Он всё-таки был твоим мужем.
Он и сейчас мой муж, если быть точной. А ядвоемужница.
До конца года мы поживём в имении, а потом уедем за границу. Моя Божена забудет всё, как страшный сон, после молчания сказал генерал. Мы поедем в Париж. Ты хочешь в Париж?
Было бы чудесно, Николенька. Конечно, хочу! прильнула к мужу Божена.
Тогда решено: едем в Париж!
***
Тонкие пальчики трогали клавиши рояля, Божена с чувством играла вальс. Нежная мелодия Шопена перекликалась с шелестом листвы, в открытые окна влетал лёгкий ветер, развевал занавески и заставлял танцевать пламя свечей.
Возникший в окне человек долго стоял, пожирая взглядом Божену, её открытые плечи, обнажённые руки и белую шею. Золотой браслет с зелёными камешками сверкал на тонком запястье.
Человек подтянулся на руках и перемахнул через подоконник. Музыкантша вздрогнула от неожиданности и обернулась на шум.
Любой восхитился бы выдержкой Божены: она не закричала и не упала в обморок, как это любят делать светские дамы, лишь слегка побледнела, в слабом свете свечей это не было заметно постороннему глазу.
Илья, а это оказался именно он, был страшен. Бледный до синевы, взлохмаченный и помятый, он вцепился в подоконник, чтобы удержаться на ногах.
Я так и зналпрохрипел он. Браслетку украли, а часы и деньги не тронули. Я чувствовал А этот генералишка сказал, что ты умерла.
Ты ничего не докажешь, зло сверкнула глазами Божена, та Божена умерла, и документы имеются.
Я не за этим пришёл, Боженочка Зачем мне что-то доказывать? Я пришёл за тобой Люблю тебя, я не могу забыть тебя. Илья оторвался от подоконника, сделал несколько шагов и упал к ногам своей неверной жены. Та отодвинулась с гримасой отвращения.
Что тебе надо? Денег? Сколько? Говори, я дам.
Боженочка, бежим со мной, шептал Илья, обнимая и целуя её ноги, хоть в Питер, хоть в Ярославль Прямо сейчас, Боженочка, одно твоё слово Разве этот лысый боров любит тебя так, как я? Всё сделаю, что хочешь сделаю
Ты говорил кому-нибудь обо мне? освободилась из его объятий Божена.
Нет, что ты, никому не говорил.
Хорошо. Жди здесь, после паузы произнесла Божена и стремительно вышла из залы.
Так ты согласна? с надеждой спросил Илья.
Божена вскоре вернулась с сумочкой и шалью в руках.
Идём, бросила Илье.
Наверху заплакала Майечканянька укладывала её спать.
А дочку твою мы разве не возьмём?
Нет.
Божена провела Илью через дом на террасу, по песчаной дорожке они вышли за ворота и углубились в лес. Через треск сучьев и лесные звуки Илья услышал далёкий паровозный гудок.
Родная моя, а куда мы идём? На станцию?
Да, дорогой, на станцию. Но сначала мы зайдём на кладбище, хочу с матушкой попрощаться. И Илья послушно поплёлся за ней.
Миновали кладбищенскую ограду. Божена легко шагала среди крестов, укутавшись шалью.
Здесь. Она остановилась у заброшенной могилы, заросшей бурьяном.
Это и есть могила твоей матушки? спросил Илья, пытаясь при скудном свете луны разглядеть надпись на надгробии. Не видно ничего
Он оглянулся и увидел, как Божена ограждает себя кругом, посыпая на землю из кулька толчёный кирпич.
Что ты делаешь?
У Божены стало отрешённым лицо, она запела низким гортанным голосом какую-то заунывную песню, смысл которой ускользал от перепуганного Ильи. Могила под его ногами вдруг зашевелилась, из-под земли появилась страшная чёрная рука упыря с остатками гниющей плоти. У Ильи вылезли из орбит глаза, он всхрапнул и упал на землю, содрогаясь в конвульсиях. То там, то здесь шевелилась земля, выпуская упырей. Твари шли на запах человека, навалились на Илью, послышались возня и жуткое чавканье. А Божена хохотала, её хохоту вторили филины
Илью нашла через несколько дней деревенская девчонка, она забрела на кладбище в поисках потерявшейся козы. Увидела уткнувшееся в землю скрюченное тело и понеслась прочь с режущим уши визгом.
В деревне судачили тогда долго Сошлись в одном: кто-то нарочно заклинанием вызвал упырей. А как Илья оказался на кладбище, так и не узнали.
3
Сдвинув в сторону лёгкую занавеску, Божена долгим рассеянным взглядом смотрела на открывающийся великолепный пейзаж, на теряющийся в небе шпиль Эйфелевой башни. Простое синее платье на её точёной, будто вырезанной из мрамора фигуре, казалось произведением искусства. Грациозную головку обрамляли тщательно уложенные светлые локоны.
Несколько месяцев назад они бежали из России в Париж, спасаясь от революции и большевиков, сняли роскошную квартиру с видом на Эйфелеву башню, которую Божена обставила с большим вкусом, наняли горничную, кухарку и няньку для детей.
Генерал быстро обзавёлся знакомствами и стал вывозить жену в общество, где красавица молниеносно произвела фурор своей блестящей внешностью, умом и обаянием. Она прекрасно говорила по-французски, шутила и кокетничала с мужчинами, не переходя при этом рамки приличий.
Пожилые господа были от жены русского генерала в восторге, смотрели на неё с жадностью и сладенько улыбались.
Накрапывающий дождь, мелкими каплями бьющий в окна, окончательно испортил Божене настроение.
Мадам, мадмуазель Мари спрашивает будете ли вы заниматься с нею музыкой сегодня, заглянула в комнату няня по имени Женевьев.
Поди прочь!
Няня тихо исчезла, прикрыв дверь.
Ведьмапрошептала она, отойдя на приличное расстояние, а Божена осталась страдать, с тоской взирая на серые тучи и Эйфелеву башню.
Божественная
Она обернулась.
Божественная моя, повторил появившийся в дверях генерал, тебе нездоровится?
Отчего ты так решил, Николенька?
Когда тебе нехорошо, ты всегда смотришь на башню. Генерал подошёл и поцеловал Божену в белый гладкий лоб.
Да, ты прав, мне нехорошо А эта башня отвратительна, она выбивается из общей архитектуры.
Ты совсем как Ги де Мопассан, хохотнул он. Он и ещё многие деятели искусства терпеть не могли Эйфелеву башню и даже направили протест в муниципалитет, описывая её как бесполезную и чудовищную.
Вот как!
Да Мопассан обедал в ресторане башни, уверяя, что это единственное место в Париже, откуда её не видно.
Божена рассмеялась, потом посерьёзнела.
У меня дурное настроение. Как представлю, что эти разбойники заняли наше имение, ходят по нашему дому, доят наших коров, гоняют лошадей
О каких разбойниках ты говоришь?
Как«о каких»? О тех самых, которые приходили к нам и просили отдать землю.
Ну-ну, не думай об этом. Кто им позволит? Я оставил управляющего, он следит, успокоил генерал.
Божена насмешливо скривила губы:
Господь с тобой! Этот индюк сбежал в первый же день, прихватив лошадь. Никто ни за чем не следит. Мебели уже нет, а в нашем доме живут эти босяки, она почти выплюнула последнее слово.
Ты получила письмо от своей родни?
Нет.
Тогда не беспокойся, Божественная, это только твои предположения.
Николай Григорьевич опустился в качалку, на которой любила сидеть Божена, кресло затрещало под его большим весом.
Если бы предположения! Она своим глазами видела пустой дом, из которого вынесли всю дорогую мебель, оставив за ненадобностью лишь рояль. Чужие люди поселились в барских комнатах, брали муку и пшеницу из ларя, доили их коров, запрягали в телегу их лошадей Но мужу Божена ничего не сказала. Представила, как он нахмурится, посопит и скажет:
Боженочка, колдоватьэто дело греховное, не богоугодное. Больше так не делай.
Ещё и проповедь прочитает, Библию на столик у кровати положит, в церковь поведёт А в церкви Божене дурно становится, то бледнеет, то краснеет, веером обмахивается. Она всё чаще стала отказываться, ссылаясь на нездоровье. Горничная Жюли хлопотала над барыней, прикладывала на лоб уксусный компресс, открывала окна, чтобы впустить свежий воздух.
Милая, тебе опять нездоровится? обеспокоенно спрашивал генерал.
И она, поправляя уксусную салфетку, безжизненным голосом говорила:
Да, Николенька. Идите уж без меня. Для Майечки накидку возьми
Хорошо. Береги себя, Божественная.
Николай Григорьевич уверен, что после родов у жены пошатнулось здоровье, жалел её. Нет, лучше уж молчать.
С наступлением ночи, дождавшись, когда захрапит муж, Божена встала с постели и, набросив пеньюар, прокралась в свою комнату. Перед большим зеркалом на столе, где стояли баночки с кремом, румянами, помадой и прочими средствами для поддержания красоты, она расставила в подсвечники чёрные свечи, вынув их из запиравшегося на ключик ящичка, поочерёдно зажгла их. Закрыла глаза с трепещущими ресничками и погрузилась в полусон
***
На стене бывшей господской гостиной одиноко висел портрет Божены в раме, где питерский художник изобразил её в чёрном платье, с веером в тонкой руке. Другие картины, среди которых были и ценные, принадлежащие кисти великих мастеров, увезли вместе с мебелью и дорогой утварью представители новой власти. Куда? А неизвестно. Сказали огорчённым коммунарам, почёсывающим подбородки, что всё изымается в пользу государства.
А нам на чём спать, на чём есть? Али по-собачьи, на полу, прикажете? сердился председатель коммуны.
Доски вам дадут, сколотите столы и топчаны.
Раздосадованный Игнат скользнул взглядом по единственной оставшейся картине:
А эту чего не забрали? Всё уж забирайте!
Ценности не представляет Кто это?
А я знаю?
Барынька это, отозвалась Васёна, толкавшаяся неподалёку, я видала точно она.
Красиваяодобрил представитель. Ну и оставляйте себе.
Божена в чёрном платье с обнажёнными плечами, сжимающая тонкой белой рукой пышный веер из страусовых перьев, словно ожила на холсте, раздвоилась, и вот её лёгкая призрачная тень ступила маленькой ногой в кожаной домашней туфле на грязноватый паркет.
Что стало с гостиной! Ни мебели, ни зеркал, ни ковров, ни дорогих бронзовых подсвечников. Голые стены с торчащими гвоздями, на которых висели раньше картины и гобелены.
Мра-а-азипрошептала Божена и горько, со всхлипами, рассмеялась.
Матерь Божья! услышала она за спиной.
На лестнице стояла повариха со свечой в руке и таращилась в лежащую у ног темноту, барыни она не видела. Щёки у Анны побледнели, лицо исказилось от страха, она мелко крестилась, шепча молитвы.
Божена захохотала, глядя на дрожащие поварихины руки, шагнула в холст, будто в дверь, и исчезла.
Весь следующий день у неё было дурное настроение, она без причины накричала на няню и горничную, а потом, утомившись, застыла у окна с видом на Эйфелеву башню, где её и нашёл муж.
Генерал повозился с кресле-качалке, от чего оно жалобно скрипнуло.
Не хмурь свой хорошенький лобик, усадьба в целости и сохранности Надевай шляпку и поедем кататься с детьми, они давно просят. Хорошо?
Так уж и быть, Николенька.
Генерал с трудом поднялся и привлёк Божену к себе, поцеловал в висок.
Как я рад, что тебе больше не надо красить волосы, я так люблю этот лён О, Божественная
Он, задыхаясь и краснея лицом, покрывал поцелуями её волосы, щёки и губы
Николенька, а как же кататься? тихо засмеялась Божена.
Успеется
***
Что ни день, то наведывается в бывший свой дом Божена, где сейчас расположилась коммуна. Хотя почему бывший? Она по-прежнему считает усадьбу своей, а коммунаровграбителями. Невидимый дух ходит по дому, по двору, заглядывает в коровник, где бабы доят бурёнок и пеструх, в конюшню, в амбары
Разбойники, грабителираздаётся её свистящий шёпот.
Доярка настораживается:
Фрось, ты, что ль, говоришь чего?
Нет, я молчу.
Почудилось, значит, успокаивается баба.
А Божена уже в кухне. На плите в большой медной кастрюле булькает суп, она достаёт из-за корсажа мешочек с высушенными и растёртыми в порошок ядовитыми грибами. Мешочек самый настоящий, стоит его выпустить из руки он становится видимым.
Божена высыпает две щепотки в кастрюлю:
Кушайте на здоровье, гости дорогие, хлеб да соль вам, говорит она, подражая манере деревенских.
От двух щепоток половина людей заболеет, а вторая половина помрёт. Тогда и уберутся проклятые из усадьбы.
В обед коммунары отведали супа, а к вечеру слегли с отравлением. Бледная как полотно повариха рыдала и клялась, что суп был самым обычным, она сто раз такой готовила.
Захарыч, вот те крест, я же всё, всё как всегда
А Божена только хохотала, глядя на муки заболевших.
То ли ещё будет!
Весь день она была весела, поминутно смеялась. Горничной подарила свою пёструю шаль с яркими розами на чёрном фоне, прошитый золотыми нитями, а няне выбрала из шкатулки серебряное кольцо с уральским самоцветом.
О, мадам Хелен, это очень дорогая русская шаль, спасибо! восхитилась Жюли.
Женевьев тоже осталась чрезвычайно довольна подарком. "Мадам сегодня в духе, подумала она, это неспроста!"
Чтобы порадовать мужа, Божена выразила желание поехать вместе со всеми завтрашним утром в церковь. Генерал просиял. И оттого, что жена мила и весела, и оттого, что захотела поехать в церковь, и оттого, что здоровье у неё, кажется, идёт на поправку. Он, листая газету, тихонько мурлыкал полечку, которую разучивала с Боженой дочь Маша.
***
Они ездили молиться в православный собор Александра Невского на улице Дарю. Николай Григорьевич своей вере изменять не собирался и считал это едва ли не самым страшным грехом.
Красота какаяшептал он, с благоговение рассматривая луковицы башен-колоколен с золотыми куполами.
Внутри церковь украшена настенной живописью, изображающей Богоматерь, Спасителя, Святою Троицу и святых. Дети во время службы таращили глаза на картины с библейскими сюжетами. Крошка Майя, вытащив замусоленный пальчик изо рта, показывала на Христа, ходящего по воде.
Па, там дядя!
Это Спаситель, доченька. Генерал обожал детей, младшую Майечку в особенности.
Божене в церкви опять стало дурно. Она едва стояла на слабых, как будто ватных ногах, чувствуя сильное головокружение. Всё так и вертелось, мелькало перед глазами: яркие фрески, иконы, светильники, пятна горящих свечей в руках молящихся
Божена вытерла кружевным платочком лоб, прикрыла глаза, чтобы унять эту бесконечную круговерть перед глазами.
Мадам, вам нехорошо?
Женевьев, присматривающая за детьми, первой заметила, что Божене снова стало дурно.
"Странно, подумала она, почему мадам всегда делается плохо в церкви?"
Да, мне душно, я выйду на воздух.
Едва Божена миновала паперть, как почувствовала облегчение, а отойдя на десяток метров от собора, и вовсе позабыла про недомогание.
"А матушка спокойно ходила в церковь, вспомнила она, добрая была Старинной книгой не пользовалась, да и мне отдавать её не хотела, перед смертью велела сжечь".
Божена хотела исполнить матушкину просьбу, но открыла кожаный переплёт, украшенный золотым тиснением, и рука не поднялась. Удивительно, что в книге ей всё было понятным: прорисованные знаки, схемы, подписи к ним, все незнакомые ранее слова и заклинания. Это сила, это власть нет, добровольно Божена с ней не расстанется. Лежит книга в запертом на ключ ящичке вместе с чёрными свечами и мешочками высушенных трав.
Служба закончилась. Нарядные прихожане выходят из собора, лица у них умиротворённые, светлые. Вот и генерал с детьми и няней показался, а с ними какой-то незнакомый солидный господин.
Дорогая, это русский доктор, Пётр Аркадьевич, отрекомендовал он, подходя к Божене. Он будет тебя лечить.
Здравствуйте, доктор поклонился.
Здравствуйте Но зачем, Николенька? У меня есть врач, месье Леру.
Не доверяю я этому французику, вот Пётр Аркадьевич придёт и осмотрит тебя.
Что ж, или она отговорит мужа от этой затеи, или придётся перед доктором изображать себя больной.
Буду очень рада, месье, Божена обворожительно улыбнулась.
4
Жюли, Жюли! заволновалась кухарка в белом чепце и фартуке, увидев в кухне мелькнувший подол. Спроси мадам что готовить на ужин: рябчика или курицу?
Я не хочу лишний раз попадаться ей на глаза, испугалась горничная, вдруг она снова не в духе? Спроси сама.
Не могу. Когда я захожу в комнаты, она говорит, что теперь всюду воняет кухней Пригласи мадам сюда, я сама скажу. Дурочка, чего ты боишься?