Стоупс отхлебнул из стакана, мисс Кекстон цокнула языком, а Томас Элгар глубоко вздохнул и, драматично покачивая головой, высморкался в носовой платок.
Ничего, сообщил он хриплым басом, это все.
Как все? удивился Андрей.
Вот так, произнес Томас, ушел в лес и не вернулся, так его и не нашли. Зато его друг Уильям Элистер Лоу Тут все трое снова выпрямились и выразительно уставились на Андрея. Да, этот выскочка Вилл принялся утверждать, что с тех пор Джон наведывался к нему в качестве призрака ежегодно, ровно за неделю до дня святого Свистуна, и бродил вокруг его дома всю ночь, словно мельничная тень, после чего заглядывал в окно и очень вежливо интересовался, как идут дела и куда подевался его дом.
А дом его никуда не девался, продолжила мисс Кекстон с сокровенным пришепетыванием, стоит себе, как и всегда, на своем прежнем месте. Только теперь он, разумеется, пустой, с тех пор, как Джон ушел в лес, в нем никто не живет.
Джон сам виноват, объявил из своего стакана Стоупс, это из-за него у нас в городе нет ни одного указателя.
Вовсе это не из-за него, парировала мисс Кекстон, а из-за гномов.
Из-за кого? вытянул шею Андрей.
Гномы, мой друг, сказала мисс Кекстон, обычные садовые гномы. Это началось после того, как Вилли вернулся из Афганистана
То был не Афганистан, а Южная Африка, перебил ее Стоупс. Мы тогда подрались с этими тухлыми лягушатниками, как же их там чертовы буры!
Буры были вовсе не лягушатниками, рассудительно сказала мисс Кекстон, это были голландцы.
В любом случае, сказал Стоупс, это не так важно. Вернувшись, он поехал крышей.
Да уж, жеманно согласился Томас, чердак у него протек капитально.
Да уж, покачала головой мисс Кекстон.
И они снова затихли. Отлично, подумал Андрей, все сошлись во мнении, что у какого-то Вильяма по возвращению с войны прохудилась крыша, но почему это так важно? Почему я должен слушать этих чокнутых английских старичков, говорящих так, словно они еще утром жили в своем столетнем прошлом, а сейчас поднялись из могилы и приоделись лишь для того, чтобы на ночь глядя поточить лясы в опустевшем пабе? У меня в машине Глория, наверное, уже рвет и мечет, странно, что она до сих пор не пришла и не стоит за спиной, вопросительно сопя и щелкая ноготками. Все эти Джоны, Вилли, Афганистан Каким образом это связано с тем, что я всего-то навсего спросил, правильно ли мы свернули с шоссе по указателю на Билбро? Черт возьми, они могут просто сказать, как проехать да этого проклятого «Мэри Энн»?
Извините, начал он робко, мне безусловно крайне интересно узнать, что там было с Вилли и почему пропал в лесу Джон, как это все связано и все такое но не могли бы вы сперва помочь мне найти отель «Мэри Энн», а то, свернув с шоссе, я действительно не увидел ни единого указателя. А проехали мы немало, миль, кажется, пять или шесть, и по всей дороге пусто, совсем ни одного столба со словами и стрелками, даже самого деревенского, самодельного, какие бывают обычно, знаете ли, про сено, яйца, навоз и всякое такое.
Именно так, мой дорогой русский друг, с гордостью произнесла мисс Кекстон. Вы не встретите ни одного и дальше, потому что их здесь нет, они здесь запрещены.
Извините?
Это все из-за Вилли, про которого вам собирался рассказать мистер Элгар.
Да, невозмутимо продолжил мистер Элгар, с тех самых пор, как он вернулся с войны, крыша его не была уже такой прочной, как раньше, а еще и этот призрак Джона Аскрема взялся за него и принялся наводить на несчастного Вильяма неописуемый, раздражающий ужас. Так, со временем он стал приходить к Вильяму не только ко дню святого Свистуна, но и по дням рождения нашей славной королевы, Ее Величества. Все трое осуждающе покачали головами. И тогда Вилли взбрела в голову мысль, из-за которой Билбро стал таким, каким вы его теперь видите. Без единого дорожного указателя в границах, установленных администрацией Сэлби и Северного Йоркшира.
Вилли тогда окончательно сошел с ума и взялся вытачивать этих своих гномиков, продолжила мисс Кекстон после небольшой паузы, во время которой Андрей пытался найти на лицах англичан хоть какой-то намек на то, что они шутят или, говоря по-русски, прикалываются. Но нет, все это они говорили на совершенно серьезных щах, без тени ухмылки. В таких красных курточках и синих штанишках, представьте. Типичные приусадебные гномики.