Вдобавок к туристическим делам, она хотела увидеть дом его детства, место, где он вырос, и он отвез ее туда, на свою старую улицу в Оранж, где новые владельцы запустили газон и покрасили дом в отвратительный зеленый цвет.
Он старался держаться как можно дальше от восточного Лос-Анджелеса.
Медовый месяц был прекрасен, брак был прекрасен. Они купили дом с двумя спальнями в Месе, а через несколько лет у них родилась дочь. Сьюзен хотела назвать ее Анджелиной. Это имя навевало на него плохие воспоминания...
Анджелина Ороско раскладывала круг из газет на обожженном полу, чтобы они могли сесть
... и он боролся с этим, но Анджелина была именем бабушки Сьюзен, и она так сильно переживала по этому поводу, что в конце концов он сдался.
Анджелина была чудесным ребенком. Умнее и более привлекательнее их обоих, в ней сочетались все их лучшие качества. Джонни и Сьюзен любили ее, сильно и безоговорочно.
Вот почему это был такой удар, когда они узнали, что в девять лет она каким-то образом заболела редкой формой рака мозга.
У них была хорошая медицинская страховка, а в Скоттсдейле имелась клиника Мэйо, куда их направил врач Анджелины, но рак, которым она болела, не поддавался ни химиотерапии, ни облучению. Не было установлено точного курса лечения, что достаточно необычно. Лечение, которое она проходила, было агрессивным и изнурительным, и в течение двух месяцев после постановки диагноза она жила в больнице. Сидя с ней вечерами после работы, он иногда видел в новостях истории о больных детях, которые, разъезжая по стране, собирали деньги, просвещая других о своей болезни, открывая киоски с лимонадом, или собирали подарки для других больных детей. Такие истории всегда злили его. Эти оптимистичные заказные репортажи не имели никакого отношения к реальности Анджелины или других детей в ее палате. Все они лежали в постели день за днем, страдая, в то время как их родители пытались держаться вместе и вернуться к работе, сохранить свою работу и заплатить за необходимое лечение.
До сих пор Сьюзен не проявляла особого интереса к религии, и ее внезапная вера, несомненно, была вызвана обстоятельствами, в которых они оказались. Она начала посещать мессу не только по воскресеньям, но и каждый день, и убедила Джонни присоединиться к ней. Он молился вместе с ней, всем сердцем желая, чтобы было найдено лекарство, чтобы какое-нибудь чудо изменило то, что происходит, но он не верил, что Бог ответит на их мольбы.
Этот Бог.
Однажды вечером в больничной часовне, когда они смотрели на распятого Христа, вошла матушка помолиться, преклонив колени на скамье позади них. Духи, которыми она пользовалась, были сильными и какими-то фруктовыми. Они напомнили запах другого фрукта, запах перезрелой мушмулы. Он вдруг мысленно увидел маленькую фигурку в пустой комнате, вспомнил времена, когда она исполняла его желания, вспомнил ощущение силы, которое проходило через него, проходило через комнату в сопровождении иллюзорной тени. Он слышал смех девочек-подростков, стоявших над маленьким божком, и мошкара роилась у них под юбками.
Джонни вдруг встал.
- Мне надо идти, - сказал он Сьюзен.
- Что? - она споткнулась, вставая с колен, и он взял ее за руку. - Куда идти? О чем ты говоришь?
Он не мог объяснить этого, и она не поверила бы ему, даже если бы он это сделал.
- Я уеду примерно на день,сказал он.
Теперь она схватила его за руку и потащила из часовни.
- Что? Ты уедешь? С Анджелиной здесь?
- Я делаю это для Анджелины.
- Делаешь что?
- Просто доверься мне.
- Довериться тебе? Джонни
Этот разговор, в основном односторонний, продолжался из больницы до самой парковки, где он взял обе ее руки в свои и посмотрел в лицо, прежде чем сесть в машину.
- Я не могу объяснить, - сказал он. - Если бы я это сделал, звучало бы безумно. Но, возможно, я знаю, как помочь Анджелине.
- В твоих словах нет никакого смысла!
- Я знаю, - сказал он. - Присмотри за ней, пока меня не будет.
- Джонни!
Потом он сел в машину и уехал.
* * * *
Ороски давно уже уехали. Он узнал от соседей, что семье пришлось нелегко, что девочка...
Анджелина
...умерла, а один из мальчиков сидел в тюрьме за наркотики. Родители потеряли свой дом, оплачивая его адвоката. Что случилось с другим мальчиком, никто, похоже, не знал.
Он вернулся в Восточный Лос-Анджелес, чтобы узнать, может ли соседский бог вылечить его дочь, но после того, как услышал об Ороско, ему пришла в голову мысль, что именно из-за его предыдущего опыта с богом и пострадала Анджелина. Он не знал о других детях с других улиц, но жизнь людей, которых он знал, казалось, была разрушена. Как будто все они были наказаны за веру в бога. Возможно, христианский Бог, которому они должны были поклоняться во время месс, был разгневан их отступничеством и покарал их за это.
Или, может быть, это был экстрасенсорный обмен. Может быть, маленький бог извлек из их жизни все хорошее, снабдив их дарами, о которых они просили, желаниями, которые они требовали, оставив позади тьму и пустоту. Если первые половинки их жизни перевешивали в сторону счастья, то вторые состояли из страданий. Рак Анджелины может быть платой за поездку в Диснейленд, новый велосипед и хорошие оценки.
Узнать это было невозможно, но какова бы ни была правда, он не боялся последствий. Теперь, если Анджелину можно вылечить, он сделает все, что потребуется, невзирая на последствия.
Оставив машину на улице перед бывшим домом его бабушки, он пошел по старому знакомому маршруту. Это был сезон мушмулы, и старый район Абуэлы, даже кварталы, поддающиеся джентрификации, пахли фруктами. Заброшенный дом давно исчез, его место заняла такерия, но он не сомневался, что бог где-то здесь. Он чувствовал его присутствие, ощущение надежды витало в воздухе, когда он проходил мимо группы детей, играющих на качелях в новом маленьком парке, осязаемый противовес пустоте, которую он чувствовал, проходя мимо церкви Святой Марии.
Некоторые из детей, которые присоединялись к Ороскам в заброшенном доме, по-прежнему должны все еще жить здесь как взрослые, унаследовав дома своих родителей. Джонни медленно пошел в том направлении, откуда приходили другие дети, ища лица, которые могли бы быть старше, но знакомы. Он рассматривал лица мужчин, косящих газоны, женщин, ухаживающих за цветами, пар, размещающих гаражные распродажи. Он заходил в салоны красоты и на этнические рынки, но через некоторое время увидел так много людей, что не был уверен, сможет ли кого-нибудь узнать.
Затем он увидел полную женщину с приметным родимым пятном над правой бровью.
Она выглядела как взрослая версия пухленькой девочки с родимым пятном, которая всегда хотела, чтобы ее родители оставались вместе, хотя Джонни помнил, как Роберто однажды сказал, что нет никаких признаков того, что ее родители собираются расстаться.
Он остановился перед женщиной.
- Привет, - сказал он.
Она подозрительно посмотрела на него.
- Да?
- Меня зовут Джонни. Моя Абуэла жила рядом с Оросками.
Женщина попыталась скрыть свои эмоции, но блеск в ее глазах подсказал ему, что она точно знает, кто он такой.
- Помнишь тот дом, куда мы ходили по воскресеньям вместо мессы?
Она покачала головой и попыталась пройти мимо него.
Он преградил ей путь.
- Мне нужно найти его, - сказал он, понизив голос. - Мне нужно найти его.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Он начинал отчаиваться.
- У моей дочери рак. Она скоро умрет. Мне нужно ее вылечить.
- Моя дочь мертва! - она выплюнула слова ему в ответ. - И мой муж тоже!
Она протиснулась мимо него.
- Я не хочу с тобой разговаривать!
Джонни смотрел ей вслед. Он понимал ее боль - это была и его боль тоже, - но отказывался сдаваться. Время было потрачено впустую. Вместо того, чтобы остановиться, чтобы сформулировать четкий план, он немедленно начал ходить взад и вперед по окрестным улицам, стуча в двери, надеясь встретить кого-то еще, кого он помнил или кто помнил его. Поиски оказались бесплодными. Никто не выглядел даже отдаленно знакомым. Через несколько часов он сделал перерыв и купил себе колу в круглосуточном магазине. Стоя на улице с напитком в руке, он отчаянно пытался придумать, что же ему делать дальше, когда понял, что завтра воскресенье.
Воскресенье.
Он почувствовал небольшой прилив надежды. Если бог из мушмулы - или любой другой бог, - все еще был здесь, то в воскресенье его должны были посещать. Все, что ему нужно было сделать, это найти группу детей, одетых для церкви, но не идущих в церковь, и следовать за ними до места назначения. Но ему придется быть осторожным, осмотрительным. Это бог детей, а он больше не был ребенком. Они не пустят его внутрь. Он не сомневался, что если сумеет проникнуть внутрь, то сможет обратиться к богу за лечением, но помнил, как тщательно они с Оросками скрывали свои визиты и защищали все знания о боге от взрослых.
Он провел ночь в дешевом и довольно пугающем мотеле. Чтобы убедиться, что нет никаких новостей об Анджелине, позвонил Сьюзен со своего мобильного. Дома все было по-прежнему, и это было лучшее, на что он мог надеяться в данных обстоятельствах. Утром он проснулся рано, наполнил бензобак своей машины и медленно покатил по улицам старого района Абуэлы. Несколько человек, которых он видел на тротуарах, были либо бездомными, либо направлялись в церковь Святой Марии, либо в корейскую церковь неподалеку. Однако он не сдавался и в конце концов нашел то, что искал, - хорошо одетых мальчика и девочку, скорее всего брата и сестру, идущих к церкви Святой Марии.
И дальше мимо нее.
Он припарковал машину на середине следующего квартала и вышел, оставаясь далеко позади, но следуя за братом и сестрой по тротуару, стараясь казаться непринужденным и не привлекать к себе внимания, зная, как это будет выглядеть со стороны. В уме он перебирал различные сценарии и возможные подходы, способы, с помощью которых он мог бы увидеть нынешнее воплощение бога без того, чтобы дети не позвали на помощь и его не арестовали как преследователя и педофила.
К сожалению оказалось, что брат и сестра как раз возвращались домой, может быть, из другой местной церкви, а возможно, из дома своих родственников. Они вошли в передний блок дуплекса, возбужденно разговаривая по-испански с измученной заботами женщиной, которая встретила их в дверях.
Какое-то шестое чувство заставило ее посмотреть на него, когда он проходил мимо, ее глаза подозрительно сузились. Он целеустремленно прошел мимо, как будто у него была определенная цель и он опаздывал на встречу.
Боясь снова пройти мимо апартаментов, он обошел весь квартал и удрученно вернулся к машине. Утро выдалось неудачным, и он начал задаваться вопросом, не угасла ли за эти годы вера в бога.
И что, если так оно и было?
Но это еще не значит, что его невозможно воскресить.
Эта мысль мгновенно оживила его. Может быть, соседские дети больше не ходят тайком, чтобы поклоняться своему самодельному божеству, но, возможно, они ему и не нужны. У него была вера, желание и потребность, достаточные, чтобы привести в действие весь арсенал богов. Повинуясь внезапному порыву, он проехал около мили на восток, туда, куда еще не добралась джентрификация. Дома были обветшалые, их окна были защищены кованым железом, кирпичные стены, раскрашенные граффити, защищали их задние дворы. Это был тот самый восточный Лос-Анджелес, который он помнил. Он некоторое время кружил по боковым улочкам в поисках чего-нибудь подходящего для своих целей.
В конце концов он нашел его в квартале, где несколько домов были снесены, а остальные помечены для сноса: пустой дом, разрушенный огнем. На заднем дворе, рядом с гаражом без дверей, в конце подъездной дорожки, он увидел мушмулу, полную фруктов.
Джонни подъехал к обочине и вышел из машины, направившись прямо на задний двор заброшенного дома, не заботясь о том, что его кто-нибудь увидит, думая только об Анджелине, лежащей на больничной койке. Большинство плодов мушмулы сидело высоко на дереве, но ветви были тонкими, и он допрыгивал до самых нижних, ломая их и отскакивая в стороны, когда целые секции падали на мертвую бурую траву. Мушмула росла гроздьями, и на ветвях были буквально сотни маленьких желто-оранжевых плодов. Присев на корточки, он начал срывать гроздья, бросая их в кучу справа от себя. Когда он сорвал еще две длинные ветки, создалось впечатление, что теперь у него есть то, что ему нужно. Он начал таскать охапки слипшихся плодов в сгоревший дом, укладывая в комнате с единственным окном, выходящим на сторону участка.
Как только вся мушмула была принесена внутрь, он опустился на колени и начал раздавливать ее между пальцами, бросая липкую массу на пол перед собой.
Он слепил размятые фрукты в нечеткую гуманоидную форму.
Хотя она лишь мельком походила на бога, которого он помнил, он пристально взирал на фигуру и верил в нее.
Теперь ему лишь оставалось найти девушку, а вот с этим будет сложнее. Он подумал о том, чтобы попробовать выбрать одну через приложение для знакомств или даже позвонить молоденькой девушке-водителю Убер, а затем заплатить ей дополнительно, чтобы она сделала то, что ему нужно, но полученные результаты могут быть рискованными и оставят след, по которому можно его отследить. Он вспомнил сестру Артуро, первую девушку, которую он увидел прислужницей бога, и решил, если сможет, найти такого же распутного подростка. Воскресенье, вероятно, было не самым лучшим днем для этого, но он пошел на бульвар Уиттиер, где были магазины и рестораны быстрого питания, затем в различные парки, ища девушку, которая бы подошла под это дело.
На самом деле было довольно много подходящих подростков, но почти все они были одеты в брюки. В конце концов он нашел одну, одетую в платье-куколку, которая стояла у винного магазина и курила. Она не могла быть старше шестнадцати лет.
- Привет, - сказала она, увидев, что он подходит. - Не могли бы вы угостить меня пивом?
- Нет, - ответил он ей. - Но мне бы не помешала небольшая помощь, если ты не против. Это будет стоить твоего времени.
- Вы хотите, чтобы я отсосала? - спросила она голосом, которым пыталась быть соблазнительной, но промахнулась на милю.
- Нет, - ответил он. - Мне нужно, чтобы ты сделала кое-что другое.
- Я не буду этого делать...
- Это не секс, - пообещал он ей.
Она бросила сигарету и нахмурилась, начиная что-то подозревать.
- Тогда чего же вы хотите?
- Мне просто нужно, чтобы ты поехала со мной в дом. Буквально, ты просто постоишь там несколько минут, а потом я отвезу тебя обратно. Я заплачу тебе... - он достал бумажник и посмотрел, сколько у него денег. - Сорок долларов.
- Только за то, что постою там.
- Верно.
Она казалась растерянной.
- Вы собираетесь фотографировать или
Джонни начинал раздражаться. Сколько времени осталось у Анджелины?
- Если ты не хочешь этого делать, я найду кого-нибудь другого. - Он повернулся и направился к машине.
- Я сделаю это, - сказала девушка, спеша за ним.
Он продолжал идти.
- Хорошо. Залезай.
Она нервно болтала, пока они ехал обратно к дому, ее дыхание пахло сигаретным дымом, но он не обращал на нее внимания, не слушал, преисполненный надежды, которой не испытывал с тех пор, как услышал диагноз своей дочери.
- Почти приехали, - сказал он, сворачивая на практически пустую улицу.
- Ты здесь живешь?
- О, это не мой дом.
Девушка внезапно замолчала.
Он свернул на подъездную дорожку.
- Мы идем туда, - сказал он ей.
Она лихорадочно оглядела снесенные бульдозерами участки и обреченные дома и краска отхлынула от ее лица.
- О Боже мой! Вы собираетесь убить меня!
Она уже достала телефон и отчаянно стучала по экрану.
Он забрал у нее телефон и бросил его на заднее сиденье.
- Я не собираюсь тебя убивать.
- Я знала, что с вами что-то не так! Надо было доверять своим инстинктам!
- Все, что тебе нужно сделать, это постоять там. Как я и сказал.
- Это приложение, которое я нажала, вызывает полицию! Они знают, где я! Они едут за мной!
- Тогда нам лучше поторопиться, - сказал он.
Он не поверил ей, но в том состоянии, в котором она находилась, было трудно заставить ее сотрудничать, и чем быстрее они покончат с этим, тем лучше. Он даже подумал вернуть ее обратно и найти кого-то другого, кого-то более посговорчивее.
Но он был так близко.
И он хотел довести это дело до конца.
- Пошли, - сказал он, выходя из машины.
Он почти ожидал, что она убежит, но она выбралась с пассажирского сиденья и испуганная, пошла впереди него. Он провел ее через открытую боковую дверь, через то, что когда-то было кухней, в комнату, где ее ждал бог. Снаружи, издалека, но все ближе и ближе, он слышал вой сирен.