Ведь, если разобраться, что такое работа историка? Это распутывание нитей, уводящих куда-то во мрак, в черные бездны прошлого, спрятанных от нашего глаза пеленой забвения.
История, которую мы все дружно ненавидим в школе или в университете, вызывает в нас омерзение именно своей чрезмерной, искусственной и лживой открытостью. Даты, имена, события, с обязательными доктринерскими выводами в конце параграфов, не допускающих и тени сомнения, что все было ровно так, как написано. Герои и злодеи ткут полотно истории, словно заботясь лишь о том, чтобы увековечить в нем свои имена, да помучить несчастных школьников бесконечной зубрежкой. «Кто скажет, кто такой Суппилулиума IIполучит зачет автоматом», с садистской усмешкой говорил нам наш «историк», силясь убить в нас интерес к этому по-настоящему захватывающему предмету. В моем случаетщетно.
История учебников и монографийэто труп истории, погребальный саван мертвеца. Подлинная История с большой буквыэто распутывание загадок, поиск новых источников, сизифова работа по их сопоставлению, выяснению противоречий между ними, поистине инквизиторский нюх на распознавание лжи, полуправды.
В этом смысле я занимался всегда подлинной Историей, живой историей, а не патологоанатомическим вскрытием трупаникогда не писал и никогда не буду писать учебников и преподавать в школе собрание мертвых мифов и заблуждений. Музой для меня всегда была Её Величество Тайна, а работойТаинство поиска Истиныединственной Дамы, которая не стесняется показаться перед всеми нагой.
Благо, обстоятельства совпали удачно. Весенняя сессия только что закончилась, работа по отчетностям также миновала. Наступила пора летних отпусковособенно длинных у работников науки и преподавания. Будучи не обремененным семейными делами, как многие мои коллеги, я целиком погрузился в порученное мне дело.
Я посетил все доступные мне библиотеки и архивы столицы. Цель у меня была однавыяснить значение таинственного символа, ценность которого после истории, рассказанной Николаевым, для меня несказанно возросла.
Сразу скажу, накопать удалось немногое. Оказалось, что ни в одной описанной религиозной традиции мира, этот символ не встречался.
Я не случайно заметил, описанной. Ибо многие древние, да и современные религии тоже, до сих пор не известны научному сообществу. Что касается древних, здесь я могу авторитетно заявить, что самая древняя религия мира, о которой мы можем только догадываться, и которую, возможно, исповедовали ещё неандертальцы, религия Богини-Матери, распознаваемая по пузатым, почти безголовым фигуркам женщин с непропорционально большими грудями, до сих пор в деталях нам не известна. Что уж говорить о таинственном Стоунхенджепамятнике религии мегалитической протоцивилизации, остатки монументальных святилищ которой рассеяны по всему миру, о религии Хараппской или Критской цивилизаций, чей язык до сих пор не расшифрован? И уж тем более мало известно о религиях малых народностей, затерявшихся в непролазных джунглях Амазонки, Конго или Индонезии, откуда не каждый миссионер вернется живым, не то чтобы ученый-исследователь! Наши знанияэто всего лишь маленький островок света посреди необъятного, поистине бескрайнего темного океана неведения.
Но то, что рисунок носил ярко выраженный религиозный характердля меня, как специалиста в этой области, не было сомнений.
Я снова и снова детально рассматривал распечатку, изучая каждую черточку, каждый штрих.
Рисунок вписан в кругэто древний как мир религиозный символ мироздания. С этим все ясно.
Следующий элементтонкие волосяные линии, расположенные строго симметрично относительно друг друга, постепенно сужаются к центру круга, на манер спирали. Тонкость линий и навели меня на мысль о паутине, однако расположение внутри круга не совсем похоже на паутину. Во всяком случае, на обычную паутину. Ловчая сеть паука действительно словно по спирали постепенно сужается к центру, однако спиральэто только один из элементов. Главная, несущая конструкция, паучьей сети, осевые линии, на схеме не обозначены.
Это и навело меня на мысль о лабиринте, классическом Лабиринте Минотавра. Волосики-нити в этом смысле можно рассматривать как стены, если смотреть на конструкцию с высоты птичьего полета, которые с какой-то фатальной неизбежностью ведут жертву к центру, где сидит чудовище.
Само чудовище обозначено схематическижирной черной каплей, от которой исходят восемь линий потолще. Это также навело меня на мысль о пауке. Но и тут не все так простолинии «лапок» слишком прямые, не паучьи, скорее похожи на лучи звезды, и звездывосьмиконечной.
Этот символ, так называемая октограмма, был мне, во всяком случае, знаком. В Древнем Шумере и Вавилоне, практически полностью заимствовавшем культуру таинственного народа «черноголовых», пришедших из ниоткуда и ушедших вникуда, этот символ назывался «звездой Иштар» богини плодородия, неба, распри и войны. Интересно, что уже в средневековье его переняли христиане, усвоив Богородице, образ которой должен был заменить в сознании бывших язычников Небесную Царицу (титул Инанны-Иштар-библейской Астарты). Мрачный культ Иштар, чтимой на всем Древнем Ближнем Востоке, вызвал у меня кое-какие подозрения, но пока под ними не было достаточного основания.
Другой символический аспектэто паутина внутри круга. Во многих мифах Африки и древней Америки пауктворец или участник творения мира. И не мудрено, глядя как паук ткет паутину, которая и современными учеными считается шедевром природы по гармонии структуры и прочности нити, архаичный человек мог размышлять о том, что примерно таким же образом Творец создавал и этот мир.
Но здесь мне пришла на ум и другая мысль. В Индии до сих пор считают, что паук ткет мир не реальный, а мир-иллюзию, Майю, которая скрывает от нас подлинный мир, заставляя души блуждать в лабиринте Сансары. Именно паучьи нити Майи, лабиринты Сансары призван преодолеть истинный саньясинмонах-аскет, чтобы «прорваться» в Нирвану.
Эта находка особенно потрясла меня, поскольку позволила увязать в таинственном символе обе темытемы паука и лабиринта. Не противоречит этому и звездное небоведь что такое звездное небо, как не темница для души? По воззрениям древних, звездыэто не триллионы раскаленных шаров в бескрайней вселенной, а серебряные гвоздики, вбитые богами в небосвод, своего рода гвозди, забивающие крышку гроба, в котором заключено человечество. Небосвод отделяет мир слабых и падших людей от лучезарного Олимпа, мира вечного блаженства, в котором самоизолировались боги.
Но, даже будучи остроумными, все эти догадки ничуть не приближали меня к разгадке таинственных самоубийств, т. к. я не мог сопоставить эту символику ни с одной реально действующей религиозной организацией.
Максимум, что я мог предположить, что это какой-то новый синкретический культ, секта, возникшая недавно и ещё не описанная нашими современниками.
2.
Воодушевленный этими догадками, я тем не менее решил не связываться с Николаевым, пока в мои сети не попадется что-то конкретное.
Новость о прекращении дела застала меня врасплох, словно гром среди ясного неба. Я набрал телефон, указанный на визитке, но услышал лишь «аппарат абонента выключен или находиться вне зоны сети». Конечно, я ещё несколько раз пытался перезвонить, но почему-то заранее знал, что из этого ничего не выйдет. Понятно, что идти в ближайшее отделение полиции и попросить меня связать с неким «оперуполномоченным» Николаевым, который не удосужился мне даже показать свое удостоверение, не имело никакого смысла.
Но тут, когда я в отчаянии хотел опустить руки, мне позвонили.
Кирилл?
Да, а с кем имею честь
Простите, что на «ты», можно?
Ради Бога
Мне срочно нужно с тобой встретиться, это касается Леши
В уютном летнем кафе на Старом Арбате было, как всегда, людно. Мне с трудом удалось отыскать свободное место под навесом. Хотя день был будним, но в центре Москвы как всегда в это время ходило много туристов и «гостей столицы». Июльская жара, особенно беспощадная внутри бетонно-каменного кольца мегаполиса, сгоняла все эти толпы праздношатающегося люда, как стада крупнорогатого скота на водопой, во всевозможные летние кафе, забегаловки разной степени приличия и дороговизны.
Отвоевав место «под тенью», я расположился и стал ждать. Ждать пришлось, как ни странно, достаточно долго.
Когда я допил уже вторую кружку пива, я вдруг ощутил легкий аромат женских духов, и за мой столик вспорхнула ярко накрашенная и броско одетая, словно тропическая бабочка, девица в солнцезащитных очках. Огромные очки полностью закрывали от моего взора не только глаза, но и пол лица таинственной незнакомки. Зато стильный облегающий костюм, наоборот, не скрывал от меня ни одной линии её вызывающе стройного тела. Такое впечатление, что это и было целью девушкинасколько возможно отвлечь внимание наблюдателя от лица (и, соответственно, Личности) и переключить его на другое, на то, что не поддается контролю разума, по крайней мере, для мужской половины человечества.
ВыДиана, не так ли?
Брось, Кирилл, мы же уже договорилисьна «ты», поджав губки, промурлыкала она. Затем протянула мне руку. Диана, для тебя просто Дианаи все, обворожительно улыбнулась она.
Я пожал её руку, которую почему-то даже сейчас хотелось бы назвать «лапкой» она действительно была лапкоймягкой, нежной, гладкой, которую так и хотелось тискать в своих ладонях. Признаюсь, это был отличный ход с её стороны. От одного прикосновения к её коже меня словно ударило разрядом тока, дыхание участилось, а в голове защебетали весенние соловьи.
Она не торопилась освободить руку, наоборот, мне даже показалось, что она как-то нежно, по-особенному пожала её, словно на каком-то другом, незнакомом мне языке (скажу занудно, по-ученому, «тактильном»), попыталась мне что-то сказать. Не моему разуму, сознанию ученого, но, минуя его, напрямую моей душе, тому невидимому «я», что ощущается каждым из нас в глубине своего сердца.
И удар достиг цели. Освободив свою руку, я навеки остался её пленником.
Не помню, как я оказался на стуле, не помню, как мы сделали заказ, не помню, что она и я говорили. Я словно бы растворился в ней целикомв нежных, воркующих, призывных интонациях её удивительно глубокого грудного голоса, в одурманивающем аромате духов, который я не мог сопоставить ни с чем, ни с одним цветком, словно он вобрал в себя все цветы мира, расплавив их в себе, заставив потерять свою индивидуальность, в её призывно вздымающейся, слишком большой для такой изящной комплекции груди. Плавные изгибы её тела были внешне скрыты одеждой, но это был чистой воды обман. В действительности, тесно обтягивающий фигуру костюм так кричаще вульгарно открывал моему взору все то, что он, казалось бы, должен был стыдливо скрыть, что я не в силах был поднять взгляд на её лицо. А эмоциональные движения её рук, которыми она сопровождала свои слова! Пока я не мог оторвать глаз от изящных движений её тела, которое, казалось, ни мгновения не желало оставаться в покое, её руки, совершая таинственные пассы, словно ткали, ткали ту сеть очарования, которая навеки опутала меня с головы до ног.
А между тем недоступные мне её глаза, скрытые за зеркальными стеклами солнцезащитных очков, придававшие её лицу сходство с каким-то насекомым, я уверен! не пуская к себе, холодно изучали меня, проникали внутрь меня, раскладывая всю мою внутреннюю «самость» по полочкам, как ученый, сортируя баночки с высушенными насекомыми.
Да ты, гляжу, совсем разомлел от жары, Кирилл! Эдак мы с тобой ни о чем не договоримся! эта фраза, словно какая-то команда, вывела меня из состояния розового сна.
Прости, Диана, я что-то забыл, на чем мы с тобой остановились
На том, что ты только что, вот ни сходя с этого места, сравнил меня с богиней и немного немало пообещал меня показать
Какпоказать?
Сводить меня в какой-то музей и показать мою статую!
Ах, богини Дианы
А сам подумал«неужели я и в самом деле нес подобную чушь или она мне соврала, видя мое беспамятство?» Сама мысль, что, придя сюда поговорить о погибшем друге, я веду себя как шестнадцатилетний пацан на первом свидании, показалась мне ужасно омерзительной, и я почувствовал, как щеки мои заполыхали от стыда.
Видимо, девушка заметила мой конфуз и сменила тему.
Да, Кирилл, мы с тобой немного увлеклисьвпрочем, здесь нет ничего криминального, ты мне тоже очень понравился, а симпатияэто хорошее начало для совместного предприятия.
О чем это ты?
Начнем с того, что я не очень хорошо знала Алексея, хотя у меня много знакомых, его близких и коллег. Сама я, как ты помнишь, журналистка
Тут я смутно вспомнил, что она показывала мне какое-то удостоверение, но хоть убей, ничего, даже фотографии из него, я не помню.
Конечно, с трагической смертью Леши у нас у всех был переполох, все мы были в трауре. Между прочим, я тебя видела на похоронах и в ресторане, но ты был так погружен в свои мысли, что не заметил меня. Да и мне было не до бесед Но сейчас, когда все утряслось и дело закрыли, тут меня поразило, насколько хладнокровно она это сказала; меня, например, закрытие дела потрясло до глубины души, но, может быть, она не знала всех обстоятельств?
мы все горим желание продолжить расследование («горим ли?»), найти факты, неопровержимо доказывающие убийство и, в идеальном варианте, найти убийцу. Тем более нас вдохновляет, что ты уже напал на след и нам есть на кого опереться.
Я не без труда заставил себя поднять глаза на её лицо, но глаза, бессильно скользнув по полированной зеркальной глади очков, теперь увязли в её ярко накрашенных губах. Губы у неё были тонкими, внешне ничем не привлекательные, особенно в свете последней моды накачивать их силиконом для пущей сексуальности, но тем не менее что-то в них было такое, от чего я не мог оторвать взгляд.
Огненно-красные змейки губ призывно изгибались, как тело танцовщицы, от них веяло такой силой, такой энергией, такой жизнью, они так подкупали своей мягкостью, нежностью, что неодолимо тянуло к ним прикоснуться, поцеловать. Влажный блеск их вызывал самые интимные ассоциации, словно заманивая туда, в бархатисто-алый зев, усеянный некрупными, но остренькими зубками хищницы. Я впервые в жизни почувствовал, какое, наверное, это адское блаженство, когда твое тело перемалывают такие вот остренькие жемчужные зубки
На самом деле, я мало что могу вам дать в расследовании, одни догадки, подозрения, сам я блуждаю во мраке
Но ведь это самое интересное! возбужденно перебила она. Загадки, тайны, покрытые мраком, Таинства проговорила она с каким-то странным приторным придыханием. И, словно спохватившись, это именно то, что нам нужно, сенсация! А любая сенсацияэто едва прикрытая, полуобнаженная тайна! И потом, Кира, сказала она совсем фамильярно, тыединственный друг Леши, которому он доверял. От тебя у него не было секретов, да и дом его для тебя всегда открыт.
Эта мысль не приходила мне в голову. В самом деле, дом Как же я не догадался поискать там разгадку!
Ну что ж, на этом и договоримся. Вот моя визитка. Можешь звонить в любое время дня и ночи, а я всегда смогу найти тебя. Распутаем вместе эту паутинку! и тут, готов поклясться, она как-то ехидно ухмыльнулась, и ярко-красные губы обнажили хищный оскал зубов. Но лишь на долю мгновения. А может быть, мне показалось. Жара стояла поистине несусветная.
Мягкий, шелковистый картон визитки приятно ласкала кожу рук, с ней не хотелось расставаться и я не без труда спрятал еёне в кошелек, как обычно, а в нагрудной карман рубашки, у самого сердца. И, готов поклясться, оно забилось иначе, словно что-то чуждое, бархатисто-мягкое, проникло в него и стало нежно, но в то же время настойчиво массировать его.
Я не помню, как мы дошли до её машины. Я буквально утонул в огромном кресле её гигантского внедорожникаи почему это маленькие, миниатюрные женщины всегда предпочитают такие «сухопутные крейсера»? Не помню и то, как мы неслись по улицам.
Очнулся я только после того, как машина остановилась прямо у моего подъезда.
Я живу здесь, на пятом этаже, квартира 53, - почему-то сказал я. Просто набираешь на домофоне 3487и он открывается.
И только потом, вечером, со злостью подумал: «Ещё бы дубликат ключей ей дал, на память вместо визитки». Но тогда мне не показалось это странным.
Буду знать, усмехнулась она. Ну, чао, мой храбрый следопыт. Пусть небесные боги, которым ты молишься, помогут найти тебе разгадку, и чмокнула меня в щеку.