Тут? Нет, погодите
Она не замечала, что расцарапывает татуировку и набухший рубец.
«Тимофей», подумала Женя, словно уксусом плеснула на рану.
Взор прикипел к горящим окошкам скособоченной хаты. Ее лицо просияло.
Она вспомнила все: черепичную крышу и руины амбара, курятник во дворе и щербатый забор. Штукатурка отвалилась, стены выставили на обозрение рыжий кирпич.
Существуют дыры, которые не заштукатурить, и шрамы, которые нельзя утаить под татуировками.
Жене казалось, что онамарионетка на ниточках кукловода. Что она выходит из машины и шлепает по лужам против своей воли. Звонок запиликал. Топчась на сгнившем крыльце, она мысленно состряпала монолог:
Здравствуйте. В девяностых в этом доме жил мужчина по фамилии Кукушка. Вы не в курсе, что с ним случилось?
Тук-тук-тукраздалось за дверью.
Свет залил Женю, и она сощурилась, механически заслонилась пятерней. Сквозь растопыренные пальцы она увидела на пороге человека, старика с небритым задубевшим лицом, с мясистым носом и удивительно синими мальчишескими глазами.
Привет, сказала она, поборов оцепенение.
Дядя Толя подвинулся, пропуская ее в дом. Она вошла, озираясь. Выцветшие обои висели лоскутьями. Потолок испещрили потеки. Смердело кошачьей мочой.
Стабильность. Ей нравилось это слово.
Дядя Толя безмолвствовал. Лишь смотрел, не моргая, на гостью, и его дрожащие руки перебирали воздух.
Узнал?
Да, прохрипел он и прислонился к стене.
Женя затревожилась, что он умрет здесь, в коридоре.
Эй, дыши. Эй, она потянулась, чтобы отрезвить его пощечиной, и охнула: старик проворно схватил ее за кисть.
«Спокойно», велела себе Женя.
Дядя Толя прижался губами к Жениным костяшкам и поцеловал робко. Слезы заблестели, придав синеве новый оттенок. Он целовал ее и глядел подобострастно.
Где же ты была так долго? спросил он, обретя дар речи.
В разных местах, сказала Женя, думая обо всех этих местах и том, что они ей дали.
Когда в юности она надевала короткие юбки, мама кричала:
Тебя снова украдут, и мне будет плевать! Я устала волноваться! Забыла, что с тобой сделал тот маньяк?
А что он с ней сделал?
А что ты со мной сделал? произнесла она вслух.
Я же просто безумный старик всхлипнул, просто защищал тебя, он мотнул головой на дверь, от них всех. Ты такая хрупкая. Тебя нельзя было выпускать.
Женя осторожно высвободила руку и прошагала по коридору. Дядя Толя следовал за ней, бормоча неразборчиво. Промелькнувшие годыдевятнадцать лет! наложили на него свой отпечаток, но он не казался одряхлевшим. Он до сих пор мог постоять за себя. И за нее тоже. Защитить от грома, от деревянных быков.
Разрешишь?
Конечно! судя по выражению лица, дядя Толя думал, что спит и видит сон.
Женя толкнула дверцы, нащупала выключатель. Вспыхнула лампочка. Она пошла по ступенькам, и ступенек было ровно восемь. Подземелье воняло зверьем.
Подвал уменьшился.
«Потому, что я выросла», сказала себе Женя.
Стены покрывали полароидные снимкивосемьдесят девять штук, по количеству дней, проведенных в плену. Маленькая Женечка смотрела в объективизучала чужую, изуродованную жизнью тетку.
Женя поразилась тому, что на большинстве фотографий девочка улыбалась.
В свете лампочки парили пыль и шерстинки.
Кошки гнездились на трубах отопления и под трубами, вылизывались в углах, охотились на блох. Их зеленые глаза наблюдали за гостьей. Рябая животина грациозно выгнула позвоночник и обнюхала Женины туфли. Потерлась о ноги, урча. В коробке из-под обуви пищали шерстяные комочкипотомки сокамерниц Жени.
Они скучали, сказал дядя Толя за спиной.
В глубине узкого помещения он соорудил что-то вроде алтаря. Перед еще одной взятой в рамку фотографией Жени лежали рисунки котов, крошечные запятые состриженных ногтей и резинка с серебристыми бубенчиками.
Женя взяла резинку и собрала ею волосы в хвост.
Резкий запах уже не мешал. Так пахла Котья страна. Страна, придуманная для нее одной.
У тебя можно переночевать? спросила она, оглядываясь через плечо.
Да-да, закивал дядя Толя. Усилия психиатров пропали даром; его подбородок был мокрым от слюны, глаза лучились обожанием. Я постелю тебе в спальне, маленькая принцесса. А сам посплю на кухне.
Не стоит. Я хочу спать здесь.
Хорошо, прошептал он, это хорошо.
Не плачь. Женя села прямо на пол, и кошки тут же окружили ее, мяукая.
Я сочинил много новых сказок о Котьей стране, дядя Толя потупился и прошептал с надеждой: Хочешь послушать их?