Бонни хихикнула.
- Глупый маленький человечек, - сказала Айрис.
Никто из нас не вздохнул от облегчения, включая Бонни. Да, Рэй был занозой в заднице, но всё, что он говорил, было почти правдой. Если бы все были вовлечены в политический процесс, я полагаю, что старые добрые США действительно были бы страной народа и для народа, а не для титулованных особ. Ну, как бы то ни было, это была самая грандиозная мыльная опера за день.
Рэй отошёл от крыльца шагов на пять и остановился.
Он склонил голову набок, словно прислушиваясь. Что-то его озадачило...или испугало. Я придвинулся ближе к окну, чтобы увидеть то, что видел он, и, возможно, позвать его обратно. Он стоял и размахивал своим маленьким фонариком. На фоне окружающей черноты луч был белым, как сахар, и очень ярким. Он прорезал темноту, как лазер. Казалось, что он держит в руке белый меч. Тут я заметил кое-что, чего раньше не замечал. Может быть, из-за угла освещения, или отражения, или преломления ... но темнота была не просто отсутствием освещения, а чем-то большим. Я видел, как она движется вокруг Рэя, словно туман из угольной пыли, утолщается и расширяется, образуя тонкую плёнку.
А потом я увидел, что там что-то движется, что-то огромное.
Рэй издал какой-то сдавленный звук, и, возможно, я тоже. Прежде чем я успел крикнуть ему, чтобы он возвращался в дом, появился этот странный синий шар, парящий примерно в десяти футах над ним. Идеально круглый, фосфоресцирующий глаз сине-зелено-белого света, который был настолько интенсивным, что мне пришлось отвести взгляд.
Но Рэй не отвёл взгляд.
Он стоял как вкопанный, глядя на сферу, словно загипнотизированный. Может, так оно и было. Этот чудовищный светящийся глаз заворожил его, и не собирался отпускать. Глаз, или что бы это ни было, был частью какой-то массивной чёрной аморфной фигуры, которая приближалась к Рэю. А потом оно забрало его. Всё произошло очень быстро. Я увидел множество чёрных извивающихся отростков, похожих на щупальца кальмара, которые, казалось, вырвались из темноты. Они были из того же глянцевого черного материала, что и кабели. Их было буквально несколько десятков, они двигались волнообразно, извивались и тянулись с поразительной скоростью. Ни у одного кальмара или осьминога не было столько. Они легко схватили Рэя, обвили его, словно кокон.
Он закричал.
Мы все слышали, как он кричал.
Айрис отпрянула от ходунков, и я подхватил ее. Я слышал, как она снова и снова повторяла: Боже милостивый, Боже милостивый, Боже милостивый. К тому времени Бонни и Билли подошли к окну и потеряли дар речи.
- Уведи её отсюда - сказал я Бонни, и она заковыляла прочь, поддерживая Айрис, ведя её через гостиную на кухню.
Рэй не жилец, и я знал это, но всё равно искал план действий, пытался что-то придумать, но ничего не получалось. Ни я, ни кто-либо другой не смогли бы ничего сделать. Билли и я стояли беспомощно, оба дрожали, оба тяжело дышали, оба были полны ужаса, отвращения и удивления.
Мы оба видели, что произошло дальше.
Через несколько секунд после того, как тварь схватила Рэя, он испустил последний крик, и тварь раздавила его. Раздался хруст костей, Рэй дёрнулся, и какая-то мясистая белая масса вырвалась у него изо рта. Я думаю, это был его желудок. Существо растворилось в темноте, свет его глаза померк, и осталась только непроницаемая чернота ночи.
Я просто стоял и дрожал.
Билли всё время издавал какой-то странный звук, словно не мог выдавить из себя ни капли слюны.
- Какого хрена? - наконец сказал он, и в его голосе послышались рыдания. Что, чёрт возьми, только что произошло?
Как будто я знал. Я чувствовал себя так, словно был вырезан из дерева. Мое тело было абсолютно негибким. Тон голоса Билли был растерянным, отчаянным и ужасно испуганным. Это был голос маленького мальчика, который только что видел, как его щенка сбили на дороге. Он ждал, что я расскажу ему, как такое могло случиться в разумном и справедливом мире. Он хотел, чтобы я осмыслил происходящее, изложил ему с разумной точки зрения, но я не мог, и моя неспособность почти причиняла мне боль.
Я заставил себя пошевелиться и взял Билли за руку: Нам лучше убраться подальше от окна. Оно знает, где мы, и я не думаю, что оно просто так уйдёт.
Он посмотрел на меня. Его глаза были широко раскрыты, рот сжат в кривую линию, а лицо покрыто бисеринками пота. В бледном свете фонаря он выглядел как один из тех персонажей, которых Джонни Крейг рисовал для "Склепа Ужасов": потный, уставившийся в никуда, сломленный страхом, на грани какой-то шокирующей правды или тёмного откровения, которое полностью вывело бы его разум из равновесия. Он протянул руку и дотронулся до меня, словно пытаясь удостовериться в моей реальности.
- Пошли, - сказал я.
Мы уже подошли к дивану, когда светящийся шар снова зажегся прямо за окном гостиной, как будто кто-то включил прожектор. Он смотрел на нас, как глаз циклопа, наполняя комнату холодным голубым светом. Мы с Билли просто остановились, как лягушки, пойманные лучом фонарика. Я думаю, это было инстинктивно. Если замереть, то возможно оно просто пройдёт мимо. Но в данной ситуации это было неприменимо. Эта тварь знала, где мы находимся, даже если бы мы попрятались в шкафах.
Бонни что-то сказала из кухни, но я так и не расслышал, что именно, потому что раздался звон бьющегося стекла. Десятки щупалец - я буду называть их так - ворвались в комнату, петляя, извиваясь и дергаясь, как сорванные высоковольтные линии. Все произошло быстро, со смертоносной скоростью. Было похоже на прорастание корней дерева в ускоренном режиме - щупальца, врывались в комнату, пока полностью её не заполнили. У основания они были толщиной с моё бедро постепенно сужаясь чуть ли не до иголки. Они бешено крушили все вокруг, переворачивая диван и подбрасывая кресло-качалку в воздух. Двое обрушились своим весом на кофейный столик, а другие разбили широкоэкранный телевизор и вырвали потолочные плитки. Их жёсткие кончики напоминали бритвы. Они выпотрошили диван и проделали глубокие борозды в стенах.
Мы с Билли ринулись прочь, и одно из них, словно услышав нас, последовало за нами, как гигантский питон. Его кончик нацелился в меня, промахнулся и разрубил абажур надвое. Мы добрались до кухни, и я пинком захлопнул дверь как раз в тот момент, когда щупальца ударили по другой стороне, как шелестящие, извивающиеся лианы в бурю. Они бились об неё, и я слышал, как их острые кончики вонзаются в дерево. Даже не спрашивая, Билли ухватился за один конец кухонного стола, а я за другой, придвинув его к двери.
- Что происходит? - спросила Бонни. Что, чёрт возьми, происходит?
- Заткнись! - рявкнул Билли, вырывая фонарик у неё из рук с такой силой, что мне показалось, будто он выдернет ей руку впридачу.
Щупальца всё ещё бились о дверь, плавно скользя по ней. Я видел, как слепящий синий свет проникает из-за двери, просачиваясь сквозь щели. Дверная ручка дергалась снова и снова. Вероятно, от щупалец, случайно задевающих ее, но у меня в голове возник сумасшедший образ существа, пытающегося повернуть ручку и войти. Движение было довольно слабым, настойчивым, но слабым ... затем раздался громкий треск, когда они вырвали ручку с мясом.
Бонни, сидевшая вместе с Айрис у плиты, выглядела совершенно безумной.
- Биллисделай что-нибудь! Ради бога, сделай же что-нибудь!
Билли беспомощно перевел взгляд с жены на меня. Его рот открывался и закрывался, как будто он хотел что-то сказать, но ничего не выходило. Он был похож на лосося, хватающего ртом воздух.
Глаза Айрис повылезали из морщинистого, желтоватого лица, как шарики для пинг-понга. Она сильно дрожала и все время причмокивала губами, как будто пыталась их увлажнить. Дряблая шея, казалось, вибрировала.
- Они утащат всех нас, одного за другим, - сказала она. Так они и планировали. Нет смысла прятаться, они всех найдут.
- К чёрту всё, - сказал Билли.
Он схватил единственное оружие, которое увидел: метлу. Он поднял ее, держа перед собой, как копье. Зияющее отверстие в двери, где была ручка, внезапно заполнилось червеобразным движением, когда одно из щупалец проскользнуло внутрь. Примерно три фута его влезли в комнату, его кончик покачивался из стороны в сторону, как будто оно не могло решить, что делать дальше. Но Билли бросился на него не задумываясь. Прежде чем я успел остановить его, он прыгнул и с глухим стуком ударил по щупальцу рукояткой метлы. Он бил по нему снова и снова, и это производило такой же эффект, как избиение резинового шланга бейсбольной битой.
Щупальце не отступило, оно просто ждало.
Мы ждали вместе с ним.
Спустя пять секунд избиений, я сказал: "Прекрати, Билли. Просто оставь его в покое.
Он заколебался на секунду, а щупальце - скользкое, чёрное и маслянистое - начало пульсировать. Заостренный острый кончик расширялся, раздуваясь, как змея, только что проглотившая мышь, становясь выпуклым и тупым. Потом он раскрылся, и брызнул струей слизи на ручку метлы. Обильное количество её окутало метлу. Билли всё ещё держался за неё. Щупальце просто ждало, липкая веревка слизи соединяла его с концом метлы. Потом слизь зашевелилась. С каким-то скользким, хлещущим звуком она скользнула по ручке метлы к рукам Билли. Она вела себя так, словно была живой, и мне вспомнилась сцена в Капле, где старик тычет палкой в метеорит, а тот раскалывается, и инопланетное желе скользит вверх по палке и поглощает его руку.
Билли отбросил метлу прежде, чем что-то подобное произошло, и щупальце втянуло слизь, как ребенок свисающие сопли, захватив с собой метлу и ускользнуло обратно через дыру в двери. Ещё минуту или около того мы слышали, как другие щупальца копошатся в гостиной, а затем наступила тишина. Голубое свечение погасло. К этому времени мы с Билли, Бонни и Айрис уже сидели у плиты, прижавшись друг к другу.
Десять минут спустя тварь так и не появилась.
- Должно быть, оно очень сильно нуждалось в метле, - сказала Айрис, и Бонни разразилась истерическим хихиканьем, которое больше всего походило на звук полной потери разума.
А ночь только начиналась.
13
Примерно через час мы услышали гудки. Они звучали в ночи пронзительно и настойчиво. Один длинный, за ним два более коротких. Сначала я подумал, что их издают какие-то странные существа снаружи, но это был просто автомобильный гудок. Через пять минут длинный гудок повторился, за ним последовали два коротких. Я не думаю, что это было случайно.
- Это сигнал, - сказала Бонни. - Кто-то пытается подать нам сигнал.
- Да, - сказал я, потому что это не могло быть ничем иным.
Больше мы об этом не говорили. Мы с Бонни закурили, а Билли рылся в холодильнике, пока не нашел бутылку Бада. Он выпил её одним длинным глотком, вытирая пену со рта.
- Теперь я чувствую себя человеком, - сказал он.
Снова прозвучал гудок, и мы все напряглись. Кто-то явно нуждался в помощи, и, как бы глупо это ни звучало, в гудке слышалось почти отчаяние. Гудок продолжал звучать с пятиминутными интервалами. Это заставило нас всех нервничать. Бог свидетель, у нас и без того хватало забот. Мы не обсуждали, что происходит, и я не был уверен, хорошо это или плохо. Мы просто ждали, может быть, надеялись, что всё это пройдёт и мы сможем собрать кусочки нашей жизни воедино. Мысль об этом казалась мне ещё более ужасной, чем ожидание того, что за нами придут те твари с щупальцами, потому что это означало возвращение к нормальной жизни без Кэти. Это означало смириться с потерей. Это означало идти вперёд, жить без неё, и я честно не думал, что у меня хватит на это духу.
Снаружи царила кромешная тьма.
Мне кажется, я ждал, когда выйдет Луна или покажутся звёзды. Это означало бы конец всего этого, подумал я. Больше всего я боялся, что ночь никогда не кончится. Утро наступит, но солнце никогда не взойдёт. Что мы будем вынуждены жить как кроты, которые никогда больше не увидят дневного света. Эта мысль была ужасна. И, будучи учителем естественных наук, я знал, что если солнце не восходит изо дня в день, то фотосинтеза не будет. Растения и деревья больше не будут перерабатывать углекислый газ и выделять пригодный для дыхания кислород. Я представил себе умирающую тёмную Землю, кустарники и леса, папоротники и цветы - все мёртвое и увядшее, человечество, задыхающееся от собственных ядовитых продуктов жизнедеятельности.
Снова прозвучал гудок.
- Почему бы им, блядь, уже не бросить это дело? - сказала Бонни. Мы не можем помочь им больше, чем самим себе.
В каком-то смысле она была права, но мы с Билли продолжали смотреть друг на друга, и я знал, что мы оба думаем об одном и том же: кто бы там ни был, ему нужна помощь, и если мы не пойдём к ним, то вряд ли сможем назвать себя людьми. Там была смерть. Но я боялся этого меньше, чем самой мысли о том, чтобы жить, зная, что бросил кого-то в беде. Зубы вины гораздо острее любого меча.
- Интересно, это кто-то из наших знакомых, - сказал Билли без всякого вопроса.
- Может быть, - сказал я. Если бы это был я, я бы хотел, чтобы кто-нибудь помог мне.
К этому моменту Бонни уже наблюдала за нами обоими.
- Даже не думайте об этом, мать вашу. Это слишком опасно. Мы нуждаемся друг в друге. Никто туда не пойдёт.
Снова прозвучал гудок, и я вздрогнул.
- Там никого нет, - сказала Айрис, нахмурившись. Если ты говоришь себе, что там никого нет, значит, так оно и есть.
Она теряла рассудок, так что никто не ответил. Мы просто сидели. И это было самое худшее: ожидание. Я знал, что гудок зазвучит снова, и когда он зазвучит, я закричу. Я не хотел это слышать. Мне было невыносимо это слышать.
Но я всё слышал. Мы все это слышали.
- К чёрту всё это, - сказал Билли. - Джон, у тебя здесь есть какое-нибудь оружие? Топор? Что-нибудь полезное?
- У меня есть кое-какие вещи в гараже, - сказал я.
- Нет, - ответила Бонни. Ты никуда не пойдёшь.
Билли вздохнул: А что, если бы это была ты?
- Тогда я бы вылезла из этой чёртовой машины и спряталась в каком-нибудь безопасном месте.
- А если бы ты была ранена и не смогла выбраться?
Она сердито посмотрела на него, но постепенно её лицо смягчилось. Бонни была хорошим человеком. Несмотря на некоторые недостатки характера, она была хорошим человеком. Она была очень добра, когда дело доходило до подобных ситуаций.
- Хорошо, - наконец сказала она. - Тогда иди. Просто будь осторожен.
Она поцеловала Билли перед тем, как мы ушли, и я видел, что она действительно не верит, что увидит его снова. Мы взяли один из фонариков и пошли в гараж. Билли взял ружьё, которое Бонни стащила из патрульной машины. Я взял топорик и отвинтил ручку метлы. Я заострял её конец до тех пор, пока у меня не получилась хорошая пика.
Потом мы вышли в ночь.
14
Повсюду были кабели. Они свисали вниз, как лианы в первобытном лесу. От одного их вида в луче фонарика у меня волосы на затылке встали дыбом. Мы с Билли двигались медленно, но всё же двигались. Мы снова услышали гудок, он доносился с другого конца квартала. Мы начали ужасную прогулку в его направлении. Кабели были инертными, безжизненными вещами. Я знал, что они не были живыми, не в земном смысле этого слова. Они просто реагировали, когда вы прикасались к ним. И всё же ... когда мы подходили к ним слишком близко, они слегка дрожали, как будто могли чувствовать нас, чувствовать тепло нашего тела или вибрацию наших шагов.
Мы по возможности обходили их стороной.
Пока мы шли, я размышлял обо всём происходящем. Как только они уничтожат всех людейи всю живность впридачумир опустеет, что тогда? Какова их истинная цель? Похищали ли они людей для изучения, или это было средством достижения цели, как шахтёры, зачищающие тропический лес, чтобы добраться до ценных минералов под ним? Чего именно они хотят? И пока я размышлял об этом, я задумался о главном: кто же они такие на самом деле?
В то время как я был погружен в свои мысли, слепо следуя за силуэтом Билли и дорожкой света, которую он прорезал для нас, я чуть не наткнулся на один из кабелей. Я подошел к нему на расстояние фута, и он задрожал от моей близости. На мгновение мне показалось, что он движется, но это был не кабель, а то, что к нему прилипло: летучие мыши. Десятки обычных, садовых коричневых летучих мышей. Они были пойманы в ловушку и от страха хлопали своими кожистыми крыльями. Я увидел, что привело их сюда - кабели, казалось, были облеплены всевозможными насекомыми, в основном мотыльками. Может быть, было что-то сладкое в выделениях, которые их привлекали.
Билли вдруг остановился.
- Становится все опаснее, - сказал он.
Как же он был прав! Кабели были похожи на заросли молодых деревьев впереди нас, десятки их притаились, чтобы поймать неосторожных. Между многими из них было не больше нескольких футов. Лес ловушек для людей. Мы двинулись вперёд, и это было похоже на продевание нитки через спицы велосипедного колеса. Мы продвигались медленно, осторожно, оба болезненно осознавая, что произойдёт, если этот таинственный ветер снова подует.