Он замолчал, и с каждой минутой его молчание становилось всё тягостней. Марианна опустила голову, словно пытаясь собраться с мыслями, и доктор подался вперёд, чувствуя, что её мысли путаются сейчас в голове и разбегаются в смертельном страхе.
Я не знаю, что с вами делать, произнёс капитан. По закону вы сейчас должны дёргаться в галстуке Подождём до завтра.
Лицо Марианны исказилось. Она сделала шаг к нему, в глазах её стояли слёзы. Золотистые волосы выбились из узла, их трепал ветер. Капитан поднялся и, не дожидаясь, когда Марианну уведут, пошёл в свою каюту. Больше в тот день он ни с кем не разговаривал.
К ночи над палубой и всем морем, и недалёким гвинейским берегом разнёсся плач его охотничьего рожка.
****
Наутро капитан приказал привести Марианну на палубу.
Скоро она появилась, бледная, дрожащая, с синевой вокруг глаз, и ветер играл её непокорными волосами, а поникшая шея была нежна и беззащитна.
Я отпускаю вас Отпускаю из-за ваших детей. И ещё потому, что вы отпустили моих матросов, сказал ей капитан и протянул кошелёк. Возьмите деньги. Их хватит оплатить обратную дорогу в форт Энрике.
И вместо благодарности он услышал слова, которые Марианна прошептала словно бы про себя:
Я всё сделала не так Теперь бы я поступила по-другому.
Капитан глянул непонимающе. Она шагнула к нему, запрокинула лицо, с призывом и жадностью всмотрелась в глаза. Заговорила жалобно:
О, как я жалею, что мы не встретились с тобой раньше! Не будь твоего отъезда в Атари всё вышло бы по-другому! Ах, как мне жаль!
Не обольщайтесь. Меня трудно сбить с толку настолько, чтобы я забыл свой долг. «Архистар» не быть пиратским кораблём, мадам, ответил капитан и, отворачиваясь, бросил через плечо: Прощайте! Я больше ничего не хочу о вас слышать. Никогда!
Он кивнул, и к Марианне подошли матросы, чтобы посадить в шлюпку.
Но ты обо мне ещё услышишь. Мы ещё встретимся, милый, прошептала она, поворачиваясь от капитана, но слов её никто не услышал и не разобрал.
Когда джентльмены узнали, что Марианну высадили на берег, мистер Трелони воскликнул:
Что же! Красивая женщинамне было бы неприятно видеть её, болтающейся в петле. Но она её не минует! Ох, чует моё сердце!
Да, не минует!.. А, кстати! Где Платон? спросил капитан.
Он потерял свой амулет. Решил поискать на берегу, где мы вчера сидели ночью. Может, в песок обронил, когда спал? ответил доктор Легг.
Как вернётся на борт, мы снимается с якоря. Если ветер не стихнет! И прислать ко мне Бена Ганна! приказал капитан.
Когда Ганн подбежал, он сказал ему официально:
Мистер Ганн! Кажется, вы раньше служили боцманом?
Да, сэр, ответил тот.
Принимайте команду! Вы были славным матросом, я думаю, боцманом будете ещё лучшим.
Взгляд капитана затуманился, но он тряхнул головой и отпустил Ганна.
Скоро вернулся Платон и издалека показал капитану свой амулет, покачав его на бечёвке над головой победным жестом. Он счастливо улыбался во весь рот, опять напоминая всем портового бристольского мальчишку, только большого и чёрного. Шлюпку подняли на борт, и капитан отдал команду:
Боцман! По местам стоять! С якоря сниматься!
И Бен Ганн побежал к матросам командовать.
«Архистар» развернула паруса. Она заскользила в море и пошла вдоль гвинейского берега. За шхуной летели чайки, они кричали, дрались и бросались в волны.
****
Глава 1. Гвинейский берег
Это путешествие в Гвинею оказало влияние на жизнь капитана Линча не только в ХVIII веке, но и на все последующие его жизни в другие времена. Потому что именно здесь он встретился женщиной, изменившей его природную суть. Точнее, именно после этой встречи ему стало понятно, что он не такой, как все.
Но сначала ничего не предвещало этого.
Капитан, джентльмены и кок Пиррет высадились на берегу, узкий мыс которого основательно вдавался в океан. Там их шлюпку уже ждала орава полуголых африканцев и африканок с ребятишками. Перебивая друг друга, они кричали на разные голоса и тянули к морякам корзины. В корзинах лежали фрукты, но больше было гвинейской рыбыплоских квадратных скатов с тонкими и упругими, как стальной прут, хвостами, серебристо-синих мелких акул, рыбы по имени «капитан» и рыбы «бонга», которую ловят ночью, когда она поднимается со дна на поверхность.
Оставив доктора Легга и мистера Трелони возле шлюпки любоваться красотами океана, а кока закупать фрукты и рыбу, капитан с Платоном ушли в факторию.
А океан, как огромное количество воды, впрочем, как и огромное количество любого другого веществаявление по своей красоте исключительное. Мощно и плавно катил он свои воды к пологому берегу, и волны накатывали, вылизывая берег до идеальной чистоты и гладкости. Вскоре испёкшийся под солнцем мистер Трелони снял ботинки, засучил штаны, залез в воду, и тут же повернул назад, как ошпаренный.
Да что такое, доктор? Этакая холодища! сказал он, стремглав выбираясь на берег. Солнце печёт вовсюа не искупаться.
А чего вы ещё ожидали от океана, сэр? ответил ему доктор снисходительно, с видом опытного моряка.
Ну да! Всё, как всегда. Ожидал «морских купаний», а тутизвольте, купанья океанические, согласился мистер Трелони, раскатывая штаны обратно.
Когда капитан вернулся, он рассказал, что нанял проводника, точнее, двух проводников:
И самое любопытное, что это отец и сын Отецпортугалец, мне его рекомендовал капитан Бортоломео из Лисса, а сынмулат Наши проводники вам понравятся.
Проводники, которые поднялись на палубу к вечеру, и правда, понравились джентльменам.
Отец, дон Родригустарый португальский аристократ знатного рода, в модном французском платье, был сухой, изящный, небольшого роста, с гордой, но чуть расслабленной, осанкой. Туфли и гладко выбритые щеки его сияли, напомаженные усы загибались кверху, седоватые густые волосы прикрывала шляпа.
В его сыне трудно было заметить признаки белой расы. Юноша имел чёрную, как уголь, лоснящуюся кожу, негритянские черты лица, и был невысокого роста, ладный и мускулистый. Звали его Жуан. Юный проводник разговаривал с Платоном у борта. Вместе со всеми за столом, поставленным на палубе «Архистар» он не сидел.
Дон Родригу поднял бокал и пригубил вино. Руки у него были старческие, в коричневых пятнах, но они не дрожали, а движения были чёткие и быстрые. Разговаривал он на неплохом английском языке.
Мы, португальцы, ещё в середине XV века назвали Гвинею «Берегом ливней», сказал он. Вы прибыли к концу сухого сезона, джентльмены Скоро, в июне, здесь начнутся страшные ливни, и тогда западная Гвинея, её горная часть с плато Фута-Джаллон, будет непроходима.
Отодвинув стаканы, капитан развернул английскую карту Гвинеи и сказал, показывая на ней пальцем отмеченную точку:
Дон Родригу, нам нужно попасть вот сюда Это возможно?
В общем-то, да, ответил португалец, всматриваясь в карту. Сначала мы пойдём по территории Нижней Гвинеи, это два или три дня пути Надеюсь, что дожди нас ещё не застанутна побережье их выливается особенно много. Потом мы пойдём по землям Средней Гвинеи. Тут начинаются скалы из песчаника. Массив называется Фута-Джаллон. Хотя, в основном, там изобилуют саванны.
Простите, дон Родригу, перебил португальца доктор Легг. А саванныэто где львы?
Да Львов в саваннах предостаточно А ещё антилоп, буйволов, гиен и слонов, португалец внимательно посмотрел на доктора и усмехнулся. Но лучше будет нам со львами не встречаться.
Да я просто так спросил, сказал доктор, опуская глаза.
А Фута-Джаллонэто ведь ещё и государство? капитан вернул португальца к разговору.
Да, государство кочевников фульбе Образовалось лет пятнадцать тому назад. Почти все фульбемусульмане, но есть и фульбе-язычники. И это очень плохо для нашей экспедиции.
А почему? спросил капитан.
Видите ли, господин капитан, там сейчас идёт война Фульбе-мусульмане начали войну против племён дьялонке, а также против фульбе-язычников. Так что поставки слоновой кости на побережье практически прекратились, да и на ту кость, что есть, цены взлетели.
Жалко, мы как раз хотели купить слоновую кость, сказал мистер Трелони, до этого молчавший.
Слоновую кость будет лучше купить в районе Гвинейского залива, ответил старый португалец и добавил. Кстати, там самые большие невольничьи рынки во всей Африке.
Мы не интересуемся рабами, дон Родригу, заметил капитан коротко.
Португалец быстро глянул на капитана, и взгляд его потеплел, потом он посмотрел на своего сына и ответил:
Мне приятно это слышать. После рождения Жуана я стал по-другому относиться к работорговле Теперь я, как видитепроводник.
И нас это устраивает, сказал капитан и протянул португальцу через стол руку.
Тот крепко её пожал. Джентльмены простились с проводниками до скорой встречи.
****
Сначала, наняв лодки с гребцами-туземцами, они плыли по реке до первого порога.
В этом месте начинался первый уступ плато Фута-Джаллон, которое такими невысокими ступенями, медленно и неспешно, уступ за уступом, поднималось на северо-восток. Лодки повернули к берегу и причалили. Африканцы занялись устройством лагеря. Мистер Трелони достал зрительную трубу и принялся осматривать окрестности. Доктор Легг старался объясниться с чернокожими гребцами по-английски. Сначала он кричал, ругался, пытаясь им что-то доказать, потом, когда те, не слушая его, всё же перенесли все вещи на вершину холма, стал тихо и покорно улыбаться. Вскоре к нему на выручку пришёл Платонон заговорил с гребцами на языке народности сусу.
С самого утра тяжёлые серые тучи заволокли небо, и, посмотрев вдаль на уступы гор, капитан увидел в этом безотрадном небе стаю птиц. Ему почему-то вспомнились журавли Московии, как они летят, вытянувшись в прямую линию, а потом перестраиваются клином. Ему почему-то стало грустно. Он опустил трубу и поправил платок на голове.
К капитану подошёл дон Родригу, аккуратный и подтянутый, словно бы он не сидел, скрюченный, все эти дни в лодке.
На этом плато начинаются три самые большие реки всей западной Африки, сказал он, проследив за взглядом капитана. Нигер, Сенегал и Гамбия Местные так и называют плато Фута-Джаллон«Отец вод».
Капитан опять посмотрел вдаль. К подножию синих уступов подходила саванна. Плоская, местами выжженная до основания земля была покрыта редкой травой соломенного цвета. Тут и там из этой земли торчали совсем голые прутики, палки, деревца, кусты, высокие стебли сухих растений, и поэтому казалось, что саванна ощетинилась в ожидании дождя.
Здесь всегда так? спросил капитан.
Нет, конечно, ответил дон Родригу. Просто сейчас земля выжжена за сухой сезон. Но само плато покрыто тропическим лесом. И скоро пойдут дожди, и воды будет столько, что Сами увидите Хотя климат в Средней Гвинее скорее засушливый.
Раздался звук барабанаэто один туземец, устроившись на пригорке, весело бил в барабан. Белые зубы его сияли на чёрном лице.
Барабанщик передаёт в другое племя, что они благополучно доставили нас сюда, объяснил дон Родригу. Скоро за нами придут другие проводники и носильщики.
Барабанщик перестал бить, сложил свои палки и словно прислушался. Так он сидел какое-то время, потом заколотил опять. Барабан был большой, устрашающего вида. Звучал он громко, воинственно, звук был сухой и резкий, он монотонно разносился окрест. Барабанщик опять прислушался и заулыбался, он словно услышал что-то. Скоро и капитан услышал далёкое «тэп-бум-тэп».
Гребцы лодок засобирались в обратный путь и скоро отчалили. Отряд остался на берегу среди разбитых палаток. Матросы стали разжигать костёр. К дону Родригу подошёл его сын.
Жуан говорит, что он согласен с гребцами. Он тоже считает, что скоро пойдёт дождь, сказал дон Родригу капитану. Нам надо поторопиться с ужином.
С ужином расправились быстро, а потом все сидели у костра, и дон Родригу по просьбе мистера Трелони рассказывал о барабанах Африки.
Ни одна смерть или рождение в тропической Африке, ни одна война или даже простая охота не обходятся без того, чтобы барабанный бой не разнёс эту новость от деревни к деревне, говорил проводник. Барабанщик на гвинейском берегуочень важное лицо, у него в племени нет других обязанностей, он даже не смеет переносить свой барабан с места на место. Считается, что от этого он может сойти с ума, а в Африке очень боятся этого. Женщины также не имеют права прикасаться к барабану. И нельзя на барабане выстукивать некоторые словаэто табу.
А какие слова, дон Родригу? спросил доктор Легг.
Например, нельзя выстукивать слова «череп» и «кровь».
Значит, я не смогу послать сообщение своему коллеге?
Почему? Сможете. Барабанные сообщения могут быть и очень сложными, и содержать сообщение о чьей-то болезни. Только без вашей подписи.
Это как же?
Ну, вместо вашего имени «мистер Легг» будет стоять что-то вроде прозвища: «красный человек» или «человек с зелёными глазами» что-то понятное для африканцев, им знакомое.
Тут сквайр, хитро улыбаясь, вставил:
Или «человек с волшебной трубкой»!
Такое сообщение услышат на пять миль в округе Главное, чтобы барабанщик не ошибся, продолжал дон Родригу. За ошибку барабанщику отрезают ухо.
У костра поднялся гомонматросы обсуждали ухо.
Как же они это делают? спросил мистер Трелони, потирая свой шрам на щеке.
Насколько я что-то понимаю, это такой музыкальный язык, ответил проводник. Обычные фразы превращаются в музыкальные такты. Секретв самих африканских языках: во всех словах каждый слог имеет основной тонили высокий, или низкий. Изменяется тонизменяется смысл слова. Искусный барабанщик передаёт сообщения, воспроизводя «мелодию» слов Но барабаны не могут выразить идеи, с которыми туземцы не знакомы.
Капитан прикрыл глаза руками и так слушал дона Родригу какое-то время. Потом он отвернулся от костра, открыл глаза и посмотрел вдаль. Луны и звёзд сегодня не было, и саванна показалась ему будто залитой смолой. Треск цикад безуспешно пытался заглушить другие напевы саванны, незнакомые и потому пугающие. И тут раздался отзвук далёкого грома. У костра все смолкли.
А не пойти ли нам по палаткам? осторожно предложил дон Родригу. Поспать перед дождём.
«А чем нам может помешать дождь», подумал мистер Трелони, но спорить не стал и первым пошёл в свою палатку. Скоро лагерь затих.
Шквалистый ветер налетел ближе к утру. Он рвал и трепал палатки так, что все сразу проснулись, вскочили и стали с ужасом думать, что этот ветер вполне может унести палатки вместе с ними. Капитан зажёг фонарь и выскочил наружу.
Костёр погас, вахтенный матрос безуспешно пытался закрепить палатку, в которой были припасы отрядаяростный ветер рвал её у него из рук. Платон выскочил наружу за капитаном и бросился на помощь к вахтенному. Капитан спешно обежал лагерьему навстречу торопились проснувшиеся матросы. И тут обрушился ливень, который заглушил собой все звуки на свете, кроме звуков рокочущего громом неба. Полыхающие молнии освещали страшную картину ненастья: трепещущие под ураганным вихрем палатки, перепуганные лица людей, которые мгновенно вымокли так, словно в одежде ныряли в реку.
Но ливень потушил бурю, которая утихла, а потом постепенно кончилась. Скоро разгорелся костёр из дров, которые предусмотрительно укрыл от дождя дон Родригу. Все опять собрались у костра и сидели вокруг него уже до рассвета, стараясь просушить одежду.
****
После завтрака, когда солнце поднялось и снова заполыхало, стремясь безжалостно, до трещин, высушить разбухшую землю, капитан подошёл к доктору Леггу.
Доктор, сказал он. Сейчас все свободные от вахты матросы будут фехтовать на саблях. И вы в том числе Сегодня вам не удастся увильнуть, вы совсем плохо дерётесь.
Доктор молчал. Капитан упорно смотрел на него.
Слишком сыро и грязно, наконец, брюзгливо ответил доктор.
Ничего Можно, особо не двигаясь, тренировать только кисть. Она у вас совсем зажата, капитан был напорист, чувствовалось, что он просто так не отстанет.
Доктор молчал.
В чем дело, Джеймс? с нажимом спросил капитан.
Видите ли, капитан, сказал доктор, закладывая руки за спину. Я считаю, что фехтованиене моё кошачье дело Я никому не хочу делать лишние дырки на теле.
А я считаю, сэр, что это как разваше кошачье дело, сказал капитан сурово. Вы лучше о дырках на своём теле подумайте.