И именно в это время моего полного опустошения, со мной и случилось то, чего я никогда не забуду.
Однажды, в промозглый черный вечер, когда я пришел домой после очередной встречи с Василием, в мою дверь постучали. Достаточно уверенно и настойчиво. Поскольку, кроме Франсуа меня никто не навещал, а я так и не смог найти себе товарища по несчастью, непредвиденный визит вызвал у меня внутреннее беспокойство. Я открыл дверь (которая, кстати, никогда и не закрывалась на засов или замок) и увидел перед собой Давида. Честно говоря, я ужасно ему обрадовался! Как родственнику, другу, внезапно навестившего старого холостяка скрасить его одиночество.
- Ну, привет, сапожник!- Давид был в отличном расположении духа и протянул мне руку.
- Спасибо, спасибо, - запричитал я, тряся ему руку, - здравствуй, дорогой, спасибо, что зашел, спасибо!
- Ну, как живешь?Давид огляделся вокруг.Не богато, но чистенько. Чем порадуешь старого друга?
- А чем тебя порадовать? Живуне тужу. Хожу в храм к Василию, иногда заходит Франсуа, общаемся понемогу.
- Скучно живешь, дружище! Ни друзей, ни врагов, ни жены, ни любовницы! Тоска!
- Да мне этого и не нужно. Насильно мил не будешь, а из-под палки совсем не хорошо. Лучше уж одному, зато честно, никого не обманывая.
- Это правильно,- одобрительно кивнул Давид и сразу посерьезнел.Это ты хорошо сказал. А я как раз по этому поводу к тебе и пришел. Извини, раньше не смогдел полно, народ прибывает и прибывает. То теракты, понимаешь, то крушения всякие. Сам знаешь. Аааа, точно. Не знаешь. Ведь информации то у тебя о земной жизни никакой! Дааа, не порядок. Ну, так вот, держи!Давид вытащил из-за спины какой-то приборчик. Он был похож на небольшой экран в серебристом чехле. Экран был полукруглым, чехолвидавшим виды и довольно-таки ветхим, с бахромой из потертой серебристой такни.
- Да ты не смотри на его вид, прибор что надо, работает исправно! Вот, освободился от старого хозяина, и я сразу к тебе. А хозяин, кстати, со вчерашнего дняв раю! Чего и тебе желаю.
Настроение у меня тут же выправилось вместе с осанкой. Я так обрадовался, как будто бы сам уже стою на пороге райских ворот! Ах! И, все-таки, я обязательно туда попаду, честное слово! Все сделаю, а попаду! Ведь там все мои родственники, мать, отец. Я в этом нисколько не сомневаюсь!
- Правильно мыслишь, - перебил меня Давид.Абсолютно правильно. Но сейчас не об этом. Давай тебе расскажу, что это за хитрый аппарат и как им пользоваться. Значит так, это твоя связь с землей. Да, да! Не удивляйся. Не каждому он выдается. Только за примерное поведение и положительные мысли. Хочешь, наверное, с близкими повстречаться?
У меня даже захватило дух.Еще бы!
- Так вот, этот прибор позволит тебе это сделать. Как? Теперь слушай внимательно. Конечно же, не каждый день и не тогда, когда ты этого захочешь. Если помнишь, тебе твои мать с отцом снились по ночам?Я кивнул. Еще бы не помнить. Как сейчас. Только вот, редко очень.
- Вот и я о том же. Конечно, не часто, и, конечно, по ночам. Но это вовсе не означает, что и ты будешь общаться с ними ночью. Это мы живых жалеем, пусть себе отдыхают после работы и тревожим их только очень редко, ненадолго и, самое главное: их нельзя пугать! Им и так не сладко на земле, а тут еще мы тут со своими страшилками, - Давид рассмеялся, но тут же, посерьезнев, начал быстро и четко говорить.
- На этот вот приборчик тебе придет сигнал, когда ты сможешь выйти с ними на связь. Он всегда должен быть при тебе. Когда это будет, и какое время будет длитьсяникто тебе не скажет. Этим занимаются совсем другие люди и мне это не ведомо. Знаю одно: когда услышишь тонкий, как писк комара, звук, экран зажжется, и ты видишь одного из своих близких, родственников, а может, и знакомых. Они тебя тоже будут видеть и смогут с тобой даже поговорить. Еще раз повторяю условие: их не пугать, иначе приборчик этот у тебя отберут. Могут, и навсегда. Держи! Да не забывай, что я тебе сказал!Давид развернулся, махнул на прощанье рукой и вышел. А я остался наедине с этим чудесным прибором и не мог поверить своему счастью. Господи! Спасибо тебе, спасибо! Я так соскучился по своим дочерям, жене! Неужели я смогу снова их увидеть и даже поговорить? Вот это счастье! Получается, как будто бы я в командировке и звоню им домой. Какой-то видеотелефон! Сколько про него говорили, да так и не изобрели. А здесьпожалуйста, все давно уже работает и даже, судя по ветхому виду, давненько. Спать не хотелось. Я тупо уставился на экран и представлял себе, как это произойдет. Лица родных, их голоса, квартира, обстановка, запахи вкусной еды из кухни, где хозяйничает жена Ой! Как же захотелось есть! Я же забыл, что вспоминать об этомзначит подвергать себя жуткой пытке голодом! А я уже так привык об этом не думать! Вот досада! Чем бы этот голод перебить? Пойду, пройдусь. Дождь уже кончился, и только лужи поблескивали в тусклом свете уличных фонарей. Я крепко держал прибор в руках, боясь упустить, и шлепал по ночным лужам с глупой улыбкой счастливого идиота.
Шли дни, даже недели, но прибор упорно молчал и не подавал признаков жизни. Я даже потихоньку его тряс, пытался найти какие-нибудь кнопки, прислушивался, и даже разговаривал с ним. Может, Давид перепутал, и дал мне неисправный? Да нет, не может быть. Это ж не земля, тут таких проколов не бывает. Тут не забалуешь! Мигом окажешься в местах, вспоминать о которых просто жутко! Только одни воспоминания о них могут навсегда избавить человека от любой привычки. Хоть от плохой, хоть от хорошей. Я уже начал забывать о приборчике, который постоянно носил с собой в сумке, тщательно обернув холщовкой, дабы ненароком не ударить и не разбить, когда наступил, наконец, один совершенно рядовой день. Все было, как обычно, я сидел за своим рабочим столом, в спецовке и кожаном переднике, стуча потихоньку молотком по истертым каблукам своих вечных клиентов. Вдруг, что-то запищало, и я сначала даже не понял, что это было. Пару секунд я сидел в недоумении и оцепенении, пока, наконец, не понял, что звук исходит из моей сумки, где лежал прибор. Тут мое сердце остановилось и замерло. Я не знал, что делать. Но тут же, взяв себя в руки, стрелой кинулся к прибору, выхватил его из котомки и уставился в темный экран. Прибор продолжал пищать и, наконец, когда я уже потерял всякую надежду на чудо, экран просветлел. Сердце, так и не запустившись, упало в пятки. На экране я увидел свою младшую дочь. Она мирно спала в постели, тихо посапывая. Я не знал, что мне делать и тихонько произнес: - Здравствуй, доченька. От волнения голос у меня был хриплым и чужим. Я саам его не узнал и сам же испугался. Вдруг, дочка открыла глаза и, глядя прямо на меня, спросила: - Папа, почему ты не бритый? Тут я чуть не выронил прибор, автоматически провел ладонью по небритой щеке и прошептал: - Ничего, доченька, ничего, просто забыл побриться. А как у тебя дела, как мама, сестра, как вообще дела?
- У нас все хорошо, папа. А как ты?она окинула меня с ног до головы.Ты что, сапожник?
- Да, доченька, сапожник. Но это ничего, это даже очень хорошо. У меня все в порядке.Я не выдержал и заплакал. Мне стало жаль себя, ее, хотелось крепко-крепко ее обнять, прижать к груди, вдохнуть запах ее волос, расцеловать ее глаза, носик, волосы
- Папа, почему ты плачешь? Ты где?
- Я здесь, доченька, я здесь,я понял, что несу какую-то чепуху, но уже не мог остановиться. Я боялся ее напугать и боялся, что она исчезнет с экрана.Я не умер, я скоро вернусь, - продолжал я нести ахинею, а меня несло дальше.Ты только маме не говори, что я умер, у меня все хорошо!Тут внезапно экран погас. Я еще продолжал что-то говорить, не понимая, что меня никто не слышит. Наконец, я понял, что сеанс связи для меня закончился и, на всякий случай, встряхнув приборчик и посмотрев на экран с разных углов, отложил его в сторону. Господи! Что это было? Спасибо тебе огромное за такой щедрый дар! Я и не знал, что такое возможно! В голове я снова и снова прокручивал наш разговор с дочкой. Господи, как же хорошо! Ради этой минуты я готов был работать день и ночь, без перерыва и отдыха! Однако, какой же я идиот! Что я ей наплел? Разрыдался! Ууууууу! Полный дебил! Ну как же так можно было ее расстроить? А еще, вроде сказал, что я живой?!!! Ну, все! Точно, не только крыша, а и стены поехали! Так я хулил и ругал себя до конца дня, все время прокручивая в голове это необычайное происшествие. Не закончилось это, и когда я пришел домой. Ни о чем другом я больше думать не мог. Сон шарахался от меня и даже и близко боялся подойти. Неизвестно, когда и чем бы это кончилось, если бы не стук в дверь.
- Да, прошу!я даже, вроде бы, обрадовался нежданному визиту, кто бы это ни был.
Дверь открылась, и вошел Давид. Вид у него явно не предвещал ничего хорошего. Не здороваясь, он молча прошел в комнату, остановился, заложил руки за спину и начал мерять комнату шагами, уставившись глазами в пол. Взадвперед, взадвперед. Как маятник. Наконец, он остановился посредине комнаты и, протянув руку, произнес: «Давай».
- Чтодавай, - не понял я
- Кино свое давай! Коннектор!Давид уже с трудом держал себя в руках.
- Как? Почему?я просто остолбенел. Это же крах всего! Только ради этого я и жил последнее время!
- Я прошу тебя, - взмолился я, - Христом богом! Не отбирай! Я сделаю все, что ты скажешь! Хочешь, на колени встану?я бухнулся перед ним на колени и горько зарыдал. Мне было ужасно стыдно за себя, здорового мужика, льющего слезы перед маленьким ангелом, но я просто уже не представлял себе жизни без этого чудесного прибора. И что мне останется делать без него? Ведь даже не повесишься! А начнешь хулиганить, сошлют туда, откуда уже вряд ли вернешься даже в Даун-тайн. Так что, выхода у меня не было. Только унизительно просить. И я просил. Что-то плел сквозь слезы, кланяясь и раскачиваясь в своем неуемном горе. Наконец, краем глаза, я заметил, что Давид начал смягчаться, потом сел на стул и внимательно уставился своими голубыми глазищами на мою согбенную фигуру.
- Ладно, - он махнул рукой.Так и быть, на первый раз прощаю. Ты хоть понял, что натворил?
Я быстро, быстро закивал головой.
- Дурень ты! Я же тебя предупреждал! Не пугать! Ты что, мечтаешь о скорой встрече с ними? Так давай я тебя вообще привидением сделаю, тогда, уверен, ваша встреча будет не за горами. То-то! Предупреждаю в последний раз. Пока коннектор тебе заблокировали, но, думаю, через пару недель все забудется. Замолвлю за тебя словечко. Но! Приведи ты себя в божий вид! Побрейся, приоденься, причешись, в конце концов! Ну, или зачеши то, что осталось. Короче, в любой момент ты должен выглядеть идеально, никаких жалоб и стенаний, и уж, тем более, фантазий об ожившем трупе! Бррр! Какой кошмар! Теперь они будут вспоминать это всю жизнь, ты хоть это понимаешь? Это же единственная весточка от тебя отсюда! Ну, ладно, хватит тебя воспитывать, большой уже. Вразумел?
Я утвердительно закивал. Он подал мне руку, я схватил ее и начал трясти, как ударенный током.
- Хватит, оторвешь, - Давид с трудом втащил руку из моей мозолистой клешни и быстро удалился.
Пронесло!и слава богу! Теперь-то я уже буду умнее!
На следующий день я встал пораньше, помылся, побрился, причесал лысину, одел свой единственный парадный костюм и с достоинством важно вывалился через порог. С этих пор работа доставляла мне удовольствие, наверное, потому, что она ассоциировалась у меня с той незабываемой встречей с дочкой.
Прошло уже несколько недель, а коннектор все молчал. Я бережно протирал его фланелькой, он был у меня укутан, словно малой ребенок. Не дай бог уронить или стукнуть обо что-нибудь! И вот, в один чудесный и солнечный день он снова запищал! Это было уже в конце рабочего дня. Хоть я и немного растерялся, но быстро взял себя в руки и предстал перед экраном в полной красе. На этот раз я встретился с женой. Мы долго разговаривали обо всем, я рассказал себе о своей жизни, что все у меня хорошо, а также, не преминул упомянуть, чтобы она сюда не торопилась. Короче, все прошло идеально! Я был так рад, что в последующие несколько дней ходил в прекрасном настроении, тупо улыбаясь своим мыслям и воспоминаниям.
Конечно же, я тут же рассказал об этом Василию. Тот внимательно выслушал меня и, помолчав немного, произнес:
- Как ты думаешь, а зачем ты жил на Земле?
Это вопрос застал меня врасплох, и я не сразу сообразил, что ответить.
- Ну как зачем? А зачем господь нас производит на свет? Разве он сам не знает, что делает? Потом забирает. Тоже, когда и кого хочет. Значит, он и знает, что и когда делать, а мы лишь игрушки в его руках.
- Вот! Вот так я и знал!Василий хлопнул себя ладонями по коленям и даже встал от волнения.Вот все вы такие! Значит, то, что вы делаете на Земле благословлено господом? И убийства, и злость, и подлость, и насилие, и войны? Отлично! Нашли стрелочника! А если вспомнить, что он вам и мозги дал, кроме рук и ног? Это для чего? Вот то-то! Думать, мыслить, творить добро и созидать! Жить !
- Я понял, - перебил его я, - извини, я не то хотел сказать. Конечно же, я жил ради своих родных, близких, друзей. Я пытался их вырастить, защитить, обеспечить их безбедное существование, любоваться ими! Разве не так?
- Отлично! Вот последней своей фразой ты, как раз и ответил на мой вопрос. Да! Именно любоваться своим творением, получать от этого удовольствие. То есть, удовлетворение. Так?
- Тааак...,я немного замялся. Где-то тут был подвох, но гдея пока понять не мог.
- Вот именно, удовлетворение! Все, что ни делает человек, он, прежде всего, делает это для себя. Все положительные поступки, которые он, как и другие, заранее подспудно оценивает со стороны. Вот, мол, какой я герой! И как же мною можно не восхищаться? Человек, как будто, набирает очки для своей положительной репутации. Ведь о плохих поступках он предпочитает молчать, ведь правда? А о своих геройствах готов мемуары писать! И пишет! Ну, каждый, конечно, по-разному, но все равно, его прет рассказать всем, какой он хороший. И от этого-то он и получает удовлетворение! Вырастил ты дочьмолодец! Посадил дерево - отлично! Построил домпросто супермен! И счастье нашетоже удовлетворение. Скажи-ка мне, что такое счастье и когда ты его испытывал?
Я замялся и начал лихорадочно вспоминать.
- Наверное, когда женился, когда дочка родилась, когда мы все вместе ездили на море. Может, еще, когда хорошо складывалась карьера. Наверное, это самые яркие воспоминания о счастье.
- Все правильно, это и есть счастье, оно жеудовлетворение. Когда тебе хорошо.
- А когда я делаю кому-нибудь добро и хорошо ему?я до сих пор не понял теорию Василия.
- Так ведь, прежде всего, от этого хорошо тебе! Оттого, что ты видишь, как хорошо ему! Ущучил?Василий по-детски заразительно рассмеялся.Так что, заруби себе на носу, что вседолг, патриотизм, любовь, дружба, еда, алкоголь, табак, секс, выигрыши и премиивсе, все это доставляет удовольствие, прежде всего, ТЕБЕ! И живешь ты ради этого. Только прикрываете вы все это высокими материями, как фиговым листком. Этакий красивый и зеленый на бледном нерельефном телесном фоне. И, вот, когда ты, наконец, поймешь это и пропустишь через свою душу - тогда ты и станешь честным перед собой. Кстати, знаешь, что такоеочистить душу? Нет? Так вот, значит это то, что нет в твоей душе темных пятен, в смысле, неправильных действий и объяснения им себе самому с точки зрения твоей логики, нравственности и, не дай бог, господних заповедей. Все и вся в твоей душе должно быть объяснимо и понятно, прежде всего, тебе самому на основе ЕГО заповедей. Вот и вся хитрость. Просто? Да, очень просто. Сказать. А вот сделать это за всю свою довольно-таки долгую жизньудается далеко не каждому. Я бы сказал даже, единицам.
- Ну, судя по моей жизнине такая уж она и долгая оказалась, - я пытался хоть как-то оправдаться. И понимал это.
- Это не оправдание, - словно прочел Василий мои мысли. Для Христа и 33 года были достаточны. Так что, время у тебя было. Жить, дорогой мой, надо сегодня, а не завтра! Завтра может быть уже поздно. Завтра может и не быть! Есть только сегодня и сейчас. Привыкли мы все откладывать на завтра, на потом. Потому и живем сегодня только грешной жизнью, понимая это и оправдываясь данным себе словом, но на завтра. Иди, Георгий. Иди и думай. Когда поймешь, что душа твоя чиста и в голове твоей все ясно, как в солнечный голубой, звенящий от прозрачности день, вот тогда ты сам поймешь, что достиг именно духовного совершенства. И нет ничего выше этого. Тогда ты почувствуешь себя совершенно другим человеком, и все вещи и люди вокруг тебя примут другой, единственно правильный смысл! И последнее. Не думай, что чем пуще ты бьешься лбом об пол, прославляя Господа, тем быстрее ты искупишь свои грехи. Нет, только искренние раскаяния и очищение души могут дат тебе полное просветление и вечную жизнь. Ты можешь и не молиться вовсе, но прийти к этому ты должен. Конечно, это дано не каждому, но я в тебя верю, есть в тебе что-то настоящее, без фальши. А это самое важное!