Максин, разумеется, не обратила на нее внимания.
- Эй! Ты что, глухая? - прошло некоторое время. Затем, уже не таким громким голосом, она сказала: - Майлз! Прекрати. С Макс что-то не так. - eще одна пауза. - Видишь? Она не шевелится или ей все пофиг. И посмотри на ее глаз. Он какой-то странный.
Самое забавное было то, что это был глаз Толстяка. Это было намного лучше, чем кровоточащая пустая глазница. Я не придавал этому особого значенияновенький глаз показался мне хорошей идеей. Наверное, я хотел, чтобы моя приманка выглядела живой.
Я не буду вдаваться во все эти кровавые подробности. Я сделал быструю и грязную работу, вытащил глаз Толстяка в целости и сохранности (его лицо не выиграло бы никаких призов после этого, ха-ха), но я вроде как испортил глаз, когда попытался засунуть его в глазницу Макс. Как бы то ни было, я его вставил, но в итоге он выглядел немного сморщенным и кривым.
- Да, - ответил Майлз. Выглядит как-то хреново, - потом он позвал: - Макс! Ты в порядке? Да что с тобой такое?
Довольно скоро девушка сказала:
- Она ведь не умерла, правда?
- Не-а.
- Она выглядит мертвой.
- Не-а, с ней все в порядке.
- Она выглядит не очень хорошо.
- Черт возьми, Макс! - закричал Майлз.
Голос у него был взволнованный.
- Ты бы лучше пошел и забрал ее.
- Ты иди и возьми ее, если она тебе так нужна.
- Я не умею плавать, и ты это знаешь. Если бы я умела плавать, я бы так и сделала. Я думаю, что она мертва. Мы не можем просто оставить ее там. Что, если она утонет?
- Она слишком толстая, чтобы утонуть, - сказал Майлз.
- Может, у нее случился сердечный приступ.
- Это бы меня совсем не удивило. Ее сердечно-сосудистая система должна была полететь к черту. Удивляюсь, как это она давным-давно не окочурилась, корова.
- Ш-ш-ш. Что, если она услышит тебя?
- Мне показалось, ты сказала, что она мертва.
- Я не знаю, умерла ли она. Она просто не двигается, вот и все. И ее глаз. Разве сердечный приступ может повредить глаз?
- Может, нам лучше пойти и найти Дaга и Луи?
- Не будь такой размазней. Иди и притащи ее.
- Пусть это сделает Луи. Она его жена. Кроме того, он плавает лучше меня.
- Не думала, что ты можешь так себя вести. Что толку от всех этих твоих мускулов, Если ты даже не можешь
- Они очень массивные, милая, они давят на меня, как камни.
- Если бы у тебя были камни, ты бы перестал скулить и поплыл за ней.
- Хорошо, хорошо. Господи! Расслабься. Я сделаю это. Хорошо?
Я ждал, что услышу всплеск.
Вместо всплеска я услышал, как Майлз сказал:
- Холодно, Лиз!
- Ты большой ребенок!
- Хорошо, хорошо!
Наконец-то раздался всплеск. Судя по звукам бурлящей воды, Майлз плыл ко мне по поверхности.
Я выдернул нож из Макс, затем глубоко вдохнул и нырнул под нее. Мои глаза были открыты, так что я мог видеть в воде. Солнечный свет падал под углом, полосы его опускались, как лезвия золотых мечей. За исключением того, что вы могли видеть сквозь эти лезвия, и они были полны кружащихся пятенпыли, жуков и кусочков мертвого вещества. Смотреть было приятно, но хотелось принять ванну.
Потом появился Майлз.
Он плыл, вытянувшись во весь рост, заслоняя собой солнечный свет, вспенивая воду хорошо натренированным телом, когда я его достал.
Воткнул нож ему в пупок и толкнул вверх. Нож вонзился в него, но меня отбросило вниз. Я упал так быстро, что лезвие из него вышло.
Все, что произошло дальше, было немного безумным. (Может быть, до этого все было немного безумным, ха-ха.)
Как бы то ни было, Майлз ухватился за Макс и попытался взобраться на нее, как на спасательный плот, и если бы он это сделал, все было бы для него в порядке. Но она не смогла выдержать его вес. Она начала тонуть и перевернулась. Оба они выглядели как борцы.
Он должен был бороться со мной, а не с ней.
Мне повезло.
Я ухватился за его конский хвост. Повиснув на нем, чтобы Майлз снова не выскользнул, я несколько раз ударил его ножом в спину. Потом я перерезал ему горло.
Я вынырнул с другой стороны от Макс. Таким образом, я мог подышать свежим воздухом так, чтобы Лиз меня не заметила. В ее голосе звучала истерика. Она кричала что-то вроде:
- Майлз! Что происходит? Прекрати это! Если ты думаешь, что это смешно, то это не так! Майлз!
Потом я проплыл под Макс и над Майлзом. Он тонул, так что, возможно, он был прав насчет того, что его мускулы были тяжелыми, как камни. Он опускался все ниже и ниже, из его горла поднимались кровавые ленты. Крошечная рыбка, сверкая серебром в слабом свете, бросилась ему на шею и откусила кусочек чего-то.
Майлз выглядел так, словно собирался сесть на дно. Он весь дрожал и мерцал. Его голова была откинута назад. Казалось, он наблюдает за мной. Обе его руки были подняты ко мне, и кончики пальцев одной руки гладили мое бедро, пока я проплывал над ним.
От его прикосновения по моей коже побежали мурашки.
Мне это понравилось.
Я проплыл под водой весь путь, затем высоко поднялся, схватился за гранитный выступ и вырвался на поверхность - наверх, в горячий воздух и солнечный свет, в фонтане брызг.
Лиз сидела на корточках футах в шести от меня. Она взглянула на меня и наклонила голову. Опустила руку между коленей и начала рыться в ржавой зеленой коробке для снастей.
Я запрыгнул на гранитную плиту и бросился к ней.
Издав нечто среднее между хныканьем и рычанием, она вскочила и швырнула в меня коробку со снастями. После этого она развернулась и побежала.
Левой рукой я отбросил коробку в сторону. Она открылась и оттуда все вылетело: кукан, круглогубцы, швейцарский армейский нож, который Лиз, вероятно, искала, а также поводки, грузила, поплавки и крючки, маленькие баночки с наживкой, резиновые черви и коллекция искусственных приманок.
Большая часть вещей либо не попала в меня, либо от меня отскочила.
Ничто меня не ранило.
Кроме блесен.
Красивые, сверкающие яркие приманки в форме маленьких рыбок, большинство размером с мой большой палец. Некоторые в виде серебряной ложки для лучшей игры в воде. Были и вращающиеся на оси, а у некоторых - похожие на кальмаров резиновые щупальца. С каждой такой приманки свисало не менее трех маленьких крючков.
Я не знаю, сколько приманок попало в меня. Но шестеро из них застряли.
Они ударились об меня, начали падать, затем нашли кусочки моей голой кожи, и зацепились за нее своими колючими крючками.
Одна проткнула плечо, другая - предплечье. Еще одна прицепилась к левому соску. Другая попала на выпуклую часть тазовой кости. Одна застряла в бедре. А потом на мой стоячий член упал большой серебристый пескарь. Он лежал там, как парень, пытающийся забраться на ствол дерева. Его шипы вцепились в меня, как крошечные острые ногти. Я зажал нож между зубами, затем обеими руками очень осторожно вытащил его.
Не мог даже думать о Лиз, не позаботившись об этом.
Она должна была использовать эту возможность, чтобы убежать. Вместо этого она только попятилась, как будто боялась отвести от меня взгляд.
Я выбросил этого чертового пескаря, решил, что смогу жить с остальными приманками, вытащил нож изо рта и пошел к ней.
Тогда она повернулась и побежала.
Но было уже слишком поздно.
Я помчался за ней, перепрыгивая с камня на камень, а затем погнался за ней сквозь деревья. Она направилась в сторону своего лагеря. Может быть, она думала, что Луи и Дaг спасут ее.
Приманки были досадной помехой. Они болтались и подпрыгивали, как диковинные украшения, вонзая крючки глубже, впиваясь бородками. Я истекал кровью. Мои раны болели. Но это не остановило меня.
Лиз была на полпути через солнечную поляну, когда я поймал ее. Толчок между лопатками заставил ее потерять равновесие. Она поскользнулась и ударилась о землю. Потом она перекатилась на спину и принялась лягаться, размахивая руками, пытаясь удержать меня подальше.
На ней не было ничего, кроме розовой футболки. Груди подпрыгивали и раскачивались. Ниже пояса она была обнажена.
Я пнул ее ногой по голове. Потом сел на нее и разрезал футболку спереди.
Мы с Корой расстались еще до того, как успели заняться любовью. Я очень сильно хотел ее. И я хотел Глорию. И блондинку, имени которой я даже не знал, но которая провела ночь без сознания со мной в моем спальном мешке. Я страстно желал каждую из них. Но ни одну из них не имел.
У меня вообще никогда не было девушки.
Так что теперь, наконец, у меня был большой шанс.
Лиз была ошеломлена и беспомощна. Она поранила меня своими приманками. И в любом случае она должна была умереть.
Это было прекрасно.
Я остался сидеть на ней, пока вытаскивал крючки из кожи и откладывал в сторону приманки. А потом я оказался у нее между ног. Стоя на коленях, я дурачился с ней - ласкал, сжимал, щипал, погружался в нее пальцами. Но когда я уже собрался засунуть в нее свой член, меня вдруг затошнило.
Я могу быть кем угодно, но только не насильником.
Трахать незнакомку вот так, когда она была почти без сознания и совершенно беспомощна, было против моих убеждений. Я бы перешел все границы дозволенного.
Так что я этого не сделал.
Мои принципы этого не позволяют.
Все, что я сделал, - это отплатил ей рыболовными приманками. Это быстро заставило ее очнуться. Тогда я начал ее резать. Она много кричала. К тому времени, как она умерла, я был измотан. Я растянулся на земле рядом с ней и заснул.
Позже я вернулся к озеру и смыл кровь и всякую дрянь.
Я взял из лагеря все, что хотел. В том числе рюкзак, полный еды, и альбом для рисования, который я смогу использовать, когда закончится бумага в блокноте. Вообще-то я много чего взял.
Заставить все тела и оборудование исчезнуть было бы слишком сложно, поэтому я даже не пытался.
Я даже не искал ту последнюю девушку.
До меня дошло, что у этой компании было только пять рюкзаков и пять спальных мешков. Девушка, которую я взял в плен, вероятно, не была одной из них. Понятия не имею, кто она и что делала возле их лагеря, когда мы столкнулись.
Но она, кажется, ушла.
Увы.
Так или иначе, я вернулся с добычей в свой лагерь у ручья. Несмотря на все случившееся, было еще довольно рано, когда я добрался сюда.
Остаток дня я провел, заполняя дневник. Блин, мне действительно нужно многое наверстать!
Я пишу час, потом иду купаться в быстром холодном ручье, потом растягиваюсь на солнышке, потом пишу еще. Время от времени я взбираюсь на свою наблюдательную скалу, чтобы быстро осмотреться.
Это очень пустынная местность. За исключением группы у Озера Черного Дерева и девушки, я никого не видел с тех пор, как пришел сюда. Надеюсь, так оно и останется. Будет очень кстати, если тела не обнаружат до моего отъезда.
Завтра я отправлюсь на север.
Много еды, спасибо клану у озера.
Может быть, я просто буду вечно бродить по диким местам.
1 июля
Черт, черт, черт, черт!
Сегодня утром я был готов выйти на тропу, но кто-то украл мой гребаный дневник!!!
У меня еще есть альбом для рисования, так что удача не совсем меня покинула, но...
Кажется, меня сейчас вырвет.
В дневнике все написано! Все эти убийства - на самом деле это была самооборона. Эти подонки убили бы меня, если бы я им позволил.
Я думаю, что в этом блядском дневнике есть мое имя!
Твою мать!
Не на обложке, а внутри. Было что-то в том, что я был похож на Зверобоя, или Следопыта, или еще на кого-то - что за шутка.
Полагаю, я смогу утверждать, что дневник - это вымысел.
* * *
Блин!
Все, что я могу себе представить, это то, что та девушка взяла его. Нет других объяснений. Я оставил его в рюкзаке, так что он не просто исчез. Бурундук не съел его на обед. Блин!
Что она будет с ним делать?
Если она отдаст его копам, мне крышка.
Я не знаю, в Калифорнии я или в Неваде. В Калифорнии существует смертная казнь. Я не знаю, существует ли смертная казнь в Неваде. Может быть, Невада слишком цивилизованна для такого херни.
Я в таком глубоком дерьме.
Я должен найти эту девушку и вернуть свой дневник. Я должен это сделать!
* * *
Дорогой Нэд Чемпион,
Спасибо, что одолжил свой дневник. Извини, что заставила тебя так паниковать, но я видела, как ты писал в нем весь день после того, как вернулся с озера, и чувствовала себя обязанной прочесть его. Мне очень понравилось (несмотря на головную боль, большое тебе спасибо), и я уверена, что ты рад получить его обратно. Ты, конечно, искал его повсюдухотя и не в тех местах.
Ты встретил ровню, парень.
Я самая дикая, самая осторожная и самая незаметная девушка в Сьерре.
Меня зовут Линн.
Ты пришел к правильному выводу обо мне: я не была членом компании Озера Черного Дерева. Я к ним не имела никакого отношения. Однако тебе потребовалось достаточно много времени, чтобы прийти к такому заключению.
На самом деле, мне немного обидно, что ты принял меня за одну из них. По-видимому, преобладали косвенные улики. И, в конце концов, у нас никогда не было возможности поговорить. Ты написал о моем предполагаемом местонахождении, а потом прошелся по моему внешнему виду!
Кстати, большое спасибо за твои добрые слова о моем лице. Девушке, несомненно, приятно читать, что она не победит на конкурсе красоты. Очевидно, однако, что ты был весьма впечатлен моим телом. (Мне тоже нравится твое. Да, конечно!)
Искренняя благодарность за проявленную сдержанность в области возни со мной. Я серьезно. Я тебе очень благодарна. Судя по тому, что ты написал (и по тому, что отрезал), искушение было велико. Поздравляю с выдержкой. Ты немного странный, но в тебе есть что-то привлекательное и галантное.
Интересно, что Лиз ты тоже не поимел. Я видела ее тело. Возможно, она предпочла бы твой пенис.
Между прочим, ты действительно намусорил в лагере этих людей.
И снова мои поздравления.
Я столкнулась с этой бандой почти неделю назад. Я была одна в лагере на Озере Черного Дерева, когда они появились.
Верно, одна.
Ты ведь не один такой, знаешь ли.
Я приехала в горы после выпускных экзаменов. Я училась на втором курсе в Стэнфорде. Конечно, это было прошлым летом.
Я никогда туда не вернусь. Судя по тому, что я прочла в твоем дневнике, с тобой произошли такие же изменения, как и со мной, за исключением того, что мои начались год назад. Я все еще здесь, все еще наслаждаюсь дикой жизнью. И все время становлюсь все более дикой (ха-ха, как ты любишь писатьчто я нахожу довольно раздражающим притворством. Нам придется поработать над твоим стилем.)
Но я отвлеклась.
Я здесь уже больше года. У меня есть зимняя пещера. Там полно всяких вкусностей, большую часть которых я стащила у разных отдыхающих. Во всяком случае, это долгая история.
Дело в том, что эти люди нашли меня в лагере на Озере Черного Дерева несколько дней назад. Один из них утверждал, что он художник. Он сказал, что хочет написать мой портрет. Вот так все и началось. Но я не собираюсь писать о том, что они со мной сделали. По крайней мере, в этом мы с тобой разные. Тебе, кажется, нравится писать об ужасных вещах, в то время как я предпочла бы отодвинуть их подальше от себя, игнорировать и забыть.
Но вот в чем дело. Я все еще ранена и испытываю боль от того, что они сделали со мной. Это была банда больных, злобных извращенцев. Я возвращалась в их лагерь (после того, как почувствовала себя лучше), чтобы уничтожить их (или умереть, пытаясь это сделать), когда ты столкнулся со мной и чуть не раскроил мне голову.
Ты действительно зарезал этих людей.
Так что по большому счету я тебе очень благодарна.
Кроме того, я думаю, что ты симпатичный.
Даже если я и не смогу победить на конкурсе красоты", я знаю, что тебя очень сильно тянет ко мне. Я ведь читала твой дневник, верно? О, прости, твой личный журнал.
Я все знаю!
Итак. Предположим, мы встретимся, ты и я, и будем вместе странствовать по диким местам?
Если ты считаешь, что это хорошая идея, отложи блокнот прямо сейчас, встань и крикни: Иди и возьми его!
Я наблюдаю.
Я приду и возьму его.
Ты не пожалеешь об этом.
Перевод: Гена Крокодилов
Примечания
1
Ге́нри Дэ́вид Торо́ (1817 - 1862) - американский писатель, философ, публицист, натуралист и поэт. Видный представитель американского трансцендентализма, близкий друг и сподвижник Ральфа Уолдо Эмерсона. Основной труд, «Уолден, или Жизнь в лесу», представляет собой размышления о природе, о современном Торо обществе, о простой жизни вдали от городской суеты, написанные на основе реального опыта двухгодичного уединённого проживания в собственноручно построенной на берегу Уолденского пруда хижине. Эссе «Гражданское неповиновение», наполненное непримиримой критикой в адрес рабовладельческой политики тех времён, оказало влияние на философские и политические взгляды Льва Толстого, Махатмы Ганди и Мартина Лютера Кинга. Совокупное наследие Торо, включающее в себя книги, статьи, эссе, стихи, дневники, составляет более 20 томов.