Теперь молчал Влад.
Да, сможешь, он поднялся с скамейки и развел руками, разминая затекшие мышцы. Только помни, что при любом раскладе ты не имеешь права кому-то рассказывать обо всем этом. Это важно, ведь иначе нам всем будет неприятно.
Соня продолжала смотреть на него, и Влад пояснил:
Убийство зараженных ничего не дает. Пятна не становятся меньше. Поэтому никому не нравится возиться с предателями. Это как работа, за которую тебе не заплатят. Смекаешь?
Соня тоже поднялась.
Смекаю, сухо ответила она и демонстративно посмотрела на часы. Я еще успею к третьему уроку. Не люблю прогуливать математику.
Эд тебя проводит, Влад не двинулся с места, и на его лице было не разобрать, разочарован он чем-то или ему всё равно. Увидимся завтра.
Соне бы гордо промолчать и отказаться от провожатого, но вся её отвага закончилась раньше. Поэтому она кивнула и добавила:
Увидимся.
4 глава
Влад на самом деле очень хороший. Ему непросто, но он старается, Эдик просто не замолкал ни на секунду, и Соня уже много раз пожалела, что пошла с ним. Он еще и пытается жить как прежде, в школу ходит. Может, даже поступать будет. Ты ведь догадываешься, что большинство сразу забивает на обычную жизнь и ведет себя так, словно надеется в угаре веселья исчезнут незаметно для самого себя.
Эдик поправил упавшие на лоб волосы и покачал головой. Его рукав задрался, показывая фиолетовую кожу руки. Соня искоса посмотрела на его узкое лицо, обрамленное светлыми кудрями совсем как у девчонки, и вздохнула. До чего красивый и до чего занудный, что ты будешь делать!
Знаешь, я передумала, вдруг произнесла она, прерывая очередную тираду. Я не хочу в школу сегодня, пойду домой.
Тогда я провожу тебя до дома, ничуть не расстроился Эдик. Я рад, что мы познакомились, Соня. То есть, мне, конечно, жаль, что у тебя пятно, но ты мне сразу понравилась, веришь?
Соня кивнула. Она не верила ни единому слову Эдика, но пока никак не могла понять, зачем ему она нужна. Потому как она не для того провела у зеркала столько часов еще до появления пятна, чтобы верить всей той лапше, что уверенно навешивал на её уши этот пятнистый. Она на самом деле была довольна и лицом, и фигурой, да и густые волосы редкого медового оттенка, лишь на пару пальцев длиннее, чем у этого Эдика, были предметом её гордости, но ей уже было не пятнадцать, чтобы полагать, будто при этом она красавица, к ногам которой штабелями складываются парни. Если уж на то пошло, у неё и парня-то не было. Поэтому она и пошла на эту дурацкую вечеринку Линды. Надеялась познакомиться с каким-нибудь парнем и влюбиться. А то все подружки уже встречались с кем-то и не по разу, а она до сих пор могла только похвастаться безответной любовью в вожатого в лагере четыре года назад, да еще во втором классе одноклассник Радик Вакин несколько дней подряд провожал её до дома и нес портфель. Ха-ха, большая первая любовь. Или она её придумала за те три или четыре раза, что мальчик ходил с ней, да просил списывать математику.
Так что нет, она не поверила Эдику. Только порадовалась, что не успела ни в кого влюбиться до появления пятен. Ей хватало и беспокойств за мать, чтобы думать еще о том, что ей не суждено прожить достаточно долго, чтобы они с возлюбленным надоели друг другу. Если Суббота не врал, то ей осталось совсем немного. Вряд ли она решится убить человека даже ради спасения собственной жизни. К тому же, её смерть не должна была стать мучительной. Она просто истончится и исчезнет. Вот и всё.
Эдик продолжал болтать как заведенный, но Соня уже не слушала его, позволяя ему просто держать её за руку.
Мы пришли, только еще один раз Соня прервала этот словесный потоккогда они остановились у её подъезда. Спасибо. Увидимся завтра.
Ты даже не пригласишь? удивился Эдик. Лицо у него при этом было такое удивленное, что Соня прыснула от смеха. Напряжение выплеснулось с этим смехом, и она хохотала, не в силах остановиться. Даже несмотря на вытянувшееся от обиды лицо Эдика, она всё ещё продолжала смеяться.
Прости, сквозь смех пробормотала она, обнаружив, что вконец обидевшийся парень собирается так и уйти. У меня мама дома.
Ну не говорить же ему, что его фраза снова напомнила ей целую кучу глупых фильмов, которые она смотрела в каникулы? Разве так действительно говорят в реальности? Даже жаль, что ей не суждено узнать это лично. Настроение предсказуемо испортилось.
Прости, еще раз повторила она. Увидимся завтра.
Эдик кивнул и, неловко мазнув губами ей по скулеона вовремя отвернулась, не дав поцеловать себя в губы, побрел по улице. А Соня открыла тяжелую дверь в подъезд и поднялась на третий этаж, к себе.
К её большому удивлению, она не соврала Эдикумама и впрямь была дома. То ли не пошла на работу из-за плохого самочувствия, то ли из-за неё. Даже в коридоре вкусно пахло любимым пирогом Сони и булочками. Мама редко пекла их, отговариваясь нехваткой времени. Во рту стало горько, несмотря на изумительные ароматы.
Привет, мама, я дома, крикнула она, готовясь к порции нравоучений за прогулы. Тишина.
Сняв обувь и повесив куртку, Соня прошлепала босиком на кухню, где убедилась, что мама дома. Просто горько плачет, склонившись над готовым пирогом с ягодами. И где она их взяла в это время года? Всегда ведь говорила, что покупать ягоды не в сезон очень дорого и бессмысленно.
Привет, мама шумно шмыгнула носом и отвернулась, словно застеснявшись слез. Доченька, я думала, ты сегодня останешься дома и в школу не пойдешь. Посидим вдвоем
Я и не пошла, соврала Соня, обнимая маму и утыкаясь подбородком ей в плечо. Спинка стула, на котором мама сидела, больно упиралась Соне в живот, но она терпела. Мама выглядела такой несчастной и сломленной, словно это ей предстояло умереть молодой. Просто вышла проветриться, дошла до набережной и вернулась.
А я твой любимый пирог испекла, невпопад ответила мама, словно Соня и так не видела этого.
Здорово, спасибо, Соня чмокнула маму в щеку, мысленно удивившись тому, какой вялой стала кожа на её лице. Это сколько лет она не целовала маму, что не заметила этого? Давай поедим?
За едой легче не стало. Даже любимый пирог застревал в горле от взглядов матери. Она смотрела так, словно уже сидела на поминках по Соне и только что похоронила дочь.
Бабушка обещала приехать, пробормотала мама, наконец-то переставая на неё глядеть этим раздражающим больным взглядом. Я ей рассказала, ничего?
Всё правильно, это хорошо, что она приедет, с наигранным энтузиазмом ответила Соня, вгрызаясь в хрустящую корочку пирога.
Бабушка была человеком сложным, хоть и по-своему неплохим. Просто любить её легче было на расстоянии. Звонить раз в месяц, получать денежный перевод на день рождения. Бабушка Александра «И никаких Шурочек!» была самым рациональным человеком в окружении Сони и её матери, а сейчас им нужен был кто-то именно такой. Почему-то казалось, что когда она приедет, то с легкостью разберется со всем, что случилось. Соня не призналась бы даже себе, но в глубине души она верила, что с приездом бабушки окажется, что и пятно лишь глупая шутка, и умирать не придется. Мало ли похожих болезней на свете, не все из них ведут к неминуемой гибели. А может, это и вовсе перманентный маркер, и её испачкали на вечеринке.
Соня в красках представила, как будет объясняться с Владом и убеждать, что никому не расскажет тайну пятнистых, когда бабушка позвонила в дверь.
Такси до вас немыслимо дорого, с порога сухо произнесла она, подставляя щеку для поцелуя. Потом цепкими холодными пальцами прошлась по щеке внучки до скулы и вопросительно посмотрела на дочь. Ольга, оно сразу было таким большим? Это пятно?
Мать расплакалась, конечно, а Соня бросилась в ванную, чтобы убедиться в правоте бабушки. Пятно выросло и теперь почти доставало до виска. И как она не заметила!
Пока Соня разглядывала себя в зеркале, бабушка принялась хлопотать по дому. Она отличалась от других бабушек, так что пирожков или вязанных носков от неё ждать не приходилось. Когда Соня вернулась в комнату, бабушка держала перед Сониной мамой стакан, от которого одуряюще несло корвалолом, а рядом стоял разинувший пустую пасть большущий чемодан, который Соня не видела лет пять, не меньше.
Сделай чаю, Софья, я сейчас подойду, ласково произнесла бабушка, и этот тон напугал Соню едва ли не больше, чем разговоры с Субботой про убийства. Ведь там всё ограничилось разговорами, а здесь разговорами всё только начиналось.
Я забираю Ольгу, бабушка не любила ходить вокруг до около, из-за этого они часто ругались, но сейчас Соня была благодарна за эту честную грубость. Она этого просто не выдержит, я свою дочь знаю. Угаснет и уйдет следом. Ты же этого не хочешь?
Соня не хотела. И пусть смотреть, как плачет мама, ей тоже не хотелось, она скорее в духе противоречия ответила:
Может, она привыкнет и перестанет плакать? Я же не прямо сейчас умру и ну ребята говорят, что человек просто тает и исчезает. Никакой кровищи ведрами и кишок наружу.
Бабушка слегка приподняла бровь, давая понять, что попытка бравировать замечена и оценена.
Дорогая моя внучка, она вздохнула и уставилась в стену, пока сама Соня наблюдала за причудливым танцем её пальцев. Руки у бабушки были суховатые, но не морщинистые, и все унизаны кольцами с крупными камнями. Следить за тем, как эти кольца мелькают, было бы неплохим развлечением, если бы Соня не знала, что это значитбабушка волнуется и всерьез. В прошлый раз она так дергала пальцами, когда пыталась уговорить мать бросить работу и переехать подальше от побережья. Вроде как морской воздух плохо на неё влияет.
Дорогая моя внучка, повторила бабушка с легкой заминкой. Когда в вашем городе началась вся эта история с чернильными детьми, я постаралась узнать об этом как можно больше. Ну и увезти вас с матерью, конечно. Но Ольга уперлась. У вас тут школа, друзья
Она тяжело вздохнула и перевела потяжелевший взгляд на Соню.
Твоя мать дура, жестко произнесла она. А расплачиваться придется тебе. Увы, Софья, мир вообще несправедлив, и мне правда жаль, что тебе приходится так рано это понять. Как бы то ни было, я знаю про кошмары наяву, которые преследуют тающих, и я уверена, что Ольга не сможет этого перенести. Вот и всё.
Кошмары? переспросила Соня. Никто не упоминал ни о каких кошмарах. Бабушка, ты что-то путаешь!
Возможно, твои новые пятнистые друзья не посчитали нужным поделиться с тобой этой информацией, но у меня в вашем городе еще остались подруги, которым пришлось пережить опыт близкого общения с чернильными, и они все утверждают, что в последние недели дети видели что-то ужасное. Почти не спали и описывали свои видения весьма красочно. Удручающее зрелище, судя по всему.
Может, тебя просто надули, Соня понимала, что бабушке нет никакого смысла врать, но она едва-едва привыкла к мысли о том, что умрет, а тут еще и это! Всё слишком быстро, ей нужно притормозить. Как угодно, и если для этого нужно всего лишь не верить бабушке, то она готова.
Может, легко согласилась та. Но не будем рисковать твоей матерью, с этим ты хотя бы согласна? Она еще молода и, если ей дать немного отдохнуть подальше отсюда, она сможет начать новую жизнь. Завести новую семью, родить ребенка
Соня покачнулась. А вот это было больно.
Разве маме не поздно? Она уже ну, немолодая, сама Соня пыталась подсчитать, сколько же матери на самом деле лет. Получалось плохо. Мама не переносила открыток с датами и свечек на именинных тортах.
Вообще-то ей всего тридцать семь, бабушка поджала губы. Боюсь даже представить, что ты думаешь обо мне в таком случае. Ольга довольно рано тебя родила. Если бы не твой отец, она бы спокойно доучилась
Ладно-ладно, извини! поспешила исправиться Соня. Бабушка могла долго говорить о том, как отец испортил жизнь её дочери, и это была основная причина, по которой они так редко виделись. Мама, обычно такая терпеливая и спокойная, твердо стояла на своем, когда дело касалось её личной жизни. Теперь Соня поняла, почему бабушка примчалась на такси. Она решила воспользоваться слабостью дочери и увезти её наконец к себе.
Тридцать семьсамое время устроить личную жизнь, продолжала та. В твоем возрасте все, кто старше двадцати пяти наверняка кажутся стариками, но когда ты сама доживешь до этого возраста
Она остановилась так резко, что, казалось, было слышно, как клацнули зубы. Да, Соне уже никогда не узнать, каково быть тридцатисемилетней. Вот ведь повезло.
С одной стороны, Соня как хорошая дочь, должна принять сторону матери и не дать ей уехать. С другой стороны, этот день был просто ужасен, а дальше что будет?
Деньги я буду перечислять тебе на карточку, на которую присылала ко дням рождения, словно почувствовав слабину, продолжила бабушка. Нуждаться ты не будешь. Квартира остается тебе до до момента, когда ты перестанешь быть. В смысле
Я поняла, прервала её Соня. Говорить о собственной скорой смерти ей совершенно не хотелось. А дальше? В смысле, мама вернется сюда когда-нибудь?
Бабушка снова уставилась на стену. Похоже, отвечать на этот вопрос ей не хотелось.
Ты как почувствуешь, что уже всё, дверь закрой на ключ, чтобы не разворовали всё, вместо ответа на вопрос произнесла она. Я тебе буду позванивать, так что, если несколько раз не ответишь, приеду сама.
А не боишься, что я сама тут притон пятнистых устрою, растащат всё и поломают? Соня никогда не позволяла себе вот так говорить с бабушкой. Оказывается, когда ты умираешь, то позволяешь себе куда больше, чем обычно.
Я за тебя только боюсь, Софья, прорвавшаяся в голосе бабушке боль была до того неподдельной, что Соня от неожиданности забыла, что еще хотела сказать. За тебя и Ольгу. Вы ведь всё, что у меня осталось. Если бы я могла вернуть всё назад, я бы за шкирку утащила вас обеих. И пусть вы ненавидели бы меня до конца жизни, это лучше, чем то, что я чувствую сейчас. Но исправить ничего нельзя.
Она глубоко вздохнула, и её пальцы замелькали еще быстрее, словно она пыталась так отвлечь саму себя. Что же, похоже Соня напрасно ждала, чтобы сказать то, что давно хотелось. Может, тогда она поняла бы бабушку до того, как обзавелась чернильным пятном. Но в одном та была абсолютно праваничего вернуть нельзя, и нужно спасти хотя бы маму.
Я помогу собрать вещи, приняла окончательное решение Соня. Маме еще лекарства назначили. Их никак нельзя забыть.
Ты права, серьезно ответила бабушка. Спасибо.
Она легонько коснулась щеки внучки, и поспешно отдернула руку. И хорошо, ведь даже этой мимолетной ласки от обычно суровой бабушки было достаточно, чтобы Соня снова расклеилась. А плакать она запретила себе до самого отъезда мамы. Вот останется она одна в квартиретогда и поплачет всласть. А пока нельзя и точка.
К счастью, собирались они быстро.
Бабушка только бормотала под нос:
Цветов нет? Это хорошо. А то мало ли, засохли бы Ольга, ты всё еще носишь это платье? На нем пятно величиной с кулак, выбрось немедленно. С собой его брать не стоит.
Соня не успела даже испугаться или обрадоваться, что останется одна, как они уже присели «на дорожку», ожидая приезда такси. Мама прятала глаза, а когда смотрела на Соню, взгляд отводила уже таслишком больно было видеть, как она мучается. Бабушка же снова была совершенно спокойна, и Соня уже не была уверена, что ей не показались её чувства, когда они разговаривали наедине.
Ну всё, бабушка тяжело поднялась и сунула дочери в руку свою сумку на колесиках, сама легко подняла огромный чемодан. Пора.
Пока, мам, Соня неловко клюнула мать в щеку поцелуем, заставив ту снова залиться слезами, и кивнула бабушке.
Потом она долго слушала шаги в гулком коридоредверь в квартиру осталась приоткрытой, и она не спешила её закрывать. Но вот хлопнула входная дверь и всё стихло. Соня побежала на кухню и высунулась в окно. От дома отъезжало такси. Уже стемнело, и неожиданно рано пошел снег. Он падал крупными хлопьями, и Соне показалось, будто в паре мест на пустой улице он словно замедляется в воздухе. Как будто там стоит кто-то огромный и невидимый, вынуждающий эти снежинки облетать его стороной.
Соня захлопнула форточку. Чепуха какая-то лезет в голову, вот и всё.
И правда только в том, что она только что осталась одна в квартире. В городе. Она сама по себе. Как взрослая. И делать может всё, что захочет!