Вот теперь мы с этой бабой катались по полу, и я меня захлестывала ярость и возбуждение. Даже страх отступил.
И я знал, что она это ощущает.
В конце концов, я оказался сверху и начал ее душить. Девушка хрипела и извивалась, а у меня вертелось в голове: сколько тебе лет, сколько тебе лет. Не знаю, почему подумал про возраст.
Конечно, при других обстоятельствах я бы ее не стал ДУШИТЬ, если б оказался сверху.
Она застонала, ее ногти впились в предплечья, но и теперь боли не приходила.
А девушка застонала еще раз и стала прижиматься к моему паху.
В глазах появился новый огонек.
Я наклонился к ней. Черт знает, что на меня нашло. Ниже, еще ниже. Она меня загипнотизировала.
И тут же вцепилась в нижнюю губу и сомкнула челюсти. Я замычал, но теперь уже тварь освободилась от захвата, теперь уже ее пальцы сжимали мое горло, и я знал, что она может вырвать трахею прямо так, одним движением.
Потом она схватила меня за пах. Как следует вцепилась. Перед глазами у меня поплыли чернильные пятна, с лиловыми проблесками.
«Все, это конец. Конец»
ГЛАВА 4
Голова девушки взорвалась у меня в руках. Как тыква, начиненная петардами.
На щеках теплая, вязкая дрянь, вроде малинового варенья, а во рту кисловатый сгусток. Я харкнул, содрогаясь, и разжал пальцы. На белой шее остались фиолетовые отпечатки, а из зияющей раны текла кровь, толчками.
Рифат карабкался по канату, на недостроенный дом. Юрец уже был наверху, и они вместе с дядей Костей, активно жестикулировали. Из ружья, что держал сосед Васи, вытекала тоненькая струйка дыма.
Пульс толок виски. Хромая и отплевываясь я двинул туда, где извивался канат. С ходу не поймал, пару раз махнул ладонью мимо. Ни единого звука мозг не воспринимал, но я знал, что деревья по-прежнему шелестят, знал, что Юрец и остальные подбадривают меня, кричат, чтоб лез побыстрей.
Был у нас в школе один идиот - Мельник. Типа, самый разгильдяй. Никогда не носил учебники, ничего не писал на уроке. Вот он любил кататься на канатах, в спортзале. Как-то раз залез под самый потолок, а потом то ли хотел съехать, то ли пальцы разжались. В общем, он упал мимо матов и сломал обе ноги.
Жесткие волоконца натирают кожу до красноты. Как будто Анькина косица, только гораздо толще.
Я упал через край стены, животом вперед - с полуметровой высоты. Перевернулся на спину и тяжело задышал, а надо мной возникли три мутных пятна.
Потом я различил лица. Лестница бросилась в глаза, и кольца каната.
- Ты как? Нормально? - сказал Юрец.
- Вроде да, - прохрипел я. - Почему у нее взорвалась голова?
Пацаны переглянулись. Вспотевшая лысина дяди Кости поблескивала, и он провел под носом, ероша щеточку усов:
- Это я ее. Сначала не мог никак достать. Вы вертелись там, двигались. Боялся, что тебя задену.
- Чистый Робин Гуд! - сказал Рифат. Не без гордости, как будто сам стрелял.
- Да ладно... Это еще что! Ты попробуй утку снять, - дядя Костя добродушно засмеялся. Я помню, как Юрец с Колькой ездили на охоту, как раз с ним. Вроде как можно было взять только одного человека, и Коля позвал Юрца. А я тоже хотел, конечно.
Позже я понял, что там ничего такого крутого нет, на охоте. Броди целый день, утопая в грязи, выслеживай почти что мифическую дичь. Спи в холоде и сырости, жри тушенку. Но когда тебе десять лет, лучше приключения не вообразишь.
- Дядь Кость! - взмолился Юрец. - Что вообще происходит? Вы знаете?
Лицо у мужчины тут же потемнело. Видно было, что смеялся он больше по привычке и на автомате, чем от истинного веселья. Подул ветер и пахнуло терпким потом, пополам с растворителем.
- Что случилось? - переспросил дядя Костя. - Бабы сошли с ума, вот что случилось. А вы парни, тоже дураки, раз на улицу вышли. Видите, как я обосновался? Ружье и обзор. Сижу здесь и снимаю этих тварей по одной, - он шмыгнул носом и вновь провел по усам.
Я тем временем встал и огляделся. Наша «база» - недостроенный дом. Скорее всего, нарядной черепицы и отделки ему уже не видать. Стропила, палки, мешки с мусором. Пара рулонов рубероида, топор и пила. Гвозди поблескивают тут и там, как гильзы.
Несколько коробок с патронами и автоматическая винтовка, не «Сайга».
Дядя Костя и впрямь хорошо обосновался. И быстро перестроился, как будто началось безумие не пару часов назад, а полгода.
Может, потому что он прирожденный охотник? Колька и Юрец про него чудеса рассказывали. И кабанов он валил - в глаз попадал, и медведя по молодости они с друзьями грохнули, а уж сколько дядя Костя принес с охоты уток и кроликов - не счесть.
И как точно попал в эту девушку. Я обязан ему жизнью, но это доходит до сознания медленно. Вроде бы в таких случаях благодарят, во всяком случае - в книгах, или там в фильмах.
Невольно взглянул на мою бывшую противницу. Брызги, брызги - липкие сгустки, комки, лужа растекается. Ножки нелепо вывернуты. Шортики задралась и видна полоска голубенького кружева.
Снова в паху зародилось тепло и самому противно стало - я же не некрофил какой-нибудь. Да и озабоченным раньше не был. Может, от стресса?
- Но должно же быть какое-то объяснение! - Юрец расхаживал по крыше, махая руками. - Должно быть! Не могли же они просто так взять - и сойти с ума.
- Ну, и какая разница? - хмыкнул дядя Костя. - На войне как на войне. Рви, или порвут тебя, а задумываться что к чему... Я вообще-то в отпуске, ребят. Встал сегодня утром, думаю, надо в сарае, наконец, порядок навести. Пока еще эти, гаврики не приехали. Работнички! Такой херни навертят, если отвернешься. Я потому и взял отпуск, чтоб следить за строителями, но видно, больше ни Жору, ни Олега не увижу. Да и дом конечно, фиг дострою. Для Вадика старался же... Раньше всех я встал, значит, и вожусь в сарае. Мне еще и дверь покрасить надо было.
А потом слышу: дома грохот, посуда гремит.
Думаю, что-то неладно. Надо бы посмотреть. Так и пошел в дом, в грязных перчатках, и сразу в нос шибанул знакомый запах. Я уж его ни с каким не перепутаю. Свежатина.
Дядя Костя шмыгнул, почесал усы. И продолжил:
- Хрен знает, кто из них это сделал. Жена или невестка. Честно признаться обе - стервы еще те. Вадик у меня не от этой жены, а от первой. Ну, Наташка-то умерла в две тысячи пятом еще.
Дядя Костя замолчал и отвернулся.
Сколько еще таких историй? Наверное, теперь каждый мужик может рассказать что-то подобное. Как проснулся, и обнаружил в обличье жены или дочери опасную тварь, с клыками и когтями.
Но Юрец прав. Разница есть. Нужно узнать почему и как, иначе... иначе, что делать и как бороться?
- Невестку, эту с-ссучару я бы и так пристрелил с радостью. А вот жинку все-таки жалею, хоть и попила она у меня крови, - вздохнул дядя Костя.
Он так и не поворачивался: видно, стесняется слез. Голос влажный, с хрипотцей. Я почему-то тоже застеснялся, как будто это я расплакался.
- Сын, Вадимка... тут и говорить нечего. И самое главное: я его даже похоронить не могу. Он лежит там, внизу! - дядя Костя развернулся и потыкал мозолистым пальцем в пол. - Они все там лежат, как щенки новорожденные! В крови! - он тяжело дышал. Глаза красные, и на губах блестит слюна.
- Не ссыте, - улыбнулся он, будто мысли мои подслушал. - На предохранителе она. Вот так и получается! А думать... Стал бы я раздумывать, как и что, так меня бы уже здесь не было. Смотрите, еще одна! - дядя Костя вскинул винтовку, уткнул приклад в плечо.
Громыхнул выстрел. Лязгнуло железо, Юрец поморщился. Я из-за крыши другого дома не видел, кого подстрелил дядя Костя, но теперь уже сомнений не было: очередную Взбесившуюся.
- Вот так, - снова засмеялся дядя Костя, щурясь. - А вы почему не засели так же, где-нибудь? На жопу приключений ищете, что ли?
- Вообще-то мы ехали к Коле, - сказал Юрец.
- А, к Коле... - протянул дядя Костя. - Им всем тоже хана. Я на крышу залез, слышу - вопли. Ну, бежать спасать думаю, нету смысла. У них там полный дом баб был. Я сразу понял, что эта херня только на баб подействовала. А знаете почему? Потому что эти сучки, они как ж-жыывотные. Я таких баб видал, что бандюки в штаны ссались. Думаете, мужики правят миром? Ага, щаз-з! Баба сказала - пошел делать, так же? А у президентов и прочих, думаете, по-другому что ли? Если мужик размязня, то баба у него - командир. А если мужик спуску не дает телке, то он... ну все равно кобель, и так далее, со всеми вытекающими. Короче, - дядя Костя прочистил горло и сплюнул, - если в натуре, все бабы сбрендили, то держитесь. И поменьше шастайте по улицам. Патронов я вам дам, Жоркину «Сайгу» как облупленную знаю. У меня такая же лежит. А это - «Соболь». Мелкокалиберка. Из нее на дальность удобно бить. Если бы из «Сайги» попробовал стрельнуть издалека, так снес бы товарищу полголовы, - дядя Костя похлопал меня по плечу, и по спине побежала дрожь.
- Так вы видели, как мы заходили к Коле? - сказал я.
- Нет. Я в этот момент отстреливался наверное, с другой стороны, - дядя Костя смотрел прямо мне в глаза. - Вот так живешь и не змечаешь что вокруг - одни юбки. А бывает, вроде бы и мужик с яйцами, а поди ж ты - баба!
- В России женщин больше чем мужчин, миллионов на десять-пятнадцать, - вставил Юрец. - Читал на каком-то сайте.
- Значит, у них преимущество, - дядя Костя погладил подбородок.
- Почему именно женщины? - почесал в голове Рифат.
- Черт знает. Дотошные вы, ребята! «Почему, почему»... Меньше клювом щелкайте, больше проживете, мой вам совет.
- Но мы пока ничего не знаем, - покачал я головой. - Судим только по тому, что видим. Может, сошел с ума определенный процент людей, включая и мужчин тоже.
- Нам за все утро не встретился ни один психопат мужского пола, - ввернул Юрец. - Ты же сам говорил. Вот, четыре адекватных... ну, более-менее нормальных представителя сильной половины человечества...
- Ты прям как по книге шпаришь, - хмыкнул дядя Костя. - Вона, еще одна. Видите, крадется? Они хитрые сейчас... - он вновь вскинул «соболя» на плечо.
Щелчок. Выстрел. Женщина осела, зажимая лепестки черной розы на животе.
- Сейчас? - переспросил я. - В смысле?
- Ты о чем?
- Ну, вы сказали: «сейчас они хитрее», - я дотронулся до губы. Болит, зараза и кровь запеклась. И рука тоже болит, укушнная - прямо пульсирует, а я и не замечал до этого. Что если и впрямь - вирус?
- Ну гляди, - дядя Костя поскреб щетину на шее. - Утром, невестка прямо безумная была. Рычала, и вообще вся дергалась, как под электричеством. Жена тоже, кинулась на меня, как бешенная псина. Ну я ее локтем... Потом ногами, а после - ножом. Как будто... Как будто всю жизнь только и делал , что убивал... А сейчас они уже ходят как более-менее нормальные.
- Может, устали? - сказал Рифат. - Попробуй, порычи и побегай пару часиков.
- Может, - дядя Костя пожал плечами. - Парни, вы не подумайте что я это... маньяк там какой. Вы не видели, что она, шлюха, с моим сыночком сделала... Мне эта красотка и раньше не нравилась, я и сыну говорил, что мол, не пара она тебе и все такое. С дерёвни приехала, курица. Они хитрые, все с мыслишками своими, насчет жилья и прописки. Но разве ж Вадя слушал? Конечно, нет. Отмахивался. Ну, я подумал, раз любит - пусть женится. А оно вот как вышло.
Я сел на широкую доску, подобрал новенький, пахнущий маслом гвоздик. Рифат торчал у края крыши, а Юрец устроился рядом со мной.
Чувство тревоги не ушло. Да и теперь оно видно, не скоро нас покинет. Перевести дух, расслабиться, осмыслить, в конце концов, что творится - не выходит. Сознание как озеро, в которое постоянно швыряют камни - сплошные круги.
Аня тоже... такая? Безумно рычащее, злобное создание? И ее мама, и бабушка?
И моя мама?
Да в это невозможно поверить. Я и до сих пор не верю, что мы на самом деле убили уже целую кучу женщин, а еще часть покалечили.
Дядя Костя вытащил из кармана пачку «Винстона». Винтовку повесил на плечо, зажал крепкими, желтоватыми зубами фильтр. Чирк-чирк зажигалкой. Выпустил дым сквозь волосы в ноздрях.
- Так что там... - он мотнул головой. - Коля? Того?
- Нашли дядю Жору и тетю Свету... - кивнул я.
- Пришлось размозжить ей башку, - подсказал Рифат. Я посмотрел на него так, как будто он действительно таракан в мойке, на кухне.
- Понятно, понятно, - запыхтел сигаретой дядя Костя. - Ну теперь решайте, пацаны. Можете со мной остаться, будем сообща выживать. А хотите - дуйте на четыре стороны. Держать вас не стану. Только подумайте хорошенько, поразмыслите над перспективами. Нужно переждать немного, может, устаканится все, наперед гадать дело зряшное. Никогда не знаешь, что с тобой случится в следующий момент.
- Мы подумаем, - сказал я. - Надо собрать мозги в кучу. Я идти куда-то прямо сейчас точно не хочу. Устал.
- Да, надо подумать, - Юрец поскреб подбородок. Странно, что к двадцати трем годам у него почти не растет щетина. На подбородке только, а на щеках какие-то чахлые кустики. - Но сейчас охота передохнуть.
- И поесть, - вставил Рифат. - Я сегодня еще не завтракал.
- О, а я совсем про жратву забыл, - дядя Костя почесал в затылке. - Не до того было, сами понимаете. Ладно, давайте с кем-нибудь спустимся вниз и притащим еды. Да ты ружье-то им оставь. Я прикрою. Хотя, в общем-то, я и сам могу сходить...
- Нет, - Рифат покачал головой. - Я с вами. А вы тогда здесь пока сидите.
- У нас куча дел, но мы вас подождем, - улыбнулся я одними губами.
- Там крови много, в доме, - пошевелил усами дядя Костя.
Рифат отдал мне ружье, а дядя Костя тем временем опускал лестницу, в потолочный проем. Я подошел к краю, оперся о кирпич. Никого внизу, но ружье следует держать наготове. Я стрелять не умею, но думаю, что ничего сложного нет. Знаю, что нужно прижимать приклад к плечу, как можно крепче - вот и все.
- Полезли? - дядя Костя опустил ноги в проем. Рифат стоит над ним и без оружия у него совсем другой вид. Ему, по всей видимости, некомфортно.
- Может, лестницу поднимете? - спросил снизу дядя Костя.
- А если вам надо будет по-быстрому бежать? - я погладил полированный, со сколами приклад «Сайги». - Нет, мы лучше будем поглядывать вниз, а лестница пусть стоит.
- Прямо операция «Буря в пустыне», - усмехнулся Рифат.
Когда они скрылись из виду, у меня тут же пересохло в горле. Сам я есть не хотел, но знал что это из-за стресса. Через какое-то время организм начнет требовать свое.
- Пить охота, - подал голос Юрец. - Надеюсь, они захватят воды.
Я угукнул. Прошелся вдоль стены. По-любому сейчас полезут, хоть одна да появится. По законам жанра. А я не могу в них стрелять, потому что они - живые люди.
«В погребе ты смог офигительно»
Неприятное ощущение в груди. И голова внезапно заболела. И что так, теперь всю жизнь - сидеть и отстреливаться?
Это должно когда-нибудь закончиться.
Пальцы вспотели. Я обтер ладони о штаны, по очереди: левую, правую. Юрец тоже не сидел на месте, бродил вдоль «бортов» нашего «Титаника». Я только сейчас заметил у него нож и как поблескивает сталь на солнце.
Свет, дающий тепло и жизнь. И безжизненный металл, способный убить. Я тут же захотел перенести на лист бумаги пальцы с рукоятью, лезвие. Зарисовать все так, как увидел.
Внизу приглушенный крик. Сердце тут же застучало.
Мы с Юрцом приблизились к проему. В глотке еще сильнее пересохло, я нацелил ружье вниз.
Клокочет что-то. Чавкнуло.
Мы с Юрцом обменялись красноречивыми взглядами. Конечно, в доме было полно стерв, и они напали на дядю Костю и Рифата. Что им винтовка? Оружие ведь еще надо перезарядить, а если шесть, семь баб? Попробуй-ка, успей расстрелять всех.
- Думаешь? - сказал Юрец.
- А?
- Того?.. - он мотнул головой и с кончика носа в проем полетела капелька пота.
- Не знаю, - прошептал я. - ЭЙ, РЕБЯТ! Что у вас там?
Тишина в ответ.
Подождали немного. Шаги. Шорк-стук, шорк-стук. У меня сразу картинка нарисовалась: баба плетется, со сломанной лодыжкой. Кость прорвала кожу, и торчит наружу. Женщина подволакивает ногу, за ней тянется след.
Я смахнул пот предплечьем. Упер щеку в приклад, прицелился. Только шагнет к подножию лестницы - стреляю.
Вот, вот...
Рифат. Прихрамывает, опирается на винтовку. Поглядел вверх. Глаза огромные, сверху - мокрая челка. Оглянулся, что-то пробормотал. Влез на ступеньку.
Он нас не увидел, возможно, свет бил в глаза. Я опустил ствол и спросил:
- Рифат? Что там? - он вздрогнул и тут же попытался навести на меня дуло. А потом во взгляд его вернулась частичка осмысленности. Он моргнул, быстро облизал губы, язык мелькнул как у змеи. Рифат оглянулся еще раз и полез наверх.
Внизу показалась женщина, лет пятидесяти на вид. Волосы с проседью, сквозь дырки в халате видны валики жира. Она шагнула к лестнице и обхватила мясистыми пальцами ножки.
Я не мог в нее выстрелить - боялся зацепить Рифата. Он перебирал руками и ногами быстро, а толстуха поставила на первую ступеньку стопу - квадратный столб.
- Стреляй в нее! - взвизгнул Юрец. Рифат двигался медленно, как под водой и я опять вспомнил «Титаник». Показалось даже что шумит прибывающая вода, внизу. Вот-вот мы уйдем на дно.
Жирдяйка залезла выше. Лестница закачалась, затрещала.
Вот уже пальцы-сардельки вцепились Рифату в штанину. Он запыхтел, задвигал ногой.