Я справлюсь с этим. Так что перестаньте трахать мне мозги, ладно?
Маллинз стиснул зубы. Он казался искренне расстроенным, чего Фил никогда раньше не видел.
Когда я её уволил, она сказала, что это всё из-за тебя, он откашлялся, поёрзал на стуле и продолжил. Ты уехал без неё. Ты бросил её.
Фил вытаращил глаза.
«Неужели это действительно так? Я не могу в это поверить,»очень медленно сказал он себе.
Я не бросал её, проскрежетал он в ответ.
Чушь собачья, Фил. Когда ты уезжаешь куда-то ради работы, а она не хочет переезжать с тобой, это то же самое, что бросить её. После того, как ты уехал, она сошла с ума. Она превратилась в нимфоманку. А когда через неделю я её уволил, она начала раздеваться в «Сумасшедшем Салли» и каждый вечер выставляла себя напоказ. Всё ещё не веришь мне?
Голос Фила помрачнел, когда он сказал:
Нет.
Маллинз с кислым видом поднялся, достал папку из одного из шкафов и повернулся.
Бак Норт и Пит Адамс, прежде чем они перешли в другие округа эта головная боль с «ангельской пылью» только начиналась. Поэтому я заставил их сделать то же самое, что и ты делал прошлой ночью: следить за «Сумасшедшим Салли», пытаясь понять, что там происходит. Только эти ребята не просто записывали номера. Они ещё и фотографировали.
Фил сглотнул так, словно в горле застрял осколок стекла
Взгляни на свой страх и риск, предупредил Маллинз. Но не злись на меня за то, что я тебе показываю, потому что это ты сам спросил.
Затем Маллинз бросил папку на колени Филу.
Это было какое-то отвратительное наваждение. Фил отказывался верить любому намёку, но его руки потянулись к папке, как будто он собирался открыть неопознанный труп в морге. Он открыл её.
«Нет»просто подумал он.
Он уставился на содержимое папки. Его лицо словно превратилось в бесстрастную каменную маску. Небольшая стопка чёрно-белых фотографий 8х10 показала ему сначала несколько невзрачных женщин, выходящих из «Сумасшедшего Салли» рука об руку с различными парнями. Все безвкусно одеты в узкие юбки, блестящие блузки, высокие каблуки. Некоторые из них были явно уродцами, как те, которых он видел прошлой ночью. Затем несколько зернистых снимков, очевидно, снятых через объектив с низкой освещённостью. На этих снимках были изображены одни и те же женщины, занимающиеся различными половыми актами с грубыми мужчинами в джинсах. Это действие происходило в пикапах и других местах за зданием клуба.
На одной фотографии была изображена женщина-крикер с одной рукой, несомненно, длиннее другой, лежащая на спине на мусорном баке позади «Сумасшедшего Салли». Её ноги обхватили спину какого-то безымянного деревенщины. Фигура Наттера была видна на нескольких кадрах: высокий, худой, с морщинистым лицом. Он наклонился, чтобы поговорить с несколькими посетителями на улице.
А на последних четырёх фотографиях Вики Стил исполняла акт фелляции в кабинах разных пикапов. На последней фотографии она сверкнула озорной улыбкой, засовывая бумажные деньги в лифчик. Следы чего-то белого блестели на кофточке и волосах, и это могла быть только сперма
Я же тебе говорил, да? сказал Маллинз. Он зарядил новую щепотку табака и тут же сплюнул. Но ты не слушал. Это твоя проблема, Фил. Ты никогда никого не слушаешь. Ты всегда должен знать обо всём больше, чем любой другой парень.
«Да пошёл ты, подумал Фил, но теперь, закрывая папку, он знал, что шеф прав. Я просил об этом, я получил это, подумал он. Теперь ты счастлив, придурок?»
Теперь ты знаешь, что к чему, сообщил ему Маллинз. Стул под ним заскрипел, когда он переместил свой значительный вес. Иногда мир действительно может быть куском дерьма, а?
Фил ничего не ответил. Он холодно положил папку на стол Маллинза, его лицо всё ещё было жёстким.
Иди домой. Поспи немного.
Фил поднялся, словно вылезая из могилы. Образы роились в его сознании: голова Вики на коленях какого-то деревенщины, капли спермы, сияющей, как алмазы, в её волосах и на её блузке.
«Шлюха, подумал Фил, выходя из участка. Я уехал, и она превратилась в дешёвую стриптизёршу и проститутку»
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Это был завораживающий звук, скользкий влажный щелчок, как будто клейкую ленту снимали с твёрдой поверхности.
Мир, казалось, гудел у него в голове: умиротворённо и чудесно.
Мешанина слов рикошетом отдавалась в его мозгу.
«Мои несчастные братья, подумал он. Я прощаю вас за ваши заблуждения и благословляю. Я люблю вас»
Óна! Óна!
Кожоед!
Спаситель придёт!
Он наблюдал с благоговением и верой. Какая честь видеть такое зрелище Его сознание было опьянённым, затуманенным. Он был в приподнятом настроении.
«Плоть мира Господи, благослови нас»
Этот скользкий влажный звук возобновился. Сверкали цвета, вспыхивал контраст. Это было так красиво! Красный цвет рассеивался вокруг.
Его глаза обратились к небу.
А влажные звуки продолжались.
«Уже скоро, подумал священник. Его сердце горело как тлеющий уголёк, горячий, пылающий слиток любви. Да. Скоро это повторится снова»
* * *
Он был маленьким мальчиком. Насекомые жужжали у его лица, некоторые из них выпускали жала. Сухие ветви и листья хрустели под его чёрными кедами; солнце пробивалось сквозь деревья.
Он чувствовал себя не очень хорошо. В школе мисс Каннингем упомянула о том, что в Китае свирепствует настоящий грипп, и это может быть очень опасно.
«Я не получу его, вспомнил он свою мысль. Я же не китаец».
Но его кожа была холодной, несмотря на пронизывающий жар изнутри. В животе у него пересохло. Его уже вырвало один раз, и он знал, что это, должно быть, фаршированные перцы, которые его тётя подавала на ужин вчера вечером. Он ненавидел фаршированный перец. Почему они не могут есть пироги каждый вечер вместо этого? Пироги с корицей были великолепны, а клубничные с белой глазурью тем более
Он не хотел возвращаться домой. Он не хотел думать, что болен.
«Я не болен, убеждал он себя. У меня нет никакого китайского гриппа!»
И он пошёл дальше, по-детски блуждая в сдерживаемом ликовании, в любопытстве, которое было столь же искренним, сколь и бездумным. В этом овраге он играл со своими солдатиками G. I. Joes А здесь, у пня, который выглядел широким, как крышка люка, они с Дэйвом Кейвом Хаусманом стреляли в бутылки Nehi из пневматического пистолета, который Дэйв одолжил у Игла. И они попали во множество бутылок.
Земля под его кедами захрустела. Он не знал, куда идёт, и ему было всё равно. Однажды ночью он остался у Игла дома, чтобы посмотреть шоу Альфреда Хичкока, и одна дама по телевизору убила кого-то замороженной бараньей ногой. А потом пришёл дядя ИглаФрэнк. Он занимался строительством домов и сказал, чтобы мы никогда не ходили в лес, потому что в лесу есть «вещи», которые десятилетние дети не должны видеть. Поэтому, естественно, на следующий день он и Игл Питерс отправились в лес, что с тех пор они делали почти каждый день. Однажды они нашли тёплую банку пива Miller и даже выпили её. В другой раз они нашли мёртвую кошку за Букингемской начальной школой, и живот кошки двигался от кучки червей, которые копошились в нём. А ещё они нашли большой тёмно-зелёный пластиковый пакет, полный заплесневелых журналов, только в этих журналах было много фотографий голых дам, и они смеялись, потому что это напоминало им сериал под названием «Обнажённый город». Одна из дам лила мёд между ног другой дамы, а потом она слизывала его! В другом журнале дама засовывала пистолет в дырку другой дамы. И после этого она втыкала в себя огурцы, бананы и всё такое. А ещё в одном журнале была подпись «Венди любит сосать», и это напомнило им о песне, которую они слышали постоянно, называемой «Венди». Эта дама держала во рту большую чёрную мужскую письку!
Они с Иглом бродили по лесу, когда только могли, но никогда не находили «вещей», которые, по словам дяди Фрэнка, десятилетние дети не должны видеть.
Дядя Фрэнк сказал, что однажды здесь поиздевались над одной девушкой, сказал ему Игл, когда они стреляли из рогаток по бутылкам у ручья. Он сказал, что так написано в газете.
Поиздевались над девушкой? А что случилось?
Игл, казалось, знал всё об этом случае. Когда он прицелился, чтобы сделать свой следующий выстрел в бутылку колы, он начал говорить так обыденно, как будто ничего страшного не случилось.
Один мужчина помочился в неё, а она этого не хотела.
Это его смутило.
Зачем мужчине это делать?
Потому что это приятно, глупый. Ты ничего не знаешь? Взрослые занимаются этим. Мужчина вставляет в женщину свою письку и впрыскивает в неё детский сок, и это приятно.
О а что такое детский сок?
Игл рассмеялся.
Ты глупее Ларри из «Трёх балбесов»!Детский сокэто то, что выходит из мужской письки, когда он всовывает её в женщину. Это заставляет их заводить детей. Но когда женщина этого не хочет, а мужчина всё равно в неё мочитсяэто уже нехорошие «вещи», Игл отвёл рогатку назад.
Это заставило его задуматься. Когда Игл попал по бутылке колыона взорвалась.
А какие есть ещё нехорошие «вещи»? спросил он Игла.
Они называли его Иглом, потому что у него были светлые волосы, но его отец всегда заставлял его делать стрижку, поэтому он выглядел как лысый орёл.
И Игл сказал:
Ну, после того как мужчины помочатся в женщин, они могут избить их, а иногда и убить. Это всё очень нехорошие «вещи».
Что-то расцвело в голове мальчика. Любопытство. Как в тот раз, когда он сломал руку, и она так сильно чесалась под гипсом, что он сунул туда одну из вязальных спиц своей тёти, чтобы почесать её. Когда доктор Смит снял гипс, он заплакал, потому что доктор сделал это с помощью маленькой пилы, которая звучала хуже, чем зубная дрель доктора Вериба. И когда гипс отпал, его рука была покрыта белыми хлопьями, и все волосы на его руке стали чернее, чем брови Лизы Коттергим. Она была восточной девочкой, похожей на родителей, и её красивые брови были чернее вороньих перьев.
«Может быть, она была китаянкой, и поэтому у неё мог быть этот китайский грипп, о котором рассказывал учитель?»
Но, как бы то ни было, доктор Смит сказал ему, что его волосы почернели только потому, что гипс закрывал волосы от солнца в течение шести недель. И в любом случае что-то зудело в его голове точно так же, как его кожа зудела под гипсом.
Но всё же Может, есть ещё нехорошие «вещи»? спросил он.
Игл сделал следующий выстрел в одного из своих солдатиков G. I. Joes, который оторвал одному из них голову.
Есть ещё очень-очень нехорошие «вещи», сказал он. Его глаз снова прищурился. Эта дама После того, как мужчина брызнул много детского сока в её дырочку, он также брызнул в её задницу.
Он не мог этого сделать! в ужасе воскликнул мальчик.
Да, да, мог потому что я слышал, как мой отец и дядя Фрэнк говорили об этом однажды ночью, они думали, что я сплю. Они смотрели «Обнажённый город» и говорили о той самой даме. Тот мужчина брызнул детским соком в задницу дамы, а затем
Что? маленький мальчик чуть не закричал.
Затем он привязал её к дереву и ударил гаечным ключом, а потом воткнул гаечный ключ ей в глаз. А после этого Игл, казалось, сделал паузу, как делал, когда что-то выдумывал. Он ударил её граблями по голове и убил.
Граблями? Зачем?
Зачем? Игл снова рассмеялся над ним. Потому что это и есть нехорошие «вещи», и делают их нехорошие люди, тупица!
Маленький мальчик задумался об этом. В этом не было никакого смысла.
Но зачем мужчине так поступать с дамой?
Не знаю, ответил Игл. Но дядя Фрэнк сказал, что в мире много людей, у которых болит голова, и я думаю, именно поэтому. И, как бы то ни было, большой шеф Маллинз взял это дело под свой контроль и сказал газетам, что это сделал крикер.
«Крикер, подумал мальчик. Он позволил Иглу сделать ещё один выстрел, потому что был слишком занят своими мыслями. Крикер»
Это слово скользнуло вниз по его животу, горячее и мерзкое, хуже, чем фаршированные перцы его тёти, и даже хуже, чем её солонина и капуста с комковатым томатным соусом, который он ненавидел ещё больше. Он совсем мало слышал о крикерах, совсем мало. Никто не говорил о них много, как будто они были какой-то ужасной тайной или что-то вроде того, как никто никогда не говорил много о миссис Никсерман, которая заболела головой и бегала голая по ночам, хлопая своими толстыми сиськами. Ей пришлось ехать в специальную больницу в Кроуэнсвилле, что только для людей, которые были больны на голову. Но даже если он и слышал немного о крикерах, он спросил Игла всё равно, потому что решил, что Игл может знать больше. Рассказы Игла очаровали маленького мальчика, например, о детском соке и нехороших «вещах» в лесу и всё такое.
Он хотел знать.
А кто такой крикер? спросил он.
О, ты глупее, чем Ларри и Шемп вместе взятые! Игл захохотал. Крикерэто ребёнок, который родился у женщины от своего же отца или брата. И в этом что-то есть. Я не уверен, что именно, но если отец впрыскивает свой детский сок в дырочку своей дочери, ребёнок выходит совсем не такой. И то же самое, если мать позволяет сыну брызгать в неё своим детским соком. Дядя Фрэнк сказал, что это потому, что ты не должен этого делать, и Бог так злится, что заставляет детей получаться такими ненормальными.
«Это неправильно,»подумал мальчик.
Что-то скользнуло вниз по его животу точно так же, как слово «крикер», и точно так же, как солонина его тёти, капуста и фаршированный перец.
Это ведь так неправильно?
Безголовый и голый солдатик G. I. Joe получил камень прямо в грудь, и куски пластика разлетелись повсюду.
Бах!
Эти дети-уродцы становятся типа хиппи, дядя Фрэнк сказал мне об этом. Эти хиппи принимают ЛСД, и это портит мужской детский сок, и это делает последующих детей ещё более уродливыми и неправильными. Это и есть настоящие крикеры. Они просто люди с холмов, которые брызгают свой детский сок в родственников. Поэтому у их детей такие большие головы, как аквариумы, и огромные красные глаза, которые обязательно косые, и по десять пальцев на каждой руке вместо пяти. И у девочек-крикеров иногда бывают лишние сиськи и соски, как у свиньи, и всё такое. Иногда они рождаются без рук и ног, поэтому крикеры-отцы убивают их. Они их едят.
Они этого не делают! завопил маленький мальчик.
Как это? Обязательно делают, дядя Фрэнк сказал мне. И у многих из них зубы, похожие на зубы бульдога Кевина Фурмана.
Маленький мальчик вздрогнул. Сначала он чувствовал себя не слишком хорошоиз-за фаршированных перцев тёти, он был уверенно от этого ему стало ещё хуже. Потому что у бульдога Кевина Фурмана были самые уродливые жёлтые зубы, и он не мог представить себе ничего страшнее, чем человека с такими же зубами во рту
Потому что не было ничего уродливее бульдога Кевина Фурмана.
И есть кое-что похуже, сказал Игл, выстраиваясь в позицию для следующего выстрела.
Что?
Не знаю, стоит ли тебе говорить, потому что ты, наверное, будешь плакать, как ребёнок.
Игл промахнулся мимо следующей целибольшой мёртвой жабы, которую они нашли у ручья. Но однажды Дэйв Хаусман сказал им, что его друг Майк Катт берёт живых жаб и стреляет в них из рогатки. И он даже играл в бейсбол живыми жабами. Он размахивался битой, и кишки жабы брызгали наружу. И маленький мальчик не мог придумать ничего отвратительнее.
А потом Игл продолжил:
У крикеров есть своё собственное место где-то здесь, в котором они продают мужчинам своих уродливых дам.
Что? мальчик сглотнул. Зачем продают?
Игл закатил глаза. Его следующий выстрел тоже не попал в большую мёртвую жабу.
Это место, где мужчины платят деньги, чтобы брызгать своим детским соком в тех уродливых дам. Разве ты ничего не знаешь про это? А иногда мужчины кладут свою письку даме в рот и пускают туда свой детский сок.
Прямо им в рот? взвизгнул маленький мальчик.
Верно, прямо им в рот, а не только в дырочку. Но как бы то ни было, я слышал, как однажды вечером дядя Фрэнк и мой отец говорили об этом, что у крикеров есть специальное место, где мужчины могут заплатить, чтобы вылить свой детский сок в крикеровских дам, таких как те, о которых я говорил тебе, которые все изуродованы и неправильно выглядят и имеют большие головы и по десять пальцев на каждой руке
«И зубы, как у собаки Кевина Фурмана,»вспомнил мальчик.
Шлёп!
Маленький мальчик поднял голову. Игл наконец-то попал рогаткой в большую мёртвую жабу.
Внутренности жабы разлетелись во все стороны червивым красным дождём.
* * *
В тот день Игл продолжал говорить, что это место крикеров должно было быть секретом. Никто не говорил об этом точно так же, как никто не говорил о миссис Никсерман. Туда мог пойти не любой человек, потому что это было нечто особенное, а только те, кто хорошо общался с крикерами. Всё это заинтересовало маленького мальчика. Что дамыих называли шлюхамипозволяли мужчинам делать с ними такие вещи за деньги, а особенно эти уродливые дамы