В-четвертых
Но пункт четвертый Опалин домысливать не стал. Если Маша и впрямь в Париже, гуляет по бульвару Монпарнас, он ее почти наверняка никогда не увидит. И старший оперуполномоченный тут же превратился в сплошной сгусток беспросветной тоски.
Раньше от всех бед спасала работа, которую Иван любил и умел делать, но в последнее время с ним стало происходить что-то странное. Опалин чувствовал, как охладевает к своему делу, а потерпевшие, вместо желания разобраться и помочь, нередко вызывают у него раздражение и более тогосовсем недобрые чувства. Взять хотя бы вчерашний взрыв в общежитии. Окровавленная девушка заливалась слезами, что останется калекой и жених ее бросит, и тут же бесхитростно рассказывала, как они с другими рабфаковцами подначивали горе-химиков провести смертельный опыт.
А о последствиях вы подумали? мрачно спросил Опалин.
Девушка потерянно поглядела на него и зарыдала еще пуще.
«Все-таки Горюнов прав, мелькнуло в голове у Ивана. Какие же они идиоты!»
А теперь он лежал на старой кровати и думал, что сам он тоже хорошупустил Машу, из гордости, из глупости, из да, впрочем, какая разница
Опалин убрал письмо и фотографию в ящик стола, ящик тщательно запер, спрятал ключ, завел будильник и лег спать. Ему очень хотелось увидеть во сне Машу, но, конечно, приснилась какая-то калейдоскопическая чепуха: он зачем-то пытался задержать Соколова, который вдруг превратился в Твердовского и начал его строго отчитывать, а в конце неожиданно выяснилось, что ночной убийцане кто иной, как их шофер Харулин, и Иван даже проснулся в холодном поту.
Однако не все муровцы мучились охлаждением к работе и страдали от невзгод в личной жизни. Так, например, Юра Казачинский проснулся в квартире своей любовницы, чувствуя небывалый прилив сил. И не был обманут в своих ожиданияхиз кухни доносились вкуснейшие запахи какао, поджариваемого мяса и специй. Это означало, что готовит не хозяйка квартиры, а домработница, еда у которой получаласьпальчики оближешь.
«Будь она раза в три моложе, смутно помыслил Юра, шлепая по огромному коридору в ванную комнату, я бы на ней женился, ей-богу, женился бы»
Он съел двойной завтрак, потому что понятия не имел, сколько времени уйдет на выяснение сведений, нужных Опалину; нежно простился с дамой сердца и отправился прямиком на близлежащую станцию метро «Дворец Советов»[8].
Желтый с коричневым вагон довез его до центра, а остаток пути до главного здания «Интуриста», расположенного по адресу: улица Горького, дом 11, Юра проделал пешком.
Я ищу Инну Леонардовну Рейс Это по поводу заявления об исчезновении вашей сотрудницы.
Инна Леонардовна оказалась миниатюрной седовласой особой с осиной талией. Шею почтенной дамы обвивали крупные коралловые бусы, а на высоких каблуках она передвигалась едва ли не быстрее, чем Казачинский, привыкший ходить широкими шагами. Инна Леонардовна носила старомодное пенсне на шнурочке, но едва Юра увидел, как блестят из-под стекол выцветшие и вроде бы добродушные глаза, его кольнуло недоброе предчувствие. Человека, который так смотрит, трудно на чем-то подловить и еще труднеезаставить сказать вам больше того, что он сам изначально намеревается открыть.
Свидетельница засыпала Юру словами, одновременно ухитряясь отвечать на телефонные звонки и отдавать распоряжения сотрудникам, заглядывавшим в кабинет. Бедная Катяее все любилиужасная потеряневосполнимаяпросто немыслимов голове не укладывается! И так далее, и тому подобное, по кругу, с новыми эпитетами и причитаниями.
Вы говорите, Пыжову все любили. Значит, у нее было много друзей?
Инна Леонардовна как-то замялась и сказала, что о друзьях ей ничего не известно, и вообще общались они с Екатериной только на работе.
А в чем заключалась ее работа?
Собеседница Казачинского слегка нахмурилась и снова стала нанизывать слова на слова, из которых, впрочем, вроде бы следовало, что Пыжова хорошо знала английский и сопровождала в качестве переводчицы группы англичан и американцев, приезжающих в СССР.
Мы так ее ценили! Просто не представляю, как мы будем без нее справляться
Скажите, чем Пыжова занималась в последние дни? Седьмого ноября был праздник, убили ее вечером девятого.
Седьмого числа она сопровождала на парад группу товарищей, восьмого они гуляли по Москве, а девятого утром Катя проводила их в аэропорт.
А товарищи откуда былииз Англии или из Америки?
Нет, из республики немцев Поволжья[9].
То есть наши? А почему
Наших сотрудников нередко привлекают во время праздников, когда приезжает много гостей из республик. Вас это удивляет?
Ну, я думал«Интурист» пробормотал Казачинский, потирая мочку уха. Скажите, в последнее время вы не замечали за Пыжовой никаких странностей? Может быть, она жаловалась на кого-то или рассказывала о навязчивых поклонниках
Нет, ничего такого не было.
Что ж Я хотел бы поговорить с людьми, которые Екатерину хорошо знали или часто общались с ней по работе.
Часа через три, опросив десятка два человек и обегав едва ли не все комнаты представительства, Юра спустился на первый этаж, повернул не туда и оказался в буфете, который в это время был восхитительно пуст. За стойкой скучала гражданка слегка за тридцать с наколкой на высоко взбитых, подкрашенных волосах. Вокруг гражданки громоздились чаши с пирамидами апельсинов, вазы с конфетами, бутерброды с икрой и осетриной, булочки, пирожные и прочие атрибуты ее неоспоримой власти.
Новый сотрудник? протянула она с сомнением, скользнув взглядом по кожаной куртке Юры.
Я из МУРа, ответил Казачинский. Расследую убийство переводчицы.
Он сел за стол, всем своим видом показывая, что ему начхать на буфетное изобилие (которое, разумеется, предназначалось только для сотрудников «Интуриста»), открыл записную книжку и пробежал глазами по строкам. Поразительно, но чуть ли не впервые в жизни его обаяние не помогло. Все, с кем он беседовал, были крайне вежливы, крайне предупредительны и на словах выказывали горячее желание помочь, но на делеповторяли одни и те же общие фразы. Екатерина Пыжова была прекрасным человеком, никто никогда не желал ей зла, и никто понятия не имел, что с ней могло случиться. О личной жизни Пыжовой коллеги осведомлены не были и даже не могли сказать, кто был ее любовникома без любовника не обошлось, в этом Казачинский был совершенно уверен. Такая видная блондинка, если судить по фотографии, просто физически не могла оставаться одна.
Выпейте кофе, товарищ муровец, сказала буфетчица, ставя чашку на стойку.
Юра убрал записную книжку, встал из-за стола и подошел к буфетчице.
Вообще-то, признался он, понизив голос, я бы предпочел чего покрепче.
Спиртное не продаем, хладнокровно ответила барная фея. Начальство запрещает. Вы кофе-то пейте, пока не остыл
Казачинский вздохнул, взял миниатюрную кофейную чашечку с блюдца, поднес ко ртуи замер. Буфетчица тем временем привычными движениями протирала стойку. Юра понюхал кофе, озадаченно моргнули выпил содержимое чашки залпом. На щеках его проступил слабый румянец.
Хороший кофе, проговорил Казачинский с благоговением.
Сами завариваем, с убийственной серьезностью отозвалась буфетчица. Вы бутербродик-то возьмите. Кофе, он такой, его всегда закусывать надо.
Юра не стал спорить и взял бутерброд с икрой. Его не покидало ощущение, что фортуна, которая все это утро упорно показывала ему спину (и пятую точку), наконец-то начала разворачиваться в его сторону.
Может, выпьем вместе, а? предложил Казачинский с улыбкой, облокотившись на стойку. Кофе, само собой.
Ну, кофе, конечно, можно, многозначительно протянула королева буфета, особым образом подчеркнув слово «кофе», и достала из-под стойки темную бутыль с криво приклеенной этикеткой «Квас». Кофе, очевидно, названный квасом в целях конспирации, полился в чашки. Юра и буфетчица весьма двусмысленно поглядели друг на друга, слегка чокнулись кофейными чашками и выпили. Буфетчица закусила кремовым пирожным, Юра взял себе бутерброд, на сей разс осетриной.
А ты, значит, тут из-за Пыжовой, да? спросила буфетчица.
Казачинский не стал протестовать против сокращения дистанции и фамильярного «ты». Женщина, которая тебя кормит и, между прочим, поит, имеет на такое обращение полное право.
Из-за нее, подтвердил, блестя глазами. Кстати, меня Юрой зовут.
А я Клава.
Предлагаю выпить за знакомство еще по чашечке кофе, быстро закончил Казачинский. Пока меня начальство живьем не съело
За что?
Да послали меня выяснить насчет Пыжовой, что да как. С кем только я не говорил, и все без толку.
Да, они тут такие, заметила буфетчица, наливая сорокаградусный то ли «кофе», то ли «квас». А что тебе про Пыжову надо знать?
Ну Прежде всего каким человеком она была.
Она-то? Буфетчица взяла свою чашечку и холодно усмехнулась. Сука.
Да? неопределенно протянул Казачинский, гадая, что последует за этим сногсшибательным признанием.
Конечно. На собраниях речи толкала и про международное положение могла все, что хошь, объяснить, а сама у иностранцев вещи клянчила и потом их продавала. Духи, одежду, вот это все. Ну и дарили ей, конечно, много. За разные услуги.
Какие именно услуги?
Ну, уж не за то, как переводила. Говорили, спит она со всеми, к кому ее прикрепляли.
Постой, пробурчал Юра, что-то соображая. Так она же группы сопровождала
Не-не, ее обычно прикрепляли к важным гостям. Для групп другие переводчики есть, попроще. Конечно, совсем важных туристов ей не доверялиРомена Роллана, к примеру. Но вот каких-нибудь коммунистов приезжих или журналистовзапросто.
Голова у Юры уже шла кругом.
А про семью что-нибудь знаешь?
Знаю, с готовностью ответила Клава. Мать у нее и два брата, все до сих пор в деревне живут.
В деревне? Юра изумился.
Ага, Бисерово называется.
Это рядом с Москвой?
Ну, не совсем рядом, но добраться можно.
Погоди, но если она из деревни, как же она английский выучила и вообще
А она очень хитрая была. Все впитывала. Мужик у нее был, решил ее образованием заняться. У тебя, говорит, талант к языкам. С французским и немецким сейчас много кого, а вот с английскиммало. Учи английский. Ну, она и стала учить. Потом он ее сюда, в «Интурист», пристроил. А потом его замели. По пятьдесят восьмой. Она против него показания давала и вообще от него отреклась. Некоторые думали, ее тоже того, заметут за компанию. Но не замели и даже с работы не погнали.
А как к ней тут относились?
Бабы? Терпеть не могли. Мужики получше, это да. Интересовались. Клава нахмурилась. Слушай, только давай договоримся: я тебе это рассказываю вроде как под большим секретом. Никаких бумажек или, как там у вас принято, я подписывать не буду, ясно? Мне неприятности на работе не нужны. Тут все стукачи, но им не понравится, если про них тоже начнут всякое рассказывать
Клава, ты золотая женщина, серьезно ответил Казачинский. Какие неприятности? Я вообще тут кофе пью, и говорим мы о погоде.
О погоде? Ну ладно. Клава улыбнулась, и на щеках ее вспыхнули такие обольстительные ямочки, что Юра на несколько мгновений напрочь утратил дар речи. Еще о погоде рассказать? Про дождик, про облачность, про снежок? Давай, спрашивай, пока никто не пришел.
У Пыжовой был кто-нибудь?
В смысле, постоянный? Был, конечно. Орехов нет, Орешников. Он в ВОКСе работает.
Это Всесоюзное общество культурных связей? сообразил Казачинский.
Оно.
Какие у них были отношения?
Ну, какие, какие Он пожиже, чем ее бывший, конечно. Она его при себе держалаОрешникова, в смысле, потому что никто получше не подворачивался.
Она сама так тебе сказала? небрежно спросил Юра.
Не мне, Рейсихе. Но разговор был при мне, это да. Кто ее убил-то?
Казачинский ограничился тем, что развел руками.
Мы только это дело получили. Ее даже опознать долго не моглинашли без документов. Не знаешь, что она могла ночью в районе Никитского бульвара делать? В гостях была или, может, родня там живет?
Никитского Клава задумалась, да нет вроде. Орешников на другом конце Москвына улице Чернышевского. А сама она вроде на Садовой-Самотечной.
Не Клава, а просто клад. Или кладезь. Юра поймал себя на желании расцеловать буфетчицу.
А подруги у нее были какие-нибудь?
Какие подруги? Я ж говорюона сука была. Ну, вертелись вокруг нее разные бабы, которым она сбывала лишние вещи. Но это ж не подруги.
Дверь буфета отворилась, на пороге возникли две женские фигуры. Казачинский понял, что пора закругляться.
Сколько я тебе должен? спросил он.
Нисколько. Не путай мне отчетность.
Юра не стал спорить, лишь оторвал кусок бумажной салфетки и написал на нем свой номер.
Вот если захочешь мне позвонить. Днем скорее всего ответит женщинаэто моя сестра. Я ее предупрежу, она мне передаст все, что ты скажешь.
Ладно, сказала Клава, опуская обрывок салфетки в карман своего фартука, и повернулась к новым посетительницам, напустив на себя профессионально любезный вид. Что вам угодно?
Глава 18. Скамейка
У меня нет системы.
Зато большой опыт.
Когда Казачинский вошел в кабинет Опалина, тот, разложив перед собой дела четырех жертв, рассматривал извлеченные из папок фотографии. На Юру старший оперуполномоченный едва взглянул.
Антон сидел за столом Петровича и, очевидно, уже закончил рассказывать, что именно ему удалось узнать. Сам Петрович отсутствовалсудя по всему, Опалин отправил его куда-то с поручением.
А у меня есть новости, объявил Казачинский.
И вслед за тем он пересказал коллегам то, что ему удалось узнать от буфетчицы «Интуриста».
Кого-нибудь из братьев жертвы придется вызвать для опознания тела, сказал Опалин. Мать не надо. Он дернул щекой. Про Орешникова мы уже знаемАнтону о нем рассказали другие свидетели
Хлопнула дверь, в кабинет быстрым шагом вошел Петрович.
Так вот, по поводу машины, заговорил он, не тратя время не предисловия. У самого Орешникова машины нет, но его двоюродный брат сейчас за границей, работает в нашем торгпредстве, и Орешников присматривает за его машиной. Фамилия брата
Плевать на фамилию, отмахнулся Опалин. Машина появилась, значит, я прав. Это не шофер.
Кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит? попросил Казачинский.
Труп Екатерины Пыжовой усадили на скамейку. Опалин взял одну из фотографий и сунул ее под нос Юре. На скамейку, вот в чем фокус. Раньше наш шофер либо оставлял тела на месте преступления, либо вывозил в какой-нибудь парк. Не сажал он никого на скамейки, понимаешь?
Получается, это не шофер? Казачинский нахмурился.
Слухи в народе уже ходят? невпопад спросил Опалин.
Слухи есть, подтвердил Петрович. Как им не быть-то!
Ну вот, а теперь предположим, кто-то замыслил убийство, но не знает, как все обставить. И туттакой удобный случай. Где живет Орешников?
На Чернышевского.
Тогда все просто: жертва была у него, он убил ее, засунул в машину, выехал на Бульварное кольцоэто только мое предположение, он мог и другой дорогой ехать, и оставил тело на Никитском. Мол, ловите своего «комаровца», люди добрые, а я ни при чем.
Нужна санкция на арест, подал голос Антон.
А если это все-таки не он? спросил Петрович. Нам же ничего толком о нем не известно.
«Он что, сомневается?»изумился Завалинка. Сам он воспринимал любые выводы Опалина как истину в последней инстанции.
Надо осмотреть квартиру и машину, буркнул Иван, не отвечая. На левом сапоге Пыжовой не хватает набойки. Если Орешников таскал труп туда-сюда, то где-то эта набойка могла остаться Антон!
А?
Ты будешь сопровождать Петровича к товарищу Орешникову. Доставьте товарища сюда немедленно.
А если он откажется?
Скажите ему, он арестован по сто сорок пятой статье УПК. Эта статья разрешала задержать подозреваемого на две недели, за которые милиция или следователь обязаны были собрать достаточное количество улик.