Сергей КорневСемь жизней. Рукопись неизданного романа
От автора
Как же быстро летит жизнь Я писал этот роман, когда был молодым, в конце нулевых, она (эта книга) и была по сути молодёжной и для молодёжи. А сейчас, читая его, невольно думаешь: боже, как давно это было, как всё изменилось, как всё устарело. Эта книгапро какую-то другую жизнь, в которой многие из нас жили, но которой больше нет.
В лесном домике у шоссе оказываются семь человек: неформал-музыкант, православный, мажор-тусовщик из богатеньких, «реальный пацан» из провинциалов со своей девушкой, алкаш из соседней деревни и странный кавказец. То, что их туда привело, и то, что случилось с ними там, как и сами их жизни, образуют водоворот загадочных и трагических совпадений, «сад, расходящихся тропок», мистическую историю, которая для одного оказалась суровой прозой жизни, для другогонеразгаданным детективом, для третьеготриллером, полным ужасов, и так далее
Семь жизней. Семь героев. Семь вариантов одной истории, рассказанной каждым из них, как бы от лица каждого из них, глазами каждого из них, ведь все они видели лишь часть правды. А, все семь, они образуют общую картинутолько для читателя, которая в какой-то степени способна поразить воображение.
И то самое воображение повлияет на личное восприятие этой книги. И, возможно, покажет читателю множество ответов и породит такое же множество новых вопросов.
Я всё это опять же оставляю воображению читателятам всё возможно. И даже не скажу, что лежало (спойлер!) в ТОЙ сумке. Потому чтоне знаю. Или знаю не больше, чем тот, кто прочитает эту книгу.
Скажу вот что. Роман этот, так как он не был издан, правильнее всего назвать рукописьюрукописью неизданного романа. Поэтому-то он и имеет вид «черновой», неотредактированный, рукописный. За что заранее прошу прощения у читателя, и надеюсь, это не станет серьёзным препятствием, а наобороттолько усилит эффект, как будто вы читаете не книгу ещё, а именно рукопись, которую принёс вам автор, чтобы услышать ваше мнение о ней.
Спасибо за чтение этой книги,
Сергей Корнев
Жизнь первая. Алик
Алик смог подняться с постели только к одиннадцати. Жутко болела голова, мутило, во рту словно нагадил кто-то, да и вообще самочувствие было хуже некуда.
Так всегда после концерта. И вчерашний не исключение. Тяжела жизнь музыканта, особенно хренового Группа выступила ужасно угарные кривые риффы, пьяный и пошлый выпендрёж вот и всё, чем они могли «похвастаться». Он и сам налажал так, что и вспомнить стыдно
Естественно, настроение после концерта упало до нуля и его нужно было как-то поднимать. Подняли алкоголем. Как всегда. И как всегда чересчур.
Сегодня же в планах стояло поехать к другу на дачу. Планы такие планы Конечно, можно позвонить и отменить, но Но сколько можно отменять? Уже и неудобно Доотменялся до того, что последний раз виделись ещё до Нового года. Зима закончилась, а весной в городе пересечься почти нереально. Весной друг всегда на даче. А почему Бог знает. Странный он человек.
Алик скрепя сердце собрался, выпил бокал крепкого чая и вышел из дома. Бездумно, точно на автомате, сел в маршрутку и доехал до окраины большого города А., туда, где проходило шоссе в сторону небольшого города Б. Дача друга находилась приблизительно посередине между двумя городами. А это пилить километров пятьдесят. Но Алику не привыкать, не в первый раз. Он знал толк в автостопе. Только так и передвигался вне города, за исключением железной дороги, конечно.
Мимо на бешеной скорости пролетели две иномарки, за ними важно пропылил джип. Не остановился и задрипанный «уазик». Зато сразу следом ехала замызганная до безобразия белая «шестерка». Алику везло на народные автомобили эти не брезговали «подкинуть» человечка. Чаще всего за рулём были работяги или деревенские мужики, грубые вообще-то люди, но вот чтобы проехать мимо, да еще в неласковую погоду, на такое они не способны. Чутьё не обмануло Алика и на этот раз.
Водила, толстый мужик с ехидным взглядом, посмотрев на Аликовы длинные волосы, съязвил:
У-у, какой лохматый!.. Далёко собрался? Я только до Брехаловки могу подбросить. Тебе куда надо-то?
Мне в Красный Восход, тихо ответил Алик. Похмелье мешало даже говорить нормально.
А-а!.. Ну садись. От Брехаловки туда пешком дотяпаешь!
Ехать Алику было трудно. Поначалу к горлу подкатывал ком тошноты, приходилось сдерживаться, чтобы не блевануть прямо в салоне. Но, слава Богу, организм немного пообвыкся и сильная тошнота отступила, стало терпимо.
Может быть, кстати, на организм подействовали внешние факторы. За окном серьёзно портилась погода, наползали пугающие чернотой тучи, готовилась самая настоящая весенняя гроза. Попасть под ливень не самая приятная перспектива. Одна мысль об этом заставляет приободриться. Бррр! Очень бы этого не хотелось: на даче хорошо отдыхать, когда тепло, сухо, солнышко светит. Не лучше ли вернуться назад, в город, пока не поздно?..
Вишь, как нахмурилось, прервал тишину водила, сейчас вольёт, похоже Что, мля, за весна! То жара, то холод, то дожди зарядят, как осенью!.. Того и гляди, зима по новой начнётся, и снег пойдёт! Раньше так не было. Раньше всё своим чередом. Испортили всю природу нахрен, к чертям собачьим!..
Кто испортил природу, Алик не догнал, но всё ж таки вяло откликнулся:
Да
Водила отчего-то с нескрываемым негодованием посмотрел на него и предпочёл не развивать эту тему дальше.
По стёклам тяжёлыми каплями ударил дождь. Небо вконец помрачнело и мраком этим нависло над унылой дорогой. Сидеть в сухой и тёплой машине было очень уютно, когда вовне начиналось что-то такое одновременно угрожающее и торжественное. И страсть как не хотелось думать, что машину скоро придётся покинуть. У Алика от этой мысли даже мурашки пошли по телу.
Там, вовне, уже вовсю хлестал ливень. Вода сильнейшим потоком навалилась на лобовое стекло, и дворники с трудом управлялись с ней.
Во, влил, мля!.. не выдержал водила.
Да отозвался Алик.
Вот тебе и «да»! Как пойдёшь-то? «Да», мля!
Злой какой-то был мужик этот. Вот и сейчас: как бы и посочувствовал вроде, но через нескрываемое негодование, сквозь еле управляемую злобу. Довели русского мужика. Нет любви в нём. И радости нет.
Не знаю ответил Алик, как можно доброжелательнее взглянув в ехидные, бегающие и сверкающие гневом глаза водилы.
Тот, сам сделавшись мрачнее тучи, уставился на дорогу. Дождь лил, не переставая, но небо совсем не светлело. Скорее наоборот, стало еще более тёмным. Казалось, что наступил поздний вечер, и что ночь вот-вот и накроет весь этот тонущий в воде пейзаж своей окончательной тьмой.
Всё это так убаюкало Алика, и он так крепко задумался, беспамятно погрузился куда-то вглубь себя, что не заметил, как невдалеке показался поворот на Брехаловку.
Всё, приехали! сообщил водила. В магазин, что ли, зайди пока А то промокнешь сжалился он. Переждёшь Может, успокоится
Да ладно. Дойду, а там обсохну.
Ну смотри. Как знаешь повернув, тот всё-таки заботливо остановился прямо у магазина.
Но это не спасло. Одежда промокла в секунду, тяжело и липко повиснув на теле. Алик даже не успел опомниться, добежать до магазина, хотя тот находился в нескольких метрах от шоссе.
Выругавшись, он забежал в магазин и, выпучив глаза, словно загипнотизированный, уставился на полки с продуктами.
Молодой человек, вам что-нибудь отпустить? вежливо и игриво поинтересовалась пожилая продавщица.
А?.. Алик перевёл на неё свой потерянный взгляд и, чуть подумав, пробормотал: Да да, конечно
Он купил три двухлитровые баклажки пива для посиделки с другом и бутылку минералки, чтобы хоть как-то заглушить похмельный сушняк. Запихав всё в рюкзак, с опасением глянул в окно.
Опасения подтвердились, и пусть дождь, казалось, самую малость стих, сути это не меняло время для поездки на природу выбрано очень неудачно. «И чего меня приспичило сегодня-то переться сюда?» с горечью подумал Алик и, потоптавшись нерешительно у двери, вышел из магазина.
Дождь действительно несколько поуспокоился. Капли были частыми, но мелкими.
Алик, поудобнее взвалив изрядно потяжелевший рюкзак, так же тяжело вздохнул, опять вспомнив при этом недобрыми словами себя и своего друга, и торопливо направился по шоссе к дачам, которые серыми крышами виднелись впереди.
На полпути ливень зашёлся с новой силой, да ещё поднялся такой холодный и сильный ветер, что просто кошмар. Грела только одна мысль: когда-нибудь это всё закончится, можно будет снять мокрую одежду, надеть сухую или вообще ничего не надевать, а закутаться в плед и потихоньку, смакуя, пить припасённое пивко.
Алик вынул мобильник и посмотрел на время. Тринадцать ноль ноль. До дач оставалось идти ещё где-то километр. Примерно десять-пятнадцать минут, ну двадцать, если совсем уж еле-еле. В общем, можно потерпеть. Не сахарный.
Затянув гнусаво, себе под нос, «Сибирь» группы «Пилот», Алик прибавил шаг.
В Сибииирь ехал, на-на-на-нааа!..
И вдруг его взгляд остановился на той стороне дороги. Там, на краю леса, в гуще деревьев, стоял маленький домик. Явно не жилой. Эдакая времянка для путников. Только обычно делают беседки, лавочки, столики рядом с симпатичными пеньками. А это был домик. Маленький, красивенький домик. И очень притягательный в такую погоду. Столь притягательный, что аж сердце возрадовалось, а ноги сами понесли к нему.
Алик перебежал дорогу и что есть мочи устремился в лес. «Посижу, покурю, пережду полчасика», решил он. Да и к тому же интересно стало. Раз пять ездил к другу на его дачу, а домика этого не замечал.
Забежав на крылечко, он сбросил рюкзак, достал сигарету и тут же с наслаждением закурил.
Неожиданно дверь распахнулась, и на крылечко выскочил человек. Это был парень лет двадцати с небольшим, худой, темноволосый, весь такой красивый, одетый стильно, по моде и со вкусом.
Алик от неожиданности опешил и чуть не выронил слегка зажатую в губах сигарету. А парень удивлённо заморгал глазками с какими-то девчачьими ресницами и, улыбаясь, сказал:
Ты третьим будешь.
В смысле? не понял Алик.
Да мы тут вдвоём прячемся! пояснил парень и, кивнув на неутихающий дождь, помрачнел: Задолбал, блин!.. Когда же он перестанет? Льёт и льёт Ещё вон ветер какой-то поднялся, мать его!..
И он решительно протянул руку:
Кирилл.
Алик выкинул окурок и ответил с рукопожатием:
Алик.
Ну, давай, проходи к нам. Будем втроём ждать, когда этот проклятый дождь закончится, Кирилл снова улыбнулся, уважительно приглашая Алика войти внутрь.
В центре маленькой комнатки, занимая весь её центр, стоял стол с грубо отёсанными досками. Вокруг него располагались лавки. Сверху, над столом, висела керосиновая лампа на крючке, вбитом в потолок. Крохотное окошко, смотревшее на шоссе, слабо освещало некоторую часть стола. В углах стоял полумрак.
За столом сидел ещё один парень. Маленький, пухленький, рыжеволосый, с жиденькой бесцветной бородкой. На вид ему также было лет двадцать. Его некрасивое и какое-то капризное лицо выражало беспокойство.
Знакомься, сказал ему Кирилл, Это Алик.
Парень, нехотя выдавив из себя улыбку, кивнул и подал руку:
Артём.
Все уселись за стол, с некоторым напряжением поглядывая друг на друга.
Дождь меж тем не только не переставал, но и даже малой надежды на то, что когда-нибудь перестанет, не проявлял. Сквозь щели в окошке на подоконник проникала вода и капала на пол. Тревожно завывал ветер. Было как-то тоскливо и совсем не комфортно.
Артём достал плеер и надел наушники. Кирилл уставился в окно, в которое ничего нельзя было рассмотреть, всё застилали мощные капли дождя. А Алик ёжился от холода в сырой одежде, пока не решился достать из рюкзака сухой спортивный костюм, взятый специально для дачи.
Выложив на стол пиво, он стал переодеваться: мокрые джинсы, свитер, куртку и носки развесил на одной лавке, а сам с ногами забрался на другую. Управившись, взял мобильник, думая позвонить другу, предупредить, что вынужден задержаться из-за дождя.
Заметив это, Кирилл грустно произнёс:
Бесполезно. Здесь сеть не берёт. Артём вон даже на дорогу поднимался, всё равно не дозвонился.
Да, действительно. Дисплей красноречиво показывал «НЕТ СЕТИ».
Ну ё-моё!.. расстроился Алик.
Кирилл взглянул на часы:
Полвторого. Я здесь уже час сижу. Ещё полчаса, и надо валить отсюда по-любому.
А как вы сюда попали? спросил его Алик. Или вы местные?
Да нет. Я из А. Работаю здесь по выходным, на базе отдыха «Буревестник». С пятницы по воскресенье. Просто сегодня пораньше появилась возможность уехать. Чуть-чуть не дошёл до Брехаловки. Теперь автобус через час, а потом только в семь. А он Кирилл кивнул в сторону Артема в соседний с «Буревестником» лагерь пёрся. Сам никогда здесь не был, дорогу не знает, встретить его никто не догадался, он, короче, и заплутал. Под дождь тоже попал. Как он домик этот нашёл, не знаю. Я сам в первый раз его увидел, построили, наверное, недавно.
Понятно, а я в Красный Восход ехал, на дачу, поделился Алик, До Брехаловки довезли, а дальше пешком, думал, дойду. Промок весь до нитки. Иду, ветер в харю, смотрю домик стоит!.. Я быстрей сюда, конечно.
А тут мы уже такие сидим! засмеялся Кирилл и указал на пиво, стоявшее на столе: Отдохнуть собрался?
Да. С другом. Это у него дача в Красном Восходе. Он всё звал, звал меня Ну а я вот выбрал день неудачный. Вчера набухался после концерта, на утро башка гудела. Но деваться некуда, решил поехать всё же на свою голову.
Да ладно, доберёшься ещё, отдохнёшь!.. вздохнул Кирилл. А ты чё? Музыкант?
Чуть-чуть, ухмыльнулся Алик.
В группе играешь?
Да.
Чё за группа?
Ты не слышал, наверное «Радиоактивный Дождь». По трэш-панку рубимся.
На афише видел. Не, я панк не очень Вообще рок не нравится. Есть, группы, конечно, хорошие: «Звери» были, «Братья Гримм», да, кстати, иногда Шнура могу послушать Кирилл безнадёжно посмотрел в окно. Да, дождь Дождь, блин, не перестаёт
«Сука, попса галимая», подумал Алик и, достав сигарету, закурил.
Я клубную музыку люблю, сказал Кирилл и тоже закурил.
Да это музыка разве? Алик обиженно и разочарованно уставился на тонкие пальцы своего гламурного собеседника, сжимавшие пачку модных сигарет.
Клубы табачного дыма заполнили комнату, причудливо переливаясь в тусклом свете окошка. А на улице усилился ветер. Его порывы резко и настойчиво колотили по крыше, заставляя её время от времени то дрожать, то стонать.
Конечно, музыка. Хорошим ди-джеем стать сложнее, чем на гитаре научиться играть, с готовностью пояснил Кирилл.
«Да уж, конечно!» парировал мысленно Алик, но вслух предпочёл просто промолчать.
Тут Артём, ранее сидевший беззвучно и подчёркнуто дисциплинировано, точно прилежный ученик, несправедливо наказанный учительницей и из-за этого шибко обиженный, встал, отложив свой плеер, и вышел из комнаты на крыльцо. Внутрь ворвалась обдающая холодом свежесть. В ней ощущалась какая-то безысходность. От этого Алику нестерпимо захотелось домой, в свою провонявшую перегаром квартиру.
Вот уже месяц его мать беспробудно пила, почти каждую ночь приводя новых мужиков, своих собутыльников. В такие дни он всегда старался улизнуть из дома, переночевать у кого-нибудь из бесчисленных приятелей. Но иногда не удавалось и спать было невозможно, слыша пьяные сладострастные вздохи матери за стеной.
Раньше казалось, что это всё из-за того, что нет отца, что если он был бы, то ничего этого не было бы. Теперь же другие мысли, на многое глаза открылись. Сам взрослый уже, понял, как дети делаются
За свои неполные двадцать пять отца он так ни разу и не видел. Порой становилось невыносимо тяжело, хотелось раз и навсегда порвать с этим миром, этой жизнью И сам одно время стал не слабо налегать на «синьку», но спасла музыка. Она дала ему свой мир, свою жизнь. Она дала ему новых друзей, новое какое-никакое воспитание. Она дала ему, наконец, работу. Неденежную, но интересную и без напрягов.
И только дом по-прежнему мешал ему жить. Он стеснялся, боялся, а порой и ненавидел его, однако сейчас даже такой дом отчего-то показался родным и уютным Уже и к другу на дачу перехотелось идти.