Снежная роза - Валерия Вербинина 3 стр.

 Слышали, патрон? Психа того поймали,  сообщил Лебре, осклабившись.  Который проституток резал на куски. Подружка одной из жертв его опознала

«А, вот что, значит, только что было в коридоре»,  подумал Буало. Но вслух спросил совсем о другом:

 Я тебе поручил навести справки об Армане Ланглуа, помнишь?

Лебре закручинился. Он попал в уголовную полицию не так давно, а работать начинал в обыкновенном комиссариате, так сказать, «на земле»  в районе, где то и дело приходилось задерживать приезжих марсельских бандитов. Работать с ними приходилось главным образом с помощью кулаков, выколачивая нужные сведения в самом что ни на есть буквальном смысле. Оказавшись в уголовной полиции на набережной Орфевр, инспектор Лебре перестраивался с трудом. Он до сих пор куда лучше справлялся с непрерывным десятичасовым допросом подозреваемого, чем с наведением простейших справок, о которых его просил Буало.

 Какого черта ты не сказал мне, что он уже вернулся из Индокитая?  сердито спросил комиссар.

 Но он должен был вернуться только к Рождеству  пробормотал сконфуженный инспектор и угас.

 Мне нужно точно знать, когда именно он приехал в Париж и где находится сейчас,  сказал Буало.

 Думаете, он может быть причастен к исчезновению де Фермона?  рискнул спросить Лебре.

 Черт его знает,  буркнул комиссар.  Гренье нашел свидетеля, некоего Люсьена Пейронне, который видел графиню де Круассе с Морисом, и они оживленно о чем-то беседовали. Это было двенадцатого числа, а тринадцатого Морис бесследно исчез. Сегодня я хотел поговорить с графиней, но ее не оказалось дома. Пришлось пообщаться с ее мужем

 Думаете, она наставляла графу рога с его зятем?

 Я уже навел справки в отделе гостиниц. Нет, после своего замужества мадам нигде не регистрироваласьи де Фермон, кстати, тоже. Что, конечно, не исключает того, что они могли, к примеру, встречаться на частной квартире.

Отдел гостиниц и меблированных комнат, который также находился во дворце правосудия, занимался сбором данных обо всех постояльцах, и мало кто мог ускользнуть от его всевидящего ока.

 Зачем он ей?  неожиданно бухнул Лебре.

 Кто?

 Да Морис де Фермон. Муж дал ей титул, деньги, все, что она хотела. А его зять, по сути, обычный неудачник. Для чего с ним связываться?

 Ну мало ли,  ответил комиссар, усмехаясь.  Ладно, сегодня должны доставить машину и привезти бродягу, который сидел за рулем. Может быть, что-то и прояснится.

Он обсудил с инспектором другие текущие дела (один комиссар всегда ведет несколько расследований) и отпустил его, после чего сделал десяток звонков, которые позволили уточнить местожительство и кое-какие подробности о мадам Биссон, бывшей любовнице графа, и Франсуазе Дюфур по прозвищу Симона, пассии исчезнувшего плейбоя. О первой не удалось обнаружить ничего криминального, кроме того, что она время от времени встречалась в номерах то с одним, то с другим молодым человеком, а вот следы второй нашлись в отделе борьбы с наркотиками.

Вздохнув, комиссар Буало вытащил из нижнего ящика стола блокнот большого формата, весь испещренный какими-то схемами, рисунками и записями, сделанными размашистыми каракулями с множеством сокращений, из-за чего они становились похожими на иероглифы. Открыв чистую страницу, комиссар подумал и написал:

На столе зазвонил телефон. Комиссар снял трубку свободной рукой.

 Комиссар Буало слушает.

 Это следователь Тардье, комиссар. Вас не затруднит заглянуть ко мне? Я хотел бы обсудить кое-что.

 Я могу зайти прямо сейчас,  сказал Буало.

 Вы премного меня обяжете,  поспешно ответил собеседник.

Повесив трубку, комиссар убрал блокнот в ящик стола, запер его на ключ, поправил воротничок и застегнул пиджак, после чего тщательно запер дверь. Он миновал коридор, по-прежнему полный народу, дружески кивнул консьержу в стеклянной клетке, который пропускал посетителей на этаж, и сложным путемпо лестницам, переходам и служебным входамдобрался до крыла, в котором заседали сотрудники прокуратуры. В их число входил и следователь Тардье, который только что ему звонил.

Если комиссар Буало состоял преимущественно из округлых линий, имел небольшое брюшко, и даже плешь на его макушке образовывала безупречный овал, то следователь Тардье явно предпочитал линии прямые. Он был худощав, с русыми волосами, расчесанными на безупречный пробор, с тонкой шеей, мелкими чертами лица и имел чрезвычайно интеллигентный вид. Очки, которые он носил, его старили, но когда он их снимал, становилось понятно, что перед вами молодой человек и ему на самом деле не больше тридцати лет. Впервые столкнувшись с Тардье по работе, Буало решил, что тот пуглив как серна, неопытен и вообще на него нельзя положиться. В какой-то момент мнение пришлось менять на «а он вовсе не так уж глуп, скорее наоборот».

Что именно думал сам Тардье о комиссаре, осталось тайной, потому что следователь был человек абсолютно замкнутый, что называется, застегнутый на все пуговицы, и своими мыслями предпочитал ни с кем не делитьсяесли, конечно, этого не требовалось по работе.

 Я вызвал вас,  после дежурных приветствий негромко и обстоятельно, как всегда, заговорил следователь,  чтобы узнать, как продвигается следствие по делу де Фермона. Его жена звонит мне по несколько раз в день, и я хотел бы знать э можем ли мы сообщить ей что-то определенное.

 Определенное? Пожалуйста. Мы до сих пор не знаем, куда Морис поехал тринадцатого числа. Его жена уверяет, что ей ничего не известно. Проверки больниц, а также проверки по линии отдела гостиниц ничего не дали. Гренье говорил с осведомителями, но они только разводят руками. Я принял дело, но пока успел лишь пообщаться с графом де Круассе

 Вы сказали ему, что машина его зятя нашлась?

 Нет.

 Почему?

Вместо ответа Буало лишь повел плечами. Тардье снял очки и неторопливо принялся растирать переносицу.

 Машина была объявлена в розыск, и ее в конце концов нашли в Ницце. Нашли и человека, который сидел за рулем. Судя по отпечаткам пальцев, это Жюльен Робишо, который раньше задерживался за бродяжничество в Париже и других местах. В момент задержания на Робишо была новая одежда, и он собирался купить себе часы. При обыске у Робишо обнаружили портмоне, полное денег. Я затребовал к нам и машину, и задержанного. На первый взгляд все выглядит так, что бродяга убил де Фермона, после чего забрал его машину и кошелек. Но

 Но?  подхватил следователь, внимательно глядя на собеседника.

 Пока я сам не допросил арестованного, и пока наши эксперты не изучили машину де Фермона, я, с вашего позволения, воздержусь от категоричных утверждений. Кроме того, есть еще одно обстоятельство, которое нуждается в проверке. Похоже, что любовница Мориса исчезла.

 Любопытно,  прокомментировал Тардье.

 Не то слово. Вы ведь не хуже моего знаете, что таких совпадений просто не бывает.

Беседу прервал телефон, который неожиданно разразился длинной пронзительной трелью.

 Это опять она,  усмехнулся следователь, кивком указывая на аппарат.

 Мадам де Фермон? А

Буало хотел спросить: «А откуда вы знаете, вы ведь даже не снимали трубку». Следователь покосился на комиссара, и в его глазах неожиданно сверкнули иронические искорки, которых Буало от него никак не ждал.

 Я всегда знаю, кто мне звонит,  сообщил Тардье.  Чувствую. А вы?

 Я м-м

Комиссар Буало на дух не переносил мистики, равно как и всего, что на нее смахивало. Трупы, улики и подозреваемыештука материальная, а все прочеевыдумки романистов. Он считал следователя Тардье человеком вполне надежным, хоть и скучным, как расписание поездов, и то, что тот будто бы мог знать, не поднимая трубки, кто ему звонит, ставило Буало в неловкое положение.

Должно быть, на лице комиссара отразилось больше, чем следовало, потому что следователь усмехнулся краем рта и резким движением сдернул трубку с рычага.

 Алло! Да, мадам де Фермон Нет, пока ничего нового. А, вам уже сообщили? Да, дело теперь ведет другой Вы можете не беспокоиться, комиссар Буалоодин из лучших в уголовной полиции Разумеется, мы вам сообщим. Да, мадам. Конечно, мадам Всего доброго.

Он повесил трубку, надел очки и с невинным видом воззрился на комиссара, который не знал, что и сказать.

 Пресса вам еще не докучает?  спросил следователь.

 Пока нет. Гренье умеет держать язык за зубами, как и я. Инспекторов я тоже попросил не болтать лишнего.

 Комиссар Гренье, вероятно, вам рассказал, как он пытался допросить мадам де Фермон,  усмехнулся Тардье.  По его словам, это худший тип свидетеля, который многое знает, но упорно не хочет ничего говорить, потому что пойдут слухи, будет затронута честь семьи, из шкафов вывалятся скелеты, о которых все и так в курсе, и прочее. Боюсь, что вам все-таки придется с ней побеседовать, иначе она замучит наше начальство жалобами.

 По словам Гренье,  не удержался комиссар,  дама больше всего боится, как бы ее муж не сбежал с другой. Прямо она этого не высказала, но по ее поведению и отдельным репликам он сделал именно такой вывод. Гренье даже посылал запросы на вокзалы и в аэропорты, не покинул ли де Фермон страну.

 Я немного знал этого господина,  задумчиво сказал Тардье.  Строго между нами, комиссар: он бы с легкостью бросил Раймонду, но только если бы его новая жена была богаче, моложе и родовитее. Разумеется, это лишь мое частное мнение, и вы вовсе не обязаны принимать его во внимание.

 Однако желающих стать второй мадам де Фермон не находилось?  спросил комиссар, которого заинтересовало замечание собеседника.

 Разумеется, нет. В тех кругах, в которых он вращался, все знали ему цену. Даже если бы Раймонда каким-то образом исчезла, максимум, на что он мог рассчитывать,  мезальянс наподобие того, на который пошел его тесть. Но Морис не из тех, кто идет на мезальянсы.

Тут следователю снова позвонили, он коротко переговорил по телефону и извинился перед Буало, что ему надо работать. Комиссар попрощался с Тардье и ушел.

Глава 4Женщины

Элегантный открытый автомобиль лихо подкатил к дому и остановился. Прежде чем Виктор успел выйти и распахнуть дверцу, юная красавица, сидевшая в машине, выбралась наружу, подхватила белого котенка, который находился на пассажирском сиденье, и поспешила к входу.

 Ах! Мадам! Да кто же это с вами?  умилилась Антуанетта, открывая дверь.

 Выполз на дорогу, дурачок,  объяснила красавица, поудобнее перехватывая котенка,  совсем маленький! Это же ужасно. Я еле успела затормозить! Говорю ему: ну зачем, зачем ты полез на дорогу? А он только «мяу» может сказать в ответ

Она говорила, смеялась, тормошила котенка, глаза ее сияли, и вся она была такая лучезарная, такая порывистая, что горничная, глядя на нее, тоже невольно заулыбалась.

 Но, мадам, он ведь может быть больной  попыталась Антуанетта вернуть хозяйку на землю.  И потом, господин граф считает, что в городском доме животным не место.

 У нас же есть молоко? Конечно, есть!  сама себе ответила дама с котенком, едва слушая горничную.  Вот что: накорми его и позови ветеринара. Пусть, в самом деле, его осмотрит. Как же тебя назвать?  спросила она у котенка, хмуря тонкие дуги бровей.  Ну, ничего, потом придумаю

Тут Антуанетта вспомнила кое-что, о чем, по правде говоря, следовало бы сообщить раньше.

 У нас мадам де Фермон,  сообщила она, понизив голос.

Графиня Натали де Круасседля близких просто Наташасразу же перестала улыбаться, словно повеяло чем-то затхлым. Машинальным движением она передала котенка горничной и принялась медленно стягивать перчатки.

 А с утра был полицейский,  добавила Антуанетта.  Другой, не тот, что приходил раньше.

 Его нашли?  спросила Наташа рассеянно.

Вопрос прозвучал странно, и тем не менее горничная его поняла.

 Нет. Ищут.

«Поднимусь к себе, пусть она выговорится и уйдет,  подумала Наташа; но уже в следующее мгновение ее охватило раздражение.  Почему я должна прятаться от кого-то в собственном доме? В конце концов, я не виновата, что ее муж решил прокатиться с Симоной в Бельгию или куда-нибудь еще»

Когда она вошла в гостиную, граф разговаривал с Раймондой, но, оборвав себя на полуслове, повернул голову к дверям. По его лицу Наташа поняла, что он рад ее появлению, потому что беседа, скорее всего, выдалась не из легких.

Что касается Раймонды, то она смотрела на Наташу с той смесью настороженности и недоброжелательности, которые одна женщина всегда держит наготове для другой, во всем ее превосходящей. Внешне Раймонда вроде бы мало походила на хозяина домаразве что тонким хрящеватым носом, очертаниями рта и маленькими ушами, плотно прижатыми к голове,  но, когда они с графом находились в одной комнате, мало кто мог усомниться, что перед ним именно отец и дочь. Она была шатенка, узкоплечая, с карими глазами; несмотря на молодость, казалась какой-то сухой, и красивой ее мог назвать только беспардонный льстец. Тот же льстец, чтобы угодить Раймонде, мог объявить, что в Наташе нет ничего особенногоподумаешь, ресницы в полщеки, вздернутый носик и рот сердечком, однако от нее словно шла волна светатого особенного сияния, которое излучают только очень юные, беззаботные и счастливые существа. На ней был белый костюм с черным орнаментом, на светло-русых волосах красовалась шляпка причудливой формы, о которой Наташа вспомнила только сейчас.

«Надо было снять ее раньше»

 Я вам не помешаю?  выпалила она.  Здравствуйте, мадам,  это падчерице.

Сознательно или бессознательно, но для визита к отцу Раймонда выбрала темное платье с широким поясом, которое не то чтобы наводило на мысли о трауре, но, во всяком случае, выглядело невесело. «Полутраур,  мелькнуло в голове у Наташи,  так, на всякий случай».

 Мы говорили о Морисе,  сообщил граф.

 А!

Восклицание прозвучало нелепо, она сама это поняла. О чем еще, в сущности, мог говорить ее муж со своей единственной дочерью? В нынешних обстоятельствах у них могла быть только одна важная тема.

 Ничего нового, кроме того, что дело теперь ведет другой полицейский,  продолжал Робер де Круассе.  Он произвел на меня впечатление очень энергичного человека и кажется, мы можем надеяться на благоприятное разрешение дела.

 Он будет меня допрашивать?  вскинулась Раймонда.  Я не хочу, чтобы меня допрашивали. Эти полицейские задают просто возмутительные вопросы!

 А вам есть что скрывать?

Едва задав вопрос, Наташа уже пожалела о нем, и в то же время ей было приятно подпустить падчерице шпильку. Раймонда поджала губыточь-в-точь как ее отец, когда бывал не в духе.

 Мне абсолютно нечего скрывать,  ответила она ледяным тоном.  Но, согласитесь, трудно сохранять спокойствие, когда когда начинают говорить о о том, что Морис мог встречаться с другими женщинами,  наконец выдавила из себя Раймонда.  У полицейских нет никакого такта, никакого уважения к частной жизни!

Наташа положила на столик перчатки, сняла шляпку и повернулась к мужу.

 Я привезла котенка,  сообщила она беспечным тоном.

 У нас уже есть десерт,  отозвался граф с невозмутимым видом.

Жена в негодовании сверкнула на него глазами. Она знала, что Робер мухи не обидит, но такие крайние проявления черного юмора выводили ее из себя.

 Я не могла бросить его посреди дороги! Его бы задавили

 И тебе обязательно нужно было его спасти? Он будет везде гадить, начнет грызть мои книги

 Кажется, кошки не грызут книги,  возразила Наташа, сомневаясь.  И потом, ты же все равно их уже прочитал

 Ну, знаешь ли!

Граф сделал вид, что обиделся.

 Он совсем крошечный,  продолжала Наташа, подходя к мужу ближе, и, забывшись, села на подлокотник его кресла. Раймонда, видя такое вопиющее нарушение приличий, с достоинством вскинула подбородок и сделала вид, что смотрит в сторону.  Пусть он останется? Он такой смешнойя думала назвать его Снежком, потому что он совсем белый