- Глохни, свинья, - рявкнул тип. - Мне кажется, тебе есть о чем беспокоиться, в отличие от твоей тощей подружки. Например, о дырке в брюхе.
Висящая на крюке Бесс не понимала, о чем он говорит, но в тот самый момент, когда он произнес эти слова, она, наконец, вдруг почувствовала резкую, пронзительную боль в брюшной полости. Она опустила глаза на свой раздутый живот и тут же заметила шестидюймовый разрез и сочащуюся из него кровь.
- Но не волнуйся, толстушка, - добавил тип. - Мой братец Исав уж точно знает, как правильно делать дырку в брюхе. Не помрешь...
Бесс, разинув рот, уставилась на рану.
- Убивать тебя мы будем позже, - услышала она. - Медленно и с удовольствием.
Тут в поле зрения Бесс появился другой тип (видимо, его братец). Он подошел к столу, похлопал по раздутому животу Мэвис.
- Блин! - воскликнул он. - Эта дохлятина слопала уже почти пол корзины!
- А то! Так что мне сейчас с ней делать?
- Пусть посидит, переварит немного. Дойдет до кондиции.
- Вот, дерьмо. Похоже, я пропущу рестлинг.
- Не много потеряешь, - сказал тип помоложе. Теперь он стоял у ямы с огнем и шуровал в ней кочергой. - Иди, трахни ее. Можно ведь, а? Чего зря женской письке пропадать?
Старший глянул на содрогающееся бледное тело Мэвис.
- Не. Едрен батон, ты ж знаешь, я предпочитаю парней.
- Да какая разница, Енох. Ну засади ей в задницу, если тебе женские дырки не нравятся. Испачкай своего "петушка".
Енох снова глянул на Мэвис.
- Не. Я лучше дрочну, или овцу трахну. Едрен батон. Трахать эту дохлятину все равно, что трахать скелет.
- Ну, как хочешь, - отозвался Исав. - А я бы толстухе присунул. Только придется вывалять ее в муке, чтобы найти мокрое место! - Он почесал промежность и перевел взгляд на лежащую на столе Мэвис. - Думаю, пора... Енох, переверни ее...
Енох сделал, как ему сказали, а его уродливый братец взял деревянную ложку для сотэ. Он зафиксировал Мэвис голову, сунул ложку ей в рот и нажал. Мэвис обильно вырвало частично переваренными фруктами в один из коржей для пирога. Потом Исав подставил следующий, нажал, и получит новую порцию фруктовой рвоты. Он продолжал процесс, пока живот Мэвис не опустел, а все коржи не были наполнены.
Каждый он украсил кружками сырого бисквитного теста. Потом положил все коржи на противень и сунул в духовку.
- Здорово! - радостно воскликнул Исав. - Дедушка Эб меня похвалит! Я делаю его любимый десерт! Рвотный пирог!
- А что мне сейчас делать с этой тощей сукой? - спросил Енох. - Прикончить?
- Ага, можно. Больше от нее никакого проку. Никакого мяса, как и от той, которую ты притащил мне из бабской тюряги. - Но когда Исав вернулся к столу, он вдруг вздрогнул. - Ты же сказал, что не будешь ее трахать.
- Я ничего не делал, - заверил его Енох.
- А чего тогда у нее по ногам кровь течет?
Енох глянул, и действительно, по внутренней стороне девкиных бедер стекали тонкие струйки крови.
- Это не я.
Вдруг Исав громко хлопнул в ладоши, как будто щелкнул ремнем.
- Черт ПОБЕРИ! - воскликнул он. - Ну, разве не классно? У этой тощей сучки месячные!
Енох почесал бороду.
- Чего тут классного?
У Исава засветились глаза. Он подбежал к другому ведру и вытащил еще трепещущую озерную форель.
- Это же самое любимое лакомство дедушки Эба! Рыба-пашот! Держи ее, братец! И раздвинь ей ноги!
Енох развел в стороны тощие, как вички ноги девки, а Исав стал запихивать рыбу ей во влагалище. Раздался влажный хруст. Девка задергалась.
- Блин! - воскликнул Енох, заметив, что крови вдруг стало еще больше. - А дохлятина-то была "целкой"!
- Да ну?! - отозвался Исав. - А ты просто заткни ее - рыбой!
Да уж, так потерять девственность! Засунув еще трепещущую рыбу девке во влагалище, Исав крепко зажал половые губы одной рукой, а другой...
- Прекратите! - закричала Бесс. - Больные деревенские УРОДЫ!
... поднял большой тяжелый степлер.
- Прекратите! Прекратите! - не унималась Бесс.
Щелк! Щелк! Щелк!
Исав зашил скобками половые губы. Мэвис, одуревшая от шока, вздрагивала при каждом металлическом щелчке.
- Повесь ее обратно на крюк, - сказал Исав. - Пусть поболтается пару дней, а рыбка - пропитается писькиной кровью. Идеальный пашот получится, когда она сдохнет. Потом я подам его с лингвини и соусом Маринара.
Енох поднял Мэвис и подвесил за связанные запястья на крюк. - Вот так, стройняшка, - сказал он.
Бесс была вне себя от ярости.
- Да что за ХРЕНЬ вы творите, чокнутые деревенские психи! - закричала она со своего крюка.
- Мы просто снабжаем нашего доброго дедушку его любимой жрачкой, - объяснил Енох и посмотрел на нее. - Ничего личного.
Ничего личного! Они сорвали с нее одежду, подвесили на крюк и разрезали живот. Что может быть еще более личным?
Скоро Бесс это узнает.
Когда Исав подошел, она снова попыталась лягаться, но из-за абсолютного ужаса и отсутствия электролитов ее усилия были уже, мягко говоря, недостаточными. Ее огромные ноги просто болтались, не причиняя ему никакого вреда.
Бородатая, ухмыляющаяся рожа приблизилась, потом грязная рука протянулась к ней. А затем...
Бесс закричала.
... затем рука погрузилась в разрез в животе. Что-то нащупала там и начала вытягивать.
На свет появилась длинная, серо-розовая веревка тонкой кишки. Футов двадцать, если не больше. Вскоре в руке Исава оказался внушительный моток внутренностей.
Бесс просто смотрела, выпучив глаза, парализованная и онемевшая от ужаса.
Исав потянул еще чуть-чуть и вытащил желудок и двенадцатиперстную кишку. - Из этого мы сможем приготовить отличный хаггис. А из остальных кишков...
Он поднял огромный моток тонкой кишки вверх, как приз.
- Сосиски с дерьмом! Дедушка Эб тоже их обожает!
Он отрезал желудок кухонными ножницами, потом отнес моток, словно садовый шланг, на другой стол. Потом тщательно, маленькими кусочками бечевки для жарки, сделал перевязки на кишке с интервалом в восемь дюймов, отложив желудок на потом.
- Да! - воскликнул он. - Ничто не подходит лучше для сосисок с дерьмом, чем кишки толстухи. А вот и наши горячие сосиски!
Бесс наблюдала, как грязный деревенщина загружает моток ее собственных внутренностей в кастрюлю с кипящей водой.
- Двадцать минут, и готово! Это лучше, чем братвурст!
Почему-то у Бесс было странное чувство, что для нее еще не все закончилось.
И она была права.
Сначала Исав притащил пластиковое ведро с рыбным филе, потом корзину с овощами. Теперь Бесс смогла разглядеть, что в корзинах содержится очищенный и нарезанный дольками белый лук, лук-шалот, картофель, и крупные куски свежей капусты.
Исав стал набивать рыбным филе и овощами брюшную полость Бесс. Когда он закончил, живот Бесс стал круглым, как медицинский мяч.
- Вот так. Теперь набита под завязку, а? Как фаршированная индейка!
Несмотря на абсолютное безумие происходящего, в какой-то части разума Бесс мелькнула мысль, - Меня только что нафаршировали рыбой и овощами...
- Ну же, Исав, - жалобно протянул брат. - Давай быстрее, а? А то я пропущу Большого Папу-Насоса и Мачо-Мэна!
- Уже все готово. Бери бочку, ту, что побольше.
Вопрос, как долго человек может жить без пищеварительного тракта, вскоре стал неактуальным. Бесс, при ее весе в 240 фунтов, была брошена в 300-галлоновую промышленную бочку. На голову ей было высыпано ведро соли и полведра черного перца.
- ДаАА! - услышала он возглас Исава откуда-то сверху. - Мы сварим эту суку в скороварке!
Когда остатки энергии покинули Бесс, бочка была накрыта металлической крышкой и накрепко запечатана молотком. Бесс почувствовала вращение. Бочка с еще живым содержимым прокатилась несколько ярдов и оказалась в яме с огнем, где ее оставили вариться.
***
- Жаль, что ты не купил лодку с гальюном, малыш Бобби, - хохотнул Эштон. Он стоял на носу и высокой дугой мочился в неподвижные, кристальные воды озера Сазерленд. - Приходится ссать в общественном месте.
- Ага, а еще я должен был купить лодку с пепельницей. - Сидящий на корме Боб щелчком пальца отправил окурок в воду. - И с мусорным баком. - Он вывалил за борт ведро, полное пустых пивных бутылок.
- Не загрязняй Природу Божью. Гляди-ка! - Эштон насмешливо указал в сторону берега. - Там индейский вождь плачет.
Эштон и Боб истошно заржали. Эхо от их хохота канонадой прокатилось над водой.
Два жирных, пьяных и наглых братца сидели в новенькой 17-футовой лодке "Сирэй", стоящей на якоре посреди озера. В течение последних нескольких часов они разбрасывали ловушки из мяса полосатых мидий, и пока...
не поймали ни одного Зубастого угря.
Поэтому они сидели, ждали и пили, в надежде найти походящее место.
Эштон вытер пот со лба.
- Уф! Жарко...
- Мне тоже, - отозвался Боб. - Я такой жаркий, что целую толпу обслужил бы сейчас у нас в клубе.
- Даже не начинай это дерьмо, - сказал Эштон, закуривая "Ла Корона". - Мне и так уже не терпится потрахаться.
- Братец, я хочу, чтоб меня крепко зажали и оттрахали, как свинью, поверь мне.
- Что ты жалуешься? Тебя же ждет в "Виннебаго" горячий член. У Кэрол большой причиндал?
Боб чуть не подавился пивом.
- Ты шутишь? Да мне каждую ночь будто французский багет в задницу засовывают. А чтобы взять у нее в рот, мне нужен рожок для обуви.
Эштон стиснул зубы и поморщился.
- Ох, мужик. Не говори так. Я только сильнее возбуждаюсь.
- Не могу поверить, что Шери до сих пор не знает. Когда ты скажешь ей, что ты гей?
- Никогда. Она поддерживает в доме порядок. Она мне нужна. Как красивая мебель. Никто никогда не обвинит меня в том, что я гей. Чтобы гей жил с бывшей порно-звездой?
Боб откупорил еще две холодные бутылки "Хольстена". - Понимаю... а как насчет секса?
- Я его избегаю. За все время, пока она со мной живет, я трахнул ее раза три, наверное. Когда она начинает ко мне приставать, я завожу старую песню про то, что устал или перенервничал. Обычно просто прошу мне отсосать... и представляю, что я с Леонардо ДиКаприо.
- Ха! - вскрикнул Боб. А у моего парня есть задница, в которую я не прочь залезть бородой.
- Ха! - вскрикнул Эштон.
- Да, но ты же знаешь, у баб есть свои потребности, - заметил Боб.
- О, я знаю, что она ходит налево у меня за спиной. Эштон залпом прикончил свой "Хольстен". - Я не против. Я получаю то, что хочу от нее, она получает то, что хочет от меня. Я купил ей "Бумер", дал "кредитку". Она счастлива. Меня не волнует, что она цепляет парней в барах и трахается с ними в машине. А что я? Когда мне нужен твердый член в заднице или пара яиц под носом, я беру номер в "Шератоне" и звоню в "Паунсиз Эскорт" Эштон стряхнул сигарный пепел в озеро.
- Пока Шери видят рядом со мной, я счастлив. Ну что с того, что она "разводящая"? Кэрол такая же, ты ж сам знаешь.
- И не говори! На эти инъекции уходит целое состояние, не говоря уже про двадцать пять тысяч за полную электроэпиляцию, - проворчал Боб. - Ее вторая пара имплантатов стоила сорок пять штук. У лучшего пластического хирурга в Беверли-Хиллз. Того же самого, который работает со всеми кинозвездами. А еще он уменьшил ей адамово яблоко. Абсолютно без шрамов.
- Да ты двух зайцев убил. Никто не заподозрит, что ты гей, пока рядом с тобой такая крошка.
- Это верно. И причиндал у нее, что надо. А задницу вылизывает - ты не поверишь!
Эштон снова поморщился, рассеянно потирая промежность.
- Я ж сказал, не говори так. Это меня убивает!
Боб наклонился вперед, шаловливо ухмыляясь.
- Она пристегивает меня наручниками к кровати, задирает мне ноги к голове и жестко трахает. Ощущение такое, будто у тебя в заднице поршень ходуном ходит. Потом она сосет сама себе, сплевывает в руку и шлепает ею же мне по лицу.
- Ах ты, дрянная сучка! - воскликнул Эштон.
- Потом дрочит мне, подставив обеденную тарелку и заставит слизывать!
- Ах ты, шлюшка!
- У нее такой твердый и длинный член, что чувствуешь, будто тебя трахают в желудок. Видел бы ты ее в ее байкерском наряде! Цепи, шляпа, и все такое. Потом она вытаскивает из кожаных штанов здоровенный член и машет им мне, при этом ее яйца подпрыгивают, как игрушка "йо-йо". Скажу тебе, братец, зрелище еще то!
- Черт тебя ПОДЕРИ! - рявкнул Эштон, раздраженно скрипя зубами. - Да пошло все на хрен! Кто здесь увидит? Тот "реднек"? Да НАСРАТЬ!
Эштон снова встал на носу. Только на этот раз он не стал мочиться в озеро, а принялся дрочить.
- Осторожно, ничего не оторви себе там, - рассмеялся Боб.
Сморщив лицо, Эштон исступленно надрачивал свой пятидюймовый отросток. У него в голове черным дымом клубились образы - образы твердых, жилистых членов, массирующих его миндалины, потные яйца, шлепающие по подбородку, и Леонардо ДиКаприо, лежащий на животе в ожидании. Да, у меня есть для тебя "Титаник", сучка... Эштон содрогнулся, колыхнув жирным пузом, и в следующий момент струйка спермы брызнула в озеро.
- Черт, клянусь, уровень воды только что поднялся на дюйм, - расхохотался Эштон. Застегнув ширинку, он снова вытер лоб рукавом. И уселся на место, чуть не перевернув лодку.
- Гляди! - Боб указал на берег. - Ты попал индейцу в глаз!
- Помнишь крошку Большого Рога? Месть будет страшной!
Братья истошно заржали.
Чуть погодя они вытащили пластиковые буи и подняли ловушки.
Пусто.
- Черт возьми! - проворчал Эштон. - Мы здесь уде несколько часов и не поймали ни одного угря.
- Может, этот грязный "реднек" пудрит нам мозги?
- Как такое возможно? Ты же видел коробку угрей у него в лавке.
- Ну, тогда мы, может, делаем что-то неправильно. Он говорил про южную часть озера и... - Боб проверил компас.
- Ой!
- Что? - спросил Эштон.
- Циферблат сбился. Мы в северной части озера.
Эштон и Боб истошно заржали.
- Может, ты и "Майкрософтовский" гений", а я - лучший шеф-повар страны, - признался Эштон. - Но знаешь, что?
- Мы ни хрена не сечем в рыбалке!
Боб завел подвесной мотор "Эвинруд", а Эштон тем временем достал из холодильника еще пива. Лодка набрала скорость и направилась в другую часть озера.
- Эй, Бобби? - спросил Эштон, высыпая за борт кофейную банку, полную сигарных окурков. - Как думаешь, Шери уже просекла, что Кэрол на самом деле мужик?
Глава восьмая
Член Кэрол долбил вагину Шери, словно вантуз засорившуюся трубу. Шери кончила еще три раза за время акта, который должен был установить мировой рекорд по числу сексуальных позиций в пределах транспортного средства.
Сама Кэрол кончила дважды, один раз - выпустив теплый поток спермы прямо в Шери, второй - успела вовремя вытащить член.
- Вот так, детка, - прошептала Кэрол, тяжело дыша. Роскошный причиндал блестел от смазки (Шери даже чувствовала исходящий от него собственный запах), огромные яйца были поджаты от напряжения.
- Позволь мне оросить твои прекрасные сиськи.
На этот раз сперма была еще жарче, она горячими струями брызнула на трепещущую грудь Шери. После этого они вдвоем улеглись на пол, совершенно обессиленные, а нежная рука Кэрол принялась натирать загорелую кожу Шери семенем, словно каким-то экзотическим лосьоном.
В свете уходящего дня Кэрол попыталась объяснить свое специфическое состояние. Она не считала себе ни геем, ни "бисексуалом". Предпочитала называть себя "сенсуалистом". Ее манили любые приятные ощущения. Она всегда чувствовала себя больше женщиной, чем мужчиной. Отсюда и изменения внешности. Гормоны, имплантаты, периодическое удаление волос, орофациальная хирургия. Но в отличие от большинства трансвеститов, у нее не было ни малейшего желания "завершить" процесс.
- Мне нравится мой член, - призналась она. - Я люблю вводить его в людей.
А "вводить" у нее получалось хорошо. Несмотря на лавину секса, пришедшуюся на взрослую жизнь Шери, эти несколько часов, проведенных с Кэрол, принесли ей такое наслаждение, о котором она не могла и мечтать.
Лучшее в моей жизни сексуальное удовольствие, - подумала она, - мне доставила женщина... с членом.
Возможно, какие-то устойчивые мужские фермоны вызвали у Шери такое мощное влечение, или какие-то выделяющиеся вместе с потом окситоцины. В любом случае, это не имело никакого значения. Кэрол была той "плотской каруселью", на которой Шери надеялась еще долго кататься.
Ее "киска" сладко ныла. И ощущениями напоминала жирное фаршированное филе. Они лежали, прижавшись друг к другу, их кожа была скользкой от пота. Рука Кэрол продолжала лениво скользить по блестящей от спермы груди Шери.
- Говоришь, ты и не думала, что Эштон может быть геем? - спросила Кэрол, закуривая сигарету.
- Нет, то есть... - Конечно же Шери думала об этом. - Понимаешь, он всегда был каким-то женоподобным. И никогда не хотел...
- Трахаться, - закончила за нее Кэрол. Ее блестящий член вяло поник между безупречных загорелых ножек. - И дай угадаю. В основном, он просит отсосать?