Роберто покачал головой.
- Он безжалостен, этот бог. Он не заботится о детях. Никогда этого не делал и не будет.
- Вот почему мы должны были создать своего собственного бога. Бога для нас.
- Но вы не можете создать бога, - запротестовал Джонни.
Роберто указал на дом.
- Нам удалось. И он там.
Джонни хотел уйти. Все это сводило его с ума. Он не верил ни единому слову, но было ясно, что Ороски и их двое друзей верят, и это пугало. Однако это был плохой район, и он боялся идти в церковь, или в одиночку возвращаться к Абуэле. Ему пришла в голову мысль, что если он вернется раньше, то ему придется объяснять, почему, а он не был уверен, что хочет сдать Ороско их родителям.
По тротуару к ним подошли еще трое детей, одетых в церковную одежду.
Почему он не мог остаться на ночь в пятницу?
Избежать этого было невозможно. Когда Роберто повел брата, сестру и других детей в дом, Джонни последовал за ними.
Первое, на что он обратил внимание, войдя через открытую дверь в темную гостиную, был запах. Противный и почти невыносимый, одновременно тошнотворный и приятный. У его Абуэлы на заднем дворе росли фруктовые деревья - как и у большинства домов по соседству, - и он узнал запах перезрелой мушмулы. Он знал, что иногда лузеры, живущие по соседству с его бабушкой, перепрыгивали через задний забор, чтобы украсть фрукты с ее деревьев (ее гуайява всегда пользовалась особенно высоким спросом), и он подумал, что, возможно, кто-то занимается этим здесь и хранит украденные фрукты в пустом доме в надежде продать их позже на углу улицы или на съезде с автострады.
Они прошли в соседнюю комнату. Джонни ожидал увидеть коробки с гниющими фруктами, но не такое зрелище предстало перед ним. Вместо этого маленькая фигурка одиноко стояла в центре черного обгоревшего пола. Свет снаружи из наполовину заколоченного окна проявлял грубую гуманоидную форму, сделанную из раздавленных плодов мушмулы, слепленных вместе. Основная круглая голова сидела на рудиментарном теле, где небольшие углубления отмечали расположение примитивных рук и ног. Вся эта штуковина была не более двух футов в высоту.
Джонни уже видел эту фигуру раньше, хотя и не мог вспомнить, где именно. Она пробудила волнующие чувственные воспоминания. Что-то в этой фигуре испугало его, и он вдруг пожалел, что не вернулся к Абуэле - плохой район или нет, - и не сдал детей Ороско их родителям.
- Давайте сядем, - предложил Роберто.
Анджелина прошла в один из углов комнаты и достала оттуда стопку газет. Она начала раскладывать их по кругу на обгоревшем полу вокруг фигуры из мушмулы, и один за другим дети уселись на газеты, скрестив ноги. Когда Мигель, находившийся рядом с ним, сделал то же самое, Джонни последовал его примеру.
- Кто сегодня придет? - спросил Роберто, когда все уселись. Его речь приняла более официальный, церковный тон.
Один из новеньких, пухлый мальчик с короткими штанишками, сказал:
- Моя сестра. Она должна быть здесь с минуты на минуту.
Они молча ждали.
Снаружи до Джонни доносились звуки окрестностей: проезжали машины, сердитый мужчина кричал по-испански, лаяли собаки. Внутри же не было ничего, кроме их собственного дыхания.
- Артуро? - раздался из передней части дома девичий голос. - Ты здесь?
- Здесь! - крикнул пухлый парнишка.
Девочка-подросток, одетая в персиковое платье и слишком накрашенная, нерешительно вошла в комнату.
- Артуро?
- Сюда, - сказал мальчик.
Когда ее глаза привыкли, она увидела круг детей, сидящих вокруг фигуры из мушмулы. Роберто встал, церемонно взял ее за руку и повел в центр круга.
- Итак, что я должна делать? - спросила она, обращаясь к своему брату.
Ей ответил Роберто.
- Когда я снова сяду, встань над ним.
- Кто этот маленький оранжевый парень?
- Наш бог, - сказал ей Роберто.
Девушка пожала плечами.
- Ладно.
Роберто снова занял свое место. Он кивнул, и подросток встала над маленькой фигуркой. Рой мошек внезапно поднялся от слепленных фруктов, взлетев вверх под ее платье, которое вздулось, словно накачанное воздухом. Девушка радостно засмеялась. Комната показалась ярче, чем раньше, хотя света заметно не прибавилось.
Теперь все стало яснее. Джонни мог видеть все. Мошки продолжали летать вверх от фигурки из мушмулы, кружась между ног девочки-подростка и под ее развевающимся платьем. Ее смех не утихал, и для Джонни он больше не казался счастливым - он звучал безумно. Он обвел взглядом лица других ребят, восхищенно взиравших на это зрелище. Больше всего он хотел быть как можно дальше отсюда.
Он почувствовал, как кто-то ткнул его локтем в бок, и повернулся к сидящему рядом Мигелю.
- Попроси что-нибудь, - предложил Мигель. - Наш бог даст тебе это.
Он был в полной растерянности.
- Например, что? - спросил Джонни.
- Вот. Смотри. - Мигель встал лицом к сестре Артуро. - Господи, пожалуйста, поставь мне А по математике.
Девушка продолжала смеяться, но под смехом, или из смеха, исходил более глубокий, более нечеловеческий голос, голос, который формировал и искажал случайные звуки ее веселья в слоги, в слова.
"Все сделано".
По комнате пробежала тень. Существо, сделанное из мушмулы, пошевелилось. На какую-то долю секунды мошки полетели вниз из-под платья девушки, коснувшись основания маленькой фигурки, прежде чем снова взмыть вверх.
- Видишь? - сказал Мигель, садясь.
Джонни не был уверен, что ему это нравится. Нет, он был уверен. Ему это не нравилось. Но, один за другим, Ороски и другие дети, которые пришли сюда с ними, вставали и обращались к своему богу, прося победы в бейсболе, наказания хулиганам, нового велосипеда, родителей, которые лучше бы ладили друг с другом. И каждый раз, когда по комнате пробегала тень, смех девушки превращался в слова...
"Все сделано".
... и мошки летели вниз из-под ее ног, касаясь основания фигурки из мушмулы, прежде чем снова взмыть вверх.
В итоге, все поднимались, кроме Джонни.
Все взгляды обратились к нему.
Во рту у него пересохло, он никогда в жизни не был так напуган. Здесь была сила, он чувствовал ее, но не мог избавиться от уверенности, что это злая сила. Это был бог, который был создан против Бога. Это было неправильно по определению, само его существование было преступлением против настоящего Бога, который, вероятно, отправил бы всех этих детей в ад. Он не мог в этом участвовать. Он должен был уйти, выбежать из этой комнаты и этого дома и убраться отсюда как можно быстрее.
Он встал.
Чувствуя на себе давление всех этих глаз, он перебирал в уме список, пытаясь найти самую маленькую, самую тривиальную вещь, которую он действительно хотел.
- Пожалуйста, дай Абуэле кабельное телевидение, - попросил Джонни.
Он отказался называть его "Господом", но это, похоже, не имело значения. Была та же тень, те же слова, вырывающиеся из смеха...
"Все сделано".
...та же миграция мошкары. Внезапно его охватила эйфория, чувство, что все его проблемы решены, что будущее - светлое, чистое и совершенное, и что с ним никогда больше не случится ничего плохого. Чувство исчезло через несколько мгновений, но не исчезло полностью. Он все еще чувствовал себя хорошо, когда Роберто встал, поблагодарил их бога и взял сестру Артуро за руку, вытаскивая ее из круга. Она перестала смеяться, ее платье опало и выравнялось, и все мошки вернулись на поверхность раздавленной мушмулы.
После этого они расстались. Артуро ушел с сестрой, а Роберто стоял у двери комнаты, как священник после мессы, и благодарил всех за то, что они пришли.
На обратном пути никто из них не проронил ни слова.
Вернувшись, Джонни увидел машину родителей на подъездной дорожке к дому своей бабушки. Они приехали пораньше, чтобы забрать его, и за это он был им благодарен.
- Мы опоздали, потому что остались после мессы, - сказал им Роберто, когда они приблизились к домам. - Запомните.
- Опоздали? - переспросил Джонни, нахмурившись. Ему было интересно, как они собираются объяснить свое столь раннее возвращение. Их не было всего около пятнадцати минут.
- Прошло уже около двух часов, - сказал Роберто, словно прочитав его мысли. - Наш бог не обращает внимания на наше время.
Они расстались, не попрощавшись. Джонни пошел мимо родительской машины по подъездной дорожке Абуэлы, а Ороски направились дальше к соседнему дому.
Внутри, на диване в гостиной, его ждали родители с широкими улыбками на лицах.
- У нас есть подарок для Абуэлы, - сказала мама. - Смотри.
Сверху на телевизоре стояла кабельная приставка.
"Пожалуйста, дай Абуэле кабельное телевидение".
Может быть, это был бог.
Он взял пульт дистанционного управления, который протянул ему отец, и стал переключать каналы, наблюдая, как мелькают фильмы, мультфильмы и телевизионные шоу.
Он улыбался.
* * * *
Джонни даже начал просить разрешения еще раз переночевать у Абуэлы. Его родители думали, что это потому, что у нее теперь есть кабельное телевидение, - и это было определенно одной из причин, так как у бабушки был лучший пакет, чем у них. Но чего он действительно хотел, так это снова увидеть бога соседских детей. И попросить его о чем-нибудь еще.
В течение следующих двух месяцев он трижды ночевал в доме своей бабушки. Один раз родители Ороско были заняты, или недееспособны, или что-то в этом роде - Джонни так и не смог разобраться, хотя и был почти уверен, что Роберто и Мигель имеют к этому какое-то отношение, - и они встречались с другими местными ребятами в заброшенном доме для собственной церемонии. Но в два других воскресенья он ходил со всей семьей Ороско на мессу в церковь. После этого он и дети Ороско переодевались в игровую одежду и делали вид, что собираются играть в баскетбол на школьной площадке. А вместо этого собирались на выжженном полу вокруг фигуры из мушмулы. И в эти разы с ними были другие ребята. Джонни думал, что, по-видимому, весь день туда приходят и уходят, сменяя друг друга, разные дети.
Бог дал ему видеоигру Ёж Соник, оценки А по всем предметам в табели успеваемости, и собственный телевизор и видеомагнитофон в его комнату.
Прошел еще месяц, прежде чем он смог вернуться обратно. На этот раз гниющая фигура была покрыта пушистой серой плесенью и потеряла большую часть своей формы. Она было похоже на кучу гниющего мусора. Теперь невыносимая вонь была скорее гнилостной, чем сладкой.
- Его сезон почти закончился, - грустно сказал Роберто, когда они вошли в темную комнату.
Джонни был в замешательстве.
- Значит... твой бог умирает?
- Он вернется в следующем году, - пообещал Мигель. - Когда мушмула созреет.
Это было правдой. Они обращались с последними просьбами к богу этого сезона. Над заплесневелой фигурой в развевающей юбке стояла девушка, молоденькая тетя по имени Мария. Мошки роились у нее между ног, она начала смеяться и их желания были исполнены. В следующем году появилась еще одна фигура из мушмулы. Джонни понятия не имел, кто ее сделал, и даже никогда не спрашивал об этом. Однажды воскресным утром родители Ороско снова заболели, и Роберто повел их всех в дом.
Там, в центре обгоревшего пола, стоял бог.
В этом году все было по-другому. Тень, проходящая по комнате, была темнее и приносила с собой зимний холод. В смехе старших девочек, которые стояли над богом и передавали его слова, был какой-то маниакальный оттенок - звучало скорее как намек на безумие, чем на радость. Исполнение желаний больше не приносило с собой чувства эйфории, а вместо этого внушало тупое чувство страха, что счет за эти акты щедрости должен быть оплачен и его цена для каждого будет персональной.
И все же он продолжал сидеть в кругу на обожженном полу, продолжал просить у Бога милостей и подарков. Не то чтобы он хотел этого - на самом деле какая-то часть его определенно не хотела, - но визиты к богу были тем, что он делал сейчас, частью его жизни, и он не видел способа выбраться из этого.
Бог дал ему новый велосипед, поездку в Диснейленд.
* * * *
Они переехали, когда он учился в восьмом классе.
Он думал о том, чтобы попросить бога позволить ему остаться, чтобы его семья не переезжала в Финикс, но он боялся сделать это. В том, как все работало, теперь были сбои, побочные эффекты. Он боялся, что если загадает это желание, бог убьет его отца или сделает что-то вроде этого, и они останутся в Южной Калифорнии только потому, что какая-то трагедия постигнет их семью.
Кроме того, хотя он и будет скучать по своей школе и по своим друзьям, часть его хотела уехать. Это дало бы ему повод сбежать от бога, оправдание, что это произошло не по его вине.
А значит, он не будет наказан.
Он не знал, когда у него появилась уверенность, что Бог накажет его за то, что он не посещал его службы, когда оставался ночевать у своей бабушки, но со временем это чувство усиливалось. Джонни даже надеялся, что на деревьях мушмулы появится гниль, плоды не вырастут в этом году, и таким образом бога нельзя будет создать.
Однако тогда было предостаточно мушмулы, и хотя он все еще не знал, кто на самом деле создал это изваяние, маленькая фигура была на своем обычном месте в центре обгоревшего пола.
Последней встречи так и не произошло. Прежде чем они переехали, он и его родители навещали Абуэлу много раз, но всегда были вместе, и он не оставался у нее на ночь.
Когда грузчики наконец упаковали и уехали со всей нашей мебелью, а они поехали за ними следом в машине с последними и самыми личными из своих вещей, направляясь через пустыню в Аризону, Джонни действительно испытал чувство облегчения. Пересекая границу Калифорнии, он почти чувствовал, как ослабевает власть бога над ним. В конце концов, это был маленький бог, местный бог, и его власть не простиралась так далеко. Остановившись пообедать в закусочной, сидя за столом с родителями, он улыбался, чувствуя себя свободным.
Тем не менее, на протяжении старших классов школы и колледжа он часто думал об этом. Абуэла умерла через два года после их переезда, и поездка на ее похороны была единственным разом, когда он вернулся в Восточный Лос-Анджелес. Ороски присутствовали на похоронах - они были ее соседями и друзьями, - но Джонни держался поближе к родителям и, кроме вежливого принятия соболезнований от мистера и миссис Ороско, избегал любых контактов с их семьей. Ему показалось, Роберто, Мигель и Анджелина выглядели несчастными, и хотя по большей части это можно было списать на то, что они присутствовали на похоронах своей соседки, еще они казались худыми и нездоровыми, с осунувшимися лицами.
Он был рад, что его семья уехала.
Но он никогда не переставал думать об этой маленькой фруктовой фигурке в заброшенном доме. Ее невыразительная пустая форма приходила ему в голову в самые неожиданные моменты, и он вспоминал странную эйфорию, которую первоначально испытывал, когда исполнялись его желания, и то, как это чувство постепенно перешло в беспокойный страх.
Библия ошибалась, решил Джонни. Все было наоборот. Бог не создал людей. Люди создали Бога. Или богов. Они придумали тех, кто был им нужен, и их потребность и вера дали этим богам жизнь. И власть. Именно ребята из соседнего района Абуэлы, оскорбленные жестокостью христианского Бога к детям, придумали эту альтернативу, это маленькое рукотворное божество, которое исполняло их желания. Но в определенный момент что-то пошло не так, и вместо того, чтобы просто давать им то, что они хотели, оно начало кое-что и забирать у них. Он рано выбрался оттуда и сбежал, но хотел бы знать, каково окончательное воздействие на тех детей, которые продолжали посещать сожженную комнату в том заброшенном доме.
Он не так хорошо учился в колледже, как думал, и после окончания учебы оказался в офисной кабинке, не на своем месте, не на той работе, которую действительно хотел. Амбициозная девушка, с которой он встречался, бросила его, переехав в Орегон, чтобы открыть небольшой бизнес со своим другом. Вскоре после этого погибли его родители, неисправные тормоза на их машине во время дождя привели к аварии.
Это была тяжелая пара лет, но в конце концов все наладилось. Он не любил свою работу, но привык к ней и начал встречаться со Сьюзен, оператором по вводу данных в его отделе. Она была милой и доброй, с приятным характером, хотя и не отличалась особой красотой. Прежде чем пожениться, они прожили вместе несколько лет. В медовый месяц Сьюзен захотела поехать в Калифорнию, остановиться в отеле на пляже, съездить в Диснейленд и в студии кинокомпании Universal. Они скоординировали свои отпуска так, чтобы у обоих выпала свободная неделя, и на это время он забронировал пять ночей в отеле в Лагуна-Бич с видом на океан.