Зрение Лекса затуманилось. Он держал Су-Ли, которая с трудом держалась на ногах. Когда их зрение прояснилось, они огляделись и увидели, что вокруг была уже не просто грязь и гниль.
Они увидели тела.
Трупы.
Су-Ли ахнула, и Лекс почувствовал, как содержимое его желудка поднимается к горлу. На секунду ему показалось, что в комнате полно людей-манекенов, но это было совсем не так. Это было ещё хуже. О да, всё было гораздо хуже. Трупы были расставлены за столы и в кабинки, сидели на табуретах, выстроившихся вдоль стойки. Все они были бледными и сморщенными, высохшими, как пугала. Их лица были бескровны, белые как кости руки лежали на столах, сжимая кофейные чашки и держа ложки и вилки.
Но хуже всего было то, что всем им перерезали глотки.
Острым ножом, - подумал Лекс. Должно быть, это было сделано очень острым ножом.
Разрезы были аккуратными и бескровными, почти хирургическими. И это усугублялось тем, что все они были зашиты черным кетгутом. Губы трупов тоже были зашиты крест-накрест, глаза отсутствовали, аккуратно заменённые чёрными пуговицами от ботинок. Эффект был такой, как будто кто-то превратил их в кукол вуду.
Не настоящие куклы вуду (если они вообще существуют), а то, как вы себе их представляете. Своего рода образ, который существует в голове каждого из живущих в мире, насыщенном дешёвыми фильмами ужасов.
Сказать, что это было ужасно и пугающе, значило бы свести к минимуму абсолютный ужас происходящего. В закусочной их было двадцать. И не только мужчины и женщины, но и дети ... даже младенец, лежащий на руках у своей зомби-матери, как кукла чревовещателя.
Лекс просто застыл.
Он не знал, что делать и что сказать. Су-Ли дрожала с широко раскрытыми глазами. Её рука сжала его руку. Лекс был уверен, что она очень близка к тому, чтобы впасть в шок.
Но он ничем не мог ей помочь.
И он ничего не мог сделать для себя.
Забегаловка снова начала разлагаться. Ещё быстрее чем раньше. Это было ужасно. Но самое ужасное было написано на грифельной доске: оно было адресовано им.
Трупы не были похожи на людей-манекенов. Они принадлежали к другому виду, но это что-то значило. В микрокосме этого маленького города с привидениями это что-то да значило.
- Хорошо, - сказал он Су-Ли, - мы вошли сюда и можем выйти. Физика есть физика.
Она быстро кивнула.
- Дверь была там. Должно быть, она всё ещё там, только кто-то или что-то не даёт нам её увидеть.
Такова была его логика, и она была взята в основном из телешоу, романов в мягкой обложке и фильмов. Как бы назвали нечто подобное в "Секретных материалах" или в За гранью возможного? Экран разума? Галлюциногенный экран? Что-то вроде того. Может быть, это и была чушь собачья, но он взял это за основу своих рассуждений, чтобы совсем не сойти с ума.
Прижимая к себе Су-Ли, он подошёл к зеркальным окнам.
- Вот там, - пробормотал он себе под нос.Мы пришли оттуда.
Он взмахнул рукой, чтобы привлечь внимание Крипа, и стекло мгновенно запотело, как зеркало в ванной.
Ты ведь и это предусмотрел?
- Дверь всё ещё там, - сказал он.
Су-Ли снова быстро кивнула. Если он так сказал, значит, это правда. Теперь она была низведена до уровня простых детских рассуждений. Страх полностью завладел ей.
Лекс решил, что самым логичным и рациональным будет подойти к окну, где, как он знал, была и, как он надеялся, до сих пор находится дверь. Возможно, его рассуждения были дерьмовыми, но ничего другого не оставалось.
Затем позади него раздался звук падающей ложки.
Послышался скрип табурета.
Я не хочу видеть, я не хочу этого видеть, чёрт возьми.
Су-Ли застыла, как столб. Её рука была холодной, как будто она держала пакет со льдом.
С пересохшим, как сажа, ртом Лекс очень медленно повернулся и чуть не закричал. Су-Ли, конечно, сделала бы то же самое, если бы у неё не пропал голос, и в ее лёгких было достаточно воздуха.
Вуду люди были живы и двигались.
Они не делали ничего угрожающего. Они просто делали вид, что обедают, подражая тому, что делали при жизни. Они подносили ко рту бутерброды, ложки супа и чашки кофе, словно в насмешку над едой и питьем, на что были неспособны, ведь их губы были зашиты. Один из них даже читал газету, а двое других вели оживлённый, но молчаливый разговор лицом к лицу. Звенели чашки, стучали вилки. Наливали кофе и нарезали жареный стейк из курицы. Это было похоже на какую-то причудливую пародию на жизнь. Они были мимами и ничем больше. Это могло бы быть мрачно-комичным, если бы не то, как они выглядели и сама природа этого места.
Лекс и Су-Ли молча наблюдали за ними.
Похоже, они мало что ещё могли сделать.
- Я думаю, мы можем пройти через дверь, видим мы её или нет, - сказал Лекс. - Давай попробуем. Это безумие, но стоит проверить.
Су-Ли была просто вне себя. Было очевидно, что она не знала, о чём думать, но также было очевидно, что она полностью доверяла ему. Он многое повидал, и это придавало ему сил.
Они вместе повернулись и потянулись к зеркальному окну, веря и в то же время не веря.
Позади них ... всё стихло.
Дерьмо.
Они повернулись, а вуду люди прекратили свои занятия. Очевидно, представление закончилось. Все они были полностью неподвижны. Кофейные чашки застыли в воздухе, как ложки и вилки. Парень в одной из кабинок поднёс ко рту недоеденный гамбургер. Когда он выпал из его пальцев, парень, казалось, не заметил этого.
Лексу это не понравилось.
Что-то должно было произойти.
Что-то ужасное.
А затем, как будто закусочная знала, что он ожидал этого, вуду люди медленно повернули головы. Все они уставились на Лекса и Су-Ли своими блестящими глазами-пуговицами.
- К чёрту всё это, - сказал Лекс.
Он повернулся к ним спиной и подошёл к зеркальным окнам. Протянув руку, он прижал кончики пальцев к стеклу и увидел, что они остановились на стекле. И всё же, хотя он видел, как они остановились, он чувствовал, что дверь, которую он не мог видеть, сдвинулась на дюйм или два.
Послышался шорох, и он заметил, что все посетители поднялись на ноги.
Они шли толпой.
Он бросил ещё один взгляд назад, и да, они действительно приближались... только все они были в огне. Не просто горели, а плавились, как восковые манекены. Глаза дымились и пузырились, сочась из глазниц. Носы и губы сползли с лиц. Лица превратились в черепа, блестящие от плавящейся восковой плоти, а волосы пылали, как горящие парики.
Вонь была невыносимой.
Лекс толкнул дверь и вышел в ночь, волоча за собой Су-Ли. Он двигался быстро и не останавливался, пока они не оказались на улице. Затем он осмелился обернуться, ожидая увидеть толпу пуговицеглазых людей.
Но там ничего не было.
В закусочной было темно. Не было никаких признаков того, что что-то произошло. Он подошёл к зеркальным окнам. Сложив ладони рупором, он заглянул внутрь.
Забегаловка была совершенно пуста.
- Это просто безумие, - сказал он.
Затем снова зазвучала сирена.
12
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Казалось, что по коже Чазза ползают тысячи крошечных насекомых, взбирающихся по рукам и ногам вверх по спине. Ощущение было настолько реальным, что он царапал кожу до боли. Но жуков не было, был только страх.
Он наблюдал за Одноногой Леди.
Теперь она остановилась посреди улицы. Просто стояла, не двигаясь и ничего не делая. Он внимательно посмотрел на неё и понял, что она стала неживой. Теперь она была просто куклой. Она была не более живой, чем манекен в витрине магазина.
И что теперь?
На самом деле ему хотелось, чтобы она двигалась. По крайней мере, он знал, что она задумала. Как будто она поджидала его там, строила планы, пытаясь поднять его тревогу и опасения на новый уровень. Если это так, то у неё это очень хорошо получалось.
Сейчас самое время уйти, сделать что-нибудь, но он был так же неподвижен, как и она.
Она ждала.
Он ждал.
Он и сам не знал чего, просто в глубине души он был слишком напуган, чтобы двигаться. И снова он пожалел, что рядом нет Рамоны.
Ему хотелось, чтобы рядом кто-то был.
Ему никогда не удавалось побыть одному. Даже в детстве он был не из тех, кто развлекался, строя модели автомобилей, читая комиксы или играя в видеоигры. Он был социальным существом (ему нравилось так думать) и нуждался в других людях. Правда заключалась в том, что ему нужны были люди, чтобы оправдать своё существование, люди, которые восхищались бы им и его атлетической грацией, его приятной внешностью и непринужденными манерами. Он нуждался в поклонении. В одиночестве он чувствовал себя неуверенно. Сам по себе он, казалось, не существовал или был на грани исчезновения.
И прямо сейчас он думал, что теряет рассудок, и некому было его переубедить.
Выбирайся отсюда, придурок. Обратно через окно и иди искать остальных. Делай то, что у тебя получается лучше всего: беги, футболист.
И он знал, что именно это нужно сделать. Он почти слышал, как тренер кричит на него, мотивируя, подгоняя, говоря, что у него есть способности и навыки, но ему не хватает мотивации.
О, он был прав, чертовски прав
Сирена.
Как и Рамоне, она напомнила ему о каком-то первобытном звере, вылезающем из мезозойского озера и вопящем от ярости и голода. Она прошла прямо по позвоночнику и, казалось, заставила пломбы в его коренных зубах заболеть. Стекла задребезжали. Мир эхом отозвался на этот зловещий гул. Затем, примерно в тот момент, когда он чуть не закричал от её звука, она оборвалась и исчезла вдали.
В тот самый момент, словно по сигналу, он почувствовал, как что-то скользнуло по его ботинку, и пнул существо ногой. Он решил, что это мышь. Он не любил ползучих маленьких пушистых тварей, но большинство его старых страхов теперь казались ему второстепенными. Чёртова мышь. Ну и что? Он легко мог бы жить с мышами.
Потом она начала ползти вверх по его ноге.
Это была не мышь.
Это была крыса.
С криком он согнулся и почувствовал, как его рука коснулась жирной шкуры, которая, казалось, кишела паразитами. Проклятая тварь не была крысой из низшей лиги, это было чудовище размером с кошку, и если он сомневался в её намерениях раньше, то перестал, когда она укусила его в ногу, принеся горячую, колющую боль в икру.
Чазз ухватился за неё, сжимая толстый хвост, который извивался в его руке, как особенно противная змея. Он оторвал крысу от своих штанов, чувствуя, как её когти рвут ткань, пытаясь удержаться. Затем он начал раскачивать крысу за хвост, наслаждаясь властью над ней. Набрав необходимую скорость, он отпустил её.
Она ударилась о залитую лунным светом стену с силой достаточной расплющить её. Но не было ни пятнышка крови. На самом деле, когда она ударилась о стену, она просто разлетелась ... разлетелась на куски.
Чазз издал приглушённый крик.
Она была не настоящая. Как и всё в этом месте.
В лунном свете он разглядел её на полу. Голова была безволосой, как у опоссума. Будучи отделённой от тела, челюсти всё ещё пытались укусить. Две лапки отвалились, но продолжали двигаться, всё ещё пытаясь вцепиться когтями. Но самое ужасное заключалось в том, что он мог видеть, как вращаются шестерни внутри неё, валы и пружины.
Этому дерьму не было конца.
Крыса была похожа на заводную игрушку.
И как только это осело в мозгу Чазза, подталкивая его всё ближе к полному безумию, он услышал другой звук.
Скрип, скрип.
Он огляделся по сторонам. Должно быть это была Одноногая Леди... но нет, выглянув в окно, он увидел, что её уже нет на улице. Он нигде её не видел.
Скрип, скрип, скрип.
И кроме того, этот звук доносился рядом с ним.
В комнате он различил смутную фигуру. Она сидела в кресле-качалке, раскачиваясь взад-вперёд, взад-вперёд.
Скрип, скрип, скрип.
- Кто ... кто там?
И женский голос, хриплый и задыхающийся, произнёс: "Это я, куколка. И я здесь уже очень, очень давно.
Женщина, ещё одна женщина-манекен.
Он чуть не начал истерически хихикать при одной мысли об этом.
- Держись от меня подальше! Только подойди ко мне, и я убью тебя!
Она захихикала.
- О, тебе не стоит беспокоиться обо мне, куколка. Старая леди хочет повидаться с тобой. Одноногая леди. Ей нужно твоё сердце. У тебя доброе, сильное сердце, а у неё его совсем нет. Поэтому ей нужно твоё.
- ДА ПОШЛА ТЫ! - крикнул Чазз.
Стул перестал скрипеть.
- Как скажешь, куколка.
Женщина уже поднялась со стула и приближалась с тем же щёлкающим звуком, что и сгорбленный человечек. Она двигалась неуклюжей походкой, болезненно и медленно, как будто одна нога была длиннее другой. Он видел, как она протягивает к нему свои острые пальцы, длинные волосы развевались из стороны в сторону в такт её движению.
С криком Чазз побежал к двери.
Он едва успел. Она запустила пальцы в его волосы, а потом он захлопнул дверь за собой и услышал, как её ногти царапают с другой стороны, как будто это были вовсе не ногти, а когти.
На двери был замок, и он воспользовался им.
Она продолжала царапать другую сторону.
- Когда я найду тебя, куколка, я тебя трахну.
Чазз оттолкнулся от двери, по его коже снова побежали мурашки.
Он споткнулся о стул и упал в лужу лунного света, отчего его пальцы стали пепельными и почти фосфоресцирующими, как лепестки ночных орхидей. Он дрожал, пускал слюни, стучал зубами. Слезы текли из его глаз, и он не мог собрать свои мысли воедино.
Перед ним была лестница, ведущая на второй этаж.
Когда он пришёл в себя, он подумывал о том, чтобы пойти туда и спрятаться в комнате, но нет, он не мог вынести мысли о том, что находится в том же доме, что и эта тварь. Нет, он должен бежать. Ему нужно было бежать. Ему нужно было как-то дистанцироваться от этого места.
Именно это он и собирался сделать.
Потом он увидел, как что-то спускается по лестнице, какой-то гигантский длинноногий паук. Оно заметило его и решило, что он - его добыча.
Цок-цок-цок-цок, ступали его многочисленные лапки.
Чазз пополз к двери, стукнулся об неё, и с другой стороны раздался голос: Теперь делай выбор, куколка... я или оно.
13
Мир Даниэль словно сжался.
Он стал тесным и душным, как маленький чёрный ящик. Состоял из этих улиц и зданий, переулков и домов, всех мелких деталей, которые составляли город под названием Стокс, который, как она знала, существовал только в кошмарах и, возможно, на самом краю ада.
Она задыхалась.
Ожидая у окна какого-то безымянного магазина, она задыхалась. Крип стоял рядом, нервный, взволнованный, двигаясь туда-сюда, не в силах усидеть на месте. Лекс и Су-Ли стояли на улице, боязливо оглядываясь на тёмную закусочную. Они вошли, а потом вышли. Должно быть, они выключили свет после того, как ушли.
Даниэль пришлось напрячь всё своё тело, чтобы сделать вдох.
Ей даже пришлось приподняться, чтобы набрать воздуха в лёгкие. Когда она попыталась сказать об этом Крипу, она не смогла вымолвить и слова.
Здесь что-то было не так.
Что-то плохое.
Воздух исчез. Ей нужно было найти место, где есть воздух, иначе она задохнётся. Она пошла, спотыкаясь, в том направлении, откуда они пришли.
- Эй, - сказал Крип. Что ты делаешь?
Он протянул руку, чтобы схватить её, но она оттолкнула его и побежала. Задыхаясь, ища воздух, которым можно было бы дышать, она побежала по улице и завернула за угол, и чем быстрее она шла, тем лучше был воздух, пока она не перестала задыхаться.
Крип бежал за ней, выкрикивая её имя, требуя объяснений, что, чёрт возьми, она делает, и, о, если бы у неё было время, она сказала бы ему, и тогда он бы понял.
Она завернула за угол и увидела, что там кто-то стоит.
Это был мужчина. Большой мужчина.
Он двигался со щелчками и жужжанием шестерёнок.
Даниэль резко остановилась в нескольких дюймах от него, отчаянно пятясь назад. Лунный свет показал ей, что на самом деле это был не человек, а ещё одна кукла, которая только выглядела как человек. Он улыбался ей, и она увидела, что у него есть зубы.
- Это ты, куколка? - спросил он.
У неё было достаточно времени, чтобы издать тихий крик, когда что-то ударило её по голове, от удара она упала на колени, а затем на тротуар, и провалилась во тьму.
14
Чёртова идиотка.
Вот что пришло в голову Крипу, когда он погнался за Даниэллой, которая оказалась на удивление быстрой и проворной. У неё были длинные, как у газели, ноги, и он решил, что она какая-то спортсменка, раз так набирает скорость. Бегунья или футболистка. Может быть, она играла в лакросс и занималась плаванием, как Рамона, или гоняла на горных велосипедах, как Су-Ли. Как бы то ни было, эта девушка была в хорошей форме.
А для Крипа, чей основной вид спорта состоял из марафонских забегов в Resident Evil, она была недостижима.
Он окликнул Лекса и Су-Ли, но они уже были в пути.
Блин, это было просто здорово. Как будто у них не было других проблем, таких как остаться в живых и сохранить рассудок, теперь они должны были нянчиться ещё и с этой психованной штучкой.