Глава третья
Кэтрин и Минкс остались за столом с Джоном Кентом, заказав еще бокал вина и еще одну кружку эля. Время шло под аккомпанемент гитерны Салли Алмонд. Вскоре унесли последнюю тарелку, и зал покинул последний клиент. Поленья в камине дотлевали, превратившись в красные угли.
Когда Салли подошла к столуКэтрин предположила, что она пришла узнать, как продвигается вечерее немой вопрос был встречен одним словом, изреченным мадам Герральд:
Позже.
Снаружи, на Нассо-стрит все еще стелился густой туман. Он медленно проплывал по улице, словно рыщущий бесплотный дух, завитками обвивавшийся вокруг крыш и дымоходов.
Мистер Кент рассказал, что снял комнату в пансионате Мэри Беловер через дорогу с окнами, выходящими на таверну Салли Алмонд. Таким образом он мог наблюдать за этим заведением и днем. Он также сказал, что определенно вернется сюда и следующим вечером, чтобы отужинать здесь снова. Затем он пожелал им спокойной ночи и отправился в путь. Вскоре его одинокую фигуру поглотил туман.
***
Минкс шла с Кэтрин по Нассо-стрит в сторону Док-Хауз-Инн, где располагались покои мадам Герральд. Пусть час был уже поздним, но далеко не все жители города разошлись по домамдля многих ночь продолжалась. Пожалуй, молодой Нью-Йорк стремился стать таким же неусыпным, как и Лондон. Самые непоседливые его жители не покидали таверндаже самых дешевыхдо предрассветного часа, когда крайняя стадия опьянения совпадала с последним делением свечных часов.
За стеклами домов горели свечи, мимо проезжали редкие экипажи, то тут, то там раздавались крики, откуда-то доносился лай собак, случайные голоса заходились в спорах и поднимались до невообразимых высот, чтобы вскоре умолкнуть снова. Музыка, смех, звуки скрипкивсе это, как в калейдоскопе, сменяло друг друга. Город неустанно трудился над тем, чтобы быть городом.
Кэтрин поплотнее запахнула воротник своего черного бархатного пальто, потому что слишком отчетливо представила себе, как Джону Кенту отрубают пальцы. Этот образ никак не желал покидать ее воображение.
Мне кажется,обратилась она к Минкс, пока они продолжали двигаться на юг,что единственный способ решить проблему Салли Алмондэто решить проблему Джона Кента. Мы должны выяснить все о личности мистера Резака. Что ты об этом думаешь?
Нет никаких доказательств того, что этот человек и в самом деле здесь,ответила Минкс.Да, письмо было отправлено из Нью-Йорка. Но это не значит, что он здесь живет. Он запросто мог прибыть сюда на пакетботе из Филадельфии или из Бостона. Он может быть где угодно.
Разумеется. Все это может быть частью игры, которой он, похоже, наслаждается. И все же большинство аспектов его действий говорит о безумии. Этот человекэто существо скорее всего, желает закончить начатое. Довести до финала. Фактически, он может быть вынужден закончить его, даже после стольких лет. Как по-твоему, в этом есть смысл?
Разве что, в самом бессмысленном смысле,усмехнулась Минкс.
Да,отозвалась Кэтрин.Что ж, посмотрим, как пойдут дела.
И каков же наш следующий шаг?
Завтра я нанесу визит Полли Блоссом и расспрошу ее о клиентах. Возможно, кто-то из них проявляет гм особый интерес к рукам и пальцам.Кэтрин одарила Минкс взглядом, говорящим о сомнительном удовольствии подобных забав.Хоть наше существо, возможно, и не режет в открытую, но не исключено, что оно не прочь поразвлечься подобным способом. А ты, как я полагаю, знаешь почти все местные игорные дома?
Минкс пожала плечами.
Я даже частенько в них выигрывала.
И это хорошо. Ты могла бы посетить некоторые из них завтра вечером и поискатьКэтрин задумчиво помедлила,человека, который носит пуговицы на манжетах. Возможно, его привычки в одежде переплыли через океан вместе с ним. В любом случае это станет хорошим началом поисков.
Минкс поднялась вместе с Кэтрин по ступеням Док-Хауз-Инн и пожелала ей доброй ночи. Она дождалась, пока Кэтрин скроется за дверью, и лишь после этого повернулась. Ее собственная обителькомната над каретником, примыкающая к конюшне Тобиаса Вайнкупарасполагалась в четверти мили отсюда к северу от Бродвея.
Она неспешно направилась на север, раздумывая нам тем, чтобы посетить одну из наиболее оживленных таверн или игорных клубов нынче же вечером, так как для нее ночь была порой возможностей. Ложиться спать до двух часов ночи она считала бессмысленной тратой времени.
Она повернула на восток, направившись в сторону суровогоно, для нее, более захватывающегорайона, полного таверн, который привлекал бездельников, впервые испачкавших свои ботинки грязью этого острова задолго до того, как все эти здания были построены. Это были ее люди.
Минкс миновала квартал, и тут вдруг услышала мужской голос. Совсем близко:
Подойдите.
Минкс замерла, став в пол-оборота и слегка оглянувшись.
Он стоял там, окутанный туманом. На нем было утепленное черное пальто из фирнота и темная треуголка, надвинутая на лицо так, что черт было не разглядеть. Впрочем, Минкс и без треуголки ничего не рассмотрела бы: ближайшим источником света был желтый светильник на верхнем этаже склада, где кто-то сейчас работал допоздна или же что-то крал.
Подойдите,повторил мужчина.
Сам подходи,ответила Минкс. Рука ее скользнула к ножу, спрятанному под пальто. Он отступил, и туман тут же поглотил его.
Минкс вытащила нож. Она не боялась. Ножи множество раз спасали ее шкуру, и она прекрасно знала, как с их помощью спустить шкуры с других. Нет, она не боялась, однако волнение все же ощущала. Хотя волнение было не совсем то, напряжениевот более подходящее слово. И все же внешне Минкс оставалась сосредоточенной и спокойнойтакова была ее природа. Она жалела, что сейчас за ее спиной не стена. Здесь, на открытой улице, она была уязвима сразу с нескольких сторон, напасть могли откуда угодно. Ее сердце забилось чащене от страха, но от волнующего ощущения опасности. Это чувство очистило ее разум от остатков крепкого яблочного эля, который мог бы замедлить ее реакцию. Теперь она была готова.
Минкс развернулась и направилась в свою любимую таверну«Петушиный Эль». Там можно было раздобыть крепкий напиток, надышаться табачным дымом, наслушаться брани, достойной мгновенной Божьей кары, и провести время в компании самых отвязных грубиянов Нью-Йорка. Это был ее тип заведения.
Ей померещилось, или это действительно было какое-то движение? Там, справа, в тумане? Определенно, было. Минкс поняла, что за ней следят. Она продолжила путь, но чувства ее обострились. Ее колкий взгляд осматривал окрестности, а рука крепко сжимала рукоять ножа, сделанную из слоновой кости.
Совершенно неожиданно прямо перед ней из тумана вынырнул силуэт. Он все еще был наполовину скрыт мраком ночи, но стоят достаточно близко, чтобы напасть.
Минкс снова остановилась и тихо произнесла:
Ты мне путь преградил.
Послушайте меня, мисс Каттер,ответил он.У меня нет желания конфликтовать с вами или с мадам Герральд. Эта игратолько для Джона Кента. Мой совет вам и вашей нанимательнице: не вмешивайтесь. Я понятно изъясняюсь?
Голос. Гладкий и шелковистый. Смертельный холод, так, кажется, сказал о нем Джон Кент. Но разве он производил такое впечатление? Пожалуй, нет. Не на нее.
Минкс догадалась, что он следил за ними с Кэтрин с того самого момента, как они покинули таверну Салли Алмонд. Он наблюдал за тем местом, как и Джон Кент.
Мне понятно другое: я знаю, что ты такое,ответила Минкс.Знаю, кто ты. Очень скоро мы разоблачим тебя. Твое время на исходе.
Ах!усмехнулся он и выждал довольно долгую паузу.Да. Время на исходе. Благодарю, что так ясно дали мне это понять. А сейчас вы ведь извините меня, не так ли?Он вдруг начал отступать.
Минкс не видела смысла в продолжении расспросов, как не видела она его и в развязывании ночной поножовщины. Перспектива вести бой в таком густом тумане вовсе ее не прельщала. Если она была права, у этого человека имелось при себе холодное оружие, и он, очевидно, прекрасно знал, как им пользоваться.
Доброй ночи, мистер Резак,пожелала она, но обнаружила, что говорит уже с пустотой.
***
Как раз в тот момент, когда Минкс расположилась за угловым столиком в «Петушином Эле» с кружкой горячего пряного напитка, а ее лезвие демонстративно вонзилось в столешницу, дабы шокировать остальных посетителей, Джон Кент проснулся в своей постели в пансионате Мэри Беловер.
Некоторое время он лежал в темноте, размышляя, что же могло его разбудить. Ему были хорошо знакомы сны о Лорео счастливом времени, проведенном ими вместе и об ужасном ощущении, будто он стоит рядом с ней в момент ее смерти, но в то же время не в силах пошевелить даже пальцем, чтобы помочь ей. О, он хорошо знал эти сны, поэтому отлично понимал, что этой ночью его пробудило что-то другое.
В следующий миг он услышал это: небольшой камушек ударился о стекло его окна. За ним последовал другой, пока Джон Кент лежал, борясь с сомнениями в том, на самом ли деле он бодрствует или все еще спит.
Наконец, он поднялся с кровати, подошел к окну, отдернул штору и выглянул наружу.
Туман все еще стелился густым полотном, но по мере того как Джон вглядывался во мрак из окна на верхнем этаже, он начал различать чью-то фигуру, стоявшую на мостовой.
Воображение?
Он подумал, что оно и впрямь разыгралось, пока еще один маленький камушек не врезался в оконное стекло и не отозвался почти музыкальным звоном. Все еще напрягая зрение, мужчина заметил, как фигура подняла руку и изобразила жест, который можно было трактовать единственным образом:
Выходи играть!
Джон Кент отошел от окна. Он затратил мгновение, чтобы ударить по кремню и поджечь трутницу, после чего зажег лампу, имевшуюся в комнатевсе эти манипуляции он проделал своей здоровой рукой с впечатляющей быстротой. Стоя в чадящем желтом свете фонаря, мужчина быстро оделся; в качестве последнего штриха он приставил накладные деревянные протезы к правой рукес единственным здоровым пальцем и искалеченным большими надел поверх них перчатку.
Затем он взял пистолет из своей дорожной сумки и, усевшись на кровать, принялся подготавливать его к единственному выстрелу, используя свинцовую дробь, кремень и черный порох из кожаного порохового рожка.
Он не спешил. Он знал, кто вызывает его на улицу, и знал, что время пришло. Его сердце едва билось, но на лице, так похожем на лицо палача, выступила испарина. Во рту пересохло. Момент настал, и он должен был убедиться, что Билли Резак снова не избежит правосудия.
Он поднялся, накинул на плечи длинное черное пальто, обмотал горло темно-зеленым шерстяным шарфом, надел треуголку и убрал пистолет за пояс бриджей с левой стороны. Затем он еще раз выглянул в окно. Фигуры не было видно но Билли Резак был там! О, да, он ждал его где-то там, и финал их игры неумолимо приближался.
Джон Кент глубоко вздохнул и вышел из комнаты. Спустившись по винтовой лестнице, он окунулся в темную ночь. Некоторое время спустяпримерно, около сорока минутединственный пистолетный выстрел донесся до слуха нескольких жителей, которые обитали возле заброшенных речных голландских доков, недалеко от Западного округа. Это привело лишь к тому, что несколько фермеров поднялись со своих кроватей и выглянули в окна, но ничего примечательного не увидели. Затемпоскольку большинство людей в городе Нью-Йорке хотели заниматься только своими делами и не вмешиваться в чужиеони вернулись в свои постели и вновь погрузились в сон.
Глава четвертая
Вот,сказала Кэтрин Герральд,его трубка. В настоящее время наша проблема заключается в одном вопросе: где сам курильщик?
Черная трубка Джона Кента действительно лежала на комоде рядом с пачкой табака. Минкс Каттер пересекла комнату, пожелав осмотреть лежавшие на кровати вещи: мешочек со свинцовой дробью, коробочку с кремнями и кожаный рожок.
Есть еще один вопрос,сказала она.Вот инструменты и принадлежности, но где само оружие?
Вы думаете, с мистером Кентом что-то случилось?спросила Мэри Беловер держа лампу с тремя свечами, освещавшую комнату. Это была худощавая дама с длинными седыми волосами, острым носом и удивительной способностью использовать сей хоботок, чтобы вынюхивать дела почти всех жителей города, хотя в целом она была миролюбива и дружелюбна.Когда он уходил вчера поздно вечером, я чуть не спросила его, куда он направляется но придержала язык и теперь жалею об этом.
Кэтрин кивнула, молча рассматривая инструменты, используемые для зарядки пистолета. Когда Джон Кент не появился в шесть часов у Салли Алмонд, Кэтрин и Минкс заволновались. Когда же пробило восемь, они поняли, что что-то определенно не так, и пришли к мнению, что уже на час как опоздали со своими подозрениями. Под моросящим дождем они пересекли Нассо-стрит и, войдя в пансионат мадам Беловер, услышали рассказ о том, что хозяйка вечером заметила, как кто-то спускается по лестницевосьмая ступенька сверху всегда издает скрип, от которого у нее мурашки бегут по спине, но ни один плотник в городе, казалось, не может укротить этого зверя. Выглянув из своей двери, она увидела, как мистер Кент уходит. О, она точно уверена, что это был он, потому что знала всех своих постояльцев и могла похвастаться наблюдательностью, а на нем было то милое пальто из фирнота, и еще она заметила ту странную перчатку, которая всегда была на его руке
Да, спасибо, Мэри,прервала ее Кэтрин.Можно взглянуть на его комнату?
У мистера Кента неприятности?спросила Мэри, пока двое решателей проблем осматривали его жилище.Он был таким тихим и одиноким, но казался порядочным человеком.
Кэтрин подошла к окну, отдернула занавеску и посмотрела вниз, на мокрую мостовую, по которой как раз катила повозка с грузом бочек, направляясь на юг, к докам.
Мэри?обратилась она.Кто-нибудь еще спрашивал о мистере Кенте? Хоть кто-нибудь?
Нет.
Кто-нибудь из тех, с кем вы встречались по вопросам бизнеса, спрашивал, как идут ваши дела?
Многие так делают. Так уж заведено.
Конечно. Но кто-нибудь из этих людей спрашивал, проживает ли у вас постоялец, который в той или иной степени был бы странным? Просто так, на всякий случай?
Ну, я так сразу не могуМэри замолчала и стала постукивать указательным пальцем по своему удлиненному подбородку.Секунду. Это случилось некоторое время назад да, это было на прошлой неделе. Я зашла в пекарню миссис Кеннеди помню, это было рано утром. Затем туда вошел мужчина и заказал дюжину бисквитов, пожелал мне доброго утра и спросил но это еще ничего не значит!
Кэтрин смотрела, как капли дождя медленно стекают по стеклу.
И все же, Мэри, это имело место быть. Продолжайте, расскажите все, что помните. И о ком конкретно мы говорим, кому понадобилась эта дюжина бисквитов?
Мэри назвала имя.
Кэтрин осталась стоять у окна, в этом положении лишь половина ее лица была освещена лампой хозяйки пансионата.
Остальное, пожалуйста.
Все было так, как вы и сказали. Мы разговорилисьпросто поболтали ни о чем знаете ли, так бываети он задал именно этот вопрос или что-то наподобие, с юмором. Он сказал, что из-за своей профессии видит все слабости людей и уверен, что мы с ним разделяем взгляды на человеческую природу. Конечно, я была польщена этим, он казался таким искренним. У меня создалось впечатление, что он меня понимает.
Конечно,ответила Кэтрин с легкой улыбкой.
Так вот дайте вспомнить поточнее он спросил, не живет ли у меня кто-нибудь, кого я могла бы назвать странным, так я рассказала ему о руке мистера Кента в перчатке. Это была невинная тема, просто чтобы скоротать время. Какое отношение ко всему этому имеет тот мужчина?
Заговорила Минкс:
Вы сказали этому джентльмену, какую комнату занимает Джон Кент?
Нет, не прямо. Но я помню, как он сказали все это было сделано в шутливой манере, вы понимаетечто если бы у этого человека было окно, выходящее на Нассо, то он бы остерегался ходить под ним, на случай, если особенность выбрасывания судна на улицу также была частью странной природы моего жильца. Я сказала, что мистер Кент на самом деле живет с той стороны здания, но сообщила ему, чтобы он не боялся, что ситуация с судном находится под строгим контролем и что мистер Кент кажется очень цивилизованным человеком.Мэри нахмурилась и перевела взгляд с Кэтрин на Минкс и обратно.Что плохого в шутливом разговоре? Кроме того, он очень помог мне, дал дельный совет, как облегчить боль в коленях, от которой я иногда страдаю.