Супервайзер прошла мимо их кабинки. Они подскочили и уставились в экраны компьютеров. Стоило ей скрыться из виду, Бенни тут же снова повернулся к Клэр:
Сделай что-нибудь. Пиши, черт возьми!
Писай или слезай с горшка, да? Только это так трудно.
Знаешь, что я делаю? Каждые несколько ночей выкраиваю час для Бенни. И делаю в это время что хочу, что-нибудь творческое. Беру гитару и играю, как ненормальный. Или просто рисую, черт возьми. Нужно давать выход креативной энергии, или сойдешь с ума. Особенно в месте вроде этого.
Ты прав,сказала Клэр, рассматривая бессмысленные цифры на мониторе, и вздохнула.
Бенни отставил чашку, положил ногу на ногу, сплел пальцы.
Ладно, миссис Дикинс, ваш сеанс начался. Будьте осторожнее: я обдеру вас как липку.
Ой, замолчи, дуралей.
Прислушайся к тому, как говоришь «дуралей». Типичная канадка.
Клэр едва заметно улыбнулась и сорвала со стены стикер. Печаль отозвалась комом в горле, тяжелым, как камень.
Я скучаю по дому, Бенни. Давным-давно не навещала родителей. Живу в Сиднее уже больше десяти лет. Знаешь, я встретила Марса совсем юной, в Таиланде. Я тогда путешествовала и постоянно была вся в дорожной пыли.
Ты?
Представляешь? И куда делась та девушка?
Тебе нужно вернуться на дорогу, милая.
Знаю. Добавь путешествия в растущий список невыполненных дел. Мне уже тридцать.Клэр подумала, стоит ли продолжать, но поняла, что зашла слишком далеко, чтобы останавливаться.И я чувствую, что мне нечем гордиться. Знаю, звучит ужасно.
Слушай, устрой себе час Клэр. Поверь мне. Ты работаешь за компьютером целыми днями. Конечно, это стресс. Бог видит, даже мне не хватает энергии, чтобы рассеивать твою тоску целыми днями. Черт, я сам тут едва не засыпаю. Видишь? Это четвертая чашка кофе за день. Четвертая! Когда я пришел сюда, я вообще не пил это дерьмо. Только посмотри на меня: неудивительно, что я плохо сплю.
Клэр рассмеялась и засунула в сканер стопку документов.
Ты прав. Я просто скучаю по дому. Убила бы за снежное Рождество. Мы с родителями обычно уезжали из Ванкувера на каникулыв местечко под названием Харрингтон Хот Спрингс. Страна снежного человека, фейерверки, гремящие среди величественных гор. Мы праздновали по всем правилам. С омелой и снеговиками. Я скучаю и ничего не могу с собой поделать. Но это не самое главное. Я хотела бы взять Ноя с собой, показать ему страну. Канада, как и Австралия,его родина. Кроме того, не думаю, что ему нравится здесь. Хочу встряхнуть его, понимаешь? Вызвать культурный шок. Это ему поможет.
Поверь, я тебя понимаю. Хотя родители больше не разговаривают со мной из-за всего ну, ты знаешь но я уважаю их за то, что они познакомили меня с культурой моих предков. Я хочу однажды вернуться вместе с ними в Малайзию или Китай. Впрочем, не думаю, что скоро. Мой отецдоктор, ты знала? Он презирает своих пациентов. Зовет их белыми дураками. Я думаю, он ненавидит меня за то, что я похож на них, сильнее, чем за мою грязную гомосексуальность. А потом вспоминаю, как он выгнал меня из дома, и начинаю думать, что это не так.
На лице Клэр застыла неловкая улыбка. Она не понимала, как мать могла отречься от сына. Все равно что собственноручно вырвать у себя сердце и продолжить житьразбитой и печальной.
Спасибо тебе, Бенни. Правда.
Не думаю, что мы сильно продвинулись.
Продвинулись,сказала Клэр, теребя воротничок рубашки.По крайней мере, мне хочется так думать.
Сканер заработал, в воздухе запахло нагретым металлом. Бумаги опустились в лоток.
День прошел не зря, да?сказала она.Уже вечер, а я сделала только две тысячи страниц.
Уходишь пораньше?спросил Бенни.
Ага. Заберу Ноя из школы и заскочу с ним в торговый центр Маккуори. Ему нужна новая обувь. И мне, возможно.
Терпеть не могу это место. Просто кошмар. Ни одной лестницы, только чертова огромная спиральвверх и вверхи магазины по сторонам. Никогда не знаешь, на каком ты этаже, и постоянно теряешься. Я был там пару недель назад, после жуткого похмелья, и полчаса искал фуд-корт. Богом клянусь, я едва не спятил. Люди даже после смерти будут ходить по магазинам.
Ну, после твоего рассказа я так и горю желанием помучиться.Сканер закончил работу, и Клэр вышла из аккаунта. Она выключила монитор, и изображение сжалось до размеров точки, уступив место черноте.
Хорошего вечера,сказал Бенни, поворачиваясь к столу.Вспомни обо мне, когда будешь покупать себе туфли, о том, что я еще в рабстве.
Да, работаешь без устали! Вот только количество набранных знаков с тобой не согласится.
Посмотри на себя, мисс Продуктивность! Отлично, уходи. Порываю с тобой навсегда. Но помни о брачном договоре, сучка. Тебе достанется Ной и машина. МнеМаршалл. Неплохо звучит?
Бенни, если кто-нибудь другой на планете назвал бы меня сучкой, думаю, я уложила бы его на лопатки одним махом. Но когда это говоришь ты, я радуюсь. И не думай, что я шучу. Это грустная правда. Не знаю, что это обо мне говорит.
То, что ты изумительная. И тебе, как и твоему мальчику, нужна новая пара туфель.
Клэр улыбнулась и вышла из кабинки, закинув сумочку на плечо. Миновала большие панорамные окна, выходящие на деловой центр города, запруженный машинами, ивдалекеХарбор-Бридж. Вода казалась серебряной и неприветливой, как на старой, утратившей былое очарование открытке. Клэр помахала все еще работающим коллегам и миновала пустующий стол Ракель. На нем осталось несколько листков и плюшевая панда с сердечком в лапах.
Как и Ракель, Клэр никогда больше не увидит свой рабочий стол.
Глава 4
Мир за окнами машины казался мутным: расплывались дома, здания, луч солнечного света. Из теплого «Форда» на мир смотрели глазаНой носом прижался к стеклу, от дыхания оно затуманилось. Он нарисовал смайлик, и тот исчез. Пальцы Ноя замерзли. Он сунул их в рот и сосал, пока к коже не прилила кровь. Вскоре она разошлась, оставив на кончиках пальцев красные звездочки.
Он не хотел новых ботинок. Ничего не хотел. Только ехать в машине, целую вечность, свернувшись в комочек, и спать, пока «Форд» раз за разом сворачивает на бесчисленных перекрестках.
***
Жуки разбивались о ветровое стекло, пока фургон грохотал по дороге. В отделении для перчаток гремели мелочь, ручки и батарейки, но шум заглушали рев двигателя и музыка.
Пластиковые коробочки саундтреков к фильмам вибрировали в отделении для кофе на дверце: «Хэллоуин 3: Время ведьм», «Магнолия», «Синий бархат», «Фарго». Голова Фредди Крюгера кивала Маршаллу, пока он отбивал ритм на руле. Игрушка не сводила с него глаз. Фары проезжавших мимо машин превращали ее в темный силуэт.
Движение было ужасным: он еще не скоро попадет домой. Маршалл вытянул шею, чтобы заглянуть вперед. Свет задних фар идущей впереди машины исчез за углом. Маршалл прищурился, наклонился к приборной панели и почувствовал, как сжался его желудок. Эвкалипты у дороги мерцали, как рождественские елки, залитые светом полицейских мигалок.
Вот черт.
***
Клэр смотрела на сына, настолько бледного, что это пугало, в зеркало заднего вида. Его кожа была нежной, ресницыслишком светлыми. Из-за этого он казался напряженным, словно постоянно чего-то ждалона не знала, чего именно. Или же Ной просто был разочарован? Клэр вздохнула. Если так, она не могла избавиться от чувства, что была тому виной.
Клэр знала, что в школе ему приходилось трудно, что одноклассники могли быть жестокими, но разве это не часть взросления? Испытание, которое нужно пройти, чтобы стать сильнее? Она не хотела говорить сыну то, что знали все родители, но о чем предпочитали умалчивать: «Тебе придется научиться справляться с этим, потому что с возрастом станет лишь тяжелее». Когда ты подросток, проблемы кажутся неразрешимыми. Ее попытки объяснить, что все плохое пройдет и мечты со временем воплотятся в жизнь, ни к чему не привели.
Как дела в школе, милый?
Вместо сына ей ответил вновь зарядивший дождь. Фары проезжавших мимо машин отбрасывали на лицо ребенка грустные, струящиеся тени.
Испытываешь меня, Ной?
Было бы так легко на него рассердиться, ведь сын вел себя грубо. Неужели она не смогла воспитать его как следует?
Много задали на завтра?спросила она, следя, чтобы в голосе не прозвучала тревога или гнев.Я могу помочь, если хочешь.
Тишина.
***
Чья-то машина врезалась в дерево. Два полицейских фургона и скорая стояли рядом, глянцево мерцая в свете множества фар.
Сердце Маршалла забилось быстрее. Он убавил громкость, чтобы сконцентрироваться на мыслях, но музыка осталась звучать саундтреком к происходящему, подчеркивая медленные движения полицейских с фонариками и деревьев, раскачивающихся на предгрозовом ветру.
Его мозг превратил происходящее в кино. Так безопаснее. Маршалл не глазел, как другие водители, просто представлял реальность фикцией, чтобы справиться со случившимся. К счастью, трагедии не коснулись его жизни: родители все еще были живы и он был с Клэр достаточно долго, чтобы не попасть в неловкое положение при встрече с его бывшей девушкой. Он не знал, с чем сравнить увиденное. Разве что с одним происшествием из детства в Джеймсбридже, которое засело в его сердце, как старая заноза. Каждый раз, когда он вспоминал о нем, прежняя боль возвращалась. Маршалл легко признавал, что он не самый мудрый человек на земле, но прожил достаточно, чтобы понять: некоторые раны, даже маленькие, не заживают.
Детское сердце хрупко. Его нелегко исцелить.
Не думаю, что когда-нибудь рассказывал об этом Клэр.
Инди, его пса, недалеко от их дома сбила машина. Колли отбросило на обочину, но водитель даже не остановился. Бедняжке перебило спину, осколки позвоночника торчали из спутанной шерсти. Выбора не осталось, и отец Маршалла избавил пса от страданий. Пулей в голову. Тяжелее его похорон в жизни Маршалла ничего не было.
Ребенок над черным прямоугольником в дальнем углу двора. Крест из двух изъеденных термитами дощечек воткнут в землю. Написанная от руки эпитафия гласит: «Инди, хороший мальчик». Отец положил большую ладонь на плечо сына и сжал его.
Ты отлично справился, Марс.
Папа, а Инди когда-нибудь вернется?
Отец взглянул на сына, зажав сигарету в углу рта, и покачал головой.
Он теперь там, где все хорошие псы. Оттуда не возвращаются.
Маршалл проехал мимо аварии и представил другое окончание этой сцены. Не хватало эффектного финала. Один взгляд, брошенный на разбитую машину, не удовлетворит зрителей. Они ждут большего.
Под простыней проступили очертания тела. Черная, обгоревшая рука свесилась с носилок. Она медленно покачивается в такт нарастающей музыке. Через общий план дороги камера устремляется в хмурое небо.
Маршалл моргнул, прерывисто дыша. Только когда мельтешение красных и синих огней растворилось в глубине зеркал заднего вида, кино кончилось и его защита спала.
Это не фильм. Это чей-то муж. Чья-то жена.
Он чувствовал себя больным и подавленным. Руки, сжимавшие руль, дрожали.
***
Клэр смотрела на сына, настолько бледного, что это пугало, в зеркало заднего вида. Его кожа была нежной, ресницыслишком светлыми. Из-за этого он казался напряженным, словно постоянно чего-то ждалона не знала, чего именно. Или же Ной просто был разочарован? Клэр вздохнула. Если так, она не могла избавиться от чувства, что была тому виной.
Клэр знала, что в школе ему приходилось трудно, что одноклассники могли быть жестокими, но разве это не часть взросления? Испытание, которое нужно пройти, чтобы стать сильнее? Она не хотела говорить сыну то, что знали все родители, но о чем предпочитали умалчивать: «Тебе придется научиться справляться с этим, потому что с возрастом станет лишь тяжелее». Когда ты подросток, проблемы кажутся неразрешимыми. Ее попытки объяснить, что все плохое пройдет и мечты со временем воплотятся в жизнь, ни к чему не привели.
Как дела в школе, милый?
Вместо сына ей ответил вновь зарядивший дождь. Фары проезжавших мимо машин отбрасывали на лицо ребенка грустные, струящиеся тени.
Испытываешь меня, Ной?
Было бы так легко на него рассердиться, ведь сын вел себя грубо. Неужели она не смогла воспитать его как следует?
Много задали на завтра?спросила она, следя, чтобы в голосе не прозвучала тревога или гнев.Я могу помочь, если хочешь.
Тишина.
***
Чья-то машина врезалась в дерево. Два полицейских фургона и скорая стояли рядом, глянцево мерцая в свете множества фар.
Сердце Маршалла забилось быстрее. Он убавил громкость, чтобы сконцентрироваться на мыслях, но музыка осталась звучать саундтреком к происходящему, подчеркивая медленные движения полицейских с фонариками и деревьев, раскачивающихся на предгрозовом ветру.
Его мозг превратил происходящее в кино. Так безопаснее. Маршалл не глазел, как другие водители, просто представлял реальность фикцией, чтобы справиться со случившимся. К счастью, трагедии не коснулись его жизни: родители все еще были живы и он был с Клэр достаточно долго, чтобы не попасть в неловкое положение при встрече с его бывшей девушкой. Он не знал, с чем сравнить увиденное. Разве что с одним происшествием из детства в Джеймсбридже, которое засело в его сердце, как старая заноза. Каждый раз, когда он вспоминал о нем, прежняя боль возвращалась. Маршалл легко признавал, что он не самый мудрый человек на земле, но прожил достаточно, чтобы понять: некоторые раны, даже маленькие, не заживают.
Детское сердце хрупко. Его нелегко исцелить.
Не думаю, что когда-нибудь рассказывал об этом Клэр.
Инди, его пса, недалеко от их дома сбила машина. Колли отбросило на обочину, но водитель даже не остановился. Бедняжке перебило спину, осколки позвоночника торчали из спутанной шерсти. Выбора не осталось, и отец Маршалла избавил пса от страданий. Пулей в голову. Тяжелее его похорон в жизни Маршалла ничего не было.
Ребенок над черным прямоугольником в дальнем углу двора. Крест из двух изъеденных термитами дощечек воткнут в землю. Написанная от руки эпитафия гласит: «Инди, хороший мальчик». Отец положил большую ладонь на плечо сына и сжал его.
Ты отлично справился, Марс.
Папа, а Инди когда-нибудь вернется?
Отец взглянул на сына, зажав сигарету в углу рта, и покачал головой.
Он теперь там, где все хорошие псы. Оттуда не возвращаются.
Маршалл проехал мимо аварии и представил другое окончание этой сцены. Не хватало эффектного финала. Один взгляд, брошенный на разбитую машину, не удовлетворит зрителей. Они ждут большего.
Под простыней проступили очертания тела. Черная, обгоревшая рука свесилась с носилок. Она медленно покачивается в такт нарастающей музыке. Через общий план дороги камера устремляется в хмурое небо.
Маршалл моргнул, прерывисто дыша. Только когда мельтешение красных и синих огней растворилось в глубине зеркал заднего вида, кино кончилось и его защита спала.
Это не фильм. Это чей-то муж. Чья-то жена.
Он чувствовал себя больным и подавленным. Руки, сжимавшие руль, дрожали.
Глава 5
Ноги Ноя с громким шлепком коснулись асфальта. Эхо разлетелось по стоянке, сплетаясь со скрипом шин и удаляющимся лязгом тележек. Он вдохнул горькую вонь выхлопных газов и сырости и вспомнил о прачечнойместе, куда ходил слушать грохочущие стиральные машины. Ему нравился их гул, бесконечное круговое движение. Оно успокаивало. Ему становилось лучше.
Отражение Ноя скользнуло по припаркованным машинам, и он увидел свое белое, истощенное лицо. Ной знал, что похудел, но не мог заставить себя хоть что-нибудь съесть. Мысли о еде, путешествующей по кишкам и выходящей наружу, вызывали тошноту. Ему больше не нравилось ощущать во рту вкус пищи.
Закружилась голова, но он продолжил идти.
Двери в торговый центр выросли перед ним и, словно испустив испуганный вздох, разошлись, чтобы пропустить его и маму.
Торговый центр представлял собой огромную спираль с эскалаторами, расположенными по периметру атриума. В самом низу проходила выставка, посвященная динозаврам. Механический тираннозавр стоял на платформе, раскрыв пасть и громко рыча. Вокруг него сновали дети, читали таблички, баловались с интерактивным гидом. Ной смотрел на них, положив руки на перила третьего этажа,сверху дети казались меньше указательного пальца.
Рык динозавра разносился по центру, заглушая гул голосов и топот ног. Охранники возили старушек от отдела к отделу в гольф-карах, подростки смеялись и кричалиодни обнимались, другие чуть не дрались. Фоновая музыка раздавалась из скрытых динамиков. Ной слышал все. Он закрыл глаза, растворяясь в оглушительном шуме.