* * *
Роберту казалось, что чем дальше он протискивается в свою «хитрую лазейку» (ему она больше представлялась «странной-горизонтальной печной трубой», нежели чем какой-то «хитрой-подземной» пещеркой), тем свободнее ему ползти. Либо он уже успел привыкнуть к своему тесному лазу, либо со временем стенки прохода стали гораздо шире. Глядишь, скоро и то «фантастическое животное» сумеет здесь разместиться! Фонариком Роберт не пользовалсяон был очень обеспокоен за свои батарейки. Но, если бы даже и направлял куда-либо луч, ничего кроме пустоты он не осветит. Пустоты и темноты
Впереди ему что-то мешало. Была какая-то преграда. Либо стена, либо ящик Хм, с драгоценностями?.. Сейчас, в положении Роберта, думать о драгоценностях было не резон. Сколько он не поливал фонариковым светом вставшую на пути преграду, до сих пор не мог понять, что это. Но, в то же время, паренёк напрягается и пытается в ней проделать дырку, видя, что оно не просто из дерева, адревесина такая же слабая, как те половицы, обвалившие его несчастное туловище в эту тьмутаракань. И дыра, хоть и не проделывается, но разрушается весь ящик Да-да, Робби уже понимает, что это «ящик» фонариковый луч охватывает что-то, похожее на яйцо. Нотут не надо быть дураком, чтобы понять какое это «яйцо». И чьё оно! Скелетово-скелетово.
Но Роберт, как будто бы не понимая, что посреди узкого пещерного лаза застряли человеческие кости, всё ползёт и ползёт дальше. В конце концов, раскололся не просто сам гробик, в котором лежал этот скелет, но и «яйцо» тоже лопнуло. Посыпалась скорлупа Всё было каким-то хрупким и ненадёжным; очень уж посредственной «пещерой ужасов» в обычном парке аттракционов. Роберт не о том думал. Он упивался своей удачей, вспоминая, как что-то огромное и тяжёлое провалилось сквозь половицы и И что было дальше? Существо плюхнулось в грязь? В яму с «истлевшими кишками»? Или это всего лишь прогремел гром? Но, как бы там ни было, а Роберт уползал не зря. Уверен он в этом был донельзя!
«Может, старик и думал, что это его сторожевой пёс, да только после смерёдушки убогенькой, пошленькой своей, он сильно опростался. Потому, что ленивая скотина наверняка плюхнулась в ту жижу и решила плюнуть на преследование чужака-Роберта. Жрёт теперь там дурацкие кишки Короче, это не охранник, а жрун. Такой же тупой и подлый чревоугодник, как вся говённая суть этого неуклюжего хрыча». С такими думами унылый Робби полз всё дальше и дальше. Он так сильно в них погрузился, что не помнил даже самого элементарногокак он надавил своей массой на гробик, да и на лежащие в нём кости, и тот лопнул. А ведь впереди ещё один может нарисоваться!
* * *
Роберт, конечно, подозревал в самом начале, что леденящий душу холод должны издавать мертвецы, возможно лежащие в гробах. И разуверился, когда столкнулся на пути с несколькими из таких гробиков. Они были абсолютно «пусты». Никакого космического мороза в них не было. Но он совершенно не ожидал, что наткнётся на их полную противоположность. Гроб, с которого он сорвал крышку (ледянуюхолоднее льда) и его всего обдало морозом. Так, словно он внутри космического корабля открыл люк и на него пахнуло духом вечной мерзлоты. Пещерка в это время уже стала более вместительной, и Роберт мог подняться чуть ли не во весь рост.
Он не сразу узнал лицо Джимма Эдвардсона. И это неудивительно. Джимм относился к приятелям Эддикомпании оболтусов. Он был сыном подруги его матери, и Роберт не мог вот так сразу его узнать. Но, когда Джимм открыл глаза, до Роба неожиданно всё дошло. Перед ним тот самый парень, которого недавно похоронили, и из-за него столько треволнения вокруг.
Вот мы и встретились, произнёс Джимм, посмотревший на Роберта.
Что? залепетал опешивший Роб. Что значит, встретились? С кем встретились? Я тебя вообще плохо знаю! То есть, это Тебя же недавно похоронили! Не на том же свету мы «встретились» Короче, ты думай, что говоришь!
Это не суть важно.
А чего же ты от меня хочешь?
Кто-то убил старика, начал объяснять лежащий в гробу мальчик, поэтому в меня перешли все его силы.
Ну да, так я тебе и поверил!
Нет, серьёзно
Да ладно, кончай заливать!
Но тон всезнайки у Роберта поубавился, когда он на секунду призадумался.
Но ведь ты же умер! Тебя похоронили на кладбище. Как же ты здесь оказался? И ещё со мной разговариваешь! Роберт опять задумался. Это произошло до того, как старика убили или после?
Роб подумал, что, если Джимма перетащили в этот «склеп» перед происшествием с «дедушкой Гартом», то слова Джиммадействительно небывальщина. Потому что старик не должен был предвидеть свою погибель в нелепой схватке с полицейскими и ловко всё подготовить заранее: подобрать себе замену. Но, а после смертиэто вообще чушь. Ведь прошло ничтожно мало времени. Если у «сатанинского деда» есть слуги, то они не успели бы провести свой идиотский дьявольский обряд!
Меня подменили, так ответил ему мальчик.
Что значит, подменили?
На место моего тела подложили копию. Идеально похожий макет.
Да может, ты сам копия?!
Не надо надо мной насмехаться. Они бы меня не притащили, если бы всё это не произошло.
Значит, тебе навешал кто-то на уши лапши.
По поводу чего?
По поводу того, что в тебя перешли силы демонического создания Короче, хозяина этого дома.
Да? И что ты предлагаешь?
Я предлагаю тебе гениальный план. Я знаю, как отсюда выйти. Всё, что нужно, это только твоё согласие.
Роберт не понимал, о чём он говорит. В голове у него было только одно: побахвалиться перед друзьями, доказав им, что он круче и не побоялся пролезть в «заколоченный дом» (опечатанный полицейскими и взятый под муниципальную охрану). Вот им доказательствотело Джимма подменили эти «космические засранцы», а он привёл его целым и невредимым.
Гениальный план? Ты думаешь, что тебе самому удастся отсюда выбраться?
А что такое?
Да не знаю. Там, наверху сидит э-э какая-то собака. Даже не собака и не дикий зверь из лесу, а мутант. Нет, ты конечно можешь сказать, что спокойно пролез в этот дом и тебя никто не потревожил Но та тварь наверхуона не выпустит тебя назад.
И что, и тебя тоже не послушается?
А меня слушаться нечегоя уже давно мёртв.
А чем же ты живёшь?
Силами, приходящими из космоса.
Как так?
Ну, знаешь, живой человек, попади он в космическое пространство, не выдержит давления. Сразу погибнет. Значит, они сделали так, что в мёртвом теле можно поддерживать жизнь.
То есть, ты хочешь сказать, что ты вампир?
Не произноси этого слова!
Почему?
Потому что оно смешно.
Но ведь ты же боишься выбраться на улицу! То есть, ты считаешь, что тебя сожжёт солнце?
Зимой я не побоюсь. Зимойне сожжёт.
Зимой не сожжёт?..
Зимой слишком холоднои солнце на нас никак совершенно не действует. Выходи, хоть днём, хоть ночью.
Значит, слово «вампиры» для тебя смешное почесал Роберт затылок. Он не знал, о чём ещё поговорить с Джиммом.
Но ты зато не знаешь самого главного, заметил ему мальчик, всё ещё неподвижно лежащий в гробу.
Чего там я ещё не знаю?
Почему от тебя отвернулись все друзья твои.
А они от меня отвернулись?
Ты точно ещё не знаешь, но ты это чувствуешь.
Ну, допустим, что отвернулись. Почему же, по-твоему?
Потому, что им кто-то про тебя наплёл, что это ты подбил старика
Потому что я его убил?
Нет. Подбил на то, чтобы он затеял всё это безобразие. Ну, из-за которого его застрелили!
О каком ты безобразии говоришь?
А ты забыл? Ведь старика признали педофилом! Извращенцем, пристающим к маленьким детям. Растлевающим
Ух ты! хохотнул Роберт. Теперь он всё понял.
Что ты смеёшься?
Старик специально всё это устроил, объяснил тот. Он пытается уничтожить наше семейство. Ну, чтобы мы не мешали ему сотрудничать с Эдди!
С Эдди?
Да, Эдди! А ты не ожидал? Эддиего лучший друг, поэтому, если старик и подыскивает себе замену, то ты у него на самом последнем плане. Эддисамый главный.
Эдди?
Онбойфренд моей сестры.
По лицу Джимма было заметно, что он находится в некоторой растерянности. Его обставили. Может быть, он собирался напасть на Роберта, высосать всю его кровь, но сейчас, когда понял, что Джимм в этой «карточной игре» явно не козырь, у него опустились руки. Больше ничего уже не хотелось делать.
«Как они меня могли облапошить? всё, что он думал, лёжа в своей «колыбельке». Как я мог повестись и поверить в то, что они мне обещают?!»
Джимм больше не хотел верить вурдалакам и читать по глазам их мысли. Он хотел верить людям. Потому что одна небольшая фраза Роберта так многое изменила в его сознании!
Джимм, позвал его Роб. Ты чувствуешь? От тебя исходит намного меньше холоду, чем раньше!
Я всё про Эдди думаю.
Что там ещё про Эдди?! устало произнёс Роберт.
Мне кажется, мёртвый старик дал ему какие-то сапоги-скороходы. Чтобы Эдди мог добежать до какого-то ужасного места, которое нас всех погубит. Но, поскольку его убили, то чары старика больше уже не действуют на нашего Эдди, и И
И что?
И я теперь не знаю. Либо мой друг нас всех спасёт. Выручит из какой-то ужасной погибели. Либо всё опять закончится ничем. Потому что силы и чары этого убитого колдуна больше уже не действуют Вообще, как-либо не действуют. Вот, что я хотел сказать.
IV
Сколько жил Эдди в своём маленьком-ничтожном городке, но он и предположить никогда не мог, что способен удалиться так безумно далеко. И не на велосипеде Велосипеда у Эдди никогда не было. Удалиться именно на ногах! Потому что, сколько он себя помнит, то облазил все окрестности побывал в каких бы то ни было местах Но тут вдруг случилось какое-то чудо, как только сосед (дедушка Гарт) подарил ему свой клубок ниток и Эдди медленно поплёлся за ним следом, странно удивившись тому, что нитки катятся. Именно в этот момент Эдди ощутил в себе какой-то необычайный дух. Он смог не просто долго (очень долго) идти, но и бежать. В боку у Эдди не кололо И не просто бежать, а набирать какую-то неимоверную, немыслимую скорость. Куда он так безумно торопится? Он сам этого не знал. Всё, что он понимал, это только то, что ему нравится бежать. Бежать неважно куда, но бежать. Хотя, почему неважно? Эдди казалось, что организм сам выбирает нужное направление. То есть, можно бежать просто так; как ветер, совершенно свободно лететь по футбольному полю, а организм сам будет подсказывать направление. Но что, если это поле более огромное, чем можно себе вообразить? Куда, в какую сторону мчаться? Вперёд или назад? Вдруг, ты находишься где-то на самом краю этого безумного пространства! Пространства, того и гляди, грозящего превратиться в самый что ни на есть сумасбродный лабиринт. Стало быть, если ты норовишь куда-то сбежать из этого лабиринта Если ты не стоишь (или не лежишь) на месте, если ты не плетёшься как тот заблудивший в пустыне путник, то организм твой сам подскажет тебе выход. Начнёт выискивать направление, куда и в какую сторону бежать. Другое дело, если ты находишься внутри автомобиля!
Именно об несчастных созданиях (об автомобилистах) всё время думал Эдди, когда бежал с краю дороги. Пригородного шоссе. Он думал, что, случись какая-то катастрофа, то автомобилям просто некуда будет деться, кроме как не выстроиться в свою вездесущую неподвижную пробку. Эдди вспоминалась повесть Стивена Кинга «Туман». Конечно, он не верил во всех этих монстров и чудовищ, якобы выбравшихся из другого измерения [также, как он не верил в лангольеров, из другой, более поздней работы Кинга; он знал, что существуют бермудские треугольники, в которых бесследно пропадают самолёты, но вовсе необязательно, что там должны были быть какие-то чудовищапожиратели времени]. Он верил только в один мистический-безумный туман, который накроет огромные пространства планеты. И как можно выбраться из его объятий? Вот! Только пешком! Только бегом. Потому что, когда ты начнёшь бежать, то произойдёт что-то невероятное. Твой организм, сам, независимо от твоего разума или каких-то иных знаний (интуиции), начнёт ориентироваться. Он начнёт заниматься поиском путей выхода. Как выбраться в то пространство, где уже заканчивается туманное облако? Но на самом деле, Эдди думал про невидимый туман. Про какое-то облако невидимого газа, которое медленно, но верно отравляет человека. Убивает его раз и навсегда. Именно в этом он находил смысл, когда читал Стивена Кинга и его фантастическую повесть про другие измерения, про иные миры. «А вдруг наползёт мистический туман, который превратит нас всех в зомби? Ведь, если можно убежать от медленных-неповоротливых зомби, то разве нельзя, таким же способом, попытаться найти выход и из самого тумана?»
Ещё Эдди думал про чёрта. Про то, что чёрт всегда находится рядом с человеком. И как изгнать его из себя, если он не один? Если их несколько. Много и очень много. Что нужно сделать с этими бесами? Может, переселить их в стадо свиней, которое пасётся неподалёку? А стадо погнать куда-нибудь в сторону океана, и там их всех утопить. Так, что ли? Нет, не так. Эдди думал, что надо начать бежать. Попытаться удрать от них всех. Ведь свиньи, точнее бесы, они бегать не любят! Но, когда жертва от них уносится, как от стаи мушек-паразитов, прилипших к ауре вокруг лица и нахально по ней ползающих (проще говоря, крутящихся вокруг глаз слепней), мчится со всех ног, кто-то из бесов конечно же подскакивает и летит следом. Но тут нужно постараться бежать так долго, чтобы они всем роем не успевали. Чтобы передрались в дороге и многие из бесов попадали, спотыкаясь. Чтобы, когда ты прибежишь назад, бесов осталось совсем немного. Один или двое. Лучше, когда двое, потому что они перегрызутся между собой как пауки в банке и их больше ни единого не останется. Злые будут, когда добегут до конца «марафонскую дистанцию», сердитые и запыхавшиеся, как курильщики; поэтому первое, что они сделают, начнут дратьсярешать, кто из них достоин награды победителя.
Но Эдди сейчас думал не о дерущихся бесах-невидимках. Большее, о чём он думал, это о какой-то неслыханной радости. Буквально неделю назад он бегал в школе, на стадионе. Чтобы получить хорошую отметку, их всехвесь классзаставили бежать кросс. Все школьники были злые, как собаки: если они все до единого продержатся на жаре, в этой дикой и изнуряющей беготне, то всем одновременно поставят пятёрки Даже если кто-то попадает (так, как бесы в представлении Эдди), то пятёрки поставят даже ИМ. Почему? Да просто потому, что большинство детворы продержалось на ногах! Сейчас, когда он не участвовал в том «школьном марафоне», а бежал один, Эдди очень чётко помнил, что у него зверски болело в боку. И он догадывался, что не только у него одного! Почти все до единого стонали и задыхались, но старались держаться Они боялись, что из-за них всему классу поставят единицы по «физре». Двойка или тройка по физкультуреэто хуже, чем единица по «пению». Поэтому, когда Эдди сейчас нёсся как угорелый и у него совершенно ничего не болело и не кололо, то, чем сильнее он прибавлял скорость, тем больше его это радовало. Тем счастье, которое его охватывало, казалось безумнее.
И именно в этот момент, когда Эдди набрал такую скорость, что ещё мгновение и он взлетит в воздух (потому что ноги уже совершенно не могут так быстро передвигаться, чтобы бежать ещё быстрее), он чуть не свернул себе шею! Его остановил какой-то гадкий-мерзкий голос. Вернее, два голоса. Мужской и женский. Когда остановившийся Эдди глянул в их сторону, то несомненно узнал этих двух людей. Но ему показалось, что его охватывает такой же ужас, как при первой встрече с той девушкой (он называл её мадемуазель Хоккинс). Эдди даже невольно подумал, что то, о чём он сейчас от них услышал, будет означать, что это последняя встреча. После того, что он случайно от них услышал, никаких столкновений далее не последует. Тем более, что эти двое людей его совершенно не заметили. Конечно, они видели, что какой-то шкет несётся с такой бешеной скоростью, что невозможно разглядеть даже его лица (только одно остаётся подумать о парне: он спортсмен), поэтому на Эдди они не смотрели и не заметили, как он остановился. Всё продолжали и продолжали разговаривать.
Но Эдди уже услышал то, что он УСЛЫШАЛ, поэтому сделал вид, что совсем не останавливался, а продолжает и продолжает бежать. Он даже старался как-то прятать лицо, чтобы эти твари (змеи), сожительствовавшие со стариком, невзначай не повернулись в его сторону и девушка, своим льстивым, приторно-ласковым голоском, не позвала «милого малыша Эдди». «Малыш» знал, что она не просто «змея», а как она когда-то ему объясняла, «змея летучая». Она даже показывала это на примерах: тёмной ночью (выколи глаз) она поднималась в воздух и «плыла» всё выше-выше Как лампочки летающей тарелки, её глаза так ярко сияли, что, казалось, полностью освещали «летучую девушку», создавали вокруг неё какой-то ореол света, и даже чуть-чуть озаряли непроглядную темень. Так что сейчас она могла точно так же подняться и поплыть