Солнце кажется теплым, но не слишком горячим. Дует легкий ветерок, пахнущий рождественскими елками. Он также пахнет чистотой и свежестью, заставляя меня думать о снеге. Он мягко овевает мою голую кожу.
Озеро прозрачно-голубое. Оно искрится солнечным светом. На его поверхности небольшая рябь от ветра, и я слышу тихие приглушенные звуки, когда вода лижет камень передо мной.
Я также слышу крики чаек. Некоторые из них плывут вдоль берега, серые или белые на фоне голубого безоблачного неба. Меня поражает, что на этих высокогорных озерах водятся чайки.
Добраться сюда было нелегко. Пытка. Мои ноги все еще дрожат, а плечи болят. Но находиться здесь, в этой безлюдной красоте, того стоило.
Это такое место, которое заставляет вас чувствовать, что каждый момент, проведенный где-то еще, был потрачен впустую.
Что бы Кора сейчас ни делала, это отстой по сравнению с этим.
Не повезло тебе, Кора.
Если бы только она была здесь, рядом со мной. Это было бы такое прекрасное место для занятий любовью. Особенно в первый раз. Теперь мы, вероятно, никогда... Поздравляю, я опять в депресняке.
* * *
После ужина. Съел тушеную говядину, которая была в пластиковом пакете. Просто надо было добавить воды, нагреть и подать на стол. Ванильный пудинг на десерт. Сейчас я сижу у костра. Со времени моей последней записи ничего особенного не произошло.
Я все ждал, что появятся другие туристы и разобьют лагерь у озера. Но никто этого не сделал. Я здесь единственный. Это меня не пугает, что забавно. Я думаю, что что-то случилось со мной прошлой ночью, когда я строил из себя дикаря. Может быть, это немного настроило меня на гармонию с природой. Кто знает?
По какой-то причине мне действительно нравится быть здесь одному в дикой местности. Я рад, что никто не остановился у озера. Это все мое.
* * *
Фух! Только что вернулся. Обошел вокруг озера.
Я взял с собой фонарик. Через некоторое время его луч показался мне чужеродным элементом. Между мной и ночью. Поэтому я выключил его и шел при лунном свете.
Луна прочертила на воде серебряную дорожку, которая вела прямо ко мне и двигалась вместе со мной, как глаза на некоторых портретах.
На другой стороне озера я сидел на валуне и смотрел на свой костер. Хоть он и горел слабо, но давал много света. Красноватый свет мерцал даже на передней части моей палатки, которая, должно быть, находилась в двадцати футах от костра. Я отчетливо видел весь лагерь.
Это было все равно, что смотреть на театральную сцену. Наблюдать с заднего ряда, ожидая, когда актер продолжит играть свою роль без слов.
Актер уже здесь, сидит на бревне у костра, склонившись над блокнотом.
Но нет зрителя на том берегу озера, чтобы смотреть.
Я - шоу для одного человека, где зрителем являюсь только я сам.
А?
Как бы то ни было, меня потрясло осознание того, как огонь сделал мое присутствие на озере столь заметным. Огонь был как бы знаком того, что в природу вторгся чужак.
Я не захватчик. Я хочу быть частью всего этого.
В любом случае, теперь я собираюсь погасить костер.
19 июня
Палатка была слишкомя не знаю - тесной, ограничивающей? Называйте меня просто дитя природы. В других своих походах я всегда спал в палатке. Палатка защищала от непогоды, насекомых и прочих тварей, а также была очень хорошим укрытием. Она окружала меня, скрывала, заставляла чувствовать себя в безопасности.
В палатке всегда есть что-то хорошее. Но они больше не кажутся хорошими.
Прошлой ночью я не мог вынести пребывания в своей палатке. Довольно скоро я вытащил свой спальный мешок наружу. Это было чудесно. Я долго не спал, наслаждаясь ночью, и проснулся еще до восхода солнца, когда воздух был еще серым. На моем спальном мешке и на лице была роса. От этого мое лицо стало липким. Мое дыхание вырывалось белыми клубами.
Я спал в своем спортивном костюме с капюшоном. Этого было недостаточно, чтобы согреться, когда я вылез из спального мешка. Меня трясло как сумасшедшего. Когда я ссал, моя моча дымилась.
Я снова разжег костер. Он потрескивал и полыхал, и я присел поближе к его теплу. Сегодня утром я любил свой костер. И я очень полюбил солнце, когда оно, наконец, поднялось достаточно высоко, чтобы осветить окружающие вершины.
В кино прямые солнечные лучи сжигают вампировпричиняют им ужасные мучения и довольно скоро превращают их в груду пепла. Ощущение солнечного света этим утром напомнило мне об этом. Потому что для меня это было полной противоположностью. Я жаждал его. Я чувствовал себя голодным человеком, которому подарили пир. Это возродило меня.
Я снял свои спортивные штаны, чтобы чувствовать солнце на всем теле. Солнечный жар и прохладный свежий утренний ветерок. Это было ужасно приятно. Меня это взволновало. Меня так и подмывало обежать все озеро кругом, как прошлой ночью, только голышом. Но у меня не хватило смелости. Кто-нибудь может пойти по тропе и увидеть меня. Помня об этом, я оставался голым только для того, чтобы вытащить из палатки джинсы и надеть их.
Так что я не совсем то дитя природы, каким хотел бы быть.
Какого черта, я же новичок в этом деле.
Кроме того, эта местность слишком хорошо изучена. Может показаться, что все это место принадлежит мне, но за поворотом тропы могут быть туристы.
Мне нужно дальше углубиться в дебри.
* * *
Сегодняшний поход был намного легче, чем вчерашний. Во-первых, тропа шла вверх и вниз равномерно, а не только круто вверх. Во-вторых, мой рюкзак стал намного легче. Я оставил палатку.
После завтрака снял ее, свернул и спрятал среди камней на берегу озера. Я заберу ее на обратном пути.
Вероятно, будут грозы.
Кому какое дело? Мне легче будет передвигаться без палатки.
Сегодня я столкнулся с несколькими группами туристов. Всего человек двадцать. Все изменилось со вчерашнего дня. И эти перемены я не приветствовал. Проблема в том, что за моим озером сходилось довольно много троп.
Несмотря на то, что мне хотелось побыть одному, я вел себя дружелюбно. Я мило побеседовал почти со всеми. В основном об одном и том же. Как долго вы отсутствовали? Где вы провели прошлую ночь? Куда вы направляетесь и каким маршрутом? Если кто-то шел из того места, куда вы направлялись, вы хотели узнать, какая там тропа и где можно разбить лагерь. Я внимательно прислушивался к рассказам обо всех маршрутах, потому что хотел провести ночь без компании.
Вот еще одна из основных тем в разговорах. Никто не мог удержаться, чтобы не прокомментировать тот факт, что я был здесь один. Реакции были самые разные. Некоторые люди бросали на меня странные взгляды и вскоре спешили уйти. Другим было просто любопытно. Некоторые восхищались моей храбростью. Некоторые, казалось, завидовали - как будто они предпочли бы остаться здесь одни, а не торчать в компании надоедливых друзей или родственников. Но чаще всего я получал замечания вроде этого:
- Ты, должно быть, спятил. Что, если ты сломаешь ногу? Кто придет на помощь?
и,
- Ты идешь против первого правила выживания в дикой местности, парень.
и,
- Тебе лучше оставаться здоровым, вот и все, что я могу сказать.
Четверо парней из Калифорнийского университета в Беркли пригласили меня присоединиться к их группе. Я отказался. Процитировал высказывание Торо об одиночестве, которое, казалось, произвело впечатление на одного парня, но заставила двух других ухмыльнуться. Четвертый член их группы сказал следующее:
- Что за придурок.
Сегодня на моем пути встретилось немало женщин. Мне нравилось на них смотреть. Одни были полными, другие стройными. Некоторые из них были довольно симпатичными, в то время как другие выглядели обычными или еще хуже. Но я видел множество голых, загорелых ног, шорты с упругими ягодицами и животы парочки девушек, которые носили свои рубашки завязанными под грудью. Лучшее, что я видел за весь день, была блондинка в рубашке с бретельками. Лицо у нее было так себе, но ее рубашка была почти прозрачной, и под ней ничего не было.
Это был самый яркий момент дня.
Около полудня я подошел к прекрасному озеру. К сожалению, люди уже прибыли и поставили свои палатки. Поэтому я продолжал идти. Возле соседнего озера тоже была группа отдыхающих. Судя по карте, в радиусе пяти миль больше не было ни одного озера. Сегодня я ни за что не зайду так далеко. Но я продолжал идти, и все встало на свои места.
Тропу пересекал ручей. Через него был перекинут мостик в виде старого упавшего дерева. Вместо того, чтобы перейти ручей, я поднялся вверх по течению и нашел хорошее место для ночлега. Хорошее, уединенное место.
Тропа лежит далеко внизу, скрытая от глаз валунами и деревьями.
Меня немного беспокоит, что я сделал этосделал крюк в сторону от тропы, чтобы найти уединенное место для ночевки. Это заставляет меня чувствовать себя скрытным, как будто я прячусь.
Я просто хочу, чтобы все остальные люди исчезли, чтобы горы целиком были моими.
Может это случится, если я пойду дальше. Еще глубже.
Проблема в том, что я взял еды только на десять дней, так что мне придется возвращаться после пятого. Что дает мне только два дня.
Прямо сейчас я не чувствую, что хочу вернуться так скоро.
Но это может измениться. Если здесь и дальше будет так же, как на Центральном вокзале, я буду рад уехать.
Здесь мое место, по крайней мере, личное. Это здорово. Первым делом я разделся и вошел в воду. Холодная вода в ручье причиняет боль. Я не могу долго этого выдержать. Но я нашел выбоину в скале. В ней была теплая вода, должно быть, после ливня. К счастью, она еще не совсем застоялась. Это было замечательно. Я пробыл в ней довольно долго. Вероятно, она была не такой уж свежей и чистой, поэтому, выйдя, я ополоснулся в холодной воде.
Теперь мне снова тепло. Я сижу на солнышке и пишу все это уже около часа. Наверное, сильно обгорел на солнце. А может, и нет. Может быть, уже слишком поздно для солнечных ожогов.
Лучше прекратить писать. Нужно кое-что сделать до наступления темноты.
20 июня
Вчера ранним вечером я приготовил ужин, затем потушил костер и сел у ручья, чтобы поесть. Были проблемы с комарами на закате, когда я чистил котелок и все остальное. Пришлось одеться и побрызгаться репеллентом. Когда поднялся ветер, комары исчезли.
Рано лег спать. Спал отлично. Должно быть, я и вправду очень устал, потому что даже не обратил внимание на твердый камень под спальным мешком с поролоновой подкладкой. Даже шум бегущей воды не беспокоил меня. Он тоже был громким. Судя по журчанию ручья, можно было подумать, что я расстелил свой спальный мешок посреди автострады.
Сегодня утром я проснулся с ужасным желанием поскорее уехать. Всего два дня, а потом мне нужно будет возвращаться. Я даже не развел костер и не выпил кофе, а просто собрал вещи и отправился в путь так быстро, как только мог.
Сейчас уже полдень. Наконец-то я остановился, чтобы отдохнуть, поесть и заняться дневником.
Очень хорошо провел время. А число незваных гостей со вчерашнего дня сократилось, слава Богу. Это очевидный прогресс.
* * *
Происходит что-то смешное. Хотя на самом деле это не так уж и смешно. Не знаю почему, но мне все больше и больше не хочется встречаться с другими людьми.
Сегодня утром, когда на тропе появились туристы, я почувствовал тревогу. Я поприветствовал их, улыбаясь, но не остановился поболтать. Моей главной заботой было уйти от них. Дело в том, что с этими людьми все было в порядке. Они казались вполне милыми и обычными.
Примерно через час после моего обеденного перерыва я услышал, что приближается еще больше людей. Они все еще были вне поля зрения за поворотом тропы, но я мог их слышать.
Поэтому я спрятался.
Я поспешил сойти с тропы, забрался на скалу и спрятался там.
В то время я говорил себе, что я просто предпочитаю свою собственную компанию. Это все равно, что отказаться от приглашения на вечеринку, потому что ты предпочитаешь сидеть дома и читать книгу.
Но пока я прятался там, скорчившись, мне стало страшно. Боялся, что незнакомцы, идущие по тропе, найдут меня. У меня пересохло во рту. Мое сердце бешено колотилось. Я весь дрожал. Это было просто нелепо. У них не было причин охотиться за мной. Если бы я не сбежал, мы бы встретились на тропе, улыбнулись друг другу и поболтали. Ничего страшного.
После того, как они прошли мимо моего укрытия, во мне произошла перемена. Казалось, что-то выросло из моего страха.
Волнение.
Они не видели меня, и понятия не имели, что я сидел на корточках всего в нескольких ярдах от них. Я был невидим.
Человек-невидимка.
Чувствуя прилив бодрости, я вернулся на тропу. Я довольно много смеялся. Чувствовал себя прямо-таки ликующим.
Все меняется, если ты невидим.
Позже в этот же день я услышал, что приближается еще одна группа людей. Я соскочил с тропы, вскарабкался по склону и спрятался среди камней. Как и в прошлый раз. Но несколько иначе. На этот раз я не просто прятался, пока незнакомцы не прошли мимо, я поднял голову и посмотрел на них сверху вниз.
Шпионил за ними.
Впереди шел мужчина, за ним - женщина. Это был подъем в гору, так что они не торопились. Они устало плелись, наклонившись вперед под тяжестью своих рюкзаков, опустив головы. Желтая пыль, поднятая мужчиной, кружилась вокруг ботинок и голеней женщины. На ней были красные шорты и серая футболка. Она была хорошо сложена. Лямки рюкзака, стягивающие плечи, заставляли ее груди выпячиваться. По тому, как они двигались, я понял, что на ней лифчик. Во всяком случае, вид их сильно взволновал меня.
По сути, я не видел ничего такого, чего не увидел, если бы остался на тропе и сказал: "Привет". Одному Богу известно, в чем тут разница, если наблюдать тайно. Но это так. Это точно так.
Я подумал о том, чтобы последовать за этой парочкой. Я хотел этого. Но девушка, так или иначе, не была какой-то особенной, и они двигались не в том направлении.
Вот, пожалуй, и все. Сейчас полдень, и я надеюсь добраться до Озера Талисмана вовремя, чтобы разбить лагерь до наступления темноты. Очень надеюсь, что ни у кого другого нет такой же идеи.
* * *
Закончив писать, я вернулся на тропу и продолжил свой путь.
Примерно через час добрался до Озера Талисмана. Оно находилось на некотором расстоянии от главной тропы, так что мой взгляд охватывал все озеро. Оно казалось голубым, холодным и чудесным. Полукруг густого леса вдоль ближней стороны обеспечит желанную тень, плюс укрытие от ветров. Это было прекрасное место для лагеря.
Но лучше всего было то, что оно выглядело пустынным.
Я был вне себя от радости при мысли, что озеро останется в моем полном распоряжении. Но тут я заметил палатку. Зеленая палатка, почти невидимая среди деревьев и теней на берегу.
С проклятием я пнул ногой камень. Камень полетел вприпрыжку по тропе, поднимая клубы желтой пыли.
Какого черта, - подумал я. - Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Я продолжал идти. Со стороны озера доносились тихие голоса, стук топора. Один из голосов определенно принадлежал женщине. Продолжая идти по тропе, я оглядел местность вокруг палатки и заметил две фигуры. Одна из них наклонилась вперед и, казалось, рубила дрова для костра. Другая наблюдала за ней. Было невозможно определить, кто из них женщина, потому что они были слишком далеко, стояли среди деревьев, которые частично закрывали мне обзор, и находились в тени.
Я продолжал идти.
Но прежнее возбуждение от того, что я прятался и шпионил за туристами, было слабым по сравнению с лихорадкой, охватившей меня, когда я уходил от озера.
Я могу вернуться как человек-невидимка!
Да!
"Исчезнув" за поворотом, я сошел с тропы и направился обратно к озеру. Нашел хорошее, укромное место, окруженное каменными стенами. Это будет мой базовый лагерь. Я сбросил с себя потную одежду и поел вяленого мяса, смесь из сухофруктов с орехами и сушеных персиков.
Мысль о том, чтобы подкрасться к отдыхающим, действительно возбуждает меня. Я просто не могу удержаться.
Неужели Апачи чувствовали то же самое перед тем, как подкрасться к неосторожным поселенцам?
Я достаточно нервничаю и без того, чтобы попробовать сделать это в голом виде. Так что я влез в свои плавки и кроссовки. Теперь я полностью поглощен сочинительством. Еще пара часов до темноты. Я пошел!
21 июня
Уйдя вчера отсюда, я возвращался назад очень долго. Пригибался, полз. И, наконец, устроился среди скал прямо напротив лагеря, на берегу озера. Как и большинство горных озер, это было не очень большим. С того места, где я прятался, я мог бы добросить камень до самой палатки.
Заняв свое место, я поднял голову и внимательно осмотрел лагерь. В нем была низкая круглая стена из камней, служившая очагом, и достаточно дров, чтобы хватило на всю ночь. Тут и там были расставлены распиленные бревна в виде сидений. К одному из бревен был прислонен красный рюкзак. У подножия дерева стоял синий рюкзак. Палатка стояла в нескольких ярдах позади очага, лицом к озеру. Створки были опущены, так что я не мог заглянуть внутрь.