Акитада почувствовал, как что-то холодное коснулось его лица и, когда садился на коня, внимательно взглянул на темное небо. Белые пятна кружились на фоне темных контуров зданий. Снег. Сэймэй протянул соломенную накидку и Акитада неловко закинул ее на плечи и закрепил на груди. Ветер трепал его головной убор, и он натянул поводья. На гриве лошади быстро возник слой снега. Он кивнул остальным, и они отправились в приближающуюся метель.
Глава 3Таката
Они ехали навстречу ледяному ветру, который острыми мокрыми иглами снега впивался в лицо. Тошнота Акитада прошла. Он обдумывал тревожные сплетни о коварных намерениях князя, к которому ехал на банкет. Сплетни поступили из ненадежного источника, но на данный момент никаких других информаторов у него не было, так же как было не понятно, почему Уэсуги до сих пор игнорировал появление нового губернатора. Кроме того, он был совершенно не в курсе всего того, что происходило в Этиго до его прибытия. Поэтому Акитада был вынужден исходить только из одних непроверенных слухов.
Небольшое поселение Таката ютилось у подножия крутого холма, который возвышался над окружающей равниной. Земля на многие мили вокруг принадлежала семье Уэсуги, так же, как и само поселение. На самом верху холма загнутые крыши родовой усадьбы резко выросли на фоне темного неба. Усадьба Уэсуги была оплотом, который нависал над равниной, как огромный, сидящий на скале ястреб. Его крылья были готовы к взлету, чтобы в любой момент кинуться за добычей.
Отряд солдат в полном боевом снаряжении с гербами Уэсуги встретил их на дороге перед поселком. Их офицер спешился и подошел на негнущихся ногах, поклонился и суровым голосом объявил, что его люди будут сопровождать губернатора остальную часть пути.
Такое поведение выглядело больше как арест, чем оказание чести, но Акитада был заинтригован, несмотря на ненормальность такого поведения. Это был его первый опыт работы с местными армейскими командирами.
Знаешь, обратился он к Торе, пока они ехали по узкой мощеной дороге поселения, эта усадьба куда более неприступная, чем тот жалкий деревянный частокол, что мы строили вокруг крепостей на равнине. Удивительно хорошая идея! Он оглянулся и увидел, что с холма контролируется почтовый тракт на север. На самом деле, добавил он, никто не сможет незамеченным приблизиться и не пройдет без разрешения.
Чувствуется, что это плохое место, проворчал Тора, глядя на кладку каменного фундамента и отвесных стен. Я буду рад, когда мы уберемся отсюда. Помните о проклятии. Он вздрогнул:
Бьюсь об заклад, внутри полно злых призраков.
Перед увенчанными наблюдательной башней воротами всадники были вынуждены двигаться по одному, так как узкая дорога пролегала между нависающими с обеих сторон скалами. Это упрощало задачу по защите этих ворот. Самая большая армия здесь должна будет продвигаться по одному, словно протискиваясь в игольное ушко. Акитада посмотрел на стены. Они являлись продолжением скалы, что не давало возможности приставить к ним лестницы. К тому же стены были увенчаны деревянными галереями, через бойницы в которых защитники будут обстреливать штурмующих.
Миновав ворота, они проследовали по террасам через несколько дворов на склон горы и остановились перед главным зданием. Тут был выстроен еще один почетный караул из конных воиновмужчин средних лет в красивых, с черно-белым рисунком, шелковых халатах. Один из них стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на широкой груди.
Когда они спешились, он подошел ближе и поклонился. Я, Кайбара Данио, скромный слуга хозяина Такаты, представился он громко. Прошу, Ваше Превосходительство, проследовать в зал.
Акитада кивнул и спешился, после чего снял свою соломенную накидку и передал ее Торе, который нервно просматривал двор. Твердо подавив собственные опасения, Акитада взглянул на двухэтажное здание из бревен и известняка без окон, которое возвышалось перед ним. Кивнув Торе и остальным, чтобы они остались, Акитада сказал Кайбаре:
Веди.
Пройдя через узкий проем и такую же узкую извилистую лестницу, они оказались на втором этаже. Там слуга помог Акитаде снять сапоги. Кайбара также снял обувь и надел пару парчовых тапочек. Акитада отметил в волосах и большой подстриженной бородке своего сопровождающего седину, хотя двигался тот как гораздо более молодой и хорошо подготовленный солдат. Они вошли в помещение, стены которого были увешаны оружием и доспехами. Здесь их ждал Уэсуги Макио, сын и наследник больного лорда Такаты.
На вид Макио не производил впечатления. Невысокий человек лет пятидесяти, с тонкими седыми волосами, усами и бородой, он был похож на самодовольного гражданского чиновника, а не на крупного военачальника. В свое время его мускулатура, возможно, была хорошо развита, но сейчас он стал толстым, а глаза его превратились в щелочки между складками жира. Возможно, его живот и плотно застегнутое кимоно из коричневой парчи помешали ему глубоко поклониться. Он пробормотал формальные фразы приветствия.
Акитада мгновенно составил о нем впечатление, но от этого человека многое зависело в этой провинции, и поэтому он сделал усилие. Ах, Уэсуги, добродушно сказал он. Давно хотел с вами встретиться. Надеюсь, что я прибыл без опоздания. Погода сегодня разгулялась, ветер всю дорогу дул нам в лицо.
Вовсе нет. Ваше Превосходительствосама пунктуальность. Я приношу извинения за ужасное неудобство путешествия в нашей необжитой местности.
Обычная вежливая формулировка, сказанная механически. Акитада снова попробовал найти подход к хозяину. Я с нетерпением ждал этого визита. У вас тут великолепный дом. Что, конечно же, сильно отличало его от места проживания губернатора. И я восхищен системой укреплений. Здесь вы должно быть чувствуете себя в безопасности.
Уэсуги, казалось, был удивлен, после небольшой паузы он произнес:
Ваше Превосходительство слишком добры. К счастью, наша оборона еще никогда не подвергалась проверке. Пройдемте сюда, другие гости ждут, чтобы встретиться с вами.
Акитада вздохнул. Начало обещало ему трудный вечер.
Они вошли в большой зал, которого не стал бы стыдиться императорский принц. Тяжелые балки поддерживали потолок. Три стены прикрывали раздвижные ширмы, расписанные видами горных пейзажей и сцен охоты, а на четвертой располагались двери. Акитада догадался, что двери вели в галереи, которые он видел снизу. На данный момент они были прикрыты шторами с большими кистями из алого шелка, которые окружали гостиный уголок в центре комнаты.
На толстых матах лежали подушки, свечи и керосиновые лампы были располагались вокруг, а большие бронзовые жаровни, наполненные горящими углями, обогревали помещение.
Пять человек находились в центре помещения отдельной группой. Четырех из них Акитада видел впервые. В пятом он узнал коменданта гарнизона. Капитан Такесуке, которому, как и Акитаде, было чуть меньше тридцати лет, стоял отдельно. Чуть дальше стояли старый монах, очень красивый высокий мужчина лет сорока, жирный коротышка лет пятидесяти и еще один невысокий пожилой мужчина отталкивающей наружности. Они подошли и поклонились Уэсуги, который их представил.
Священник в халате из черной парчи был настоятелем большого буддийского храма города Хокко. Акитада понимал, какое большое значение имеет буддизм и потому всячески стремился избегать недоразумений с его представителями. Сейчас он, с некоторым смущением, был вынужден принести свои извинения, что не нанес визит вежливости этому человеку раньше. Он был вознагражден улыбкой и вежливым приглашением.
Такесуке, которые произвел впечатление на Акитаду тем, как он держался во время их последней встречи, сегодня выглядел еще круче. Они настороженно кивнули друг другу. Уэсуги улыбнулся и похлопал капитана по плечу. На моего друга можно положиться, он приложит все силы, чтобы сохранить мир в городе, сказал он Акитаде. С ним за порядок, вы можете не беспокоиться.
Как это? Может быть, Уэсуги считает, что он, как исполняющий обязанности губернатора, не может или не должен поддерживать закон и порядок в своей провинции? Акитаду также неприятно удивили явные дружеские отношения между военачальником и командиром военной охраны. Как правило, такие люди конкурировали между собой.
Красавца звали Сунада. Он был одет в роскошный халат из темного шелка и держался очень изысканно, Акитада был поражен, когда Уэсуги представил его как торговца. Сунада поклонился очень глубоко и что-то пробормотал о высокой чести.
Остальных троих Уэсуги назвал, пренебрежительно указывая на них рукой:
Фармацевт Ойоши, судья Хисоматсу и Кайбара, с которым вы уже встречались.
И так, уродливый старик оказался фармацевтом, а толстяксудьей. Фармацевт не представлял интереса для Акитады, чего нельзя было сказать о судье. Должно быть, с ним имели стычку Тора и Хитомаро сегодня днем. Это предполагало определенную враждебность по отношению к новой администрации. Акитада, который был лучшим знатоком права во время учебы в университете и служил в столичном министерстве юстиции, был намерен принять личное участие в урегулировании правовых вопросов здесь.
Но в данный момент он вежливо сказал:
Я с нетерпением ждал встречи с местной знатьюи занял свое место на подушке рядом с хозяином.
Остальные уселись по обе стороны от них с соблюдением определенной системы, согласно которой более важные персоны разместились ближе всего к Акитаде и Уэсуги. Согласно этому протоколу настоятель сел слева от Акитады, а капитан Такесуке справа от Уэсуги. Сунада и Ойоши сели дальше других. Уэсуги хлопнул в ладоши, и четыре нарядных слуги в цветных шелковых платьях вошли, чтобы налить вино в покрытые лаком и позолотой чашки. Также они разместили на установленных возле каждого гостя красивых подносах небольшие чаши с маринованные овощами и другими закусками.
Наступило время для комплиментов. Акитада наклонился к хозяину. Вы не перестаете меня удивлять, Уэсуги, развлечения обещают быть весьма впечатляющими.
Спасибо, Ваше Превосходительство, но основой банкета у нас являются еда и вино. Я боюсь, что после столицы наше простое меню вызовет у вас разочарование.
Акитада вежливо возразил. Он осмотрел еду, которую быстро и бесшумно подавали на красивых тарелках. Его тошнота утихла, и он осторожно попробовал. Вкус перебивали острые специи. Отлично, сказал он Уэсуги. Острее, чем еда дома, но очень вкусно. И вино превосходное. Произнес он, запивая съеденное, чтобы потушить огонь во рту и горле.
Покончив с комплиментами хозяину, Акитада обратился к гостям, которые представляли разные слои местного общества. Осторожными вопросами он выяснил, что купец Сунада занимался оптовой торговлей с северянами и хорошо знал условия судоходства вдоль побережья. Он пересмотрел свой прежний вывод. Человек с таким опытом мог быть очень полезным для нового губернатора. Если, конечно, он уже не был полезным его врагам.
Судья откровенно разочаровал. Вопросы Акитады по поводу местной преступности вызвали педантичную лекцию о преимуществах суровой китайской системы наказания. Акитада и сам был убежденным конфуцианцем, но он понимал, что японские обычаи и условия сильно отличаются от китайских, и что слепо применять жестокие китайские меры может только недалекий чиновник. По китайской системе, судья должен был наблюдать, как вынесенный им приговор приводился в исполнение, и Акитаду поразил интерес Хисоматсу к различным мучительным методам убийства мужчин или женщин. Он, казалось, получал удовольствие от перечисления деталей наказания.
Акитада откинул воротник и немного расслабился. От выпитого горячего вина, острой пищи и находящегося за спиной большого мангала по его лицу и шее потек пот.
Фармацевт, который, видимо, также был врачом, озадачил его. Что он здесь делает? Небольшой, некрасивый и почти горбатый мужчина, у него были живые черные глаза, которые внимательно изучали Акитаду. Он решил, что Ойоши присутствовал, потому что он был врачом семьи Уэсуги, глава которой был болен.
Размышления об Ойоше заставили Акитаду вспомнил о допущенном промахе, он повернулся к хозяину:
Как поживает ваш почтенный отец? До меня дошли неутешительные вести, что он не здоров.
Ваше Превосходительство совершенно прав. Плохое состояние здоровья моего отца является причиной, по которой я не поехал к границе. Мое место в бою, чтобы защищать территорию Его Императорского Величества от северных варваров, но как послушный сын я не мог оставить в кровати отца, когда его жизнь под угрозой.
Уэсуги не выглядел ни как лихой вояка, ни как заботливой сын, но Акитада сказал:
Я сожалею, что его состояние настолько серьезно. Можно ли ему как-то помочь?
Моему отцу идет восьмидесятый год жизни. Его состояние вполне соответствует его возрасту.
Краткую паузу прервал Ойоши:
Я был бы более чем счастлив сейчас же заглянуть к вашему почтенному отцу, если вам это угодно, господин. К счастью, я захватил с собой лекарства.
Не стоит его беспокоить, отрезал Уэсуги. Мой отец уже спит. Видя, как изумился Акитада таким грубым ответом, он покраснел и тихо добавил:
Кроме того, сегодня вы мой гость, Ойоши. Наслаждайтесь едой и вином!
Ойоши поклонился и снова сосредоточил свое внимание на подносе.
После того, как они отдали должное трем блюда: жаренному лососю, тушенным морским ушкам и очень пряному овощному блюду с кусочками соевого творога, Акитада почувствовал дискомфорт в животе. Вспомнился разговор с Сэймэем, по поводуможно ли в таком случае закончить обед, не унижая себя. Он вытер рукавом пот со своего лица. Редко когда он чувствовал себя настолько неудобно.
Хозяин наклонился к нему. Намеревается ли Ваше Превосходительство выслать какие-либо депеши в столицу до того, как снег перекроет дороги? спросил он.
Конечно. Я буду регулярно посылать доклады, на мгновение отвлекшийся от своих проблем Акитада удивился, почему Уэсуги проявляет интерес к таким вопросам.
Уэсуги засмеялся, к его смеху присоединились другие гости:
О, да вы не в курсе, дорогой господин. После того как выпадает снег, здесь ничего не делается регулярно и меньше всего это касается сношения со столицей. Дороги будут непроходимыми до начала лета. Мы будем полностью отрезаны от столицы. Если Ваше Превосходительство планирует отправить гонца, лучше это сделать в ближайшее время. У Такесуке есть хорошие гонцы. Я спрашиваю, потому что вопрос о моем подтверждении в должности высшего должностного лица провинции просрочен.
Так вот оно что! Истинная причина этого приглашения в том, что Макио Уэсуги хочет занять должность своего больного отца. Чтобы держать крупные воинские отряды в отдаленных и небезопасных провинциях, правительство назначало высших должностных лиц из числа местных князей и самураев, давая им право собирать налоги и следить за соблюдением законов, используя свои собственные деньги на содержание армии. Отец Макио Уэсуги занимал эту должность, и теперь его сын тоже хотел получить ее. Это означало для него не только власть, но почти наверняка богатство, так как значительная часть собранных налогов разными путями шла в казну высшего наместника провинции.
Акитада был принципиальным противником такой практики, потому что это давало слишком много власти в руки местных князей и снижало авторитет назначенных императором губернаторов. Конечно же, он не имел никакого желания менять свое отношение в данном конкретном случае. Теперь же он уклончиво сказал:
Я должен изучить этот вопрос. Если погодные условия действительно такие, как вы говорите, то я должен представить императору рекомендации как можно скорее. Тем не менее, жители провинции, мне кажется, очень миролюбивы. Только заметил, что тут удивительно мало торговцев и ремесленников.
Вспышка гнева прошла по лицу его собеседника, но он лишь поклонился.
Такесуке сказал:
Такой человек, как вы, Ваше Превосходительство, недавно прибывший из столицы, не может иметь правильного представления о местных условиях. Говоря от имени князя Уэсуги, а также от своего имени, я предлагаю Вашему Превосходительство мое полное содействие в военных вопросах.
Пока Акитада обдумывал сказанное Такесуке, Уэсуги вернулся к своему вопросу. Верховное управление провинцией находилось в руках Уэсуги в течение многих поколений, отметил он. Не зависимо от того, какие бы талантливые господа из столицы не назначались сюда губернаторами, серьезные вопросы, как правило, всегда решались князьями. Наши уважаемые губернаторы из столицы всегда были очень благодарны тому, что их освобождали от обременительных и опасных обязанностей.