадный вход. Я слышал крики. Кто-то еще увидел его на улице. Потом я потерял сознание.
Так уж вышло, что Дорин приходила ко мне каждые несколько дней, чтобы приготовить мне поесть, зная, во сколько я обычно прихожу домой. Она былаи все еще являетсядоброй вдовой немного старше меня, с которой я познакомился в церкви. В какой-то степени, она так же страдала от одиночества, как и я. Ее визиты не были регулярными, поэтому, если Резак и следил за моим домом, он, скорее всего, не видел, что она ко мне ходит. Благодаря этому, моя рука и моя жизнь были спасены.
После случившегося судья Арчер лично приказал, чтобы Лаймхаус наводнила армия офицеров, которым было вверено разыскать это чудовище. Мало того, что у «Гринхоллс» была организована засада, и Дэйви Гленнона заставляли каждую пятницу вечером ходить туда с констеблем, выдававшим себя за обычного игрока, так еще были собраны досье на всех, кто когда-либо бросал кости или сдавал карты в этом заведении. Судья Арчерхороший человекпослал художника к молодому Гленнону, чтобы тот нарисовал портрет Билли Резака по его описанию но, понимаете, к тому времени память его потускнела, и он не смог ответить на самые простые вопросы. Была ли челюсть большой или маленькой? Острые скулы или полные щеки? Высокий лоб или низкий? Цвет глаз? Цвет волос? Ну, темноволосый и темноглазыйвот и все, что от него смогли добиться. Не так уж и много.
И, как и следовало ожидать, Билли Резак исчез. Больше не было убийств с отрезанными пальцами. Я рассудил, что он переехал из Лаймхауса в какой-нибудь другой город Англии, в какое-нибудь местечко со множеством окрестных деревушек, где он мог бы начать все сначала, если бы захотел. На этом история и закончилась, пока я не получил письмо из Нью-Йорка.
Как я мог на него не ответить? Знать, что он здесь знать, на что он способен. Просто знать Я не мог закрыть на это глаза. Понимаете?
Кэтрин ответила после минуты раздумий.
Я понимаю то, что этот человек может никогда не открыться вам, поскольку заставил вас пересечь Атлантику. Вы говорите, он игрок. Допустим. Я думаю, он уже считает себя победителем, просто дав вам знать, что он все еще где-то «здесь», поблизости. Поэтому я очень сомневаюсь, что он когда-нибудь войдет в эту дверь, за которой вы так страстно наблюдаете.
Не согласен,качнул головой бледный курильщик, выпустив в ее сторону облако дыма.Он покажется, и я буду его ждать.