А что с ней было не так?
Слушай, мне кажется, там впереди Ян прямо верхом на Атоме. Далековато от его огородов, вот это удачная встреча, папа посмотрел на меня. Прости, что ты спросила?
Чем болела моя бабушка?
Шизофренией, не помню точно, кажется, параноидной. Она видела и слышала души детей, которых абортировала до того, как забеременела твоей мамой. А твоя мама, знаешь папа снова уставился на дорогу, лучше не говори с ней на эту тему. Мать вырастила её одна, и она тяжело переживала её болезнь и смерть.
Она покончила жизнь самоубийством?
С чего ты взяла? Хотя, честно говоря, я не знаю. Одним утром ее тело просто нашли в палате, и, кажется констатировали то ли остановку сердца, то ли что-то такое, но твоя мама после поездки туда сказала, что видела на её шее странные следы. Эта психушка славилась низким процентом суицидников, так что, может быть, дело мутное. А почему ты спрашиваешь?
Да так думаю вот, не поступить ли мне на психолога.
Это ты молодец, дочь, это разумно.
Впереди и правда был Ян, он разговаривал с кем-то, удерживая Атома под уздцы, а рядом с ним на белой кобылке восседала Амелия. Она повернула голову и, кажется, хорошенько разглядела нас, а потом снова отвернулась, ничего не сказав Яну.
Папа, серьезно сказала я, остановившись и посмотрев ему прямо в глаза. Скажи честно, вы развелись из-за нас?
Лесечка он тоже остановился.
Я уже взрослый человек и имею право знать! И я не расскажу Филе! Я же знаю, что мы с ним не подарок, мы все время ссорились с вами, особенно с мамой, а я я не хотела обращать внимания на ваши скандалы, хотя была достаточно взрослой, чтобы поддерживать вас. И я знаю, что нас меня с этим характером сложно любить, даже для родителей
Олеся, что за чушь ты несешь? Вы с Филиппом наши дети, и я, и твоя мамамы любим вас, как умеем. Может быть, из нас и не вышли прекрасные родители, но мы старались. И будем стараться дальше, просто по-отдельности.
Ты не откажешься от меня, даже если я сойду с ума, как бабушка?
Лесечка, папа обнял меня и ласково погладил по голове. С чего такие вопросы? Я буду любить тебя, даже если сам сойду с ума, как твоя бабушка.
Ян наконец заметил нас и приветственно замахал рукой. Когда они с Амелией подъехали, мне показалось, что она уставилась на меня своими зелеными прищуренными глазами как хищник на добычу, по коже даже побежали противные мурашки. Они спустились, и Ян представил эту девицу моему отцу, сказав, что они тут решают вопрос о поставках для её кафе. Папа активно заинтересовался этой проблемой и я, постояв еще минуту, молча развернулась и пошла прочь, услышав, как отец крикнул мне вдогонку, что скоро придет.
Ага, скоро. Так же скоро, как ты приехал, пробормотала я. Неужели и тебя очаровала эта белобрысая курица.
Правильно, я бы тоже ушла, раздался над самым ухом тихий женский голос. Я обернулась, и меня моментально накрыло волной холода и страха. Рядом на дороге никого не было.
Вы вы кто? прошептала я, не зная, что делатьброситься назад и рассказать все отцу и Яну или идти дальше, никого не пугая.
Уйтиэто всегда лучше, сказал голос. На этот раз он был спокойный и добрый, и, кажется, до боли знакомый. Пойдем в тень, здесь очень жарко.
И я пошла.
* * *
Сквозь неплотно задернутые шторы пробивалась всего одна узкая полоска солнечного света и ложилась прямо на мое лицо. Я поморщилась, повернулась на другой бок и обнаружила, что проснулась. В комнате было душно и тихо. Да, именно, тихо. Несколько минут я лежала и слушала эту тишину, слушала отсутствие голоса, который преследовал меня вчера до самой ночи, то надолго замолкая, то неожиданно появляясь. Эта знакомая интонация, слишком мягкий, не всегда различимый звук «р» и мысли, которые я тысячу раз слышала в голове Алисы, когда она была жива. Будто бы даже сейчас, спустя два года после смерти, эта боль продолжала её терзать. Та самая боль, которую я считала неважной, пока она не утянула мою подругу на тот свет. Как такое возможно? Словно исходивший из невидимого призрака, её мысленный голос звучал здесь и сейчас. В основном он говорил о себе, но наблюдал за всем, что происходит, и мог высказать свое мнение. И самое главноеон знал и понимал все, что я чувствую. Каждую мысль, каждый страх, каждое мое желание. Голос говорил мягко и вкрадчиво, озвучивал мысли, которым я не решалась дать волю. И хотя я не понимала, что ему может быть нужно, у меня не получалось бояться, думая об этом голосе как о призраке. Я боялась только сумасшествия.
Я встала и открыла окно, накинула халат прямо поверх пижамы и уже взялась за ручку двери, чтобы выйти, как вдруг эта огромная мысль заставила меня замереть. Ощущение того, насколько мне не хотелось никуда идти. Не хотелось выходить из комнаты и видеть матьей уже хватило воли, чтобы спровадить своих дружков, но не хватило, чтобы совсем перестать пить. Не хотелось видеть Филю, который каждый день трогал своими руками это мясо. Не хотелось видеть ни Кука в его вечно веселом настроении, ни девочек-сборщиц, которые день за днем одерживали маленькие победы над своими мрачными мыслями, в отличие от меня. Я стояла с четким пониманием того, что у меня просто нет сил жить этот день. Я посмотрела в большое зеркало на дверце шкафа и увидела свое лицо. Бледное и невыспавшееся, с растрепанными длинными каштановыми волосами, выступающими скулами и большими светлыми глазами, оно вдруг показалось мне красивым. Я сделала шаг и посмотрела на себя внимательнее.
Почему ты не хочешь жить? спросила я свое отражение. Ты красивая. Вся твоя семья жива, здорова, и борется за то, чтобы наладить свою жизнь. У тебя есть преданный и любящий друг, и, наверное, даже не один. Ты нравишься людям, они видят тебя милой и веселой, потому что ты умеешь ей быть. Ты можешь сама зарабатывать деньги. Ты умеешь видеть и ценить красоту окружающего мира. Ты талантлива, тебе всегда легко давались любые предметы. Тебя не били и не насиловали, не травили в школе, не выгоняли из дома. Твоя жизнь не несчастнее, чем жизнь других людейпросто ты видишь её такой, ты сама такой её делаешь. Почему ты позволяешь этой мысли жить в твоей голове?
Но мне нечего было себе ответить.
Леся, от неожиданного громкого стука я подпрыгнула на месте. Дверь тут же приоткрылась и там показался Филя. К тебе там пришли.
Кто?
Этот как его Филя почесал затылок. Забыл.
Забыл к вашим услугам, Кук положил руку на плечо Филе и отодвинул его в сторону лестницы, по которой тот поспешно удалился. Я, конечно, ничего не имею против полуголых девушек, но ты ничего не хочешь мне сказать?
Что? и как только я произнесла это, я обернулась и посмотрела на часы рядом с кроватью, которые показывали 14:23. По спине побежали мурашки. Господи, я же сегодня работаю. Кук, прости, я смогла заснуть только на рассвете и просто забыла.
Я смотрю, отличная памятьэто ваше семейное достояние. Я сказал отцу, что ты попросила через меня ещё один отгул по семейным обстоятельствам, но, Леся, вообще-то так не делается.
Я знаю, прости. Я постараюсь, чтобы это не повторилось.
Кук помолчал, разглядывая мою комнату и, видимо, раздумывая, продолжить ли воспитательную беседу. Но, похоже, решил, что с меня довольно.
Если ты соберешься за двадцать минут и будешь паинькой, то мы прогуляемся и я, может быть, расскажу тебе интересную новость.
Какую новость?
Одевайся, и возьми велик.
Мы поехали к реке. Не к моему пирсу, а к городскому пляжу. Сегодня понедельник, и народу мало, в основном мамочки с детьми. Я смотрела, как эти маленькие существа в смешных цветных трусах и косыночках возводили башенки из влажного песка, сосредоточенно, словно это была самая важная задача их жизни. Кук разделся и, взяв разбег, плюхнулся в воду, накрыв плавающих вокруг малышей лавиной брызг. Я маленькими шажочками, притворяясь, что так менее холодно, зашла по пояс, а потом неожиданно даже для себя нырнула прямо с головой. Вода из нашей реки вызывала противнейшее ощущение в носу, и, как только я вынырнула, мы с Куком синхронно чихнули.
Давай тебя топить! предложил он, подплыв сзади и дернув меня за косу.
Нет! я отпрянула в сторону. Не давай.
Кук принялся наворачивать круги вокруг меня.
Итак, Леся. Есть две новости, ни одна из них тебе не понравится, но от одной ты, скорее всего, расстроишься чуть больше. С какой начнем?
С той, от которой я расстроюсь меньше.
Ну хорошо. Я рад тебе сообщить, что ты нравишься мне с восьмого класса.
Не то, чтобы это стало для меня большой новостью. В глубине души, наверное, человек всегда чувствует или хотя бы подозревает нечто подобное. Я, по крайней мере, подозревала, но никогда не придавала этому значенияесли Кук и попадал в сферу моих интересов относительно противоположного пола, то весьма косвенно. Однако плана действий для такого поворота событий у меня совершенно не было.
Ну если с твоего восьмого класса, это, получается, три года. Мы тогда ещё даже знакомы не были.
Я видел тебя в школе. Я даже пошел к Яну в помощники, потому что подозревал, что таким образом смогу начать с тобой общаться. Все же знали, что ты часто бываешь в его мастерской. Хитро, да? Кук перестал плавать кругами, и его худая угловатая фигура с острыми плечами выросла прямо передо мной. Он был выше на полголовы, светлые кудри прилипли к высокому лбу, а широко посаженные голубые глаза с интересом наблюдали за моей реакцией.
Да. И почему ты решил рассказать мне об этом именно сейчас?
Сначала я хочу узнать, что тебе хотелось бы мне сказать по этому поводу.
Кук смотрел на меня очень внимательно, словно лицом я могла ответить ему честнее, чем словами.
Ну-у, протянула я, собираясь с духом. Кук, ты замечательный друг и замечательный человек, и я всегда была очень рада нашей дружбе. Но если бы ты мог мне понравиться так, как тебе этого хочется, это бы, скорее всего, уже произошло. Я подумала и добавила: Мне очень жаль.
Ну, я ожидал чего-то подобного. Спасибо, что это было быстро и честно.
Кук снова нырнул, а я тихо выдохнула и опустила в воду вспотевшие ладони. Говорить быстро и честно на самом деле совсем непросто, особенно с людьми, которых очень не хочется терять.
Итак, вторая новость. Меня приняли в специализированный класс с углубленным изучением английского в хорошей школе в столице. Они каждый год набирают по конкурсу несколько новых человек и почти все выпускники поступают в лучшие университеты. Отец сказал, что снимет мне там квартиру на время учебы. Через три недели я уеду.
Что? я схватила его за руку и заставила перестать плавать вокруг меня. Почему ты не сказал мне раньше? А как же олимпиада?
Я буду в ней участвовать, просто уже от другой школы, и она действительно способна дать мне больше. Слушай, ну не смотри на меня так, я же не на бойню собираюсь поехать.
Нет, не на бойню.
Кук выпрямился, но я резко развернулась и направилась к берегу. Боковым зрением я видела, как он поплыл в противоположном направлении, туда, где было глубже. А я никогда не любила заплывать туда, где не могла достать до дна.
Звонкий смех бегающих детей в цветных трусах почему-то стал казаться мне странным, я не понимала, чему они так радуются. Два мальчика и девочка носились туда-сюда, размахивая лопатками и разбрасывая во все стороны песок. Я сидела на полотенце и, щурясь, смотрела в их сторону, методично копая ногой ямку в песке. Мокрый Кук, наконец вынырнув из речных глубин, плюхнулся рядом со мной. Какое-то время мы молча смотрели на детей, а потом, глубоко вздохнув, я сказала:
Я верю, что у тебя все получится, Кук, я посмотрела на него, а он удивленно на меня. Я же знаю, как много ты готовишься. Ты выиграешь эту олимпиаду, поступишь в университет и все-таки однажды откроешь какую-нибудь Америку, даже если только для себя. Потому что ты можешь. И я знаю, что тебя ещё полюбит хорошая девушка, и дай Бог, чтобы она не была на меня похожа.
Французы говорят «a bientôt»скоро увидимся. Я ведь буду приезжать.
Да ладно, я усмехнулась. Папа тоже так говорит. Я, наверное, в тебя не влюбилась, потому что тебя судьба милосердно сберегла. А то, знаешь, от отношений не так просто уехать, как от дружбы.
Леся Кук отвернулся, но я вдруг обняла его, противно мокрого и пахнущего рекой.
Я действительно буду очень в тебя верить, помни об этом, пожалуйста.
Кук тоже меня обнял, и в этот момент, когда я могла быть важна и неважна одновременно для человека, которым дорожила, и когда я, кажется, смогла все сделать правильно, не встать препятствием на пути его мечтыя любила жизнь и гордилась собой. Мне хотелось поймать это чувство, сохранить его в сердце или хотя бы в стеклянной фигурке, как это делал Ян, чтобы потом каждый день испытывать по капельке и вспоминать, каково это. Но я этого делать не умела.
8
Когда я приехала к Яну следующим вечером, чтобы спросить его мнения о жизненных амбициях Кука, он был занят Амелией. Её раскатистый звонкий смех слышался едва ли не у ворот. Тихонько заглянув в окно мастерской, я увидела, как он подносит к её губам стеклодувную трубку с раскаленным стеклянным шаром на конце, что-то весело объясняя. Конечно, я могла войти, и никто бы меня не прогнал, но будто бы невидимая стена выросла между мной и распахнутой тяжелой дверью в мастерскую. Будто бы там, в этом знакомом мне мире, любимом мной доме, больше не было исключительно моего места. Будто бы мое пребывание здесь перестало иметь такое важное значение, как раньше, и из постоянного и желанного гостя я превратилась в просто гостя, такого же, как и все остальные, кто мог заглянуть сюда на часок. «Сколько дней пройдет, прежде чем он заметит, что я перестала приходить?»спросила я себя, тихо отступая от светящегося окна в затянутый сумерками двор. «А сколько времени ему понадобится, чтобы суметь жить так же радостно, как сегодня, если я умру?»
Много, вдруг уверенно ответил на оба вопроса голос рядом со мной, всего на секунду заставив замереть мою ногу прямо над велосипедной педалью. На этот раз я не стала оборачиваться. Уняв дрожь в руках, я быстро покатила вниз по дороге.
Голос был со мной все чаще, и я начала замечать, что он никогда не появляется в моменты, когда его может услышать кто-то, кроме меня. Я пыталась говорить с ним, мысленно или вслух, спрашивала, что он такое, но ответа не было. Часто голос комментировал те мысли о смерти, которые я слышала в чужих головах, облекая в слова все мои чувства, все мое презрение и сочувствие к этим людям. Этот голос, несомненно, принадлежавший Алисе, будоражил во мне воспоминания, а заодно громадное чувство вины и ответственности за её смерть. Чувство, с которым я так и не согласилась расстаться. Чувство, ставшее отличной почвой для взращивания собственного нежелания жить. Я, не сумевшая уберечь дорогого человека от самого себя и отравляющая своим существованием жизнь остальных близких людей, почему я все ещё здесь?
Отец звонил примерно раз в неделю, обещая приехать то в конце лета, то в начале осени, рассказывал о новой работе. И всякий раз, когда я с ним говорила, я казалась себе отвратительной дочерью, не оправдывающей ожиданий и не достойной ни нормальной родительской любви, ни нормальной семьи. Из затяжного алкоголизма моя мать постепенно перешла в затяжной трудоголизм. Исчезли её ночные посиделки на кухне, разбросанные по дому пустые бутылки, отвратительный запах перегара, заполнявший весь первый этаж. А заодно исчезла и она сама, переселившись на работу поближе к своим маленьким пациентам и приходя домой, в общем-то, только переночевать. Ей как-то удалось скрыть состояние, в котором она была весь свой отпуск и ещё две недели после, которые милосердное руководство любезно списало на больничный. Если ты лучший педиатр на всю округутебе многое может сойти с рук.
Дома воцарились тишина и покой, а ещё бесконечный отвратительный запах жареного, вареного, печеного и какого-нибудь еще мяса. Филя, оказавшись под влиянием Толстого Бычка и его приспешников, заделался в профессиональные мясоеды и таскал теперь к нам домой куски недавно умерших животных едва ли не каждый день, экспериментируя на все лады с вариантами их приготовления. Все мои попытки остановить этот кошмар заканчивались очередными часовыми лекциями о пользе белков и жиров, способах прожарки стейка, выборе правильного соуса и истошными обвинениями в «ты на меня давишь!». Поэтому, чтобы не давить на брата, и чтобы, наконец, остановить мясные войны в нашем доме, я вообще почти перестала с ним разговаривать.