С трудом затащив тело девушки в салон машины, предварительно сняв с неё всё золото и вытащив из сумочки все деньги, Шлепок достал из багажника канистру, в которой было немного бензина, облил бензином машину, чиркнул спичкой. На ветру спичка потухла. Попробовал зажечь ещё одну спичкутоже безрезультатно.
Мля! Это что за х
Спичка загорелась. Шлепок поднёс её к небольшой лужице бензина, похожей на человеческую руку, тянущуюся от машины. Бензин вспыхнул, а вместе с ним загорелись руки Гены.
Как птица, махая горящими руками, пытаясь сбить пламя, громко крича, Шлепок бежал по колее, оставленной колёсами «Москвича». В голове его вертелась только одна мысль: «Подальше от машины!»
За спиной прогремел взрыв. Шлепок упал лицом в снег. Теперь уже горели не только руки, но и вся телогрейка. Визжа и матерясь, Гена катался по снегу, пытаясь сбить пламя. Когда с огнём было покончено, Геннадий поднялся на ноги, бросил взгляд на полыхающую машину, посмотрел на обгоревшие руки.
Охренеть! Как поросёнок зажарился! Бывает же такое!
Увидев впереди остановившуюся на обочине машину, Шлепок резко свернул налево и укрылся в еловых зарослях.
Вот это да! Ну, вообще, мля!
Гена понял, что добраться до Покровского по дороге не сможет, так как его потом смогут опознать водители проезжающих машин. Оставалось только одновыйти к железнодорожным путям и идти по рельсам. Так даже короче будет. Оставалось только найти тропинку, которая вела к железной дороге.
Передвижение по снегу было тяжёлым. В темноте Шлепок всё время натыкался на кусты, на поваленные деревья. Он падал, опять поднимался на ноги и, чертыхаясь, шёл вперёд. Болел порез на руке, болели ладони. Прожженная огнём телогрейка не грела, холодный ветер пробирал насквозь.
Что же такое? Всегда всё шло нормально, а сегодня Не зря же говорят, что число тринадцатьнесчастливое. А может, просто сучка вредная мне попалась? Мля! Забыл серёжки с ушей снять и голову в машину бросить. Ну ладно, поздно уже
Рассуждая вслух, Геннадий вышел на тропинку, ведущую к железнодорожному полотну, протоптанную жителями окрестных деревень. Пройдя минут пять по тропинке, Шлепок вышел к железной дороге.
Ну, наконец-то! Гена улыбнулся. Хоть в чём-то повезло.
Прихрамывая, он шёл по рельсам. Холодный ветер бил ему в лицо. Боль в руках стала невыносимой. Шлепок дрожал на ветру и выл. Ему вдруг стало тоскливо и одиноко. Он чувствовал себя одним во всей вселенной и никому не нужным. Его стало лихорадить. Внутри разгорелся огонь, тело сотрясалось мелкой дрожью, на лбу выступил пот.
Кажется, простудился, мля! Только этого ещё не хватало! Геннадий шмыгнул носом, похлопал себя руками по плечам, пытаясь согреться.
Повязка на руке пропиталась кровью, потяжелела. В какой-то момент Шлепок почувствовал, что повязка соскользнула с раны, по руке потекла горячая кровь.
Что за невезуха, прошептал он.
Ему вдруг стало жалко себя. Горячие слёзы потекли по щекам, картинка в глазах раздвоилась. Споткнувшись об шпалу, Гена растянулся во весь рост, больно ударившись подбородком. От этого слезы потекли ещё сильнее. Он уже забыл про то ощущение счастья, которое было у него не так давно, после того, как он убил ещё одну «блудливую тварь».
Как же давно он не плакал? Год? Два? Больше? Он не плакал на суде, когда услышал приговор, он не плакал на «зоне», когда его каждый день унижали и насиловали зэки
Но он плакал после расправы с первой жертвой.
Он встретил её поздним вечером на вокзале, когда ждал электричку. Он сидел на пустынном перроне, на скамейке. Она села рядом, они разговорились. Порочная женщина представилась Машей, повела Шлепка в какой-то полуразрушенный барак
Когда Гена не смог возбудиться, она стала смеяться над ним. Её хриплый смех Шлепок до сих пор слышит по ночам. Не в силах слышать насмешек над собой, он тогда схватил со стола нож и стал колоть им эту «падшую женщину», которая позволила себе смеяться над ним. Он не считал, сколько раз он её ударит ножом. Крови было много, но она ещё была жива. Тогда Гена придушил её куском шпагата, который валялся в углу, в коридоре. Именно тогда он ощутил сильное возбуждение и поймал мощную волну счастья.
В ту ночь он шёл один по пустынным улицам города и плакал. Он жалел себя, проклинал свою судьбу. В любую секунду мог остановиться милицейский «Уазик» и его могли опять надолго отправить туда, куда не хотелось бы возвращаться. Но в тот момент Гене было всё равно. В ту ночь он не просто убил вокзальную проститутку, в ту ночь он отомстил всем женщинам, из-за которых он шесть лет подвергался унижениям.
Однако, сейчас Шлепок чувствовал себя уставшим, жалким, больным и одиноким. Он с трудом передвигал ноги, а идти ещё нужно было не меньше пяти километров.
Мля-я-я! С-с-с-ука! выл Шлепок, подходя к развилке.
Один пучок рельсов уходил направо, другой уходил налево, третий шёл прямо.
Гена остановился, глядя на поблескивающие в лунном свете рельсы. С ужасом он понял, что забыл, куда идти дальше. Если пойти не в нужном направлении, пять километров до дома могут превратиться в десять, а то и в пятнадцать
От размышлений Шлепка оторвал паровозный гудок, раздавшийся за спиной.
Надо бы уйти с рельсов, а то раздавит, как таракана! пробормотал Гена и только собрался сделать шаг в сторону, раздался металлический лязг, ногу от ступни до колена пронзила резкая боль. Шлепок вскрикнул.
Что за х Гена нагнулся, пытаясь разглядеть, что произошло с его правой ногой.
Нога была намертво зажата между рельсами.
Нет! закричал Гена во всю мощь своих лёгких. Нет! Нет!
Гул приближающегося поезда становился сильнее. Схватившись за лодыжку, Шлепок потянул изо всех сил. Нога оставалась намертво зажатой, как в капкане. Боль была невыносимой.
Нет! Нет! кричал Гена, пытаясь высвободить ногу.
Поезд приближался, его шум за спиной с каждой секундой становился сильнее. Обливаясь потом, Шлепок продолжал дёргать себя за ногу и матерился. В памяти всплыл кадр из фильма «Белый Бим Чёрное ухо», где лапа собаки также оказалась зажатой между рельсами, только сейчас псом был сам Геннадий, и это было не кино, а реальность.
Нет, я не хочу сдохнуть как та дворняга! крикнул Гена и ещё раз рванул на себя ногу.
Бесполезно. Нога оставалась там же, раздираемая изнутри болью, которую Гена не испытывал никогда в жизни.
Гудок раздался совсем рядом. Свет гигантских круглых фар тепловоза осветил рельсы, стало светло, как днём. Шлепку показалось, как этот свет обжигает ему спину. Он шеей и затылком чувствовал горячее дыхание тепловоза, дыхание смерти.
Нет!
Предсмертный крик Гены Шлепка заглушил тепловозный гудок и перестук колёс по рельсам.
Помощник машиниста тепловоза, Козырин Пётр Александрович, заметил мечущуюся на рельсах человеческую фигуру, начал торможение, но было уже поздно. Человек на рельсах распрямился, оглянулся и пропал под тепловозом. Пётр Александрович успел заметить выражение лица этого человека. Это была гримаса ужаса, маска смерти, которая потом будет сниться Петру Александровичу каждую ночь вплоть до смерти. Умер он через пять лет после описываемых событий.
8
Федор не знал, сколько ему удалось поспать. Он проснулся от ощущения, что ему нечем дышать. Чем больше кислорода он пытался вдохнуть в лёгкие, тем меньше его поступало.
Открыв глаза, Игнатьев сначала увидел только темноту. Потом темнота стала рассеиваться, появилось свечение, которое высветило гигантское существо, сидевшее на Феде. Оно сжимало свои огромные ручищи на его шее. Существо было большим и тяжёлым. Его большие костлявые колени придавили руки Игнатьева к кровати. Федя не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
Дышать стало очень трудно. Сквозь пелену пота, заливающего глаза, Федя увидел, что существо абсолютно голое. Его мускулатуре позавидовал бы любой атлет. Эрегированный член существа торчал, как дубина и едва ли не касался лица Игнатьева. От существа исходил неприятный запах. На лице существа застыла идиотская улыбка, не предвещавшая Игнатьеву ничего хорошего. С нижней губы существа на Федю капнула слюна.
Чем больше Игнатьев пытался освободиться, тем сильнее тварь сжимала свои пальцы на его горле.
Липкая, холодная слюна стала заливать лицо Феди. Существо нагнулось ещё ниже и высунуло изо рта покрытый слизью язык. Федя дёрнулся изо всех сил. С трудом ему удалось высвободить правую руку. Он вцепился в ручищи существа, отметив, что не может даже сомкнуть пальцы вокруг его толстого запястья. Существо зарычало, ещё сильнее сжав горло Игнатьева. Федя стал царапать руку монстра, но это не принесло никакого результата. В тот момент Игнатьев не мог даже кричать. Отбиваясь правой рукой от монстра, он посмотрел направо, увидел свет, исходящий от «Молитвослова», но не смог дотянуться до него рукой.
Существо щурилось от света, но продолжало сдавливать горло. Тогда Федя разорвал на себе рубашку. От груди сразу же стал исходить яркий пучок света. На мощном торсе монстра сразу же загорелся крестообразный огонь. Вскочив с Игнатьева, монстр заревел во всю мощь своих лёгких и принялся хлопать себя по телу, пытаясь сбить пламя. Это дало Феде возможность схватить с тумбочки «Молитвослов», открыть его и начать читать:
Многомилостиве и Всемилостиве Боже мой, Господи Иисусе Христе Игнатьев говорил почти шепотом. Слова давались ему с трудом. Прокашлявшись, Федя продолжил, многия ради любве сшел и воплотился еси, яко да спасеши всех
Монстр стал меньше в размерах. Его вздыбленная плоть стала опадать, а потом и вовсе скукожилась, превратившись в нечто похожее на стручок гороха.
Аще убо вера, яже в Тя, спасает отчаянныя Голос Феди снова стал твёрдым и звонким.
Тварь схватилась за свои большие уши, похожие на лопухипереростки, закрутилась на одном месте, завыла ещё громче и взорвалась, разлетевшись на множество полыхающих огней.
Игнатьев посмотрел по сторонам. Ангела нигде не было видно. Выйдя из комнаты, Федя пошел по длинному коридору. Проходя мимо окна, он краем глаза заметил какое-то движение. Подойдя к окну, Игнатьев увидел целые полчища разнообразных тварей, подбирающихся к дому со всех сторон. Даже через стены Федя слышал их грозное рычание. Вокруг дома, расправив крылья, летал Ангел-Хранитель. Он ловко поражал своим светящимся в темноте мечом чудовищ, не подпуская их к дому. Как только какая-нибудь тварь приближалась ближе, чем на пять метров, Ангел разрубал её мечом.
Сегодня полнолуние. Похоже, вся нечисть собралась под стенами этого жилища. Им нужен ты, но я не дам тебя в обиду! Хранитель стоял рядом с Федей, глаза его горели ярким светом. Оказывается, зло не внутри дома, а снаружи. Возьми в гараже мел, начерти кресты на стенах, чтобы они не проникли внутрь, сиди где-нибудь в углу и держи свой молитвенник наготове. Если продержимся до утра, всё будет хорошо.
Федор так и сделал. Только он не сидел в углу. Он ходил по дому и читал молитвы. В какой-то момент Игнатьев увидел яркий свет за окном, как будто наступил день, но на самом деле было только четыре часа утра. Потом раздалось пищание домофона. Нажав на кнопку, Федя увидел на маленьком экране Отца Алексия, окружённого ярким светом. Вокруг него полыхали яркие огни и тут же гасли.
Открой дверь, сын мой! Я пришёл помочь тебе! Голос священника был холодным и твердым, как сталь.
Открыв калитку, Игнатьев через окно наблюдал, как Отец Алексий идёт по двору. В одной его руке была небольшая книга, в другой руке он держал кадило и размахивал им. Из кадила струился дымок.
Поднялся сильный ветер, который раскачивал дом. Сквозь гудение ветра Федя слышал отдельные слова молитвы Отца Алексия:
Помоги нам Боже Избавь от
Внезапно чудовища, окружившие дом, вспыхнули. Казалось, что вокруг дома горит гигантский костёр. Когда твари хором завыли и завизжали, Игнатьев опустился на колени и закрыл уши ладонями. Казалось, ещё немного, и лопнут барабанные перепонки. А потом стало тихо.
Господи, неужели я оглох? пробормотал Федя, вставая с колен.
Послышался стук в дверь и голос Отца Алексия:
Открывай, сын мой! Это я, Алексий.
Слава Богу, я не оглох! радостно закричал Игнатьев.
Да открой же ты, ради Христа! Я околел. Холодно, а я в одной рясе!
Федя подбежал к входной двери и открыл её. В прихожую вошёл священник, похлопывая себя по плечам.
Спасибо вам, Святой Отец! Игнатьев опять рухнул на колени и поцеловал Отцу Алексию руку. Как вы здесь оказались?
Потом расскажу. Есть ещё одно дело.
Священник снова стал читать молитвы. Размахивая кадилом, оставляя после себя ароматный дымок, он стал обходить дом. Фёдор шёл следом за ним. За то время, пока Святой Отец совершал обряд, дом тряхануло раз пять. Яркие вспышки сопровождали каждый шаг Отца Алексия. Игнатьев боялся, что дом может рухнуть, но дом устоял.
А приехал я сюда неслучайно, рассказывал Отец Алексий, укладывая свою рясу в большую спортивную сумку.
Он был одет в спортивный костюм, а на ногах его были утеплённые кроссовки. Внешне Отец Алексий в тот момент напоминал лыжника, или на полярника, но не на священнослужителя.
Как вы узнали?
Проснулся среди ночи, полная луна в глаза светит. Чувствую, где-то зло, много зла. Отец Алексий хохотнул. С Божьей помощью поймал машину. Не знал, куда ехать, пальцем указывал ему направление. Я чувствую, что это где-то там и говорю водителю, чтобы ехал туда. Ты бы видел его лицо!
Спасибо, Вам, Отец Алексий! Вы даже не представляете, что я сегодня испытал, как я вам благодарен! Федя почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы, и отвел взгляд в сторону. Ему стало немного стыдно за свою минутную слабость. Мужчины ведь не плачут.
Приходи с церковь, оставь благодарность в урне для подаяний!.. Ладно, мне пора! Отец Алексий обнял Федю и по-отцовски прижал к себе.
А как же вы? Может, останетесь, ночь на дворе?
Уже светает. Ты не переживай. За воротами меня ждёт машина. Я уложился в пятнадцать минут, как и обещал водителю. Ну, всё! Храни тебя Господь!
Игнатьев проследил через окно за тем, как священник стремительной походкой пересёк двор, открыл калитку и вышел со двора. Когда калитка захлопнулась, Федя стал наводить порядок в доме. Он убрал с пола всё битое стекло, расставил мебель по местам, закрыл дверцы шкафов. Кресты со стен, на всякий случай, стирать не стал. Когда за окнами стало светло, Игнатьев упал на диван в одной из комнат и заснул крепким здоровым сном, без сновидений.
9
Федя проснулся от звонка домофона. Тихое, но назойливое пиликанье сводило с ума.
Встав с дивана, Игнатьев подошёл к домофону, снял трубку. На чёрно-белом экране высветился мужчина, одетый в дубленку, в очках.
Я хочу дом посмотреть! прокричал в домофон мужчина, не дожидаясь, когда Федор поинтересуется, зачем тот пришёл.
Игнатьев нажал на кнопку, открыл калитку.
Быстрыми шагами, зажав под мышкой барсетку, мужчина пересёк двор, поскользнулся у крыльца, чуть не упал, но удержался на ногах.
«Этот точно не купит. Видно, мне долго жить тут придётся!»подумал Федя, открывая дверь.
Здравствуйте, молодой человек! с порога начал мужчина. Я хотел бы дом посмотреть. Меня зовут Колобов Алексей Викторович, я вчера в агентство звонил
ЯФёдор, риэлтор. Проходите! Игнатьев махнул рукой, удивившись тому, до чего ватной и непослушной была его рука, всё тело ныло от усталости, а внутри была какая-то пустота.
Мужчина быстро прошёл, ударившись плечом об дверной косяк.
«Очки запотели!»подумал Федя.
Словно прочитав его мысли, Алексей Викторович достал из кармана пиджака носовой платок, протёр им очки.
Вместе с Игнатьевым они ходили по дому, заглядывали в каждый угол.
Ух, красота! Простор! то и дело говорил «предполагаемый покупатель», как окрестил его про себя Федор.
У Феди не было сил говорить, ему сильно хотелось спать, поэтому он только утвердительно качал головой.
А для чего кресты на стенах и окнах? поинтересовался Алексей Викторович, когда они обошли весь дом и спустились на первый этаж.
От злых духов! спокойно ответил Игнатьев, и покраснел, поняв, что сказал лишнее.
Злые духи, привидения, призраки Это же хорошо! В загородных домах они должны быть! Потенциальный покупатель с улыбкой посмотрел на Федю.
Почему вы так думаете? удивлённо спросил Федя.
Потому, что яписатель! с гордостью в голосе ответил предполагаемый покупатель. Вы когда-нибудь читали мои книги «Война волков», «Бешеный», «Зона Икс»?