Он вздрогнул, когда различил в темноте Джо Льюиса, тот сидел на продавленном диване рядом с камином из графита. Саймон уже не надеялся увидеть старика живым.
Льюис сильно сдал с тех пор, как Саймон видел его в последний раз. На нем были лишь длинные шерстяные брюки, черные от грязи и распространявшие тошнотворный запах. Полуголый старик был страшен. На исхудавшем теле выпирали кости, кожа шелушилась, как у отвратительной рептилии. Ввалившиеся глаза злобно смотрели на вошедшего. Лицо казалось сплющенным, из перекошенного рта текла слюна, прилипая к худому подбородку. Тем не менее калека делал отчаянные попытки заговорить.
Саймон понял, что со стариком случился удар. Льюис тем временем не переставал издавать нечленораздельные звуки, пытался пошевелить правой рукой, видимо, побуждаемый непреодолимым стремлением.
Все в порядке. Саймон опустился на колени рядом с ним, его едва не стошнило от мерзкого запаха. Вы в безопасности. Они ушли. Я отправил их восвояси.
В старческих глазах мелькнуло облегчение. Губы зашевелились, изо рта потекли слюни и бессвязная речь. Рэнкин старался смотреть на старика так, чтобы тот не догадался по выражению лица, сколь сильное отвращение он вызывает и как недолго ему осталось жить. В интересах Саймона было выпытать у него все, что он знал. Еще немногои будет поздно.
Скажите, мистер Льюис, голос Саймона звучал мягко и успокаивающе, кто был Джетро?
Глаза старика вспыхнули, как горящие угли. На искаженном лице застыл ужас.
Джетроро плохо Ответ потонул в бессвязном мычанье.
Да, да, я знаю, что Джетро был плохой. Но кто он был?
Оотеф плохо Снова невнятное бормотанье.
Ваш отец?
Старик кивнул, подтверждая правоту Саймона. Тот продолжал: "какие-то люди погибли в шахте в тот день. Джетро был одним из них".
Кивая, как болванчик, старик пытался преодолеть внезапную немоту. Этому человеку удавалось последние четыре с половиной десятка лет оставаться в живых исключительно благодаря молчанию. Теперь же, видимо, осознав, что смерть близка, он решился заговорить. Он не мог больше хранить тайну.
О..отеф плохо болел тот день
Вы или он?
Скрюченный палец постучал по впалой груди: "Не пошел Все там Джетро убил".
Давайте я вам помогу, Саймон Рэнкин почувствовал прилив надежды. Вы были больны, потому не пошли с ними. Джетро завел их вглубь, где было опасно. Случился обвал, и всех завалило.
Не Джетро. Он за мной копали ничего снова обвал только я живой Обессиленный, Джо Льюис откинулся назад.
Саймон колебался, продолжать ли расспросы. Он слышал хрип в горле старика и знал, как мало осталось времени у старого шахтера, почти ничего.
И все-таки, почему он был плохим? Глупец, эгоист, но ведь вы не можете сказать, что он был злым?
Снова послышались слова, но так тихо, что Саймону пришлось вплотную приблизиться к старику. Голос слабел с каждой секундой.
Бога не было шахты его черная фе ферковь Остальное потонуло в хрипе. По запаху тления Саймон безошибочно распознал приближение смерти. Он отодвинулся. Тело старика безвольно поникло. Все было кончено для Джо Льюиса.
Когда Рэнкин появился на пороге, Андреа радостно бросилась ему навстречу: "Саймон, слава Богу!"
Да, нам и впрямь следует возблагодарить Господа, он перекрестился. У старика был удар, но мне удалось поговорить с ним прежде, чем он умер. Джетро был его отцом. Все сходится, как в головоломке. Как я и думал, злой Джетро и его несчастные рабочие были погребены отдельно. Однако дело обстоит намного хуже, чем я предполагал. Впрочем, я догадывался, что будет нелегко.
Что такое ты хочешь сказать?
Старый Джо Льюис сказал, что Джетро нес в себе зло, что шахты были его черной церковью. А это может означать только одно: этот тип заключил договор с силами зла. Похоже, он сознательно принес им в жертву и взрослых, и детей.
Боже, какой ужас!
Такое бывало и раньше, наверняка будет случаться и впредь. Но меня больше беспокоит то, что произошло сегодня, эти треугольники из веревок. Я почти уверен, что у парадной двери есть еще одни, такой же. Понимаешь, незримые силы зла не могут развешивать их сами, им для этого нужды людипосланники, что означает одно: в Кумгилье существует секта поклонников сатаны! Враждебные жители, их запертые домавсе здесь скрывает ужасное зло. Пещерыэто их храмы!
Не обратиться ли нам в полицию?
Они ничем не смогут помочь. Мы должны вырвать черное сердце зла, что бьется в сланцевых пещерах, и уничтожить его. Когда это произойдет, остальное само зачахнет и погибнет. А пока мы не должны терять бдительность, потому что помечены ими, как был помечен Джо Льюис после разговора со мной. Они следят из укрытия за каждым движением. Их намерение погубить нас так же несомненно, как моеизбавить Кумгилью от проклятия Джетро Льюиса.
Глава одиннадцатая
Мы давно не видели папу Рэнкина, Эдриен слез с пластмассового медведя на колесах и потащил его за уши. В парке по мягкой траве ехать было трудно. Он почесал голову, взъерошив густые пепельные волосы, и подумал, что лучше бы взял с собой игрушечный катер. Но мама не любит, когда он приносит в парк всякие лодки, боится, как бы он не упал в большое озеро.
Нам больше не нужно видеться с папой Рэнкином, Фелисити переживала новое чувство ответственности с тех пор, как им разрешили приходить в парк одним. В семь лет девочка уже большая, если у нее есть пятилетний братик, за которым нужно присматривать, несмотря на его бесконечные капризы. Джеральд теперь наш папа. Мама говорит, что он гораздо добрее папы Рэнкина и у него много денег, поэтому он может покупать нам новые игрушки и одежду. Я больше не хочу видеть папу Рэнкина никогда! Она даже топнула ногой, чтобы придать вес своим словам, но все равно они прозвучали неубедительно.
Но папа Джеральд не играет с нами, Эдриену хотелось пожаловаться на жизнь. А еще он дерется с мамой.
Не говори глупостей, Фелисити строго взглянула на него. Я знаю, он так не делает, потому что он любит маму. Мне мама сказала.
А он дрался с мамой сегодня утром, Эдриена было нелегко остановить. Я знаю, я видел. Я пошел к ним в комнату, пока ты еще спала. Ты ведь знаешь, они иногда пускают к себе в кровать утром в воскресенье. Так вот, на них не было одежды, и папа был на маме, а она что-то громко говорила. И плакала тоже.
Ты ничего не понимаешь, Фелисити изо всех сил старалась говорить, как взрослая, надо же было образумить Эдриена. Они не дрались, они любили. Ну, то, что обычно делают, когда хотят детей. Я знаю, мне моя школьная подруга Лайза рассказывала. Ее папа и мама занимаются этим каждое воскресенье, и если она тихонько заберется наверх, а они оставят дверь открытой, она может видеть их в зеркале.
Нет, они дрались, повторил Эдриен упрямо. Мама бы не кричала, если бы это было не так.
Они могли спорить целый день. Чтобы прекратить разговор, Фелисити оставила брата одного, однако отошла недалеко, чтобы не терять его из виду. Она помнила, что обещала маме. Парк ей уже порядком надоел, в последнее время они больше никуда не ходили. Джеральд убедил маму, что здесь с ними ничего не может случиться. Они были достаточно разумны, чтобы не играть у озера, впрочем, у берега глубина не превышала нескольких дюймов. Фелисити вздохнула. Слоняться по парку было скучно. До ленча им не велели появляться дома, а потом снова отправят гулять в парк. Раньше все было не так, когда у них был настоящий папа. Ей приходилось все время напоминать себе, что она больше его не любит.
Она уселась на спиленное дерево, лениво наблюдая за Эдриеном. Он забавлялся тем, что пытался протащить медведя по растущей пучками жесткой траве так, чтобы тот не упал. Иногда он бывает таким глупым, как маленький. Слезы навернулись у нее на глаза; она повторяла снова и снова, что не хочет видеть своего настоящего папу, но в такие минуты, как сейчас, понимала, что это неправда. Он бы не позволил им всегда ходить в парк одним. Раньше воскресенье было самым счастливым днем. По утрам надо было обязательно бывать в церкви, но днем они непременно шли куда-нибудь вместе. Парк не был единственным местом для прогулок между едой и сном. У них было столько интересных дел! Они кормили уток, и те, покрякивая, выбирались из воды на траву и ходили за ними по пятам. Или ловили рыбу самодельными удочками. Охотились за насекомыми и ловили бабочек. А иногда летом приезжал большой фургон с мороженым и леденцами на палочке, и все ребята в округе сбегались к нему, привлеченные веселой музыкой.
Сперва казалось, что жить с Джеральдом весело. Особенно когда он подарил им столько игрушек на Рождество, что у них глаза разбежались. Но Джеральду в голову не приходило помочь им разобраться с какой-нибудь сложной игрушкой, а мама как будто потеряла интерес к их играм. Она теперь проводила много времени вдвоем с Джеральдом. Может быть, они хотят, чтобы у них был еще один ребенок. Слезы покатились по щекам Фелисити; это будет самой большой катастрофой в их с Эдриеном жизни. Тогда они станут не нужны Джеральду. Он даже можетрезкая боль сдавила ей желудокпрогнать их! Только на прошлой неделе к ним приходила женщина, у нее была жестяная банка, в которую она собирала деньги для одного дома, где живут такие дети. И мама дала ей целых пять фунтов. А вдруг она и Джеральд уже подумывают о чем-то таком.
Фелисити плакала навзрыд. Папочка, пожалуйста, вернись! И зачем только мама променяла тебя на Джеральда? Теперь она хочет, чтобы мы совсем не виделись с папой. Но мы увидимся с ним. Непременно. Мы убежим и поедем к нему, потому что знаем, как сильно он нас любит. Если маме и Джеральду мы не нужны, то почему они не отправят нас к папе? Мы сами поедем к нему, он нас спрячет и не позволит забрать обратно.
Ну, будет плакать.
Фелисити резко обернуласьпозади стоял мужчина. Слезы мешали ей, фигура незнакомца дрожала и расплывалась, но девочка заметила, что он улыбается. Она шмыгнула носом, вытерла слезы тыльной стороной ладони. Теперь она могла разглядеть его получше.
Фелисити никогда раньше не видела этого человека, но он почему-то казался ей знакомым. Высокий, смуглый, с черными вьющимися волосами. Он улыбался, но только ртом. Глазами он впился в девочку, как будто хотел проникнуть в ее затаенные мысли. Она вздрогнула, этот взгляд пугал ее. И мама всегда говорила, чтобы она ни за что не вступала в разговоры с незнакомыми людьми. Но этот человек напоминал ей кого-то и, значит, не был совсем уж незнакомым.
Вытри слезы, так-то лучше, у него был веселый, успокаивающий голос, и если бы он не смотрел так, он был бы довольно милым; однако Фелисити была не в силах оторвать взгляд от его глаз. Что у тебя стряслось? Неужто ты так сильно скучаешь по настоящему папе?
Откуда вы знаете о моем настоящем папе? Фелисити изумленно уставилась на него. Он он что ваш друг?
Да, мужчина огляделся: народу в парке было немного, всего несколько человек выгуливали собак или наслаждались утренней воскресной прогулкой. Несколько детей, среди них Эдриен, который умудрился-таки запутать поводок между ушей медведя и теперь в приступе раздражения дергал и пинал игрушку. Я очень хорошо знаю твоего папу. И ему так вас не хватает, что вот сейчас он сидит дома и плачет.
Ох! Глаза Фелисити снова увлажнились. Мне не нравится, когда мой папа плачет.
Знаешь что, и ты, и он, вы оба плачете зря. Хотела бы ты вернуться к нему и снова жить вместе с ним?
Да! закричала она радостно. Хочу! И Эдриен тоже хочет.
Конечно, мы и его возьмем с собой, мужчина странно усмехнулся. Мы и не думали оставлять его здесь.
Вы хотите сказать вы собираетесь отвезти нас к папе?
Только если ты действительно этого хочешь. Если нет, мы никуда не поедем. Понимаешь ли, пока я не увидел тебя плачущей, я думал, что ты вполне счастлива с новым папой. У него большой дом, новая машина, а у тебя такие игрушки, о которых ты раньше и мечтать не могла.
Это совсем не так, выражение лица Фелисити сделалось очень взрослым. Сначала нам было хорошо, и мы любим маму. Но Джеральду мы на самом деле не нужны, он покупает нам всякие подарки только для того, чтобы порадовать маму.
Так оно обычно и бывает. Но мы можем все изменить прямо сейчас. Позови брата, и не будем больше терять времени.
Эдриен Эдриен! громко крикнула Фелисити. Иди сюда! Тут друг папы Рэнкина, он хочет отвезти нас к нему. Беги сюда скорей.
Эдриен от изумления вытаращил глаза и произнес ругательства, подслушанные у Джеральда. Сначала он решил, что неправильно понял сестру. Но в следующий момент медведь был забыт, и Эдриен уже бежал со всех ног: "Мы правда поедем к папе Рэнкину? Честно?"
Честно, сказала Фелисити. Этот человек отвезет нас.
Это правда, незнакомец смахнул соринку со своего темного костюма. Он вдруг заторопился. Однако нам пора в путь. Ваш папа готовит для вас вкусный ленч.
Фелисити взяла его за руку, Эдриенза другую, и они быстро зашагали к воротам парка. У выхода мужчина оглянулся, у него вырвался вздох облегчения.
Дети весело забрались на заднее сиденье ничем не примечательной "кортины". Мужчина сел за руль и завел мотор. Вместе с мотором заработало радио, звук был таким громким, что они не слышали друг друга.
Дома, незнакомые улицы неслись мимо, расплываясь в глазах, когда машина набирала скорость. На остановках у светофоров мотор, пожалуй, тарахтел слишком часто. Фелисити выглянула в окно и увидела, что город почти закончился, они ехали по пустырям. Она удивилась, но не испугалась. Возможно, незнакомец ошибся, свернул не туда и пока не понимает своей ошибки.
Мы едем неправильно, она постаралась перекричать орущее радио.
Мужчина за рулем не отозвался на ее крик. Он смотрел вперед, дергая переключатель скоростей, как только красный свет сменялся желтым, и срываясь с места на зеленом, так что Эдриена и Фелисити отбрасывало назад.
Фелисити вцепилась в спинку переднего сиденья и, перегнувшись через него, отчаянно крикнула: "Мы не туда едем! Папа Рэнкин живет в другой стороне!"
Водитель искоса взглянул на нее и нахмурился, густые черные брови сошлись на переносице. Он больше не улыбался, выражение лица и глаз стало одинаковым. Он громко приказал: "Заткнись и сядь на место!"
Фелисити не поверила своим ушам, и теперь почувствовала пронзительный страх, во рту вдруг пересохло, она с трудом выговорила то, что терзало ее душу: "Я вам говорю, мы едем не туда. Или мы едем вовсе не к папе Рэнкину? Остановите машину и выпустите нас!"
Водитель не остановился. Теперь они мчались по широкой автостраде в сельской местности, стрелка спидометра дрожала на отметке семьдесят миль в час. Фелисити ничего не могла разобрать на проносившихся мимо дорожных указателях. Она не понимала, куда они едут, но точно знала, что этот путь не приведет к "Пресвитерской". Эдриен, казалось, ничего не замечал; он сосал палец, как обычно, когда ехал в машине.
Фелисити встряхнула брата и крикнула ему в ухо: "Этот человек едет не к папе. Он едет в какое-то другое место. Оннехороший человек, он гадкий!"
Но малыш и тут не выказал тревоги. Он лишь непонимающе взглянул на сестру; все происходило слишком быстро для его маленького ума. К тому же он привык во всем следовать за сестрой, и всегда все кончалось хорошо.
Проехав еще несколько миль, водитель сбавил скорость и свернул с автострады на проселочную дорогу, подняв при этом клубы пыли, как будто специально, чтобы скрыться от любопытных глаз. Встав на колени, Фелисити испуганно выглядывала в окно. Пустынная местность, выгоревшая трава, кое-где чудом уцелевший куст. Кругом ни души. Как будто они попали на другую планету. Фелисити заплакала, младший брат последовал ее примеру.
Они не сразу заметили старый, обветшалый фермерский дом. Он стоял в самой глубине лощины, по которой они теперь ехали. Мрачный, неприветливый дом казался брошенным, словно прежние обитатели, покинув его однажды, больше не вернулись. Или умерли здесь, и никто их не обнаружил. Крыша зияла дырами там, где шифер сдуло ветром, древесину точили жучки. Треснувшие, а кое-где и выбитые оконные стекла; коричневая краска хлопьями отставала от подоконников, входная дверь перекосилась.
Даже сорнякам приходилось здесь несладко. Поникший под тяжестью семян чертополох нуждался в ветре, который бы разнес по земле его потомство, а пожухлая крапивав неосторожном путнике, чтобы ужалить его. Когда-то двор перед домом был вымощен, но теперь булыжник покрылся толстым пушистым ковром темно-зеленого мха, примятого колесами автомобилей.
"Кортина" остановилась, мотор и радио заглохли одновременно. Водитель вышел, хлопнув дверью, и направился к дому.
Скорей, дрожащими пальцами Фелисити пыталась справиться с дверной ручкой, выбирайся отсюда, Эдриен, и беги. Он вошел в дом. Беги и спрячься, пока он не вышел.