Что, Дуб?
Ты продержишься до подхода помощи? Тебя сменить, может?
Олег не мог сказать, почему, но сразу поверил, что Руслан прав, помощь идёт.
И окончательно перестал задаваться вопросом, откуда Руслан здесь взялся.
Нет надобности! очень странно ответил тот и подобрался к другу ближе. Твои скоро уже подойдут. Я сейчас на душар такого шороху наведу, что они затихнут и тебя не тронут, даже когда ты тут ненадолго останешься один.
Понимание затопило сознание Олега, и мир словно застыл в его беззвучном крике: «Не смей!» но Руслан не услышал.
Его фирменное баранье упрямство с лёгкостью ломало любые запреты. Даже лучшего друга и старшего по званию.
Руслан! Ты
Я, Дуб, я. Я же обещал тебе, кунак мой! Помнишь? И мне дали слово сдержать, да А тебе надо вернуться к Юльке, слышишь? Во что бы то ни стало. Уже скоро вернёшься, я знаю И у вас будет сын. И дом будет. И счастье И война. Другая война Ты только помни: нет больше той любви, нет! Нету любви больше и лучше, чем положить себяза тебя. И этосамая главная высота Помни об этом всю жизнь! И никогда не бойся, подвиги не герои совершают, героями их уже потом назовут другие люди. А на войне иначе нельзя, без подвига, потому что и так всёи выдал забористый оборот, который совсем не к лицу будущим героям.
А потом обернулся и поглядел прямо в глаза Олегу, строго и как-то торжественно, как святой с иконы:
Понял?
Понял
Ну вот и слава Богувздохнул Руслан с облегчением, возвращаясь к пулемётуочень вовремя, как раз к следующей атаке душманов, разозлённых, что такая лёгкая, вроде, добыча так тяжело даётся и огрызается огнём на каждое неосторожное движение.
А потом встал в полный рост и пошёл прямо на них, оставив Олега лежать скованным слабостью и болью, не дающей даже вдохнуть полной грудью.
А потом упал, до последней секунды не прекращая огонь, и его тихий голос шепнул на ухо Олегу, который хотел бы сойти с ума, да не получалось: «Нечего тебе, Дуб, здесь оставаться Тебя Юлька ждёт. Знаешь, я ведь и ей тоже обещал перед своим отъездом А сына Русланом назовите, что ли, а?» и словно хлопнул зачерпнувший небо купол.
Наступила тишина. Та, небесная, невозможная на земле.
Где-то Тамуже не ЗдесьРуслан наконец-то тронул струнами натянутые в небе стропы, и Олег это знал столь же ясно, как то, что любит Юльку.
А потом была короткая ожесточенная перестрелка совсем рядом, где-то хлопнула граната, и вот уже руки ребят из взвода подхватили его, потащили, и кто-то обеспокоенно спрашивал, как «товарищ командир» себя чувствует, и всё это было логичным и естественным, но до пятен в глазах было больно в груди.
И дело было не в сломанных рёбрах.
Взяв свою самую главную высоту, Руслан плыл в недостижимо-далёкой небесной сини того мира. И не было дороги к нему.
Пока не было.
К концу мая 1982 года после упорных боёв Панджшерское ущелье было полностью взято под контроль советских и афганский войск, но Олег этого уже не застал, угодив в госпиталь.
Как и обещал Руслан, вскоре Олег вернулся к Юльке, получив отпуск на поправку здоровья а Руслан его уже ждал тамвернее, его могила под молодым крепким дубком, листья которого, как порой казалосьили хотелось думатьОлегу, шелестели его голосом.
Часто потом Олег приходил туда и сидел, глядя куда-то за горизонт и пытаясь услышать ту небесную тишину
Он ничуть не удивился, узнав, что той самой ночью, перед треклятой попыткой взять соседнюю высоту и всеми последующими странными событиями, сержанта Руслана Ассанова не стало: душманы атаковали их группу большим отрядоми, будучи пулемётчиком крайнего поста, Руслан принял на себя первый удар.
А ту вершину взяли через два дня, но взрывом карниз, на который упал Олег, обрушило, и никаких тел, кроме душманских, поблизости, разумеется, не нашли. Да и откуда им там было взяться?
Единственного сына Огарёвы действительно назвали Русланом. А через несколько лет, пособачившись с отцами-командирами насчёт их предвзятости к представителям отдельных народов Кавказа, Олег ушёл из армии.
Но десять долгих лет спустя вдруг не выдержал и восстановился, словно чувствуя: пора. Новая высота звала её взять.
А ещё говорят, в августе 1999 года где-то в горах Дагестана, в тот момент, когда капитан Огарёв последний раз с хрипом втянул в себя воздух, рядом послышался негромкий голос, который с чеченским акцентом весело скомандовал, словно выпускающийпарашютисту: «Пошёл!»
Но рядом с Огарёвым в тот момент находился только старлей Игорь Николаев да контуженный, а потому почти глухой солдат из его взвода, так что сколько уж в этих слухах было правдыБог весть.
Единственного человека, с которым Николаев действительно хотел бы поделиться этим, по стечению обстоятельств тоже звали Русланом.
Русланом Олеговичем Огарёвым.
Но рассказать ему при их короткой и такой странной встрече во время штурма Грозного Николаев так ничего и не успел.
Руслан торопилсяего ждала своя Высота.
Лето 2012 года, лето 2020 года
Москва-дер. Прислон
Табак и ладан
Москва, 200* г.
Мы, конечно же, всё исправим,
Будет даже лучше, чем прежде!
Только мнится, смотрюсь я старше
Лет на двестикогда седой
Тэм Гринхилл
На автобусной остановкеникого. Только фары мчащихся мимо машин окатывают изредка потоками света и уносятся дальше смазанным отблеском, чтобы никогда больше не вернуться.
Возвращаться будет некомузавтра вечером здесь проедут совсем другие люди. Старше на целый день, на тысячи мыслей, сотни слов и десятки дел.
Впрочем, нет, несмотря на поздний час, кто-то на остановке всё-таки стоит. Переступает с ноги на ногу, вертит в руках непочатую пачку сигарет и новенькую, вспыхивающую жёлтыми бликами в свете фар зажигалку, прячет нос в шарф и мёрзнет, просто ужасно мёрзнет.
«Кого-то» зовут Наташей, и холодно ей в первую очередь внутри.
Холодно и неправильно.
А прикурить можно? раздаётся где-то в районе плеча хрипловатый мальчишечий голос.
Наташа резко оборачивается, сжав зажигалку в кулаке, сама не зная, готовая бить или сразу рвануть прочь и тихонько выдыхает. Той характерной ленивой агрессии во взгляде «просителя» нет. Совсем.
Он одиннескладный мальчишка лет пятнадцати на вид. Взлохмаченный ёжик серо-русых волос, зелёный шарф, несуразные для конца ноября голые локти, армейского вида жилетка, брюки с кучей карманов и некогда охристые ботинки-«берцы».
И обезоруживающий взгляд тёмных глазнасмешливых, тёплых, взрослых.
Помешкав, Наташа разжимает кулак и растерянно протягивает зажигалку:
На.
Прикурив, мальчик, неразборчиво благодарит, не выпуская сигареты изо рта, и усмехается так, будто на самом деле всё знает:
А ты чего не куришь?
Дым его сигарет пахнет неуловимо странно, будто в церкви.
Расхотелось, дёргает плечом Наташа. Только оправдываться перед каким-то шкетом не хватало!
К тому же она почти не врёт.
Не курить ей хочется, а отвлечься. Забыть, сбежать от собственных мыслей и ни за что не возвращаться домой, где сидит угрюмый Андрей, а лучше просто исчезнуть.
Или, может чтобы исчез сам Андрей, унося с собою все проблемы.
Что курить не хочешьэто правильно, кивает одобрительно мальчик, а вот всё остальноезря.
Что? вздрагивает Наташа.
Невыразимо-долгое мгновенье реальность кажется ей зыбкой, как отражение на глади воды. Тронешьпобегут круги, искажая, разбивая, ломая картинку.
Подъезжает запоздалый сто тридцатый, выжидает немного и, раздражённо хлопнув дверями, отбывает в темноту.
Мальчишка провожает его задумчивым взглядом, стряхивает столбик пепла и поворачивается к Наташе:
Ну, выкладывай.
Голос у него до того уверенный и властный, что Наташа сама не замечает, как уже рассказывает юному незнакомцу всё. От начала времён, от сотворения мира, от случайной встречи у призового тира на ВДНХ.
Не кисни, рыжая! Они жульничают, у них прицел подкручен! Держи, мне этот плюшевый кошмар даром не нужен, я просто на спор стрелял.
Незнакомый парень на пару лет старше суёт ей в руки кислотно-зелёного мишку, смеётся и исчезает в толпени привет, ни пока.
Он догонит её на выходе из парка и проводит до домапервый, но далеко не последний раз, ведь дворы такие тёмные, а Наташа учится на вечернем и совершенно не умеет, на взгляд Андрея, правильно бить кулаком.
Где учился сам Андрей, он так не признается. Он вообще до обидного мало будет говорить о себе. Его закадычный друг, лопоухий увалень Мишутка, как-то признается Наташе «по большому секрету», что закончили они оба консерваторию, за что схлопочет от Андрея дружеский подзатыльник.
Шутка, понятная только этим двоим?..
Про работу Андрей говорить тоже не станеттак, упомянет вскользь что-то про дипломатические вопросы.
Так ты в МИДе работаешь?
Ну почтибыстрая улыбка, переводящая разговор в шутку: Знаешь, бывают случаи, когда обычные дипломаты не справляются и переговоры становятся несколько агрессивными.
Фильм на слуху, и Наташа смеётся, узнавая отсылку:
Так вот оно что! Значит, ты у нас джедай?!
Андрей хохочет вместе с ней.
Да, тогда он ещё будет смеятьсялегко, много, охотно. И слушая его смех, Наташа будет верить, что у них всё впереди.
А потом он уедет в загранкомандировкуна долгих полгода, без связи, без писем, без звонков.
Только один раз, в самый тоскливый, незадавшийся Наташин день рожденья Мишутка с виноватым видом передаст ей открытку с поздравлением, накарябанным, судя по почерку, задней левой куриной лапой, а ещё обязательный торт, букет и кольцо в бархатной коробочке.
О том, где Андрей и когда вернётся, Мишутка отвечать будет уклончиво, а потом и сам пропадёт без следа. Навсегда.
Наташа так и не сможет спросить вернувшегося по осени Андрея о его некогда лучшем другевечно хмурый, неразговорчивый незнакомец с Андреевым лицом окажется не лучшим собеседником.
А о деньрожденном кольце этот незнакомец словно бы и не вспомнит.
До сегодняшнего дня
Мальчишка слушает Наташу внимательно, не перебивая и ни о чём не спрашивая. Сидит на стенке подземного перехода у остановки, кивает и покачивает ногой, методично долбя пяткой по гранитной облицовке.
От этих размеренных ударов словно бы вздрагивает весь мир.
Андрейни с того ни с сего всхлипывает Наташа. Пришёл сегодня и с порога как брякнет: «Выходи за меня! Я без тебя не могу!» блин
А ты? мягко обрывает повисшую паузу мальчик. Разве не этого ты хотела?
Да он же пьян, понимаешь?! Первый раз его нетрезвым вижу! Ну, так-то вино со мной пил, но не ТАК. И сам, зараза, признался, что пьян в жопу ну, прости, но это цитата, правда! Мол, пьян совсем, завтра об этом пожалеет и вообще я буду последней дурой, если соглашусь. Ну я и и
И?..
И свалила, хлопнув дверью! А он там остался наверное. Ну зачем он так?!
На остановке воцаряется тишина. Впервые с начала своей «исповеди» Наташа переводит взгляд на невольного слушателя, сосредоточенно растирающего окурок о стенку перехода.
Сейчас, вблизи, мальчишка выглядит ещё младше, лет на тринадцать от силыи сигарета в его руке смотрится нелепо.
А потом он поднимает взглядпристальный и взрослый, и спрашивает очень серьёзно:
Ты правда хочешь узнать? и, спрыгнув, машет рукой подъезжающему старенькому автобусу. Тот, смачно фыркнув, тормозит, и мальчик повторяет: Правда хочешь узнать, кто такой твой Андрей?
От его вопроса реальность идёт рябью, и мальчик вдруг кажется Наташе седым и древним, как сам мир.
Автобус незнакомого 762 маршрута нетерпеливо тарахтит в ожидании.
Ну?
Наташа замираети в этот момент начинается дождь со снегом.
Он обрушивается на улицу, мгновенно отрезая остановку от остальной Москвы с её обыденной, загнанной в рамки строгого реализма жизнью. Мальчишка вдруг оказывается уже на подножке автобуса, взирает оттуда сверху-вниз выжидающе, как какой-то древний истукан.
Да. Наташа резко шагает вперёд из-под козырька остановки, пока не успела раздумать, засомневаться, не поверить и тут же теряется в мокрой белой пелене. Снег залепляет глаза, мир утрачивает координаты, всё смешивается, кружится, отражение на глади воды идёт рябьюи Наташа слепым котёнком ухает сквозь неё вглубь, едва не захлебнувшись.
Цепкая рука хватает её за капюшон куртки и рывком затаскивает в автобус. Пока Наташ протирает от снега глаза, дверь за спиной с протяжным скрипом захлопывается, и автобус, подпрыгнув, бодро газует.
Мальчик в последний момент ловит Наташу за плечо, буркнув недовольно:
Осторожно, дурёха Садись, и кивает на безлюдные ряды сидений.
Наташа растерянно присаживается на ближайшее, вытертое за бесконечность веков до сального блеска.
Её странный попутчик устраивается на месте кондуктора у двери, со знанием дела нашаривает под сиденьем красную банку из-под кофе, выкидывает в неё свой окурок и, наконец, поднимает глаза на Наташу:
Ну, раз уж решиладобро пожаловать, что ли. Езда, конечно, тряская, зато прибываешь всегда точно в срок Не, это бесполезно, всё равно ничего не увидишь, добавляет он, заметив, как Наташа украдкой вглядывается в снежную круговерть за окном.
На соседнем сиденье в такт подскакивающему на ухабах автобусу деловито сипит какой-то громоздкий, армейский даже на видот пропечатанных по трафарету букв маркировки до грязно-зелёного оттенка краскиаппарат с кучей рычажков сверху и длинной, мотающейся туда-сюда антенной.
Неожиданно сквозь шумы прорезается голос кумира поколений:
В кабине нет шофёра, но троллейбус идёт,
И мотор заржавел, но мы едем вперёд,
Мы сидим не дыша и смотрим туда,
Где на долю секунды показалась звезда,
Мы молчим, но мы знаем: нам в этом помог
Троллейбус, который идёт на восток,
Троллейбус, который идёт на восток,
Троллейбус, который
Мальчик снисходительно усмехается, когда Наташа подскакивает от неожиданности.
А, не обращай внимания, Робертыч любит здесь петь Не рассиживайся, мы уже подъезжаем.
Куда? за окном по-прежнему нет ничего, кроме белёсой мешанины дождеснега, больше похожей на белый шум потерявшего сигнал телевизора, Наташе даже чудится характерный шорох помех
Нет, это, наверное, опять в том аппарате. В радиостанции.
Назад и вглубь, неопределённо отзывается странный мальчик со слишком взрослыми глазами и зелёным шарфом в неаккуратных бурых пятнах.
Автобус начинает сбавлять ход. Мальчишка вскакивает, с ловкостью эквилибриста ловя равновесие в автобусной болтанке, и ныряет в кабину.
Наташа совсем не удивляется тому, что водителя, совсем как в песне, там нет.
Не передумала? деловито крутя руль, уточняет мальчик, повысив голос. Учти, это последний шанс! А дальше как с парашютом. Встал к рампенадо прыгать!
Наташа мотает головой. Увидеть это мальчик вряд ли может, но догадывается:
Ну, тогда вперёд. Внимание, мы тормозим! Остановка а, впрочем, какая разница!
Под визг тормозов автобус лихо заваливается на бок, дёргаетсяи замирает, рывком встав обратно на четыре колеса.
И каждый с надеждой глядит в потолок
Троллейбуса, который идёт на восток
Мальчик снова выныривает из кабиныруки в карманах, серые волосы дыбом, несуществующий ветер мотает шарф по плечам.
Давно утратив чувство реальности, Наташа встаёт, подчиняясь кивку своего странного проводника в неизвестность, и пробирается к выходу.
Дверь со скрипом складывается вбок, словно занавес в заброшенном театре, и на сей раз в салон врывается ветер уже самый настоящий, полный пепла, пахнущий гарью и ещё чем-то незнакомым. Снега снаружи нет, только красно-бурая грязь, взбитая в кашу следами множества колёс.
Наташа застывает на подножке, но мальчик толкает её в спину, и приходится спрыгивать, мгновенно увязая в глине.
Невдалеке что-то громыхнуло, больно ударяя по перепонкам, словно очень-очень близко бушует гроза.
Иди! с лёгкостью перекрикивает грохот мальчик. Иди и смотри!
Куда?
Вперёд! Твой Андрейтам!
С трудом выдирая ботинки из глины, Наташа шагает вперёди всё тут же исчезает: грязь, гроза, автобус
Бессильно опадает ветер, вырастают вокруг незнакомые деревья, где-то беспечно журчит ручей.