Проводника нигде нет.
Никого нет.
Ещё шаг, и снова перемены. Мелькнули и сразу растворились в зелени неясные тени, и Наташа бросается за ними, почувствовав, угадав в них людей.
Они идут быстро, но осторожнона первый взгляд такие нелепые, похожие на лесовиков с детского утренника в своих мохнатых зелёных костюмах На второйскорее уж на настоящих леших, с которыми шутить совсем не стоит.
Не хрустнут под ногой сучья, не шелохнутся ветки. Глаза на размалёванных зеленью лицах смотрят вокруг цепко, по-звериному, ощупывая каждое дерево, провожая взглядом каждую птицу.
Вот только почему-то вовсе не замечают Наташи. Словно её здесь не существует.
Словно оналишь отражение на глади воды.
Наташа еле поспевает за этими странными людьми-лешими, не зная, что ей делать, её таинственный проводник велел идти и смотреть, вот она и идёт, всё дальше и дальше по лесу, пока наконец деревья не расступаются и люди-лешие не расходятся по сторонам.
На секунду Наташа растерянно замирает, а потом бросается следом за теми двумя, что двинули направо.
Тот, что повыше, Андрей.
Пусть даже он совсем не похож на себя и вообще на человека.
Ступает осторожно, как охотящийся леопард, смотрит зверем и нежно поглаживает замотанную в «лесовую» ткань винтовкудля автомата у неё слишком короткий магазин и слишком длинный ствол. И труба прицела сверху.
Про длинный ствол и короткий магазин Наташе объяснял сам Андрей в одну из их долгих, кружных прогулок от института до Наташиного дома. О чём только они тогда ни говорили, бесстрашно шагая по тёмным дворам! Андрей декламировал наизусть Гумилёва и Лао Цзы, рассказывал, как в домашних условиях изготовить фейерверк и сварить правильный глинтвейн, чем отбиться от маньяка и почему «Звезда Смерти» не имеет ни малейшего военно-тактического смысла
Наташа рядом с ним чувствовала себя первоклашкой.
Андрей смеялся и уверял, что это дело наживное. И вообще, он зато полный ноль в дизайне и не отличит цвет бедра испуганной нимфы от какой-нибудь фуксии, какой это цвет вообще, да не смейся ты, объясни человеку, нет, с бедром-то всё как раз понятно, а вот второй
Он должен был уехать «в ответственную загранкомандировку» совсем скоро, но Наташа ещё об этом не знала.
Нынешний Андрей, пригнувшись, делает ещё несколько осторожных шагов и опускается сначала на колено, а потом и вовсе ложится, распластавшись по земле у россыпи замшелых валунов. Укладывает перед собой винтовку, замирает и растворяется. На его местенесколько заросших бородой мха камней и какие-то заросли, а человека там нет.
Наташа подбирается ближе, ища взглядом винтовку, к прицелу которой приник Андрей. Он всё выравнивает её, сдвигая на какие-то миллиметры, стремясь к известному только емуи, может, его товарищу, с которым он обменивается короткими фразами и цифрамиположению
Перфекционист. Всегда таким был.
Не сдержав болезненного любопытства, Наташа переводит взгляд туда, куда Андрей целится.
В конце концов, её сероволосый проводник ведь велел идтии смотреть
Чуть ниже по склону петляет дорога, ведущая к полуразрушенным строениям, которые Андрей сейчас и изучает в прицел своей винтовкиНаташа чувствует его взгляд, словно красное пятнышко лазерной указки перебегает с места на место.
Дальше, за развалинами, лес опускается всё ниже и ниже, словно зелёный водопад, и над ним в неимоверной дали высятся пики гор.
Андрей и его товарищ не шевелятся.
Подстелив себе курткуздесь и без неё теплоНаташа сидит и ждёт.
Наконец она ловит на дороге какое-то движение и, привстав, напряжённо вглядывается Два пыльных внедорожника подъезжают к развалинам. Останавливаются друг против друга, из них высыпают люди, и «пятнышко лазерки» Андреева взгляда торопливо обегает их, задерживаясь на тех, кто вооружён, словно примеряясь а потом выбирает одного, вставшего поодальи дальше следует за ним, как приклеенное.
Совсем обычный, пусть и вооружённый человек. Наташа без труда разбирает детали, словно у неё вдруг открылось орлиное зрение («Что видит твой эльфийский взор, Леголас?»), а не «минус два» на оба глаза У человека тёмные волосы, аккуратная бородка, опрятная одежда, мужественное, неуловимо восточное лицо, ничего опасного ни во взгляде, ни в позе, несмотря на незнакомый Наташене русскийавтомат в руках.
Красивый мужчина, отдающий какие-то распоряжения в микрофон наушника, вот и всё.
Если поставить их рядомзамершего, почти не дыша, Андрея и этого мужчинуто бо́льшим зверем выглядел бы именно Андрей: злым, захваченным азартом охоты и вместе с тем до льда на сердце холодным и спокойным, безжалостным зверем.
Несколько томительных минут ничего не происходит. Взгляд Андрея не движется, мужчина стоит на месте
А потом у Андрея чуть слышно шуршит рация: «Третий, поехали».
«Принято», так же тихо отвечает Андрей.
И вдавливает спусковой крючоктак плавно, что само движение Наташа даже не успевает заметить. Только дёрнулась назад винтовка с негромким хлопком, упала на землю гильза, что-то одобрительно сказал товарищ Андрея, а тот красивый мужчина завалился назад.
С уродливой дырой вместо глаза.
А потом раздаются выстрелы, причём почему-то совсем в другой стороне, люди скрываются среди развалин, вдоль дороги мелькают смутные тени других «леших»
Всё это похоже на дурной боевик в стиле «арт-хаус», где не хватило денег ни на спецэффекты, ни на внятный сценарий.
Наташа сидит, не в силах пошевелиться, а перед глазами, кажется, навечно застыло красивое лицо с некрасивой дырой вместо глаза.
Это чудовищно.
Неправильно.
Абсурдно!
Приходит в себя она на подножке автобуса. Мальчишка-проводник смотрит на неё сверху-вниз с горькой, взрослой усмешкой и отблеском сочувствия на самом дне тёмных глаз.
Это становится последней каплей, и Наташа, захлёбываясь, кричит.
Что это всё сон, неправда и кошмар, что так нельзя, неправильно и несправедливо
Усмешка проводника горчит так, что, кажется, ему самому сводит скулы.
Я не Бог, шепчет он чуть слышно. Я всего лишь проводник. Я только провожаю и иногда исправляю.
Так исправь! с жаром требует, умоляет, кричит Наташа, вцепившись ему в плечо. Это ведь неправильновот ТАК! Исправь!
Ты уверена?
Красивое лицо с некрасивой дырой.
Азартный оскал Андрея.
Выстрелы и крики.
Да! Сто тысяч разда!
Мальчик смотрит уже не на Наташу, а куда-то поверх неё. Беззвучно шевелит побелевшими губами, и едкий, пахнущий пороховой гарью ветер треплет его некогда зелёный шарф, ерошит седые волосы, выбивает слёзы из глаз.
А потом становится тихо-тихо.
Отражение на зыбкой глади воды застывает на мгновенье
И разбивается. Разбегаются по воде круги, восточный мужчина медленно поднимается с земли и растягивает в усмешке тонкие губы, глядя, кажется, прямо Наташе в глаза.
Сквозь дыру в его голове Наташа видит дальние пики гора ещё серые многоэтажки, оседающие от взрывов, самолёт, падающий на город чёрной кометой, зарево пожаров и отблески сирен, хотя ничего подобного в этом лесном краю вовсе нет.
А потом с отвратительным хлюпаньем и хрустом дыра затягиваетсямозг, череп, мышцы, кожа последним откуда-то изнутри, чавкнув, вылезает глазное яблоко, и хотя второй глаз давно смотрит в другую сторону, зрачок этого продолжает сверлить Наташу.
Её тошнит.
Третий! внезапно оживает рация у Андрея, а вместе с ней и весь мир. Как и раньшелюди мечутся, укрываясь в развалинах, мелькают вдоль дороги тени только стрельбы пока нет.
Мимо, зло огрызается Андрей.
У нас тут гости незваные. Уходим.
Вас понял.
Снова тряский автобус, шорох радиостанции, голос давно ушедшей рок-звезды. Запах табакаи чего-то ещё, сладковатого и скорбного, как кладбищенский мраморный ангел.
У Наташи трясутся руки, а в горле огромный, колючий, не дающий дышать ком.
Седой проводник угрюмо смолит свою сигарету.
«Ты этого хотела?»
Автобус так подкидывает на ухабе, что Наташа заваливается вбокпрямо на радиостанцию, задевая какую-то ручку. Цой смолкает на полуслове. Треск помех становится всё громче, всё плотнее, и в нём постепенно проступают голосадесятки разных голосов разных эпох:
Веду огневой бой, веду огневой бой
Я Дуб-18, я Дуб-18, База, приём
По предварительным данным в результате авиакатастрофы погибло пятнадцать граждан Российской Федерации, из них трое детей
Вызываю огонь, квадрат такой-то
Дальнейшее продвижение невозможно, занимаем оборону
Сообщают о захвате заложников по адресу
Первый, первый, я триста пятый. Коробочка дошла, коробочка дошла, «чехи» её подбили нах Парни, кто остался, с нами.
Держитесь, пацаны! Прорвёмся мы к вам. Прорвёмся!
Четверо пострадавших от взрыва находятся в реанимации в тяжёлом состоянии
Вертушки! Пусть вышлют вертушки!
Эй, кто меня слышит! Приём! Кто-нибудь! Прекратите обстрел, прекратите обстрел, здесь свои! Кто-нибудь! Приём!
Двадцать первый, ответьте, приём! Сорока-21, Сорока-21, приём, приём!..
Возбуждено уголовное дело по статье о подготовке террористического акта
Варяг, Варяг, держись, мать твою, держись! Вы должны продержаться!
Группировка ответственность за взрыв объявлен в международный розыск
Хватит, это говорит уже проводник. Забрался с ногами на переднее кресло, перевесился через спинку, сердито щёлкает рычажками.
Голоса замолкают.
Думаешь, ты что-то исправила? Сделала мир лучше? Спасла невинных от смерти?.. Каждый поступоккамешек, пущенный по воде. Круги разбегаютсявсё дальше и дальше искажают отражение. Разбивают его. Сминают. Ты готова взять ответственность за пущенный камешек? Не прятаться за спину Андрея, увидеть самой? Тогда иди! Иди, смотри, ну же!
Визг тормозов, запах гари, табака и ладана?
От резкой остановки Наташу бросает вперёд, на сердитого мальчишку.
Думаешь мне просто?! всхлипывает он, уткнувшись ей в плечо. Мотаться вот так, проводником на этой грёбаной тарахтелке и мучительно искать, где можно хоть что-то ИСПРАВИТЬ?! Хоть кого-то провеституда и оттуда Не ошибиться, пуская камешки по воде. Не разбить отражение на осколки Если бы Авель был жив! Если бы Каин одумался! Их бы сыновья играли вместе
Наташа растерянно гладит его по голове, перебирает седые пряди.
Что она может сказать?
Наконец мальчишка судорожно вздыхает, вздрагивая всем телом, шмыгает носом и отстраняется.
Иди, повторяет он. Иди и смотри на круги по воде.
И Наташа идёт.
На этот раз вокруг неёгород. Непривычный, восточный, чужой и чуждый всему, что в ней есть. Жара окатывает пыльной волной, до дурноты, и Наташа не сразу замечает, что впереди неё шагает Андрей. А с ним неужто Мишутка? Заросший бородой, одетый, как местные, и совсем не такой забавный, каким Наташа его запомнила
Наташа идёт за Андреем и Мишуткой по странному городу, и от жары и мешанины непривычных запахов кружится голова.
Остановившись у ничем не выделяющегося дома, Мишутка переговаривает с одним из жителей, а потом они с Андрееми Наташа следомнеторопливо поднимаются по лестнице на последний этаж. Решительный стук в дверь, испуганная женщина в платке, небрежно отброшенная с дороги, седой старик, такой маленький и сухой рядом с Мишуткой
Наташа отступает в сторону, напрасно пытаясь унять дрожь.
Что-то случится, что-то сейчас обязательно случится, бегут круги по воде, дрожит, искажаясь, отражение
Недружелюбный, непонятный разговор на чужом языкеговорит в основном старик, а Андрей только спрашивает, устало, резко и зло, как гавкает сторожевой пёс.
Мишутка стоит у дверей, следя за тем, чтобы никто разговору не помешал. Его рукаНаташа не видит, но откуда-то знаетлежит на пистолете.
Андрей говорит всё резче, всё злее. Снова раздаётся стук в дверь, Мишутка даёт знак женщине открыть, и входят ещё двое.
Видимо, они проводят обыскпереворачивают всё в квартире вверх дном. Находят деньги, оружие, какое-то снаряжение Женщина плачет над разбитой вазой, которую уронил Андрейзлой, до смерти уставший, гавкающий зверь.
В глазах стариканенависть. Её пламя мечется в поисках выхода, рвётся наружу
Руки, сухие, как птичьи лапы, со старческими пятнами и набрякшими венами, словно сами собой метнулись к одному из найденных товарищами Андрея пистолетов
Срываются с дрожащих губ какие-то слова.
«Иншалла»
Хлопокне выстрел даже. У Андрея пистолет со странным длинным стволом, как будто на обычный ещё что-то накрутили. Это глушитель?
Кажется, старик, падая лицом на ковёр, так ничего и не понял.
А вот Наташа понимает, мгновенно.
Внезапно понимает всё.
И взрывы в голове того мужчины, и досаду Андрея в лесу, и его вопросы старику: «Где он? Что вы о нём знаете? Кто ещё здесь живёт?..»
И голоса в радиостанции, твердящие о взрывах.
И
Понимать всё этоневыносимо, потому что старик всё равно лежит лицом вниз, и выцветший ковёр впитывает кровь, наливаясь красным, и Андрей стоит неподвижно, как изваяние, не убирая пистолет, и так же застыл подскочивший к нему Мишутка, и, скорчившись над разбитой вазой, беззвучно рыдает женщина, закусив руку, чтобы не кричать
Наташа бросается прочь из комнаты в тщетной попытке убежатьот всего.
Она больше не хочет видеть круги на воде.
Не хочет видеть такого чужого и страшного Андрея.
На мгновенье её окутывает знакомый запах табака и ладана и кажется, что ладошка маленького проводника толкает в спинуно его нет рядом, совершенно точно.
Наташа делает ещё один шаг, запинается обо что-то и падаеткак сквозь водную гладь.
И вдруг слышит за спиной изумлённый вскрик Андрея.
И стук распахивающейся двери в прихожей.
И, чудом поймав равновесие, видит на пороге того самого восточного мужчину, одним глазом пялящегося на неё, а другим куда-то в сторону. Пистолет, прыгающий из кобуры под пиджаком ему в руку. Палец, вжимающий спусковой крючок.
А потом Андрей, неслышно за грохотом выстрела выдохнув её имя, вдруг оказывается рядом, отталкивает её к стенеи маленький злой кусок стали впивается уже в него.
Не в неё.
Круги разбегаются по воде всё дальше, дальше, дальше
Затихает рябь.
Застывает мир.
В этом мире нет ничего и никоготолько Наташа и Андрей, оседающий на пол, утекающий, как вода, из её рук.
Её Андрей. Её джедай. Её зверь.
Палач и защитник, убийца и спаситель.
Всего лишь человек. Офицер, исполняющий свой долг. До конца, до конца
Наташе хочется кричать, звать проводника, вновь требовать, чтобы он всё исправил, но она не смеет. И только молится, шепчет одно и то же слово.
Господи, Господи, Господи
Кто-то разжимает её руки, и тело Андрея с глухим стуком падает на пол. Кто-то ведёт её прочьиз квартиры, из дома, из города, мимо развалин и пыльной дороги, сквозь лес вверх по склону холма.
Журчит ручей.
Пахнет ладаном, гарью и немножечко табаком.
Господи, Господи, Господи
Тарахтит автобус, и проводник тянет Наташу за руку: поехали! Пора возвращаться.
Куда? Зачем?
Обернувшись в последний раз, Наташа с отчаяньем вглядывается в лес, ища смутные тени шагающих по нему «леших»
Вон тот, что повышеАндрей? Мишутка? Или всё это ей просто кажется?
Андре-ей! отчаянно кричит она.
Где-то высоко над лесом от её крика срывается с неба и падает вниз звезда.
Проводник непреклонно затаскивает Наташу в автобус, и хватка у него железная, откуда только что берётся в нескладном мальчишеском теле Автобус с рёвом газуетпрочь!
С лязгом захлопывается дверь, отрезая Наташу от той страшной, горькой, горелой реальности, шуршит на сиденье у окна радиостанция, покачивая антенной: «Третийпервому. Проверьте ваш сектор, к вам, кажется, гости»
Потом автобус подпрыгивает на ухабе, внутри радиостанции что-то щёлкает, и снова раздаётся привычное:
Мы сидим не дыша и смотрим туда,
Где на долю секунды показалась звезда,
Мы молчим, но мы знаем: нам в этом помог
Троллейбус, который идёт на восток,
Троллейбус, который идёт на восток,
Троллейбус, который
Приходить в себя больно и холодно. Автобус плавно тормозит, распахивает дверь, и в неё врывается кусачая метель, в которую Наташа шагает без слов, без чувств и без вопросов.