А про шефа ты что говорила? спросила я.
Ты разве не слышала? удивилась Оксана. По-моему, уже все в курсе, кроме шефа. Шеф как-то на ночь свой ноутбук оставил, фильм качал, а компьютерщик наш заявился поздно вечером в офис с приятелем и пивом и давай по сети шастать. Чем они занимались и что сделалисами не помнят, только наутро шеф привёз на работу каких-то крутых заказчиков из городской администрации женского пола, а у него на экране одна порнуха, да такая грязная! Оксана закатила глаза, по-моему, мечтательно. В общем, заказ сорвался. Шеф взъярился. Вызвал сисадмина, и тот ему навешал на уши лапши по поводу старого ноутбука, на который не становятся современные антивирусные программы, и поэтому нет защиты от проникновения злых вирусов из сети через сервер.
Выговорив столь длинную фразу, Оксана перевела дух. Я во все глаза смотрела на подругу, подозревая, что это ещё не конец. Подозревала я правильно.
Самый прикол был, снова заговорила Оксана, когда шеф со злости бук захлопнул, сказал: «Чтоб ты в сеть провалился!», он же у нас современный, и пошёл курить, нервы успокаивать.
И в чём прикол? не поняла я.
Так он курить в бар пошёл, через дорогу, а когда вернулся на другой день, от ноутбука даже адаптера не осталось.
Я так и ахнула.
Украли?
Оксана неопределённо пожала плечами.
Непонятно. Сигнализация не сработала, дверь и окна не вскрыты и на камерах наблюдения ничего нет. Раньше детективы писали типа «Тайна запертой комнаты», вот и у нас
Тайна растворившегося в сети ноутбука, подсказала я. Милицию вызывали?
Зачем? удивилась Оксана. На кабинет посмотреть?
Ну Я лихорадочно начала прокручивать в голове всё, что видела в кино или читала о кражах. Пустили бы собаку, сняли отпечатки пальцев, выяснили бы у кого какое алиби.
Светик, ласково сказала подруга, это ведь не Сбербанк ограбили. Шеф вообще мог с буком в бар податься, да там его и забыть кому-нибудь на радость.
Как можно забыть компьютер? поразилась я.
А как он забыл тебе зарплату повысить? ответила Оксана вопросом на вопрос. Восьмого марта при всех на корпоративе обещал, а потом сказал, что не было такого.
Я хотела было возразить, что обещания грядущей райской жизни, которые шеф, мне кажется, почерпнул из телевыступлений наших политиков, рассыпавших их направо и налево обычно в преддверии выборов, и потерянный по пьяне ноутбукразные вещи, но не успела. В дверь ввалилась невысокая и полная фигура в мятых джинсах и засаленной футболке. Наш электронщик, сисадмин.
Оксана холодно взглянула на него и, сделав мне жест рукойдействуй, мол, дальше сама, вернулась к работе или чем она там занималась. Я со вздохом вернулась к своему столу.
Когда через два часа сисадмин отправился на обед, голова моя гудела от кучи информации, каковую компьютерщик буквально вдолбил мне в мозг бесконечными причитаниями о каких-то вай фаях, видеокартах и прочих слотах. К счастью, память у меня хорошая, и к концу потока этого нескончаемого нытья я уже вполне сносно могла отличить шлейф от кулера, а материнскую плату от клавиатуры. Правда, для чего их отличать я так не поняла, но очень этим гордилась, решив как-нибудь при случае в сугубо мужской компании небрежно так обронитьмол, всё качаю и качаю информацию без проводов, задолбалась уже. Вот варежки поразевают! А то все такие крутые хакерыплюнуть не в кого, чтоб не обиделся. Сами же простой вирус удалить не могут, сисадмина зовут. То ли дело я. Я теперь знаю, на панели такое маленькое окошечко есть, и называется оно Антивирус. Если в него мышкой щёлкнуть, запустится специальная программа и удалит все-все вирусы, потому что они очень маленькие, и самой их не найти.
Слушайте, перестаньте меня поправлять! А то не буду ничего рассказывать. Почему это не те вирусы? А какие те? Они маленькие? Маленькие. Простым глазом видно? Не видно. От них чихают и кашляют? Ну, может быть, ваш компьютер и не чихает, а мой чихает. Да, и кашляет. И на головную боль жалуется. То есть, это я жалуюсь. У меня от ваших замечаний голова уже болит.
Я сидела и глазела на полуразобранный компьютер. Сидеть было неудобно: на моём стуле сисадмин разложил на бумажке какие-то винтики и детальки и приказал их не трогать. Поэтому я пристроилась практически на полу, на большой коробке с пачками бумаги, и откинулась на стену. Слева, под самым носом тянулся кабель-канал с проводами, заканчивавшийся тройной розеткойпод электричество, под сеть и под телефон. Сейчас все провода были безжалостно выдраны суровым сисадмином. Между прочим, судя по тому, как он относился к технике, я заподозрила в нём тайного луддита. Сперва он что-то ласково сюсюкал над клавиатурой, бросая в мою стороны взгляды, от которых, наверное, обычные юзеры прятались под плинтусы и сидели там, не высовываясь, до тех пор, пока крутые программисты не разрешали вылезать. Но я под плинтус спрятаться не могла при всём желании, просто бы не поместилась. Поэтому сидела и слушала, как сюсюканье сменяется удивлённым сопением, а потом всё более и более развёрнутым монологом на тему, какой урод этоноутбукделал, и в какой подворотне это собирали. Причём, если поначалу винтики и детальки доставались и вывинчивались тихо и аккуратно, то под конец отвертка гремела не хуже молотка, а провода выдирались с громким чпоканьем. Действительно, от любви до ненависти один шаг.
Я смотрела на раненый компьютер, и постепенно меня разбирала злость. Мало того, что полдня улетело в чёрную дыру неоплаченного простоя, так ещё и мой ноутбук разобран наполовину. Я поняла, что наш компьютерщик не может сообразить, в чём дело. По его процеженным сквозь зубы замечаниям, я знала, что понижается электрозаряд, хотя комп и включен в сеть, и, самое невероятное, исчезают куда-то мегабайты оперативной памяти, причём, не информации, а именно памяти. Он проверил на своём компетам память работала идеально.
В расстройстве я стукнула кулаком по стене. То есть, хотела стукнуть, но промахнулась и ударила по розетке. Та лихо вывалилась из кабель-канала, повиснув на проводах. Я испуганно ойкнула. Стена, у которой стоял мой стол, была общей с кабинетом шефа, и, не помню кто, говорил, что розетки на стене у нас сквозные на обе стороны. Изначально, мол, так сделали, а потом всё руки не доходят переделать нормально. И не надо. Понаблюдав за работой нашего компьютерщика, я пришла к выводу, что пусть он лучше курит, пьёт, играет на бирже, только бы не работал.
Как бы там ни было, но следовало наладить розетку, пока не вернулись с обеда бодрые и откормленные сотрудники нашего отдела. Забыла сказать, на обед я не пошла, исполняя распоряжение сисадмина охранять винтики на стуле, иначе он ни за что не отвечает. Тоже мне, новость, он и так ни за что не отвечает!
Я подобрала пластиковую крышку и попробовала всунуть на место. Она не влезала. Если одна сторона и вставала назад, то другая напрочь отказывалась. Повертев крышку так и сяк, я воровато огляделась и прихватила лежавшую на столе отвёртку сисадмина, подстелила бумажку и опустилась на колени, радуясь, что надела джинсы. Так было значительно удобнее. Я вставила на место одну сторону коробочки и, воткнув отвёртку между второй её стороной и кабель-каналом, с силой надавила. Отвёртка соскользнула, ухнув куда-то вглубь проводов. Меня по инерции впечатало носом в стену, и пальцы соскользнули с изолированной рукоятки на довольно длинную стальную крестовину; одновременно раздался треск, и меня шибануло током, а из розетки выплыл чуть синеватый дымок.
Пальцы я разжала сразу, оттолкнулась лбом от стены и застыла, скрюченная, пережидая боль. Никому не советую совать пальцы в розетку, не отключив электричество. Ощущение незабываемое, ни с чем не спутаешь: болит всё тело, а не какая-то его часть. Во всяком случае, у меня. Когда я смогла, наконец, соображать, то первое, что увидела, были редкие тёмные капли, падающие на почерневшую коробочку некогда белой розетки.
Я пощупала лоб. Так и есть, ободрала до крови. Я с трудом встала и полезла в сумочку. Достала зеркальце и даже зашипела от досады: лоб украшала длинная уродливая царапина. Я вытащила платок и принялась аккуратно промакивать сочившуюся кровь, потом на ватных ногахтело ещё не отошло от удара токомзаковыляла в сторону туалета приводить себя в порядок.
Когда я вернулась, умывшись и старательно, хотя и тщетно, замазав тональным кремом царапину, народ уже подтягивался с обеда, сытый и весёлый. Я угрюмо пристроилась на облюбованной коробке и попыталась сделать вид, что меня тут нет. К счастью, сидела я, отвернувшись в угол, поэтому никто не обратил внимания на мою производственную травму и не лез с расспросами. Но не успела я облегчённо вздохнуть, как возле стола возникла Оксана с очень аппетитной булочкой в руке.
Держи, она сунула её мне и невольно вздрогнула, когда я машинально повернулась. Ничего себе! Может, не стоит головой о стенки биться из-за пропущенного обеда?
Я не билась, сказала я мрачно. С чего ты взяла?
Вместо ответа Оксана ткнула пальцем в тёмно-красное пятно на стене.
Да, подумала я, всё-таки крепкий у меня лоб. Хорошо хоть вмятины не осталось, а то от подначек бы потом не отбилась. Как какой гвоздь вколотить, меня бы звали. Без молотка. Знаю я наших, прозвище «молоток-девчонка» было бы обеспечено, и хорошо ещё если не «дятел».
Под пристальным взором Оксаны я машинально отщипнула кусочек и принялась осторожно жевать: мало ли из чего их стряпают. Опасалась я напрасно, булочка была вкусная. Но маленькая. Для голодной подруги можно было принести булочку и побольше. Лучше всего с сосиской. Или с колбасой, копчёной. Даже с красной рыбой. Однако ничего подобного в булочке не наблюдалось, и поэтому, смерив Оксану укоризненным взглядом, я стала давиться всухомятку печёным тестом, посыпанным маком. Оксана мне и кофе не принесла.
Но это были только цветочки по сравнению с целым полем матерных ягод, которые выдал сисадмин при виде сгоревшей розетки, когда вернулся с обеда. Точнее, при виде своей отвертки, торчавшей из сгоревшей розетки. Она, между прочим, даже не обуглилась. Тем не менее, он с такой нежностью вынул её, словно это было заварное пирожное со свежим взбитым кремом и В общем, он её вынул, спрятал в свой чемоданчик с инструментами, проворчал, что нужно вызывать электрика и сбежал, оставив разобранным мой комп. Правда, сказал, что придёт вечером или завтра, а сейчас у него срочный вызов из бухгалтерии.
Я посмотрела было на Оксану, но тут меня стала мучить совесть: сколько можно отвлекать человека, взваливая на чужие плечи груз собственных нерешённых проблем. Тем более, кофе она мне так и не принесла. И я задумалась.
Отыскать электрика было можно, теоретически. Практически же отловить его раньше пятницы, когда выдавали зарплату, и он объявлялся в офисе, было делом невыполнимым. На все звонки и заявки он отвечал, что занят на производстве в цехе. Чем он там так круглосуточно занят, я никогда не понимала, как и чем занимается наше производство. Мы покупали у других фирм готовые стёкла и профили, и наша бригада отправлялась потом по заказчикам, вставляла пластиковые окна. Для чего им электрикне знаю. Шнуры в розетки втыкать, что ли. Так он, по-моему, с ними и не ездил.
Вздохнув, я снова опустилась на колени и отодрала крышку кабель-канала, открыв путаницу разноцветных проводов. Будем разбираться. Эти два, скорее всего телефонные, у меня дома такие же, вот этот, толстенький в белой оболочке, наверное, сетевой, а тройка скрученных плетёной спиральюэлектрические. Интересно, почему их три? В любой обычной электророзетке всегда два отверстия, и куда крепится третий провод? На всякий случай я осмотрела вилку адаптера, нет, всё правильно, два штырька. Странно. А этот провод куда?
Тёмно-серый, какой-то дымчатый с виду, он змеился тонкой нитью между проводами, постепенно накручивался вокруг них серым коконом и вдруг исчезал, словно нырял вглубь, растворяясь в оболочках кабелей.
Я проследила его взглядом. Провод тянулся из дырки в кабинет шефа. Я осторожно потыкала в него пальцем и удивлённо ахнула. Это был не провод. Во всяком случае, под ним ничего не ощущалось, кроме пластиковой стенки кабель-канала. Серая нить обволакивала пальцы струйкой дыма, вернее я уткнулась носом, стараясь разглядеть получшепроходила через них насквозь, не вызывая никаких ощущений.
Я испуганно выдернула родную конечность и тщательно осмотрела. Никаких следов, слава Богу! Всё на месте. Я недоверчиво пошевелила пальцами, боясь увидеть, как серость темнеет, поглощает пальцы фаланга за фалангой, поднимаясь всё выше, до кисти. Ныряет в рукав кофточки, чтобы выхлестнуть чёрной волной из-под ворота, и, вцепившись в шею, медленно, но неотвратимо ползёт к глазам, заволакивает их тьмой И вот я уже вся чёрная, кроме жёлтой кофточки и синих джинсов, тянусь удлинившимися до невозможности тенями рук и змеящейся копной чёрных волос ко всему окружающему, поглощаю его, вбираю в себя, оставляя тёмную серость
Светик, ты спишь?
Я моргнула. Никакой серости, разумеется, не было и в помине. Пальцы как пальцы.
Я подняла голову, рядом стояла Оксана и с интересом глядела на меня.
Спишь? повторила подруга.
Когда это я на работе спала? обиделась я грязной инсинуации.
Сейчас, охотно разъяснила Оксана.
Я не спала! возмутилась я.
Ну, конечно! А кто сидит застывший уже полчаса?
Сколько? Я посмотрела на часы, висевшие над дверью. Три часа! Если учесть, что сисадмин заявился с обеда в два, да пока ругался, да пока я вскрывала кабель-канал Действительно, полчаса не меньше.
Я с опаской взглянула на связку проводов; серая дымка по-прежнему струилась, исчезая среди переплетённых оболочек. Осторожно, стараясь не задеть, я указала на неё Оксане.
Видишь?
Проводок какой-то серый. Подруга наклонилась поближе и, следуя моему примеру всё трогать руками, потыкала пальцамия не успела остановить, поднесла к глазам и вдруг застыла.
Эй! Я пощелкала пальцами у неё перед носомникакой реакции. Не на шутку встревожившись, я подёргала её за рукав блузки. Оксана, очнись!
Меня напугало не то, что подруга застыла памятником самой себе, а внезапно изменившийся цвет её остекленевших глаз, с зелёного на тёмно-серый. Я схватила её за руки и принялась трясти так, что голова её задёргалась, как сдвинутая крышка на кипящей кастрюле. Я испугалась и отпустила Оксану: мозгов у неё, конечно, нет, но совсем безголовая она будет вообще никому не нужна, да и подругами лучше не бросатьсяпробросаешься!
Ой, опять вру! Я тогда так и не думала, просто очень за неё испугалась. Сидела тихонько, дёржала её за руку и смотрела на бегущую минутную стрелку. Я решила, что если через полчаса она не очнётся, тогда начну паниковать, топать ногами и звать на помощь. Но подруга не подвела: ровно через полчаса в остекленевших глазах появилось осмысленное выражение, и цвет их снова стал бледно-зелёным. Оксана вырвала руку и выразительно уставилась на меня.
Ты тоже спишь на работе, пояснила я тут же, кивнув на часы.
Проследив взглядом, Оксана прижала пальцы ко рту.
Не может быть, пробормотала она, и начала тщательно рассматривать свои пальцы.
В нашей стране всё может быть, я криво улыбнулась, меня колотила дрожь. Это мы с тобой только потрогали, а если подольше руки подержать, представляешь, что будет?
Лучше не надо! быстро отказалась Оксана. Даже представлять не хочу.
Что делать будем? спросила я. Надо кому-нибудь рассказать.
И что будем рассказывать? Как отрубились на работе? Вот спасибо, штрафов мне только не хватало.
Аргумент показался мне натянутым, и я кивнула на серую нить.
У нас доказательство есть.
Есть-то, есть, протянула подруга, и я сразу поняла, что она что-то задумала. А если припомнить, что все авантюры, на которые она меня подбивала, заканчивались довольно печально, то следовало поостеречься.
Про коньяк я уже рассказывала? Оксана ведь потом призналась, что ту пробку она нам с Юлькой нарочно показала, обиделась, мы заставляли её пробки нюхать. А как она нас с Юлей в сауну заманила! С начальством однажды что-то случилось, и оно всем премии выдало, в конвертах. Мы с Юлей тогда по работе куда-то ездили, купальники на лето покупали, в одном классном бутике распродажа была, и ничего не знали. Тем более, премий раньше начальство никогда не выписывало, да и после тоже. Ах, да, вспомнила, кто-то предупредил, что налоговая полиция рейд организовала и все ходы-выходы перекрыты, а у нас чёрного нала в кассе полно. Ну, руководство быстренько и подсуетилось. Потом, правда, эти премиальные с нас четыре месяца высчитывали, так что зря я на начальство грешуничего с ним не случилось. Так вот, мы приехали, Оксане, как подруге, купальники показали, а она вдруг возьми да и скажи, что шеф выдал деньги на корпоративный сабантуй в сауне, и если кто не пойдёт, в дальнейшем на премии может не рассчитывать. Нам бы тогда задуматься, если это деньги на корпоратив, то причём здесь премии, но нет, хотелось обновками похвастаться. Да Оксанка ещё подзуживала, что сауну мы должны выбрать сами и заказать из спиртного и закусок, кто что хочет, исходя из выделенной суммы. Мы и заказали. Закуски. А пивом и сауной Оксана заверила, что займётся сама, других, мол, надо поспрашивать. Отобрала деньги и смылась. А потом позвонила мне на сотовый и объявила, что все стыкуются в десять вечера в «Свирепом голубом русале» и ждать никого не надосразу внутрь заходить.