Ну, что ты думаешь? спросила Дженни, отворачиваясь от окна, за которым «удалялся» милый городок.
О чем? уточнил Том, не спуская глаз с дороги. На небе снова собирались тучи.
О домах. Особенно о последнем. Он ведь слишком большой для нас, да?
Ага, не представляю себя в нем, ответил Том, ускоряясь, чтобы проскочить на желтый. Но он мне понравился.
Мне тоже! согласилась Дженни, ладонью накрыв левую руку Тома. То есть да, цена выше, чем мы рассчитывали, но за эти деньги предложение выгоднейшее. Виктория обещала одолжить нам денег на первоначальный взнос и на первые месяцы оплаты. Мол, вернем, когда сможем. Она перехватила выразительный взгляд мужа, но продолжала: Понимаю, расклад не идеальный, брать у нее взаймы мне так же неприятно, как тебе, но вариант отличный. Мы обживемся Шон говорил, что скоро всем нам повысят жалованье, плата за членство в клубе сейчас запредельная.
Ты прибавку заслужила. От лапающих извращенцев отбиваешься!
Так «да»? Дженни полезла в сумку за телефоном. Супер! Я напишу Челси, скажу, что мы определились.
Угу, равнодушно отозвался Том и сосредоточился на левом повороте к автопрокату.
Ну колись, ты ведь забил косячок в подвале? поинтересовалась Дженни, набирая имейл.
Что? Ничего я не курил! возмутился Том, глянул на нее и занял место «Только для персонала» у офиса автопроката.
Хм-м, промычала в ответ Дженни. Что же ты был там так долго?
Я же сказал, что там полный шурум-бурум. Ты даже представить себе не можешь! Честное слово, подвал под завязку хламом набит. Стоит его выгрести, получится шикарная, офигенная арт-студия
Я только «за», проговорила Дженни, собирая бланки документов. Буду рада, если появится место, где ты сможешь сосредоточиться на творчестве. Ты же всегда мечтал о «берлоге».
* * *
Трезвыми они занимались любовью редко. Но тем вечером, едва, измученные, вернулись домой, Том повел Дженни в спальню. Без ужина, без вина, без слов. Он медленно раздел ее и уложил на кровать. Целую минуту, пока Дженни расстегивала ему брюки, он молча смотрел ей в глаза. Дженни не помнила, чтобы раньше хотела его с такой силой. Том даже не стал до конца раздеваться, он вошел в нее, нежно целуя в губы. Дженни чувствовала себя раскаленной добела и кончила за считаные минуты. Том не отстал, а потом так и остался лежать сверху, пока ветер хлестал в окна их маленькой спальни.
Я люблю тебя, шепнула она. Почти так же сильно, как тот дом.
Том захохотал, скатился с жены и, тяжело дыша, упал рядом. Дженни тоже засмеялась, свернулась калачиком, и оба заснули.
* * *
Поверить не могу, что ты перебираешься в гребаный Джерси! Кевин покачал головой и поднес ко рту полупустой стакан с пивом. Девять вечера, среда, они только что отужинали в недавно открывшемся итальянском ресторане, который получал восторженные отзывы, и продолжали беседу в баре.
Я сам не могу поверить, отозвался Том. Я всегда твердил, что из Нью-Йорка меня вынесут только вперед ногами. Но видел бы ты дом, Кев! Он невероятный.
Ага, но это же Дже-ерси! последнее слово он протянул медленно, словно название только что открытой болезни. Ты добровольно превращаешься из ньюйоркца в сраного провинциала, в понаехавшего.
Ты завидуешь, потому что я теперь буду платить еще больше налогов.
Кевин захохотал и залпом допил свое пиво. Том убрал волосы с глаз и сделал то же самое. Друзья подозвали бармена и заказали еще по порции.
А как Дженни к переезду относится? Вы совьете гнездышко, родите четырнадцать детей и начнете собирать яблоки в одинаковых свитерах? Каждую неделю будете ходить в церковь?
Ха! выпалил Том, когда они получили свое пиво от бармена, бледное лицо которого озаряла напольная подсветка за стойкой. Ресторан быстро наполнялся. Очередь ожидающих столик уже тянулась за дверь, становилось шумно. В качестве фона громко включили какую-то жуткую попсу. Табуреты рядом с Кевином и Томом заняли парни чуть за двадцать, в пиджаках. Они явились целой компанией и давай бороться за места и внимание бармена. Вряд ли. Ничего не изменится, только на работу мне будет дольше добираться. Наверное, на Манхэттене я в итоге буду проводить больше времени, чем в Джерси.
Ага-ага, отозвался Кевин. Утешайся этим!
Ты говнюк! заржал Том.
У тебя научился! воскликнул Кевин тонким голоском, вспомнив их любимую детскую шутку. Когда бармен поставил перед ними пиво, друзья продолжали хохотать.
Чокнулись, и, когда Кевин сделал большой глоток, Том спросил:
Как поживают твои дед и бабушка? Мне до сих пор стыдно за то, что я не отправил им благодарственную записку за свадебный подарок. Он был слишком дорогим!
Они злятся из-за того, что ты их не пригласил. Только об этом и говорят.
Погоди, что? забеспокоился Том. Свадьба-то скромная была. Да ты и сам знаешь. Мы почти никого не приглашали. А ты разве
Эй, расслабься, расслабься! Кевин поднял руки. Да я шучу! Ты же в курсе, старики тебя любят. Наверное, даже больше, чем меня. Ты ведь практически жил у нас пацаном и, в отличие от меня, никогда с ними не пререкался.
Чистая правда, подтвердил Том, потягивая пиво. Как холостяцкая жизнь?
То густо, то пусто, буркнул Кевин. Нет, пойми меня правильно: я развлекаюсь, причем как следует. Но по-прежнему надеюсь встретить «ту самую». Игры уже приедаются. В общем, посмотрим.
А работа как? Том повысил голос, потому что фоновая попса стала громче.
Ну, каждый день одно и то же дерьмо, ответил Кевин. Разная бюрократическая муть. Лавирую между сумасбродом-боссом и командой лодырей. Исключенные из колледжей, торчки, идиоты. В общем, элита. Мне нужен толковый менеджер по продажам. Мне нужен ты. Честное слово, ты там всех порвешь. У тебя же талант. Знаю, я тебе надоел
Ты меня достал! перебил Том, лукаво улыбаясь другу. Он хотел показать, что шутит, но на деле не шутил. Уже во второй раз Кевин умоляюще поднял руки.
Ладно, ладно, прекращаю. На сегодня. Но в итоге я додавлю тебя, и ты придешь ко мне работать. Зачем бороться с очевидным?
Ты меня знаешь. Том глянул на себя в зеркало, висевшее за стойкой. Отражение частично заслоняли бутылки. Я обожаю бороться.
* * *
С домовым инспектором в Нью-Джерси Том встречался утром пятницы в девять часов. Если б мог, он предпочел бы более позднее время, потому что закрывал бар накануне вечером или ранним утром пятницы, если точно. Том явно тормозил, хотя в поезде выпил гигантскую порцию холодного кофе. Как интересно наблюдать за теми, кто уезжает из Нью-Йорка в час пик, за хипстерами, явно тусившими всю ночь, за пассажирами постарше с багажом.
Продажа «как есть» означает, что цена не обсуждается, но Виктория уговорила Дженни и Тома вызвать домового инспектора, мол, до подписания договора это последний шанс выявить серьезные технические проблемы. Банк явно торопился избавиться от дома, и оформление документов должно было состояться уже через несколько дней. Тому и Дженни это подходило. Аренда квартиры вот-вот закончится навсегда.
Дженни попыталась отпроситься с работы, но ничего не вышло (заболели несколько инструкторов), и Том сказал, что с инспектором разберется он. В детстве мелким ремонтом дома он занимался сам. Отец, бизнесмен и пропойца, частенько отсутствовал, и Том как единственный ребенок научился обращаться с инcтрументами. Мелкий ремонт, благодаря которому дом не разваливался, гарантировал хоть какое-то внимание со стороны непутевой матери, которая выпить любила не меньше (если не больше), чем отец.
Покупка дома и переезд в Нью-Джерси пугали: неужели он идет по стопам родителей? Неужели история повторяется?
Недосыпу вопреки Том прогнал черные мысли и сосредоточился на предстоящем деле. Когда он подъехал, домовой инспектор, дородный волосатый тип по имени Рэй Даллесандер уже ждал его. Приблизившись, в дыхании инспектора Том уловил запах перегара, плохо замаскированный резким ароматом мятного ополаскивателя для полости рта. Рэй явился в безразмерной фланелевой рубахе зеленого цвета, в испачканных краской джинсах и грубых рабочих ботинках с исцарапанными стальными носами. Он энергично пожал Тому руку, словно стараясь переломать ему пальцы.
Пойдемте? предложил Рэй, обдавая Тома несвежим дыханием. Помимо алкоголя и мяты из-под седеющих усов пахло вчерашними сигарами. От такого амбре Том едва не отшатнулся.
Они вошли в дом, Рэй вытащил из-за пазухи блокнотпервую страницу уже покрывали каракулии начал писать. Едва открылась входная дверь, у Тома пальцы задрожали от волнения: через столовую он глянул на кухню, на невидную с порога дверь в подвал.
Тому не терпелось увидеть хризалиду, но Рэй, как назло, захотел начать осмотр с верхнего этажа и постепенно спускаться внизк огромной досаде Тома. Тайную лестницу инспектор назвал глупостью и, глянув на окутанные мраком ступеньки, закатил глаза. Он спустился по ним, потом поднялся и объявил, что пол достаточно прочен. Впрочем, он считал, что Тому и Дженни эта лестница не понадобится.
Если, конечно, вам не приспичит тайком спуститься на кухню, чтобы хлебнуть спиртного на сон грядущий. Рэй хохотнул, вышел из комнаты и спустился на второй этаж.
Каждую комнату инспектор осматривал целую вечность и явно наслаждался собственным голосом. Он то показывал трещины и щели, которые подразумевали термитов, то травил бесконечные байки о своих пьяных похождениях, то болтал о спортивных командах и игроках, из которых Том знал примерно один процент. Полное и очевидное безразличие Тома к спорту Рэя не смущало, байки текли рекой.
Впрочем, дом инспектора впечатлил, и он решил, что прежние хозяева не жалели на него времени и силили и того, и другого. Когда Рэй начал жаловаться на какую-то нью-йоркскую команду (бейсбольную? Баскетбольную? У Тома не отложилось), они оказались на застланном линолеумом полу кухни. Инспектор глянул на большое серое пятно, но, видимо, решил, что оно упоминания не стоит. Он указал на пару мелких изъянов, любой из которых Том мог устранить, и двинулся к закрытой двери в подвал.
Не нужно туда спускаться, проговорил Том с другого конца комнаты и лишь тогда понял, что отступил к разделочному кухонному столу. Сначала я должен навести порядок. Там полный бардак.
Что, простите? Рэй озадаченно наморщил лоб. Как раз подвал особенно нуждается в проверке. У вас там бойлер, котел отопления, водопровод и канализация с выходом на улицу нутро всего
Я сказал, туда мы не спустимся! Повышенный голос показался Тому чужим. Руки, будто по собственной воле, выдвинули ящик буфета, пальцы обвили рукоять ножа.
Рэй наклонил голову набок (не то удивился, не то опасность почувствовал), но Том не добавил ни слова. Инспектор покачал головой и со вздохом вышел из кухни, на ходу делая в блокноте новые записи.
Вообще-то мне до лампочки, вы только акт подпишите и оплатите, как полагается, процедил он. И чуть слышно буркнул: Педик хиповый, блядь!
Том отпустил нож, и тот упал в ящик с тихим звоном, похожим на отголосок сна. Он уставился себе на руку, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. «Что это было, черт подери?» подумал он.
Когда Том поднял голову, подвальная дверь словно пульсировала. Звук дыхания нарастал, тихий, но непрерывный. Том узнал этот звук, узнал с радостью. Кухня свернулась в темный туннель. Том сделал шаг к подвалу, и из-под ног посыпались яркие искры. В сознание возвращалась эйфория, которую подарила хризалида. Это слабое подобие непосредственного контакта Ему нужно прикоснуться к ней. Немедленно.
Голос Рэя из соседней комнаты ворвался во тьму и резко остановил Тома:
Пойдемте! Дом пока не ваш, мне нужно его запереть. Некоторым приходится на жизнь зарабатывать!
Том снова увидел ярко освещенную солнцем кухню. Сбитый с толку сенсорным диссонансом, Том услышал, как в висках стучит кровь, и попробовал дышать медленнее. Как ни цеплялся разум за эйфорию, она отступала, пока не исчезла совсем.
Эй, я тороплюсь! крикнул Рэй, срывая Тома с места.
На пороге кухни Том оглянулся. Подвальная дверь смотрела на него. Бездвижная. Безжалостная.
Терпеливая.
* * *
Сделка получилась, мягко сказать, сложной.
Присутствовали два адвоката, оба довольно неприятные. Интересы банка представляла тощая, как жердь, женщина в строгом деловом костюме. Длинные седые волосы она собрала в пучок, тугой до невозможного. С Томом и Дженни она предварительно общалась, но кратко, только по телефону и электронной почте.
К огромной досаде Дженни Челси приехать не смогла. Пока Том «не курил косячок» в подвале, Дженни разболталась с риелтором, и та ей понравилась вопреки своей ханжеской суетливости. Сначала ей показалось, что Челси не жалует Викторию или, возможно, не ладила с ней в колледже. Но по ходу разговора манерно-холодная Челси заметно оттаяла
Дженни уже представляла, как после переезда Челси пригласит их на ужин; как они с Томом закатят глаза (надо же, четверо детей!), как насладятся угощением за огромным столом. Может, Челси станет ей подругой, первой в Нью-Джерси. У нее никогда не было много друзей. Да их вообще не было. Так же, как у Тома. Наверное, поэтому они так здорово спелись. Тем не менее Челси не приехала.
Вместо Челси пришлось довольствоваться адвокатом, с которым она, похоже, тесно сотрудничала. Коллега Челси оказался грубым типом с большой лысой головой, слишком густой бородой и очень уж громким голосом (когда удосуживался его подать). Два мерзких адвоката сидели за столом с одной стороны, Том и Дженнис другой. В кабинете подолгу молчали: лысый адвокат тыкал пальцем, показывая, где расписаться.
«Да это неважно, думала Дженни, ставя последнюю подпись на последней странице. Главноедом наконец наш. Наш!»
* * *
Они стояли перед домом. Перед их собственным домом Дженни искоса взглянула на Тома. Тот заслонил глаза от солнца, поэтому свет на лицо падал полосамине понять, о чем думает. Черт, да ей бы в своих чувствах разобраться.
Они только что выбрались из арендованного грузовика, самого большого из тех, что нашли, обзвонив грузоперевозчиков Нижнего Манхэттена. И все равно их хлам едва поместился в кузов. Кто знал, что два человека способны запихать в квартиру-студию столько барахла?
Спасибо Кевину, Виктории и Лакшми, которые очень помогли собраться. Кевин и Виктория прекрасно ладили, что не переставало удивлять Дженни и Тома. Еще в начале отношений они шутили, что ее сестра и его лучший друглюди принципиально разные и, вероятно, тотчас возненавидят друг друга. Но все сомнения в том, что эти двое споются, исчезли, едва их познакомили.
Когда нужное запихнули в грузовик, а ненужное бросили в переполненный мусорный отсек и разложили на тротуаре (вдруг кому приглянется?), Дженни и Том угостили помощников пиццей и содовой. Голоса причудливым эхом разносились по пустой квартирепо бетонной коробке, напоминающей морскую ракушку.
Я буду скучать по этой квартире, сказала Лакшми, взяв кусок пиццы. Вы, ребята, устраивали здесь классные вечеринки. Особенно те первые, на крыше.
Ага, пока домовладелец не просек, в чем дело, и не поставил там новую сигнализацию. Вот козел! засмеялся Кевин. Воспоминаниям улыбнулась даже Виктория.
Определенно целая эпоха кончается, проговорила она с сожалением и радостью одновременно.
И эти два лошка спускаются на Девятый круг ада, вставил Кевин и заговорил жутким голосом, шевеля пальцами и бровями, как мальчишка, рассказывающий страшилку у лагерного костра. В Нью-Джеррррррси
Ужаснейший из штатов, согласилась Виктория.
Эй, вы, полегче! осадила их Лакшми.
Кевин и Виктория засмеялись, а притихшим Тому и Дженни кусок в рот не лез: от нервов пропал аппетит. Они смотрели на квартиру, в которой жили еще до свадьбы. Дженни с удивлением заметила слезу на щеке у Тома. Впрочем, он вытер ее прежде, чем заметили другие. Дженни сама с трудом сдерживала слезы. В присутствии сестры она старалась не плакать.
Я, например, за вас рада, продолжала Лакшми. По-моему, переездэто очень здорово. На такую перемену решиться непросто. Я бы, наверное, вся извелась.
Спасибо, Лакшми, тихо сказала Дженни. Твоя поддержка очень важна для меня. Для нас обоих.
Том молча кивнул.
Кевин уже открыл рот, чтобы снова постебаться над Томом и Дженни, но передумал и кивнул вслед за Томом. Скудная трапеза закончилась в тишине.