Меган заехала в придорожное кафе. Ей вдруг безумно захотелось яичницы, и она поняла, что бороться с этим желанием бесполезно: этого требовал пассажир. «Пассажир», подумала она про себя и улыбнулась.
Молодая девушка-официант принесла Меган тарелку с двумя поджаренными яйцами, большую чашку кофе со сливками и бутерброд с арахисовой пастой. «Это больше напоминает завтрак, чем поздний ужин», подумала Меган. Но ее пассажир требовал сейчас именно этого.
В дальнем углу сидела молода пара, обоим не было и восемнадцати. Меган с интересом наблюдала за ними, не боясь быть замеченной: парень и девушка были полностью увлечены друг другом. Она смотрела на них и улыбалась. В тот момент жалеть она могла только об одном: о времени. Сейчас эта беззаботная парочка ни о чем другом, кроме как о своих отношениях, может и не думать: родители обеспечат их жильем, одеждой и питанием, родители помогут собрать пакет документов для поступления в колледж, отведут к нужному врачу, если возникнут проблемы со здоровьем. Наверняка, хотя бы одна из их матерей в этот момент загружает в стиральную машину грязные вещи своего взрослого ребенка, который ушел на свидание, а другая готовит вкусный ужин или планирует завтрашнее меню. Об этих детях заботятся даже тогда, когда они этого не замечают. Поэтому у них есть время на себя. Лучшее время.
Меган вспомнила себя в их годы: тихая и скрытная, не любящая шумные компании. Она ни с кем не встречалась, а все попытки завести отношения заканчивались тем, что ей просто становилось скучно с парнями, которые обращали на нее внимание. А таких было немного. Сейчас она поняла, что была неправа. Нет, Меган не отрекалась от своей натуры интроверта: она была одиночкой, и этого не изменить: ей нравилось тогда, нравится и сейчас быть одной и тратить время только на саморазвитие или на отдых. Но сейчас она видела две пары юных глаз, которые с обожанием смотрели друг на друга, забывая о существовании остального мира. Конечно же, мало вероятно, что они сохранят отношения и во взрослой жизни, но наверняка будут с теплотой вспоминать эти нежные моменты.
У Меган таких воспоминаний не было. Зато у нее был «пассажир». Она хихикнула: подумала о том, что формулировка «пассажир» звучит куда лучше, чем «у меня, твою мать, ребенок!». Если так пойдет, решила Меган, то вскоре она даст пассажиру имя и начнет с ним разговаривать.
Кого я обманываю, шепнула она, глядя в чашку с остывшим кофе, я просто боюсь возвращаться домой. Боюсь заснуть и оказаться снова там.
Никто в кафе не обратил внимания на молодую женщину. Она допила кофе, оставила чаевые. Тошноты не было: пассажир остался доволен.
Позади была половина пути. Долив в бак бензин, Меган снова села за руль, но тронулась не сразу. Она вспомнила о Николасе, отдавая себе отчет в том, что и не забывала о нем. За последний месяц она проверила все социальные сети, зная, что ищет призракани фамилии, ни даты рождения, ни адреса. Она не знала о нем ничего, кроме его имени. Однако у нее от него был «пассажир, мать твою!». Она рассмеялась, завела машину и тронулась.
Слезы скатились по скулам.
Глава 14
Она словно находилась в какой-то капсуле. Было темно, но эта темнота, в отличии от той, опасной темноты, имела цвет. И звук. И было тепло. Казалось, рядом расположена канализационная труба, в которую ежесекундно сливают воду. А может эти странные звуки издает водопад? Или небольшая река? Но вокруг было темно. И темнота имела границы: Меган чувствовала это. От стенок капсулы шла теплая пульсация. Ничего не было видно, но Меган откуда-то знала, что за темнотой скрывается красный цвет.
Она шагнула вперед, понимая, что не идет, а буквально плывет, при этом не касаясь дна, не тонув. Она стояла, но плыла. Но ведь это ее сныона уже была готова ко всему, и ничто не могло удивить ее. Вытянув руку вперед, Меган коснулась стенки капсулы (то, что это не было комнатой, она тоже не сомневалась). Поверхность была мягкой, теплой и шершавой, и от нее шла не просто пульсация, а ритмичные толчки.
Это стучит мое сердце, сказала Меган. Я внутри самой себя.
Она улыбнулась. Ей стало тепло и приятно. Впервые за последнее время она чувствовала себя уютно в темноте.
Это это не мой сон. Нет, я вижу то, что видит она. Она?..
Меган осмотрелась. Нет, она не могла ничего видеть, но она все чувствовала. Она знала, что это «сон во сне», но ей снилось то, что снилось ее ребенку, ее пассажиру. И она решила, что это «она», а не «мать твою, ребенок!». Ей открылся тот микрокосмос, который царил внутри нее, способный создать жизнь и напитать ее живительной силой.
Она открыла глаза. Медленно, осознанно, улыбаясь, зная наверняка, что проснулась, а не попала в очередную ловушку демона, паразитирующего ее подсознание. Положила руки на все еще плоский живот, мечтательно закрыла глаза и побежала в туалет, чтобы знатно проблеваться.
***
Наташа выгуливала своего пса, при этом без умолку разговаривая с кем-то по телефону. Она много жестикулировала, сердито хмурила брови, раздраженно закатывала глаза, беззвучно, лишь шевеля губами, произносила ругательства и то и дело почесывала крыло носа или уголок глаза, натягивая при этом поводок: вот уже месяц она пыталась бросить курить.
Нет, мама, нет, сказала она в трубку и снова закатила глаза, слушая то, что ей говорила мать, я прекрасно тебя слышу. Нет, я не кричу. Кричишь ты. Мама, послушай. Мне уже идет четвертый десяток. Явзрослая, самодостаточная женщина. Я сама вправе решать, как мне поступать.
Пауза, Кивки. Раздражение. Натянутый поводок.
Она отодвинула телефон от уха, взглянула на экран, затем снова поднесла его к щеке.
Мне звонят.
Реакции не последовало. Женщина на другом конце линии продолжала что-то доказывать своей дочери.
Мам! буквально закричала раздраженным голосом Наташа. Мама! Мне звонят. Все, пока. Целую.
Она отключила разговор с мамой и ответила на другой звонок.
Да, доктор, сказала она. Да, я поняла. Хорошо, спасибо вам. Я скоро приеду.
Она убрала телефон в карман черных брюк, поторопила собаку, не заметив, что пес давно «сделал свои дела» и уже не прочь бы пойти домой.
По дороге в больницу Наташа размышляла о том, что ей говорила ее мать. Стоит отметить, что тему эту они обсуждают уже больше месяца, и Наташа знала все доводы матери. Знала она и то, что по большому счету мать ее была права, но упорство и желание обрести счастье именно в том формате, в каком она его себе представляла, брали верх над здравым смыслом. Стоя на светофоре, она взглянула на свое отражение в зеркале заднего вида: молодая красивая женщина с прямыми длинными волосами, которые она с пятнадцати лет красит в насыщенный черный цвет, ровный макияж, красивая улыбка с безупречно отреставрированными белыми зубами, дорогой костюм, серьги с бриллиантом. Это его подарок, который он сделал ей очень давно: два года назад он подарил ей эти серьги на ее тридцатый день рождения, а спустя полгода они расстались. За эти пару лет у нее было несколько интрижек, как, вероятно, и у него. Но все это время она хотела вернуться к нему, ждала удобного случая. И случай представился.
Рита! Наташа улыбнулась и протянула руки, чтобы обнять женщину, которая ждала ее в на первом этаже больницы. Рада тебя видеть.
И я очень рада видеть тебя, Наташа, ответила женщина. прекрасно выглядишь. Как и всегда.
Спасибо большое, ответила девушка, ты тоже хороша.
Наташа улыбнулась, но ей никогда не нравилось то, как выглядит Рита. Безусловно, Рита была красивой женщиной, но ее серые волосы Мышиный цвет и без того выглядел угнетающе и невесело, а седина, которая к пятидесяти пяти годам жизни Риты уже изрядно покрыла ее голову, и вовсе указывала на то, что женщина не особо следит за собой. По крайней мере, она не любит красить волосы.
Доктор уже ждет нас, сказала Рита, но я без тебя не стала подниматься, как мы и условились.
Спасибо огромное, Рита, я очень признательна
Наташа, перебила ее женщина, я делаю это исключительно ради своего сына. Я надеюсь, что ему будет лучше, если ты будешь рядом. Если я ошиблась, и он не захочет этого, тогда
Я все понимаю, улыбнулась Наташа, хотя в тот момент она ненавидела Риту, я исчезну. Я понимаю. Но, Рита, поверь мне, все будет замечательно. Я постараюсь. Даю слово.
Они пошли к лифту и, когда двери уже стали закрываться, услышали:
Придержите, прошу вас!
Наташа коснулась дверей, и те послушно вернулись в свою тайную плоскую комнату, находящуюся вдоль стены.
Фух, спасибо большое, сказала Меган, мило улыбнувшись двум женщинам, я так сильно хочу в туалет, шепотом добавила она, что просто не дождалась бы следующего лифта. А в туалете на первом этаже я ни разу не была. Не хотелось тратить время на его поиски. Еще раз спасибо вам.
Пустяки, улыбнулась Наташа со скрытым недовольством. Ей было неинтересно, куда и зачем спешит эта женщина.
Выяснив, кому до какого этажа ехать, Рита сказала:
Прошу прощения за нескромный вопрос, вы, видимо, в положении? она ласково улыбнулась Меган.
Как вы догадались? Еще ведь ничего не видно, ответила та.
Видно, ответила женщина, по вашим глазам. Ну и, конечно, по тому, какой этаж вы выбрали.
Они обе хихикнули.
Какой срок? снова задала вопрос Рита. Если не секрет, конечно.
Ох, нет, не секрет, ответила Меган. Если быть точной, то девять недель.
Совсем еще юный молодой человек, мечтательно посмотрела Рита на плоский живот Меган.
Это девочка, не задумываясь, ответила та. Мой этаж. Приятно было поговорить.
Рита и Наташа кивнули Меган, и двери лифта закрылись за ее спиной.
А когда у меня будут внуки? загадочно спросила Рита у Наташи.
Это в первую очередь стоит спросить у твоего сына, улыбнулась девушка.
Не скажет же она будущей, возможно, свекрови, что детей рожать не хочет, а сделает это, если потребуется, только ради того, чтобы удержать ее сына при себе.
Доктор еще раз рассказал им то, что они уже знали. Две операции на костях таза прошли успешно, восстановление идет хорошо. Постепенно можно начинать ходить, но только с опорой и с помощью другого человека. Если его прогнозы верны, а он заметил, что редко ошибается, то уже через два месяца Николас сможет ходить сам. С сегодняшнего дня обезболивающие отменены полностью, потому ему придется терпеть периодичные, весьма сильные боли, а имтем, кто будет о нем заботиться дома, предстоит стойко за этим наблюдать.
Мы справимся, насилу улыбнулась Рита, спасибо вам, доктор, за все.
Последние два месяца для нее были пожалуй самыми тяжелыми в ее жизни: после того, как ее сын попал в страшную аварию, в которой ему раздробило кости таза, сломало несколько ребер и берцовую кость правой ноги, она впервые почувствовала, что жизнь налаживается. Николас пошел на поправку, да и Наташа заботится о нем, словно и не было в их отношениях двухлетнего разрыва. Конечно, Рита заметила, что ее сын холоден с девушкой, несмотря на все ее старания, но сейчас он был не в том положении, чтобы диктовать свои правила.
Николасу долгое время вкалывали сильные болеутоляющие препараты, из-за которых он много спал, но совсем не видел сны. Разве что короткие отрывки, в основноммоменты из пережитой им аварии.
На восемьдесят девятом году жизни скончалась его любимая тетушка. Старушка ни при каких уговорах не соглашалась переехать жить в дом престарелых, мотивируя это тем, что она будет жива, пока сможет двигаться, а там она будет вынуждена «сложить лапки и склеить ласты, наблюдая за бескрасочной, однообразной жизнью увядающих, вонючих старикашек». С каждым годом она двигалась все меньше, и жизнь, повинуясь ее же логике, тихо покидала ее. Когда восьмидесятилетняя соседка (которую покойница часто называла малолеткой) по обычаю зашла утром проведать старую подругу, она нашла дверь открытой, а хозяйку жилища сидящей в кресле уже мертвой. Губы были накрашены розовой помады, на щекахрумяна такого же оттенка, в ушах тяжелые золотые серьгибезумно старомодные. Рядом на столе стоял бокал красного вина с отпечатком помады на нем. «Пригубила лишь раз», потом скажут в полиции. Розовые губы застыли в легкой улыбке, голова лежала на боку. Когда тело забрали, то в кресле нашли журнал, который, видимо, лежал между телом старушки и спинкой кресла: на глянцевых страницах преобладали фотографии молодых, мускулистых мужских тел.
А старушка была не промах, улыбнулся санитар, обнаруживший журнал. Всем бы такую смерть
Ты тоже хочешь, чтобы последним, что ты увидишь в своей жизни, были голые мужики? высмеял его коллега.
Журнал был оставлен на кресле. Через пару недель Рита выбросит его в мусор, даже не раскрыв. Ее движения будут автоматическими и быстрыми. Ей надо спешить: ее сын, прикованный к больничной постели, нуждается в ее поддержке. Она должна быть рядом.
В тот роковой день Николас спешил в дом своей старой тетки, узнав о ее кончине. Разница в возрасте у двух сестер была огромная: больше тридцати лет, все потому, что их отец, овдовев в пятьдесят, женился второй раз на матери Ритытридцатилетней молодой женщине, у которой в то время за душой не было ни гроша, и только этот брак мог спасти ее бедственное положение.
Машину Николаса занесло под кузов огромного грузовика после того, как выпивший лихач «подрезал» его, спровоцировав аварию, в которой в итоге участвовало почти с десяток автомобилей. Сам виновник происшествия погиб, спрашивать было не с кого. Страховые компании выполнили свой долг, а Николас, чью машину вместе с ним буквально зажевало под грузовик, был обречен на длительное лечение практически в обездвиженном положении.
Неизвестно, кому сложнее дался этот период: Николасу, перенесшему столько боли и лишенному на какое-то время возможности ходить, или его матери, которая, едва узнав о смерти своей пожилой сестры, тут же получила страшное известие о том, что ее сын чуть было не погиб в жуткой аварии, а за его спасение теперь борется бригада врачей.
Похороны старой тетки Николаса прошли быстро, на них почти никто не явился. Бывшая жена Марка, которая в девятнадцать лет вышла за него замуж исключительно «по залету», даже не отправила открытку с соболезнованиями Рите, когда та оповестила ее о смерти вдовы ее двоюродного деда. «Дальние родственники» слишком удобное выражение, позволяющее игнорировать столь малозначимые события, как похороны стариков. В равной степени, как и их дни рождения.
Тогда и появилась Наташа. Узнав о том, что Николас попал в аварию, остался жив, но при этом получил тяжелые травмы, она решила во что бы то ни стало воспользоваться этой ситуацией и возобновить их отношения. Два года назад они расстались из-за ее короткой интрижки на работе, после чего Ник решил для себя оборвать с ней любые связи. Он прекратил дружбу с их общими знакомыми, чтобы не видеться с ней на общих праздниках, мягко, но кратко отвечал на все ее сообщения, извинения, просьбы простить ее. Нет, он «сохранил лицо» и не стал чинить самосуд, в конце концов они не были женаты и еще ничего друг другу не обещали. Но видеть ее Николасу больше не хотелось.
Находясь в больнице, выбора он не имел. Против его воли она приходила к нему чуть ли не каждый день, сидела с ним, пока он был без сознания, ухаживала за ним и была в курсе всего процесса его лечения. Николаса это изрядно раздражало, но он деликатно соглашался на принятие помощи, видя, что она значительно облегчает жизнь его матери. Поэтому он терпел присутствие Наташи и ее чрезмерную опеку, однако пытался донести до нее, что, несмотря на все, вместе они уже не будут. Она делала вид, что печалится из-за этого и сожалеет обо всем, однако для себя твердо решила, что не отступится, и они будут вместе.
Нет, она не любила Николаса. Определенно какие-то чувства она испытывала к нему, но отнюдь это не было любовью. Просто Ник был удобным мужчиной, надежным и верным, добрым и заботливым. Она была согласна сейчас подтирать ему зад, чтобы потом всю оставшуюся жизнь быть уверенной в том, что он сможет разрешить любую жизненную ситуацию, не создав при этом новых проблем, как зачастую это делают слабохарактерные мужчины.
Когда он проснулся в то утро, то чувствовал ее запах, ощущал ее тепло в своих руках. Глупо верить в сказки. Ему уже не десять лет. И даже не семнадцать, когда юношам еще свойственен нежный романтизм, отличный от того, каким пытаются сразить женщин взрослые, опытные мужчины. Но он чувствовал этот запах, и это не было галлюцинацией. Во всем, происходящем с ним во снах до этой ночи, можно было усомниться. Но не в этом. Все утро он нервничал и размышлял, пил много кофе, почти не ел. В конце концов решил для себя, что, несмотря на то, что онвзрослый, самостоятельный, образованный и весьма успешный человек, он не имеет иного другого времени в своей жизни, чтобы верить в подобные сверхъестественные вещи, как его свидания с Меган, кроме времени, отведенного ему для жизни. Ведь вся наша жизньэто лишь череда лет, меняющихся с такой скоростью, что порой мы не успеваем вести им счет. Так почему бы не расслабиться хоть раз и не поверить, что реальность порой выходит за границы того, что мы привыкли считать реальностью? Кто, в конце концов, научно опроверг саму возможность видеться и общаться с другим человеком во сне? Ни для того ли родители читают своим детям сказки, чтобы те научились верить в них, принимать что-то, что невозможно объяснить словами и законами природы? Кто вообще эти законы узаконил и вогнал их в рамки столь ограниченной реальности?