Больше всего Некко беспокоит то, что у нее не осталось воспоминаний о самом Потопе, о том самом событии, которое довело их до такой жизни.
Некко уверена, что это произошло из-за шишки на голове. Удар вышиб из нее все воспоминания о пережитом в тот день. Когда мать нашла ее на следующее утро после Потопа, у Некко была глубокая вспухшая рана на затылке.
Оно и к лучшему, неизменно говорила мама, когда Некко жаловалась на потерю памяти. Некко осаждала ее вопросами, просила подробно рассказать, что на самом деле произошло в тот день, но мама лишь качала головой и говорила, что их прошлое теперь не имеет значения.
Мисс Эбигейл и другие Глотатели Пламени обнаружили Некко и ее мать через несколько дней после Потопа. Они с мамой пытались разжечь костер у реки, чтобы подогреть банку супа, украденную Некко в магазине. Они продрогли и проголодались, и Некко больше всего на свете хотелось вернуться домой.
Пожалуйста, мама, умоляла Некко. Разве мы не можем хотя бы еще разочек вернуться домой?
Ей хотелось вернуться, чтобы спасти побольше своих вещей: теплую одежду, книги, любимые ковбойские сапоги.
Нет, строго ответила мама. Мы больше не сможем вернуться туда. Там ничего не осталось. Наводнение унесло все, и дома больше нет. Твой отец и Эррол мертвы. Кроме того, возвращаться опасно.
Но, мама
Послушай меня, Некко. Один плохой человек разыскивает нас. Это очень плохой человек. И он наблюдает за тем местом в надежде, что мы вернемся посмотреть, не осталось ли чего-то ценного. Обещай мне, что ты никогда не вернешься туда.
В голове у Некко вертелись тысячи вопросово наводнении, о том, кем был тот плохой человек, о том, как умерли отец и Эррол.
Но я только
Обещай, повторила мама, вцепившись пальцами в руку Некко и глядя на нее лихорадочно горящими глазами.
Обещаю, сказала Некко, и мама отпустила ее. Некко зажгла очередную спичку и поднесла ее к скомканной отсыревшей газете, безуспешно пытаясь развести огонь.
Полчаса спустя Некко оторвалась от так и не разведенного костра и увидела четырех женщин, приближавшихся к ним. У старшей были длинные, неухоженные седые волосы, перевязанные разноцветными тряпицами, она возглавляла группу.
Меня зовут мисс Эбигейл, сказала она. Мы с подругамимисс Ф., мисс Корал и мисс Стеллойвстали лагерем примерно в четверти мили ниже по течению, под мостом Блэчли. У нас есть кров, огонь и много еды. Вы присоединитесь к нам?
Мама покачала головой:
Нам и так хорошо.
Мисс Эбигейл огляделась по сторонам.
Место, где вы находитесь, не безопасно. Мы сможем защитить вас и девочку.
Почему вы думаете, что мы нуждаемся в защите? спросила мама, глядя пожилой женщине прямо в глаза.
Великая Мать сказала нам. Она предупредила о вашем приходе. Она сказала, что мы должны дождаться вас и помочь. Еще она сказала, что есть злые силы, которые действуют против вас.
Одежда женщин была ветхой и потрепанной. Явно бездомные и безумные, они принадлежали к тем людям, от которых в прежней жизни мама держала Некко подальше, которых она обошла бы стороной, завидев на улице.
Великая Мать? спросила мама.
Мисс Эбигейл улыбнулась и протянула руку:
Идемте с нами. Мы все объясним, только останьтесь на одну ночь. Вы согреетесь, поедите и послушаете то, что мы скажем. Если утром вы захотите уйти, дело ваше.
Мама и Некко последовали за женщинами в их лагерь и расселись вокруг пылающего костра. Женщины жили в хижинах, сложенных из грузовых палет, плавника, старых досок и брезента. Они ковшиком разливали по деревянным мискам овощной суп из литого железного котелка.
Некко съела три миски, изучая этих странных женщин в пляшущих отблесках огня. Мисс Стелла была молодой американкой азиатского происхождения, не более двадцати на вид. Ее волосы были выбриты с одной стороны, но с другой стороны остались достаточно длинными, чтобы затянуть «конский хвост». Она носила черные леггинсы и шерстяное пончо, и, насколько Некко могла видеть ее тело, с головы до ног была покрыта пирсингом и татуировками. Мисс Стелла проявила особенный интерес к Некко, следила за тем, чтобы ее миска оставалась полной, а потом накинула ей на плечи одеяло, чтобы согреться.
Мисс Корал носила толстые круглые очки в черной оправе, а ее темные волосы были собраны в тугой узел на затылке. Некко она напоминала библиотекаршу. Мисс Ф. была крошечной женщиной с грязными светлыми волосами и свирепыми глазами. Она казалась полудикой, как будто была готова впиться человеку в лицо зубами и ногтями.
Судьба привела вас к нам, сказала мисс Эбигейл, когда они покончили с ужином. Она была одета как странный персонаж из мультфильма, с тремя разноцветными юбками одна поверх другой и полосатыми леггинсами внизу. И судьба решит, останетесь ли вы или нет.
Мамин взгляд был устремлен на черную воду за костром.
Эшфорд. Я всегда ненавидела это место. Не могу поверить, что судьба призывает меня остаться в таком дурном, грязном городе.
Мисс Эбигейл улыбнулась.
Каждый смотрит на вещи через свой набор фильтров, сказала она. Я смотрю вокруг этого города и вижу жизнь, вижу прошлое и настоящее. Каждый день я вижу крошечные чудеса. Суп, который мы едим, приготовлен из диких растений, собранных вокруг города. Это место заботится о нас; оно питает нас и дает все, что нужно.
Она открыла маленький кожаный кисет, висевший у нее на шее, высыпала на ладонь немного красного порошка и втянула его носом. Потом обнесла трех других женщин, и каждая из них тоже вдохнула немного красного порошка. Некко видела красные пятнышки у них под носом, видела, как расширяются зрачки новых знакомых, а глаза становятся стеклянными, как у кукол. Мисс Стелла улыбнулась ей.
Потом мисс Эбигейл выступила вперед, подняла над маминой головой кисет на ремешке и стала смотреть, как он качается, описывая медленные круги.
Зелье выбрало тебя, объявила она.
Меня? сказала мама.
Мисс Эбигейл открыла кисет и высыпала на ладонь немного порошка.
Что это такое? спросила мама.
Дьявольский табак, ответила мисс Эбигейл.
Некко пробрала дрожь. Хотя они никогда не ходили в церковь и не пользовались библейскими изречениями, она хорошо знала, что нужно сторониться дьявола и всего, что с ним связано.
Что он делает? спросила мама.
Убирает фильтры. Он показывает то, что тебе нужно знать.
Мое прошлое? спросила мама, одновременно с тревогой и надеждой.
Твое прошлое и будущее, твое истинное предназначение. Табак показывает, что все связано друг с другом.
Он покажет мне, что делать дальше?
Мисс Эбигейл кивнула:
Он покажет тебе все, что нужно знать.
Мама смотрела на огонь. Некко наблюдала за ней, думая о том, что мама ни в коем случае не сделает этого. Она выпивала лишь несколько бокалов вина за год и никогда не курила; нельзя было и представить, что он собирается принять какой-то диковинный галлюциноген, даже если он выбрал ее.
Нет, мама! воскликнула Некко.
Все в порядке, сказала мисс Стелла, положив татуированную руку на плечо Некко.
Дитя, с улыбкой сказала мисс Эбигейл. Это не причинит ей вреда. То, что она собирается сделать, это ее судьба.
Тогда мама вдохнула ярко-красный порошок. И независимо от того, понимала ли она это или нет, этот поступок определил их судьбу.
Мама закрыла глаза и долго сидела неподвижно, как будто ее тело превратилось в гладкий бледный камень. Некко ждала продолжения; ее сердце громко бухало в груди, живот завязывался в узлы. Что, если мама больше не откроет глаза? Что, если зелье убьет ее или сведет с ума?
Мама! позвала Некко. Она встала, собираясь подойти к матери, но мисс Эбигейл остановила ее, выставив руку, как железнодорожный шлагбаум.
Подожди, дитя, приказала она.
Мама вдруг распахнула глаза и сделала глубокий судорожный вдох, словно утопающий человек, которому не хватает воздуха. Она глядела в огонь остановившимся взглядом с расширившимися зрачками, как будто смотрела кино, которое больше никто не мог видеть.
В начале Великая Мать отложила яйцо, и оно стало нашим миром, громким, уверенным голосом произнесла мама.
Другие женщины прошелестели: «Да» монотонными, певучими голосами. Мисс Эбигейл вдохнула еще порошка и широко улыбнулась маме.
Мисс Лили, вы та, кого мы ждали, сказала она. Наш недостающий фрагмент. Пятый луч звезды.
И мама не стала задавать вопросов. Она кивнула, как будто тоже верила, что Великая Мать и судьба свели их вместе.
На следующее утро они приступили к постройке собственной хижины в лагере Глотателей Пламени. В следующие месяцы и годы мама научилась вдыхать дьявольский табак, ухаживать за тайными кустами, из ягод которого готовили зелье, толковать видения, глотать огонь и говорить на тарабарском языке. Большую часть года они оставались в лагере у реки, а когда приходили холода и Глотатели Пламени рассеивались, мама находила для них убежище в тоннелях у старой мукомольной фабрикиЗимний Дом, где они таились в ожидании весны.
Мама называла город Бернтауном; она придумала для него новое название, как делала со многими вещами. Как будто, давая городу новое название, она могла превратить его в другое место. В каком-то смысле так оно и было. Они жили на другой стороне, на дальней окраине, в таких местах, которые горожане даже не замечают. Наверху были колледж и люди, каждый день работавшие на бумажной фабрике. Там был Эшфорд. Но под мостом были женщины, которые готовили зелье, ловили видения и глотали огонь: там был Бернтаун.
Со временем мама снова стала рисовать, в основном картины своих видений после дьявольского зелья. Она рисовала на бумажных пакетах из магазина, на кусках фанеры, на березовой коре. Она составляла собственные краски из ягод, листьев, корней, глины, древесного сока и даже крови. Некко смотрела, как она рисует и с головой уходит в работу, так часто бывало в их прежней жизни, и думала о том, что в такие моменты ее мать кажется почти счастливой.
Чем дольше они оставались вместе с Глотателями Пламени в Бернтауне и чем больше ее мать нюхала зелье, тем более отдаленной становилась их прежняя жизнь. Мама превратилась в совершенно другого человека. В женщину, которую паранойя преследовала по пятам, куда бы она ни шла. Мама была уверена, что за ними наблюдают полицейские, библиотекари и водители автобусов.
Жужубы особенно плохие, Некко, говорила мама, пользуясь своим особым прозвищем для полицейских (мигалки на полицейских автомобилях казались ей сладостями для приманки). Они тоже ищут нас. Если они добьются своего, с нами будет покончено.
Каждый раз, когда она видела копа, они переходили на другую сторону улицы и ныряли в темный переулок. Некко считала, что это выглядит со стороны еще подозрительнее, но не было смысла спорить с мамой.
Есть человек, Некко, который может забрать из мира весь свет. Онходячая тень, настоящая черная дыра. И он обладает такой властью, какую ты не можешь представить. Он может шпионить за тобой в твоих снах. Это Король Лжи. Человек с сердцем шакала. У него есть много имен: Человек-Цыпленок, Змеиный Глаз И что хуже всего: это он устроил Великий Потоп. И другие ужасные вещи, вроде того, что произошло с твоей бабушкой и дедушкой.
Они погибли в автомобильной аварии, раздраженно напомнила Некко. Иногда ее изнуряли попытки сортировать материнские истории и отделять реальность от вымысла. Это было все равно, что мыть золото в лотке, копаясь в грязи и песке и пытаясь найти крупицы истины. И как человек может быть виноват в наводнении? Это невозможно.
О, вполне возможно. Это дело Змеиного Глаза. Он убил твоего папу и Эррола. Он пытался утопить и нас, моя девочка, и он очень недоволен, что мы ускользнули от него. Он ищет нас даже теперь. Каждый день, каждую ночь. Он идет по следу, как старая гончая или как акула, отведавшая крови. Мы должны быть бдительными. Всегда настороже. Он коварен и действует исподтишка. Он может поменять лицо, волосы, одежду. Он может выглядеть как бизнесмен или как чумазый велосипедист.
Ну, хорошо, в сердцах сказала Некко. Если это правда, мама, и если за нами действительно охотится человек-хамелеон, то как мы вообще сможем узнать его?
По его отметине, Некко, ответила мама почти так же раздраженно и недовольно, как Некко. У него на левом запястье вытатуирована пара игральных костей, каждая с одной точкой наверху. Увидишь эту отметину, эту пару змеиных глаз, которые смотрят на тебя, тогда беги. Беги изо всех сил, так далеко, как только можешь.
Возможно, говорила себе Некко, ее матери было легче кого-то винитьмифического монстра, ответственного за все плохое, что с ними случилось, и рыщущего в тенях за каждым углом. Это проще, чем думать, что иногда ужасные события происходят без всякой причины.
События во время наводненияутрата дома, папы и Эрроласломили мать глубоким и непостижимым образом. Зелье лишь продолжало заполнять ее останки и покрывать их крошечными трещинами, делая ее хрупкой, как фарфоровая кукла.
И в конце концов эта кукла разбилась. Мамина паранойя и пугающие видения, навеваемые зельем, одержали верх, и мама бросилась вниз со Стального моста. Это произошло весной. Прошли месяцы, но Некко тоскует о ней каждое мгновение и желает обратить время вспять и найти способ остановить ее.
Теперь, если Некко закрывает глаза, она может ясно представить свою маму и услышать ее голос в те минуты, когда она, понюхав зелье, так что под носом у нее осталось красное пятно, рассказывала у реки историю. Она рассказывала о рождении мира, как будто сама присутствовала при этом и видела его в первый раз. Иногда Некко представляет свою маму в образе Великой матери: ее глаза большие и яркие, как планеты, зеленовато-карие с желтой каймой.
В начале Великая Мать отложила яйцо, и оно стало нашим миром. Ярким сияющим шаром, вращавшимся в пространстве. Мама зажигала факел: комок хлопка, обернутый вокруг конца выпрямленной проволочной вешалки и смоченный в лагерном топливе из красно-серебристой канистры. Он горел, как новорожденная планета.
Только представь, напевала мама гипнотическим голосом, медленно помахивая факелом, выписывая аккуратные кривые и восьмерки. Она подносила пальцы к пламени, тянула его, приманивала, удерживала в ладони, заставляла скакать и выделывать фокусы. Она была бесподобна.
Скрестив ноги, Некко сидела на земле и смотрела. Она наклонялась ближе, вдыхая запахи грязно-бурой реки за спиной у мамы и едкого дыма от факела. Она слышала рев автомобилей, проезжавших по мосту над ними. Там шла другая жизнь, и они с мамой когда-то были ее частью: жизнь поездок на автомобиле в бакалейный магазин, посещения музеев, визитов в папин кабинет в колледже, к врачу и к дантисту. Все это казалось неправдоподобно далеким.
Мама покачивалась, стоя в тонком хлопчатобумажном платье. Это платье она носила в другой жизниплатье с подсолнухами, о котором папа говорил, что в нем она похожа на Королеву Сада. Теперь эти подсолнухи танцевали, пока мама вглядывалась в огонь, постепенно впадая в транс. Вокруг ее рта виднелись шрамы и ожоги, спутанные рыжие волосы были опалены, ресницы сгорели. И если смотреть в нужное место, можно было увидеть очертания маленького револьвера, который она носила пристегнутым под платьемпросто на всякий случай.
Только представь мир, каким он был впервые: ничего, кроме огня, с остекленевшими глазами, монотонным, певучим голосом говорила мама. Потом он начал остывать. Пошли дожди. Дождь лил и лил, дни и ночи, год за годом. Была вода, один великий океан, покрывавший всю планету. А существа! У них были плавники и жабры, такой была тогдашняя жизнь. Наконец Великая Мать создала сушу, и существа научились дышать легкими. Они выползали из воды на илистые отмели и побережья. У них были перепончатые лапы и влажная кожа. Они прыгали, прыгали и пели. Это были наши первые предки, задолго до обезьян с их цепкими маленькими пальчиками.
Эта часть истории всегда напоминала Некко уроки естествознания, которые папа давал ей и Эрролу; он говорил, что все живые существа когда-то имели одного общего предка. Тогда она представляла существо, похожее на описанное мамой, наполовину рыбу, наполовину лягушку, вылезающую из воды ради первого глотка воздуха.
Мама подняла факел и продолжила:
Жизнь на земле постоянно развивается. Великая Мать заботится об этом. Есть огонь и вода, вода и огонь. Жизнь и уничтожение. Потоп, когда мы потеряли твоего папу и Эррола, был лишь началом. Мир меняется, и опасность грозит отовсюду. Тут она открыла глаза и посмотрела прямо на Некко; лицо матери было серьезным, но во взгляде сквозила паника. Я видела его во снах, Некко. Я знаю, что он придет. Поэтому нам нужно оставаться здесь, нужно прятаться. Но однажды он найдет нас. Однажды нам больше не придется убегать и прятаться.