- Уверен. И пока его не нашли, тревогу не снимать. Вот, почему, так важно действовать быстро. Понимаете?
- Разумеется, - Харальд оглядел солдат, те внимательно рассматривали землю под ногами. Если доктор здесь, они его найдут. - Я слышал, Камински сделал открытие, - сказал он, меняя тему. - Если это, действительно, так, это поможет избежать подобных инцидентов в будущем. - Это была правда - из лаборатории, последнее время, новости шли одна за другой. Даже скупой на эмоции Томас Фреке выглядел сияющим. Разумеется, всё это были только слухи. Харальд собирался поговорить с Криге, обсудить детали, но теперь, этого, кажется, не произойдет. Придется говорить лично с Камински.
- Даже, если это так, было бы неплохо получить ответы как можно раньше - произнес Рихтер. - Криге был одним из нас. Нельзя его терять.
- Мы его ещё не потеряли.
Взгляд Рихтера ясно говорил о том, где он видел мнение лейтенанта. Он уже собирался ответить, как раздался крик одного из солдат. Кричал прапорщик Эммануэль Циммер, человек, бывший вторым по старшинству после лейтенанта.
- Коммандер! Тут кое-что есть!
Рихтер направился к нему, его плащ зловеще развивался за спиной. Остальные шли позади него, карабкаясь по скалам.
- В чём дело?
- Он, похоже, был здесь. Мы нашли какую-то пещеру.
- Но сейчас-то его здесь нет?
- Никак нет, коммандер. Но внутри... вам, лучше, самому взглянуть. Если он болен... боюсь, его уже не излечить.
- Вы о чём? Объяснитесь!
- Там внутри лежит всякое, - лицо Циммера было бледным. - Трупы. Трупы животных. Разложившиеся.
- Значит, Криге чувствует себя хуже, чем нам казалось. Не думал, что кто-то мог зайти так далеко, как ваш капитан Шмит. Мы не знаем, на что способны люди, вроде них. Поэтому нужно быть предельно осторожными, ясно?
На какое-то мгновение прапорщик задумался.
- Так точно, коммандер. Конечно.
Позади него Харальд наблюдал за парой человек, которые подошли к краю скалы и смотрели вниз. Трудно было разглядеть, но, насколько позволяло его зрение, в скале зияла дыра, достаточная, чтобы в ней поместился человек.
Взяв у одного из солдат факел, Рихтер сунулся внутрь. Позади него в нерешительности замерли Метцгер и Зайлер. Никто не обратил внимания, что последний член их группы, Ганс, куда-то исчез.
5
Парень стоял в тени и наблюдал, как они осматривают его Думательное Место. Ему хотелось накричать на них, заставить уйти, но он не мог. Приходилось прятаться.
- Господи, - послышался голос лейтенанта. - Да, что здесь такое?
Они с нескрываемым отвращением ходили среди его вещей. Они не понимали, а он не мог объяснить.
Прапорщик Циммер остановился около Ганса-младшего. Он взял тюленя за брюхо и попытался поднять, но тот не сдвинулся с места. Его внутренности вытекли и приклеили тушу к трости. После нескольких безуспешных попыток, солдат отпустил тюленя и тот снова насел анальным отверстием на палку.
В другом конце пещеры Дитрих осматривал коллекцию птичьих останков. Лейтенант взял пальцами крыло и тут же отбросил его в сторону. Ганса затрясло от гнева. У него заняло очень много времени насадить крылья и головы на нитку, а он срывает их и швыряет в сторону.
Рядом с Дитрихом стоял Борис. Он никогда не показывал ему Думательное Место и теперь внимательно следил за его реакцией. Он, хотя бы, относился ко всему с уважением. Не как остальные. Не как Дитрих.
Гестаповец осмотрел птиц и, кажется, узнал что-то. Он нашел оранжевый клюв, о происхождении которого был прекрасно осведомлен. Вместе с Гансом они часами мастерили ловушку для пингвина и, когда она сработала, Борис нашел в кровавом месиве клюв и забрал его себе. Когда коммандер устроил проверку, он отдал его Гансу на сохранение и теперь нашел его здесь.
Ему стало стыдно. У клюва не было имени (это же просто клюв), но Борис, казалось, совсем не обращал внимания на тех, у кого оно было в этой пещере. На Лукаса и Фридриха он даже не посмотрел. Не посмотрел он и на Иисуса - птичку, которую он вытащил из Скользких Штук. Иисус так и висел, пришпиленный к стене, словно, личный трофей Ганса. Остальные его друзья были просто животными, но Иисус... он же был чёрным.
"Черный Иисус" - подумал Ганс и зажал рот, чтобы не рассмеяться. Он шевельнулся и почувствовал вес того, что прятал под шинелью. Это было очень опасно, но поделать он ничего не мог. Дитрих обернулся и Ганс замер. Мать так и не обнаружила его Думательное Место дома и, несмотря на то, что его новые родители обнаружили это, он не собирался выдавать себя.
- Сколько же он их убил? - спросил Метцгер.
- Дюжины, - ответил лейтенант. - Может, сотню, не знаю. Что думаете, Зайлер?
Борис пожал плечами. Его лицо начало потихоньку зеленеть.
Ганс гадал, что бы это значило. Определенно, реакция Бориса была не той, какую он хотел увидеть. "Та самая реакция" (что была только у Ганса) означала напряжение в штанах и улыбку на лице. У Бориса этих признаков он не заметил. Он выглядел так, будто хотел убраться оттуда поскорее.
- Не меньше сотни, точно, - произнес Циммер, оглядываясь. - Никогда бы не подумал, что старик способен на подобное. Сильно занят, наверное, был.
- Он был не один, - сказал лейтенант.
- Согласен.
- Не нужно забывать об этом.
Все четверо вытянулись в струнку, потому что появился Рихтер и начал осматриваться.
- Считаете, что это устроил Криге?
- Что именно?
- Насчет этих двух олухов у меня сомнений не было, но уж вы-то, лейтенант, как могли не заметить? Разочаровываете.
Дитрих стоял к Гансу спиной, но он чувствовал его беспокойство. Ганс подумал, сможет ли лейтенант ударить Рихтера, как ударил Ганса, когда тот мочился на бункер. Но нет, он способен бить только подчиненных. Не командиров, особенно, если те из СС.
- Что?
Коммандер указал на Лукаса.
- Голова находится здесь не меньше недели. Как и большинство остальных животных. Учитывая пятна на стенах, могу с уверенностью сказать, что коллекционер этот занимался своими делишками довольно продолжительное время.
Циммер сконфуженно огляделся.
- Считаете, Криге заразился неделю назад?
- Нет, идиот, - бросил Дитрих. - Криге вообще тут ни при чём. - В его голосе появилась уверенность. Он смотрел на Бориса и его лицо говорило обо всём. Его друг был хорош во многом, но хранить секреты не умел. Ганс его не винил, он тоже с этим плохо справлялся.
- Всё это время, - сказал Рихтер, - среди нас был свободный художник. Кто-то, кто считал, что может получить доступ в запретную зону у кратера и там повеселиться. У меня есть предположение, кто бы это мог быть, а у вас, лейтенант?
Говорил ли он о Гансе? Парень затрясся. Коммандер ему не нравился, ничуточки.
- Так точно, - ответил Дитрих.
- И вы не знали, что здесь происходит?
- Никак нет.
Воцарилась тишина, затем Рихтер ударом сшиб с головы Дитриха фуражку.
- Я собирался повысить вас, сделать так, чтобы вы были достойны носить эту фуражку, лейтенант. Но сейчас подумываю разжаловать вас в повара. Несмотря на ваше дарование, вы не разглядели того, что творилось у вас под носом.
Стоя в тени, Ганс чувствовал, как в лейтенанте закипает ярость. Он ясно видел, как покраснело его лицо. И, несмотря на то, что сказанное Рихтером пугало, он испытал удовлетворение. Не такое, какое он получал, когда делал себе друзей, а другого рода.
- И что теперь? - подал голос Циммер.
Рихтер ещё раз осмотрел пещеру. Его взгляд остановился на стене с птицами. Он сорвал одну голову и принялся её рассматривать. Ганс молился за своего друга - Джеймс его звали, малыш Джеймс - чтобы он был милостив к коммандеру. Он должен был быть дружелюбен, чтобы Рихтер не разозлился. Должен смотреть на него смиренно, потому что милым он мог быть только с Гансом. Ведь, именно Ганс привел его туда, обогрел, приютил, накормил.
Рихтер швырнул Джейма на пол.
- Сжечь всё!
Поначалу, Ганс решил, что ослышался. Затем, осознав смысл сказанного, шумно вдохнул. Его Думательное Место! Друзей, все труды. Он до конца надеялся, что они просто уйдут. Уйдут и забудут о Гансе и тогда Ганс вернется к друзьям. Подумает.
"Сжечь всё!"
Они собираются всё уничтожить! И, может, даже, Ганса вместе с ними. Швырнуть его в огонь и смотреть, как он будет гореть. Сжечь его и всех его друзей.
Он прижал ладони к вискам, чувствуя, как из глаз потекли слёзы. Хотелось закричать, но он понимал, что нельзя. Вместо этого, он лёг на пол и сжался. То, что он прятал под шинелью, упало в грязь.
- Лейтенант, приберитесь тут с Циммером. По исполнении, доложить, - приказал Рихтер.
Они принялись с усердием выполнять указание. Они срывали животных с колов, обрывали веревки, скидывали туши в одну кучу. Очень скоро всё это станет пеплом.
Ганс не мог на это смотреть. Он взял себя в руки и выбежал из пещеры и растворился во тьме. Он всегда был осторожен, когда проникал внутрь, а теперь, впервые в жизни, ему пришлось проявить осторожность при выходе наружу.
Первый и последний раз в жизни.
От этой мысли он снова заплакал. Он не хотел, чтобы так было, не хотел сам себе казаться неженкой, но именно это место удерживало его от срыва. Он мог терпеть побои. Терпеть насмешки. С этим проблем не было. Он терпел всё это с раннего детства. Но потерю друзей он вытерпеть не мог. Джеймс, Лукас, Фридрих и, тем более, Ганс-младший были ни в чём не виноваты. Винить нужно было только его.
Снаружи, в ночи было невообразимо холодно. Вокруг кратера, словно мотыльки, плясали огни факелов. В этом гвалте он не заблудится. Он решил, что найдет новых друзей. Найдет новый дом. Трудно будет это сделать, не исчезая подолгу с базы, но, может, получится вернуться и забрать уцелевшее. То, что он прятал под шинелью, могло в этом помочь. Ганс ещё не придумал, как это использовать, но был уверен, что опытов над пингвинами больше не будет.
Может, удастся отомстить. Он остановился и обдумал эту мысль. Да, месть! Звучит неплохо.
- Месть, - произнес он вслух.
Разве не так нужно поступать, когда кто-то вредит друзьям?
Внизу продолжали плясать огоньки. Они пробудут там ещё несколько часов, занимаясь поисками доктора Криге.
Они его никогда не найдут.
6
Закончив работу, Харальд вышел из пещеры глотнуть свежего воздуха. Заботы по сжиганию он оставил на Циммере, не желая больше смотреть на разлагающиеся туши. Его неясное желание вернуться домой, стало резкой пульсирующей необходимостью. Ему было отвратительно, и люди и собственное невежество. Так, что пусть Циммер сам заканчивает.
Это решение стало для него, в итоге, спасительным.
Минуту спустя, Эммануэль Циммер поджег спичку и швырнул её на груду животных останков. Пламя мгновенно распространилось по всей пещере. Если бы прапорщику хватали ума держаться подальше от огня и дыма, спрятанная рядовым Вэгнером взрывчатка не нанесла бы ему вреда. Но под воздействием температуры боеприпасы, порох и краденные гранаты М-24 сдетонировали.
Пещера позади лейтенанта Дитриха огласилась чудовищным грохотом. Харальда швырнула к краю провала и засыпало скальной крошкой. Вся пещера скрылась в клубах дыма и пыли. Циммер, равно как и Фридрих, Лукас, Ганс-младший и Иисус просто исчезли.
Глава 19: Ночь
Остров. Наши дни.
1
В лучах заходящего солнца из воды возникли четыре фигуры. Мейсон понимал, что среди приближавшейся зимы их следы будут очень заметны, но решил, что обнаружить их вскоре будет некому. Он полз по пляжу, словно паук, и поднялся на ноги только, когда оказался на твердой земле. Он чувствовал себя выше, стройнее. Будто, всё в его теле, кроме мускулов или костей, просто исчезло.
- Ко мне, - скомандовал он. Даже голос изменился. Стал гладким, змееподобным.
Его люди вышли из воды и встали позади. Их кожа стала какой-то грязной, покрытой синяками, которые, вообще-то, не были синяками. Он чувствовал, как что-то заполнило его руки, под кожей бугрились вены.
Иначе и быть не могло.
Они почти час простояли на палубе "Эсхила", вдыхая споры горящей Гнили. Все имели различные ранения, поэтому все изменились. Сейчас это неважно, потому что то, что они считали проклятием, спасло их. Помогло выжить в ледяной воде и придало им сил.
У него появилось ощущение, что он пришел домой. Над головой извивались щупальца и говорили с ним, шептали прямо в мозгу.
Мейсон повернулся к своим людям. В этот раз не будет никаких речей, никаких слов о долге и смерти. У них теперь только одна цель и она не исчезнет, пока они её не достигнут. Сначала, нужно обследовать остров. Он решил, что первым делом, надо осмотреть причал. Скорее всего, ЭйДжей высадился там, а затем они займутся МакКриди. Его старый дружок не знал, что она сидит в запертом бункере. После того, как он разберется с бывшим подчиненным, Мейсон закончит с Кейт. Смысла держать её взаперти больше не было. Парни смогут с ней позабавиться, если захотят. Хорошая идея для окончательного решения этого вопроса. Её крики станут усладой для их ушей.
Всё о чем он думал, его люди поняли без слов.
Не говоря ни слова, он начал подниматься на холм. Они заберутся наверх и начнут поиски.
Будут искать. И будут убивать.
2
Когда ЭйДжей вышел из бункера, он был весь в черном, брюки застегнуты, а рубашка заправлена. Армейские ботинки сменили старые туфли, на поясе висел ремень с кобурой. Он поправил манжеты и провел ладонью по влажным волосам, вернув им родной огненный оттенок.
- Что скажете? Красавчик?
Кейт сидела на земле в позе лотоса.
- Нет. Уродец, скорее.
- У них была только армейская форма или униформа СС. Пришлось подумать.
- Как сидит?
- Слегка жмет в плечах, но терпимо.
- Я кое-что нашла, пока вы переодевались.
- Да ну? Секундочку, - он скрылся внутри и вернулся с парой винтовок. Положив их на землю, он проверил оружие в кобуре. Кейт не помнила его название, но это оказался один из тех немецких пистолетов с оголенным стволом, которые постоянно показывают в кино.
- Поторапливайтесь, - сказала она.
Два тела в бункере оказались не единственными, не затронутыми грибком. Кейт нашла третье, погребенное под обрушившимся сводом подвала. Знать о том, что Гниль не затронула тех, кто умер насильственной смертью, было, конечно, приятно, но ей, всё же, не хотелось находиться рядом с теми, кто умер в муках.
- Ужас, - сказал ЭйДжей, когда увидел. - Это вы хотели показать?
- Нет. Смотрите сюда.
Упавшие перекрытия образовали скат, по которому Кейт и вела его, держась руками за стены. Если бы человек в проеме ещё был жив, она бы не позавидовала его страданиям. Дойдя до края, она спрыгнула на пол и подошла к большому металлическому цилиндру. Он стоял в углу и в высоту достигал почти потолка подвала. Из него торчало с полдюжины трубок и отводов, в большинстве, сломанных. Она указала на пятно на полу, большую лужу, образовавшуюся у разрыва одной из трубок.
- Что это?
- Сразу не понять, но тут были клетки. Из стекла. Кажется, с помощью этой штуки они пытались её убить.
- Гниль?
- Щупальца. Понимаю, глупо звучит, но у меня именно такое ощущение.
- Если эти штуки тут так давно, то, вообще, ничего удивительного. Это, что, какая-то кислота?
- Не знаю, но, кажется, да, - она указала на скелет на полу. Его кожа была желтой. Она неплохо сохранилась в холоде, но сморщилась от времени.
- Может, его спросить?
Она взяла со стола красный блокнот.
- Что это?
- Дневник. Написано на немецком, но...
- Но, вы сможете прочитать.
- Ага.
- Всегда знал, что от вашего привилегированного положения будет польза.
- Не надо говниться. Его содержимое может нам помочь.
- Ладно-ладно, забирайте. Я тоже хочу вам кое-что показать.
Когда она начала исследовать подвал, то решила, что он будет относиться к увиденному с большим уважением. Произошедшее здесь было частью истории. В этом был смысл и не потому, что их окружила Гниль.
Кейт уже собиралась уходить, когда вспомнила ещё кое о чём. Она подняла это с пола, закинула на плечо и осторожно начала подниматься. На вершине ЭйДжей подал ей руку и помог подняться.
- Это, что, шинель?
- Вы сказали, что хотите приодеться.
Он внимательно её осмотрел, затем взглянул на Кейт и сунул руку в рукав. Она помогла ему с другим рукавом и накинула шинель на плечи. Сидело, как влитое.
- И как я?
- Стал меньше походить на пролетария.
- Понятия не имею, что это значит.
- Хорошо. Что вы хотели показать?
Он вернулся к складу и поднял с земли винтовку.
- Хочу научить вас стрелять.
- Из этого? Глупость какая.
Он мрачно посмотрел на неё.
- Если возникнут неприятности, они нам пригодятся. Гидеону я её вряд ли доверю, а вам вполне. Ну, берете?
- Вы, хоть, представляете, насколько они древние? Не понятно, стреляют ли они вообще?
- Их точно нужно почистить. Там есть растворитель и я нашел ветошь. Мне понадобится отвертка, чтобы сорвать спусковую скобу, у вас была, я знаю.