Он потянулся к старику и увидел две руки, смутно напоминавшие человеческие, а не одну. Более новая, левая рука, была с толстыми черными когтями на конце. Чернокнижнику потребовалось бы мгновение, чтобы восхититься новым придатком, но бешеный голод, охвативший его, вытеснил все остальные мысли из его головы.
Старик снова закричал, и Чернокнижник схватил его за горло обеими руками и сжал.
Пищевод мужчины почти не сопротивлялся мощным рукам. Это было все равно, что сжимать коктейльную трубочку. Лицо старого бродяги посинело. Он выпучил глаза и широко раскрыл рот, отчаянно пытаясь вдохнуть кислород. Он попытался отбиться от Чернокнижника, нанося удары по огромным собачьим мускулистым рукам и гноящимися ранам. Раздался громкий мокрый щелчок, и голова мужчины безвольно упала на бок. Из носа и рта у него потекла кровь. В животе у Чернокнижника заурчало.
Что бы с ним ни происходило, это было не совсем плохо.
Он широко раскрыл пасть и впился зубами в лицо мужчины, хрустя костями так же легко, как если бы он вгрызался в одно из бабушкиных печений. Половина черепа мужчины рухнула в рот колдуна вместе с его лицом и большой частью серого вещества. Вкус не был неприятным.
Чувак, это совсем не плохо. Я почти привык к этому дерьму, - подумал Чернокнижник. - Если бы я мог сделать так, чтобы киска выглядела вот так, я бы подумал о том, чтобы оседлать это дерьмо. Но я не собираюсь всю оставшуюся жизнь выглядеть как чертова собака. Мне нужно вернуться в какую-нибудь мужскую шкуру.
Он опустился на колени, чтобы продолжить трапезу, ударив мощными руками в живот старой задницы, вырвав органы и затолкав их себе в рот. Сердце, печень, почки, поджелудочная железа. Он полностью выпотрошил его. Чернокнижник чувствовал, как его сила возвращается волнами. Он чувствовал себя сильным, более сильным, чем когда-либо в своей жизни. Пришло время нанести визит его старому приятелю Виктору. Чернокнижник слизал кровь и кусочки мяса с рыла и улыбнулся, направляясь к центру города, в полицейский участок. Если Виктора там не будет, он пойдет прямо в здание муниципалитета, если придется; он собирался найти этого ублюдка и вырвать душу из его груди. Эта мысль заставила его улыбнуться.
Виктор Дом годами был занозой в заднице Чернокнижника.
Этот чересчур усердный ублюдок тащил его на допрос каждый раз, когда кто-то, хоть отдаленно причастный к торговле наркотиками, оказывался мертвым. Это сделало Чернокнижника параноиком. Он никогда не использовал один и тот же пистолет дважды и всегда следил за тем, чтобы собрать свои пули и просверлить ствол каждого пистолета, прежде чем выбросить его. Он всегда носил перчатки, даже в собственном доме, особенно при обращении с оружием или когда заряжал обойму. Он годами не касался пистолета или пули голой рукой. Он пылесосил и непрерывно чистил свой автомобиль и использовал собак, собак Деметрия, чтобы избавляться от любых тел, с которыми он не хотел возиться.
То, что оставалось от тел, когда собаки заканчивали, он бросал в крематорий в местном похоронном бюро. Детектив Виктор Дом никогда не ловил его на месте преступления. Это не останавливало его от попыток, и это делало каждую работу более сложной. Он никогда не знал, когда находился под наблюдением, поэтому ему всегда приходилось предполагать, что за ним следят.
Просто чтобы выйти из дома, он поднимался на крышу, перешагивал через пару крыш и спускался по пожарной лестнице дома, расположенного тремя дверями ниже. Он не был настолько глуп, чтобы ездить на Эскалейде, поэтому у него было множество одноразовых транспортных средств, разбросанных по всему району, которые он использовал, а затем оставлял. Все меры предосторожности были необходимы из-за этого куска говна, детективa Домa. Вскоре он решит обе проблемы.
Теперь это тело будет принадлежать мне, сука. Это лишь вопрос времени.
Затем Чернокнижник вспомнил, кого он послал, чтобы узнать секрет своего переноса, и впервые почувствовал искреннее сомнение. Все его будущее было в руках курящего травку собаковода и какого-то поехавшего кубинца-обдолбыша.
Может ли эта ночь хуево закончиться?
Из-за угла вывернула полицейская машина. Она медленно катилась вниз по кварталу, освещая прожектором деревья и кусты, а также аллеи. Кто-то, должно быть, позвонил 911, когда услышал крики старого бродяги. Ум Чернокнижника уже работал, пытаясь понять, как использовать это в своих интересах. Он подкрался к ближайшей припаркованной машине и спрятался за ней, наблюдая и ожидая.
Луч прожектора упал на выпотрошенный труп старого бомжа, патрульная машина с визгом остановилась и дала задний ход. Чернокнижник услышал, как офицеры громко выругались, затем дверцы машины открылись, и они вышли оттуда. Их ботинки громко стучали по асфальту, когда они подошли к тротуару.
- Вот дерьмо! Кто-то разорвал этого парня на части!
Они вытащили оружие и размахивали фонариками в поисках виновного в кровавой бойне на тротуаре. На мгновение Чернокнижник испугался, что его заметят. С каждой минутой он все меньше и меньше походил на собаку, и все больше и больше походил на он не знал, на что, черт возьми, он сейчас похож. Какой-то демон или оборотень, или что-то в этом роде.
Он чувствовал запах их пота, пиццы пепперони, которую они недавно съели, сигареты, которую выкурил высокий за несколько минут до звонка, чтобы ответить на сообщение о кричащем человеке.
- Я вызываю подкрепление.
Чернокнижник выскользнул из-за припаркованного Ford Flex.
Он ни за что не позволит им вызвать подкрепление.
- Кто мог сотворить такое дерьмо?
- Я, - сказал Чернокнижник, сокращая расстояние до двух офицеров быстрее, чем они успели среагировать.
Первый офицер слишком медленно повернул оружие к огромной демонической собаке с похожими на человеческие руками. Чернокнижник освободил его от пистолета... и руки. Второй офицер закричал наполовину криком, наполовину визгом, который звучал как от девочки-подростка. Он выстрелил два раза. Одна пуля пролетела выше, два фута над головой Чернокнижника. Другая попала ниже, откалывая бетонные куски у его ног. Он не успел выстрелить в третий раз, так как Чернокнижник налетел на него, раздробил коленные чашечки и с силой повалил на землю. Голова офицера ударилась о бетон, а глаза остекленели. Чернокнижник cпокойно подполз к телу и разорвал горло. Горячая кровь, хлынувшая из разорванной яремной и сонной артерий полицейского, была восхитительна на вкус, когда хлынула в глотку Чернокнижника. Другой офицер кричал и держал свою оторванную руку. Шум привлек нежелательное внимание соседей. Неохотно Чернокнижник отпустил горло мертвого офицера и прыгнул на полицейского с культей. Одним взмахом огромной мускулистой руки он оторвал голову мужчины от позвоночника, резко прервав его крики.
Чернокнижник позволил себе почувствовать момент удовлетворения, прежде чем он понял, что случайно убил обоих офицеров, что не оставил никого, кто бы отвез его в участок. Он посмотрел на свои ноги, которые все еще были отчетливо собачьими. Он не мог отвезти себя сам. Это означало, что ему придется идти пешком, а полицейский участок был в шестнадцати кварталах отсюда. Если он поспешит и ему повезет, он может добраться туда до конца ночной смены.
Большой пес бросился через улицу и исчез в ближайшем переулке. Ему придется держаться подальше от улицы, как можно дольше. Единственными людьми, с которыми он сталкивался в переулках, были бездомные, банды, сумасшедшие, наркоманы и проститутки, занимающиеся своими делами. Никто из них, скорее всего, не позвонит в полицию, даже если бы увидел, что по переулку бежит окровавленная горгулья. И полиция Филадельфии вряд ли поверит кому-либо из них.
Не успел Чернокнижник пробежать и четырех кварталов, как ночь взорвалась воем полицейских сирен. Копы были повсюду. Даже в переулках было небезопасно. Полицейские собирали отбросов, алкашей и наркоманов для допроса.
- Дерьмо! - прорычал Чернокнижник. - Мне нужно убрать свою уродливую задницу с улицы.
Он осмотрел улицу, чтобы найти место, где можно спрятаться, и улыбнулся, увидев табличку на маленьком кирпичном домике в конце квартала: Дом Харриет Табмен для женщин, подвергшихся насилию. Возможно, это все-таки будет спокойная ночь. Дом, полный беспомощных женщин, станет идеальным местом для укрытия, пока улицы не опустеют.
* * *
- Что за хуйня! - крикнул Деметрий, ударив по рулю.
Как, черт возьми, я попал в этот пиздец? Почему эта фигня всегда случается со мной?
Он понятия не имел, как, черт возьми, он должен был заставить Сальвадора и его веселую группу мудаков согласиться перенести тело Чернокнижника в другого несчастного. Он даже не знал, можно ли это сделать. Но, учитывая все безумие, которое он видел за последние 24 часа, он был склонен полагать, что это возможно.
Деметрий остановил «Кадиллак» перед домом Сальвадора. В кои-то веки в доме воцарилась тишина. Он все еще не знал, как убедить этого человека или его семью восстановить Чернокнижника. Он порылся в Эскалейде в поисках пистолета, винтовки или чего-то еще, но машина была чистой.
Дерьмо! Как это, блядь, у чертова киллера нет ствола в тачке?
Ни в бардачке, ни под сиденьями не было даже ножа. О том, чтобы заставить сумасшедшего ублюдка помочь, не могло быть и речи. Это означало, что он должен был как-то уговорить его. Он не знал, с чем он мог торговаться.
Деметрий глубоко вздохнул и вылез из Эскалейдa. Его сердце колотилось в груди, и желудок чувствовал дрожь. Если он облажается, он был уверен, что Чернокнижник убьет его, и теперь это не будет быстро и чисто. Никакой пули в мозг. Он разорвет его на куски своими большими зубами.
Я так облажался.
Он постучал в дверь. Никто не ответил. Он снова постучал сильнее, затем позвонил в дверь. Дверь резко распахнулась, и Сальвадор шагнул в дверной проем, выглядя сонным, небритым, немытым и, что хуже всего, трезвым. Трезвый Сальвадор был раздражительным, нетерпеливым и его легко было спровоцировать. Деметрий надеялся на пиздец-какого-крутого Сальвадора, с которым было гораздо легче иметь дело.
- Какого хуя тебе надо, Мич? Какого хрена ты долбишь в мою гребаную дверь посреди гребаной ночи?
Деметрий не знал, что сказать. Все казалось таким нереальным. Он открыл рот, и ничего не вышло.
- Слишком поздно, блядь, чтобы уговаривать меня, Мич. Я не заберу эту чертову собаку обратно. Просто держись от нас подальше.
Сальвадор повернулся, чтобы уйти, но Деметрий схватил его за руку.
Тот быстро обернулся, быстрее, чем ожидал Деметрий. Прежде чем он понял, что произошло, Сальвадор вытащил длинный нож, похожий на церемониальный кинжал, как в старых фильмах про Конана, и приставил его к горлу Деметрия.
- Никогда не прикасайся ко мне, козел! Ты слышишь меня? Я перережу тебе чертову глотку, если когда-нибудь снова дотронешься до меня!
- Йоу, чувак! Остынь! Не кипишуй! Я не имел в виду ничего такого. Мне просто нужно поговорить с тобой, йоу.
Сальвадор убрал нож, и Деметрий потер горло.
- Тогда говори, ниггер! Что ты хочешь? - Деметрий все еще потирал горло.
- Моя собака маленький блядский демон, которого родила Шеба
Сальвадор улыбнулся. Выражение его лица, казалось, забрало все тепло из воздуха.
- Да? И что насчет того ублюдка?
- С этой тварью что-то не так. Онa убилa кучу людей, и теперь в ней чужая душа. Это как одержимость или какое-то подобное дерьмо.
Сальвадор все еще улыбался. Он прислонился к дверному проему и зажег тупую, толстую сигару, наполненную марихуаной. Глаза Деметрия сосредоточились на ней, и его рот наполнился слюной. Он так сильно хотел курнуть, что не знал, что с собой делать.
- Можно я затянусь?
Рептильная улыбка Сальвадора стала еще шире. Его глаза были черными и полными теней, как будто у него вообще не было души.
- Ты уверен? - спросил он, протягивая сигару.
Деметрий не хотел сильно накуриваться. Кто знал, что за дерьмо курил этот сумасшедший ублюдок.
- Ну... э-э... нет.
- Так зачем же ты приперся сюда с этой херней?
- Ты должен мне помочь!
Сальвадор указал ножом прямо между глаз Деметрия.
- Я не должен ничего делать, кроме как есть, срать и сдохнуть в итоге.
- Послушай. Я не могу заставить тебя cделать это. Но ниггер, который внутри этой чертовой собаки-демона, которую ты создал, бля, это Чернокнижник. Ты знаешь, кто такой Чернокнижник?
Сальвадор медленно кивнул. Его рот раскрылся и глаза вылезли из орбит. Он выглядел испуганным.
- Если я не найду способ перенести его в новое тело, он убьет нас обоих.
- Дерьмо! Блядь, чувак. Как, черт возьми, эта хуйня произошла? Чернокнижник? Черт, мужик!
- Да. Понимаешь, что я говорю? Мы оба сдохнем, если не сделаем что-нибудь.
- Какого хрена ты сказал ему, что я в этом замешан? - спросил Сальвадор в панике.
- Потому что так оно и есть, ублюдок! Вы, уебаны, создали эту чертову штуку! Ты убил мою гребаную собаку, сделав этого гребаного монстра!
- Ладно, ладно. Просто заткнись нахуй. Где он? Я пойду разбужу бабулю, и мы все уладим.
- Хм его здесь нет.
- Ну и где он, бля?
- Он ищет тело, в которое ты его поместишь. Я должен дождаться его звонка, а затем забрать их обоих. Он хотел, чтобы я привел тебя к нему.
- Я не могу делать это дерьмо сам. Моя бабуля - та, у которой есть все силы.
- Тогда разбуди эту сучку и тащи ее задницу сюда!
- Никогда не называй мою бабулю сучкой, ниггер! - возмутился Сальвадор.
- Сорян.
* * *
Чернокнижник обошел здание с тыльной стороны, прорвался сквозь сетчатый забор и пересек двор, стараясь держаться в тени. По всему зданию горели сигнальные огни, освещая задний двор, переулок и фасад здания. Не было никакой возможности приблизиться незамеченным. Ему оставалось только надеяться, что все внутри уже спят.
Надеюсь, эти сучки более-менее нормальные, - подумал Чернокнижник. Он не был насильником. Насильники были кучкой трусливых подонков. Кроме того, секс был хорош только тогда, когда этого хотели шлюхи. Тем не менее, ему не нравилась идея отсиживаться с кучей уродливых сук. Если ему придется переждать облаву копов, то он, по крайней мере, хотел посмотреть на красивые сиськи и задницы, пока будет отсиживаться.
Он пересек лужайку и поднялся по лестнице на заднее крыльцо. Дверь была заперта, как он и предполагал. Надо быть полным идиотом, чтобы оставить дверь незапертой в любом районе этого города. Даже в Честнат-Хилл они запирали двери. Он попробовал открыть пару окон. Они были плотно закрыты. Вой сирен наполнил ночь со всех сторон, как крики замученных животных. Сотрудники полиции, в полицейских машинах и пешком, патрулировали улицы и переулки.
Они искали убийцу полицейских, и город не жалел на это денег. Много сверхурочных было заплачено, чтобы выследить человека, который убил двух офицеров полиции Филадельфии. Никто из полицейских не собирался спать сегодня ночью. Пока они его не найдут. Но Чернокнижник не собирался быть найденным. Ему было все равно, сколько еще тел он должен был уничтожить. Никто не возьмет его живым, и он еще не был готов умереть.
Чернокнижник уставился на дверь, пытаясь решить дилемму. Если он будет слишком шуметь, кто-нибудь может услышать его и вызвать полицию. Если копы будут рыскать по улицам, они могут услышать его. Тем не менее, оставаться на открытом воздухе было не вариант. Если он останется там слишком долго, полицейские обязательно найдут его. И им не составит труда связать его с гибелью своих коллег-офицеров. Забрызганного кровью двухсотфунтового бульмастифа с мордой горгульи и руками тяжелоатлета будет нетрудно выделить из общей массы. По крайней мере, если они найдут его, когда он будет в приюте для женщин, у него будут заложники. Чернокнижник обошел дом и попробовал еще пару окон. Все они были заперты.
Думаю, мне придется немного пошуметь, - подумал он, прежде чем вломиться в заднюю дверь, превращая ее в щепки. Он попал на большую кухню. Свет не горел, но он мог отчетливо разглядеть большую часть комнаты. Стекло хрустело под его лапами, когда он выходил из кухни в большую столовую с двумя длинными столами. За ней был длинный коридор.
Откуда-то сверху донесся испуганный крик.
- Что это, бля, было? - голос звучал молодо.
Игривый и мелодичный. Голос ребенка или подростка.
- Сильвия? Это ты там, внизу, девочка? - этот был намного старше.
Раздражительный. Голос бабушки или прабабушки.
- Это не я. Я здесь! - ответил другой голос.
Взрослый голос, но не слишком старый. Возможно, женщина лет тридцати-сорока.
- Кто там внизу? Я звоню в полицию! - закричал старый голос, но шагов не было.
Она колебалась, ожидая ответа. Напуганная.