Глава V. Время разбрасывать камни
Навсегда лишившись какой-то части своего «Я», которую так взращивал и старался сохранить парень, после вести о смерти друга изменился и он сам. Изменилось его сознание, его мировоззрение, и все вдруг стало другим. Многое, за что так цеплялся Рома раньше, было собрано по углам и полкам памяти и свезено на свалку за ненадобностью. Затем он занялся потрошением своей души и без жалости выкидывал оттуда все теплые слова, лучистые воспоминания все, что грело душу. «Не по сезону!» приговаривал Рома, сваливая в кучу все душевные радости от игры в футбол до празднования своего дня рождения. Он беспощадно отрекался от всех любимых дел, событий, планов, мечтаний. «Нет вас, все, немного вы и стоили, раз с вами так легко распрощаться», приговаривал им вслед Рома. Правда, были какие-то красные ящики просто неподъемные и словно кричащие о своей важности и необходимости находиться здесь, как огнетушитель в любом помещении. Он сам не заметил, как оказался возле городской управы района.
И что я там забыл? спросил он у себя.
С мамой хоть простись, раз все так серьезно, взмолился внутренний голос.
Да зачем? спросил он и пошел дальше.
Как зачем? Почему зачем? Может, потому что она мать? Может, это и есть те самые красные ящики, что ты не можешь сдвинуть? Знаешь, а ведь они по умолчанию в душе и сердце каждого человека.
Брось, откуда тебе-то знать? Ты это же и есть я. А я до такого умозаключения еще не дошел, следовательно, тебе не знать больше моего.
Он двигался куда глаза глядят, не совсем понимая, сколько еще кругов он будет так кружить вокруг да около здания и когда сможет пересилить себя и зайти к маме, чтобы хотя бы взглянуть на нее и тогда уже исчезнуть из ее жизни. Просто взять и раствориться. Чтобы никто не знал ничего о нем, чтобы все жили себе дальше, пили водку, шатались по двору раздетые, жрали семечки на улице как свиньи, спускали последние деньги на лотерейные билеты в надежде разбогатеть здесь и сейчас, не прилагая особых усилий, чтобы били своих жен, а жены били детей и мужей в ответ, заводили по десять собак и сорок кошек, каждый день пили пиво после работы или учебы и вообще, оставались в этом городе и умирали, словно и не жили вовсе на этом свете. «Кто о них вспомнит?» усмехнулся Рома. Мимо Ромы прошел его однокурсник и кивнул ему. Рома кивнул в ответ, а затем позвал его:
Вась, и жестом пригласил подойти.
Тебе чего? На пары опоздаем, заныл тот, но все же подошел.
Ничего, главное, чтобы на целую жизнь не опоздать, Вась, сказал Рома.
Ты о чем? не понял парень.
Это я в принципе, Рома сам не узнавал себя. Откуда появился этот спокойный тон в его голосе? Серьезный, уверенный. Знаешь, Вась, не друзья они тебе. Ты хороший человек, и без них справишься. Подумай об этом.
А-а-а, стукнул себя по лбу парень, что было его привычкой. Он был типичный «очкарик», который очень хотел подружиться хоть с кем-нибудь. Так я это знаю, сказал парень и улыбнулся.
То есть, как знаешь? не понял Рома. Они тебе не друзья, смеются над тобой, то напоят тебя чуть ли не до смерти. То в женском туалете запрут, как школьники, то рюкзак твой по всему коридору летает, пока ты не видишь. Я старался, правда, старался тебе помочь. Сколько раз я вступался за тебя в начале. Отмывал тебя от майонеза.
Это были сливки, взбитые, улыбался парень.
Не суть, продолжил Рома. А тебе словно и все равно.
Ром, хороший ты парень, да только спасибо, не стоит, махнул рукой тот. Знаю я все это, но, по крайней мере, они слушают меня.
И ржут над всем сказанным.
Я больше не сижу по вечерам дома.
Потому что пьяный и забытый лежишь на скамейке или в песочнице, а все неравнодушные провожают тебя до дома.
Угощают сигаретами.
Браво, похлопал Рома. Веский аргумент. Еще есть, что добавить?
Они моя компания, такая, какая есть, но я не одинок, а такие парни, как ты, Рома, только и знают что жалеть меня. А мне эта жалость поперек горла уже стоит, и показал характерный жест.
Тогда, думаю, ты знаешь, что делаешь, и Рома поднял руки вверх и попятился назад.
Вася так и остался стоять на месте.
Все, что ты делаешь это все лишь жалость, в которой я не нуждаюсь. Тебе должно быть выгодно помогать бедным и убогим, чтобы реализовывать лидерские амбиции за их счет. Но со мной этот трюк не прокатит, потому что ты не лидер. И вряд ли будешь им. Не с того ты начинаешь свой путь к вершине! кричал Роме вслед паренек.
«Ишь, как заговорил? Ну и черт с ним», подумал Рома и понял, что это была последняя капли жалости к кому-то.
Он еще раз обошел здание, где работала его мама, а затем все-таки вошел внутрь. Здесь было светло и тепло. Чистый, свежий паркет с небольшим количеством мокрых следов на нем, да и лужа на входе были не в счет, тем более что уборщица вовсю орудовала шваброй. Пропускной пункт состоял из стола и амбала, сидящего за ним и отгадывающего сканворды.
К кому, малец, спросил тот и, встав из-за стола, буквально навис над Ромой.
К Наталье Петровне, она на втором работает, уборщицей, и, возможно, впервые Рома не испытывал чувства неловкости за мамину работу.
Что ж ты молчишь, давай проведу, сказал охранник, и, посадив на свое место щуплого напарника, которого не было даже видно из-за стола, пошел провожать Рому.
Ты, стало быть, Роман?
Да, ответил тот.
Наталья Петровна много о тебе рассказывала, говорит, футболом увлекаешься, заинтересовался охранник.
Да, было дело, интересовался.
Бросил?
Да, сегодня, сказал Рома, увидев маму в конце коридора, и ускорил шаг, чтобы оторваться от сопровождения.
Рома? Что случилось, на тебе лица нет, запричитала мать с тревогой в глазах.
Ничего, можно с тобой поговорить? Рома обернулся назад, охранник стоял в том конце коридора, но мама ему помахала, и Рома тоже поднял руку, мол, «спасибо», и тот ушел.
Что случилось? Давай, говори, они опустились на банкетку, стоявшую здесь же.
Мам, ты не только не волнуйся, начал Рома.
Да ты сам не свой, тем более после этой фразы я подавно переживать буду.
Тогда Рома опустил голову маме на плечо и рассказал обо всем, что случилось с Колей. Мать, конечно, тоже поразило это известие, что она даже заплакала.
А самое страшное для матери, говорила она, высмаркиваясь, это пережить своих детей, тем более молодых и здоровых. Даже на один день это очень страшно, и обняла сына.
Мам, знаешь, мне уехать нужно, продолжил Рома.
Как уехать? Куда?
К Жене поеду, в Москву. Ты не переживай, Женя смог и я смогу.
Так Женя взрослым мужиком уехал, а ты куда? Нет, я не готова тебя отпустить.
Мам, к нам не сегодня-завтра придет участковый, что мне ему говорить?
Господи, этого еще не хватало! Ну, скажешь, как есть, тут ничего скрывать нельзя, помощь им нужно оказать, а они сами решат, что к чему.
Просто я чувствую себя причастным к его гибели Мам, ты только подумай: еще сутки назад мы с ним разговаривали, я же мог что-то изменить? Я же мог понять, что с ним что-то происходит. Мы же друзьями были.
Не вини себя, сынок, Бог он все видит и, сказав это, мать замолчала.
А где он был, когда Коля с крыши падал? Рома вскочил на ноги с банкетки и принялся ходить.
Рома, я к тому, что ты ни в чем не виноват. Ни один суд тебя не осудит, покуда там, она указала наверх, так не решат.
Все это глупости. Мама, он посмотрел на женщину, которую меньше всего должен был расстраивать, и увидел, что она впервые в жизни не знает, что ему ответить, как поддержать, кроме как посетовать на Бога. Я в любом случае уеду, а если что, ты ничего не знаешь, скажешь участковому, когда будет спрашивать, что я к тебе за ключами заходил. Хорошо?
Да, кивнула мать.
Ну все, давай мам, увидимся, и, наспех поцеловав ее в щеку, пошел по коридору, а когда поворачивал на лестницу, чтобы спуститься на первый, то обернулся и увидел, как она, полная растерянности, смотрит вслед своему сыну и не понимает, что происходит. От этой картины глаза предательски защипало, в горле стал ком, и Рома мгновенно отвернулся.
Ключи забрал от дома, а то на учебу ушел, а ключи не взял, хорошо сейчас мобильная связь есть, облокотившись на стойку охраны, сказал Рома.
Да, хорошо, кивнул охранник, снова принявшись за сканворды.
Рома быстро пошел домой, а придя достал из шкафа спортивную сумку и начал сгребать все вещи, но потом понял, что нужно взять все самое необходимое. Так, с не полностью набитой сумкой, он вышел из дома. Он решил хотя бы в этот раз не оборачиваться и пошел на автовокзал.
Здесь, в стороне от всех, обособленной кучкой среди прочих стояли и его знакомые готы.
Рейм, помахала ему Ленор, как Рома тут же встретился взглядом с Миттэром, для которого Ромин приход словно не был неожиданностью.
Как ты узнал, что мы уезжаем? По-моему, это невозможно, разве что ты не экстрасенс, сказал Торн, пожав руку Ромы.
Случайно, избегая лишних вопросов, сказал Рома.
Это очень круто, что пришел нас проводить. На тренировку не опоздаешь? спросила Эмбер.
Да нет, я в Москву еду, к брату, и отвел взгляд.
Когда твой автобус? Торн смотрел на парня и, кажется, чувствовал его растерянность.
Автобус? переспросил Рома.
Ну да, билеты на какой маршрут? поддержала своего парня Эмбер.
Билеты? Так я не брал еще, сейчас, и он ушел в поисках кассы. Она находилась за углом. Ни очереди, ни толкотни не было, как бывало в летний период, когда многие уезжали. Как-то летом они с Женей отстояли огромную очередь, и билеты все равно не получилось купить, так как за два человека до них касса закрылась, билетов не было, да и по времени уходил последний, битком набитый автобус. В тот день Женя так и не уехал, пришлось возвращаться домой и приходить на вокзал рано утром, но Рома второй заход на вокзал уже не осилил и попрощался с братом заранее.
Автобус Ромы отправлялся через полчаса, поэтому он спокойно сел на металлическую лавочку напротив кассы, закрыл глаза.
В памяти всплыл тот самый сон, что снился ему ночью. «Может, таким образом Коля хотел попрощаться? Ведь он же уже умер к тому моменту», и снова ком в горле и тяжесть на плечах завладели им. От нее было не скрыться, гнетущее чувство, словно сильная температура и болезнь с осложнениями, когда где-то внутри все ноет и не дает полноценно жить, дышать и двигаться. От этой усталости Рома задремал и проснулся, лишь когда кто-то осторожно коснулся его плеча.
Не знаешь, касса еще будет работать? перед ним стояла девушка-гот, та самая, которую он видел тогда с ребятами выходившей из подъезда.
Примечания
1
Шарль Пьер Бодле́р французский поэт, критик, эссеист и переводчик; основоположник эстетики декаданса и символизма
2
Строки из песни российской симфоник-метал-группы Luna Aeterna
3
Песня группы Witchcraft «7 грех»