«Вдвоем сподручней», настаивал Тарас.
«Правильно, Поярков, невесело усмехнулся Горшков. Но такого шанса у нас нет. К тому же вымахал я вширь, габариты велики, А ты худющий, проскользнешь хоть в дырку, хоть в щель. Смотри и запоминай Старший сержант достал карту и, прикрывшись бушлатом, присветил ее фонариком. Вот тут ты войдешь. Двинешь прямо, никуда не сворачивая. И лишь под площадью возьмешь чуток влево. Разведанный нами бункер находится как раз здесь. Ну а потом по обстановке Возьми карту и фонарик. Я сейчас фрицам небольшой тарарам заделаю, а ты времени не теряй»
Горшков выглянул в пробоину и, достав гранату, швырнул ее через борт. Раскатисто ухнул взрыв. В ответ застучали автоматы. Пули защелкали по воде. Вот оноощущение зыбкости и безысходности.
Ты почему сумерничаешь? громко спросил Фокин, входя в комнату.
Щелкнул выключатель. Свет полоснул по глазам, будто рядом разорвался снаряд. Зажмурившись, Тарас увидел жерло трубы, себя перед броском во тьму и вернулся к действительности.
В комнату входили майор Зарубин и Курт Вильде. Все были возбуждены и оживленно переговаривались.
Я ждал ждал чего-то в этом роде! воскликнул Зарубин, подкрепляя слова энергичными жестами. Горячий, порывистый, он ни минуты не мог оставаться в покое.
Что касается меня, заметил Курт Вильде, снимая фуражку и ладонью приглаживая седые волосы, редким венчиком обрамляющие круглую лысину, то я сразу решил: тут не обошлось без гестапо. Его повадки мне хорошо известны.
По личному опыту?
Именно так, майор, вступился за немца Фокин. Голос его прозвучал резко. Товарищу Вильде пришлось познакомиться даже с Бухенвальдом.
Простите, не знал Зарубин удивленно поглядел на шефа полиции. Рад, что вам удалось остаться в живых. Я был недавно в Бухенвальде по делам службы и знаю
Наступила неловкая пауза. Нарушил ее Фокин:
Вы полагаете, Курт, организация «Стальной шлем» чисто фашистская?
По имеющимся сведениям, она формируется в зоне ваших союзников из удравших на запад гестаповцев.
Тарас ничего не понимал: какая организация? при чем гестапо? Фокин перехватил его взгляд и рассмеялся:
Товарищи, наш юный разведчик в неведении. А уж ему, согласитесь, следует быть в курсе. Разрешите проинформировать, товарищ майор?
Я противник разглашения военных тайн. Однако это не относится к солдату Пояркову. Знаешь, кто снят на обнаруженной тобой фотографии?
Ганс Майер?
Увы, Курт Флик, хозяин «Приюта охотников».
Муж Евы?
Фокин кивнул.
Он самый. Точнее, бывший Теперь она вдова. В мае сорок пятого года шарфюрера СС Курта Флика, принимавшего в своем отеле Геринга, наци номер два, схватили югославы и, разумеется, отправили на тот свет.
При чем же здесь Майер?
Да он и не Майер вовсе, а тоже Флик, родной брат Курта и, кстати, эсэсовец. На его счету сотни загубленных душ.
«Так вот почему его так боится Гертруда, подумал Тарас. Она знала»
Братья были близнецами, уточнил Курт Вильде. Немец сидел в кресле, устало откинувшись на спинку, и полицейский мундир на его узких плечах походил на разъехавшуюся гармошку.
Выходит, Ева и Майер, или как там его, были давно знакомы?
Конечно, дружище, подхватил Фокин. Помнишь, сцену в гараже? Она лучше всего это подтверждает. Да и смешно было бы близким родственникам не знать друг друга. Но самое главное, продолжал Фокин, Курт Флик служил знаешь где? В гестапо, сектор «С».
Русский агентурный отдел, опять пояснил Вильде.
Вот пока что все факты. Остальное относится к области догадок, остановил Фокина стоявший у окна Зарубин.
Не совсем, герр майор, возразил полицейский. Фрау Ева на допросе показала, что муж был дома в последний раз в марте этого года, причем всего одну ночь. Видевший его бармен сообщил: при хозяине, когда тот появился, находилось два объемистых саквояжа. Что в них было, он не знает. Зато та рыженькая девчушка
Гертруда? невольно вырвалось у Тараса.
Да-да, известная вам особа, понимающе улыбнулся немец, рассказала, что в то утро, когда Курт Флик покидал дом, она привозила в отель молоко и видела его. В руках хозяина, Гертруда точно запомнила, был лишь маленький чемоданчик. Разве это не факты, достойные внимания, герр майор?
Я предпочитаю синицу в руках журавлю в небе. Зарубин потер лоб ладонью. Предположим, саквояжи и их содержимое в отеле. Дальше?
Гансу Майеру, давайте уж называть его так, каким-то образом, может, даже от брата стало об этом известно.
Но он не знал местонахождения тайника, вмешался Фокин.
Потому и искал, вставил слово Тарас. Он больше не мог оставаться безучастным. А затем нашел
Правильно, родной. Фокин ласково поглядел на своего питомца. Нашел и отправился в западную зону.
Зачем?
Причины могут быть разные. Покупателя, скажем, найти, о транспорте договориться Спрятанное в отеле представляет, как видно, изрядную ценность.
Возможно, не сошлись в цене, высказал мнение Курт Вильде. Вот бандиты и решили действовать самостоятельно. Но поскольку налетчики не знали истинного местонахождения тайника, то искали повсюду. Потому отель и подвергся разгрому Мы захватили одного негодяя и получили от него показания.
Тогда вы должны знать, что они искали?
Об этом было известно лишь главарю шайки, а он погиб в перестрелке. Курт Вильде подался вперед, отчего его жилистая шея стала еще длиннее, и спросил:Вы по-прежнему настроены недоверчиво, герр майор?
Зарубин, скрестив руки на груди, молчал. И полицейский, сделав выжидательную паузу, заговорил снова:
Раз нет возражений, давайте примем сказанное мною за рабочую гипотезу. Так вроде бы говорят криминалисты?
Из вас классный сыщик получится, рассмеялся Фокин.
Благодарю за комплимент, герр комендант. Я учусь анализировать у вашего сына. У молодого человека просто замечательные способности!..
Тарас покраснел от удовольствия. Ему все больше нравился этот нескладный человек с мозолистыми руками кузнеца, оказавшийся по недоразумению тезкой эсэсовца Флика.
Все! резко выпрямившись, остановил веселый разговор Зарубин. Подведем итоги! Так как налет банды не удался, в дело теперь вступит сам Майер. Когда можно его ждать?
Кто знает, пожал плечами Фокин. Может, завтра, а то и через неделю-две.
А вы как полагаете? повернулся Зарубин к Вильде.
Согласен с repp комендантом. Майеру ни к чему спешить. Наоборот, ему лучше выждать, пока все успокоится.
Но мы не можем ждать у моря погоды, сердито бросил Зарубин. Слишком много чести. Как ускорить события?
Это можно, живо отозвался Фокин. Перед нами реальный противник, не так ли? Так почему бы не применить к нему военную хитрость? Тарас, зови фрау на ковер!
Хозяйка отеля явилась моментально. Лицо ее было взволнованным, в припухших глазах затаился испуг.
Мы весьма сожалеем о случившемся в вашем отеле, фрау Ева, проникновенно сказал Фокин, и Тарас, понимавший его обычно с полуслова, насторожился. Капитан, если надо, умел мягко стелить, только спать было жестко.
О да, благодарю за сочувствие, repp комендант! Так обидеть бедную вдову, захныкала она. Вы не представляете, господа офицеры, сколько я пережила
Понимаем, сочувственно поддакнул Фокин, проигнорировав обращение к «господам». Потому и испытываем потребность помочь. Инцидент может повториться. Граница рядом.
Фрау Ева насторожилась, а капитан между тем продолжал как ни в чем не бывало:
Во избежание дальнейших недоразумений решено в вашем гостеприимном отеле разместить воинскую команду. Временно, конечно.
Майн готт! Зачем? А мои постояльцы? У меня и так огромные убытки
Второй этаж можете сдавать, а первый так или иначе подлежит ремонту. Русские солдаты еще никого не разоряли, разве не так?
И все же умоляю, герр комендант, не надо! взмолилась хозяйка. Я постараюсь сама управиться со своими делами. Я уверена, что смогу
Довольно, фрау Ева, перебил Фокин. Это приказ! Бефель! Готовьтесь к приему людей. Завтра
Ева Шлифке испуганно замахала руками:
Так скоро? Побойтесь бога, герр комендант. Вы решили меня загнать в тупик? Я не успею приготовиться
Хорошо, согласился Фокин неохотно, дам вам еще один день. Но это крайний срок. Послезавтра здесь будут солдаты, русские солдаты из комендантского взвода. А мы с сыном попрощаемся с вами сегодня вечером.
Когда за хозяйкой закрылась дверь, все находившиеся в комнате дружно расхохотались.
НОЧНАЯ ОПЕРАЦИЯ
Комендатура располагалась в старинном особняке с остроконечными готическими башенками. Особняк принадлежал какому-то немецкому барону, сотрудничавшему с нацистами. Накануне прихода советских войск в Эйзенах он, прихватив деньги и ценности, успел удрать на запад.
Широченная мраморная лестница вела из огромного зала, где можно было разместить по крайней мере батальон, наверх, к галерее, опоясывающей весь этаж. Вдоль галереи, обнесенной, как и лестница, обтянутыми бархатом перилами, выстроились, словно на параде, резные дубовые двери непомерной величины. За каждой располагались просторные, в два-три окна, комнаты, залитые ярким солнцем.
Каждая комната была отделана на свой лад. Одна размалевана, точно пряник, другая затянута цветным шелком, третьявся в зеркалах. И повсюду картины, вазы, статуи
Тарас никогда не видел подобной роскоши. Насчитав в доме двадцать комнат, он подумал: «Черт знает что. Зачем столько помещений для одной семьи? Можно годами жить рядом и ни разу не встретиться. А бедняки ютятся в клоповниках да вкалывают с утра до ночи».
Рядом с мрамором, позолотой и хрусталем забавно выглядели предметы нехитрого армейского быта: табуретки, канцелярские шкафы, грубо сколоченные столы со старенькими ундервудами. Люди работали, не обращая внимания на гобелены и расписанные фресками стены так же, как и на Тараса, слонявшегося бесцельно по особняку. Никому до него не было дела. Лишь в секретной части пожилой старшина с обвислыми, как у запорожца, усами, безбожно коверкая немецкие слова, спросил:
Ты чей будешь? Что тут забыл?
Услышав в ответ родную русскую речь, усач обрадованно всплеснул руками:
Свой, значит, братик-солдатик? А я невесть что подумал. Немцы-то обычно к коменданту или к его помощнику ходят, а сюда ни-ни. Не положено. Куришь? Хотя что это я. Тебе сколько годков будет? Пятнадцать? Как и моему младшенькому. Слава богу, война позади. Какая вам жизнь уготована светлая. Радуйся, сынок. И куревом не вздумай баловаться
Тарас продолжал бродить по дому, развлекаясь чтением развешенных на дверях табличек. «Продотдел», «Строевая часть», «Сектор учебы репатриированных», «Отдел по связям с местным населением» Черт побери это население. Из-за недобитых фашистов они с Саней вон насколько задержались с отъездом в Россию.
Фокин с Зарубиным вернулись в комендатуру лишь к вечеру и сразу прошли в комнату, временно превращенную в гостиницу.
Тебя покормили? спросил капитан. Я совсем о тебе забыл, закрутился.
Замечательно покормили, без форели.
Здорово я тебя замордовал царской рыбкой, расхохотался Фокин. Он плюхнулся в мягкое кресло и сладко потянулся. Устал зверски, вздремнуть бы минут шестьсот
Ты, я вижу, настроен безмятежно, усмехнулся Зарубин. Уверен в успехе?
На девяносто девять процентов.
Почему не на сто?
На сто имеет смелость рассчитывать папа римский. И то потому, что числит себя непогрешимым.
Значит, один процент оставил на неудачу? Зарубин закурил. Он был не так спокоен, как Фокин. Майор и внешне подтянулся. Даже чуб заправил под фуражку. И говорил громко, отрывисто, точно подавал команды:На ошибку мы не имеем права, капитан.
Фокин передернул плечами:
Кажется, все предусмотрели, подготовили. Сегодня ночью будем ждать гостей.
Думаешь, сам Майер пожалует?
Безусловно. Явится собственной персоной. Ведь только он точно знает, где спрятан клад.
Клад? переспросил Тарас.
Назовем так условно, улыбнулся Фокин. Майер никому не доверит своего секрета. Могут ведь прикарманить друзья-приятели.
Нам пора, капитан, поднялся Зарубин.
Встал и Фокин.
Пожалуй Лучше прибыть раньше. Он повернулся к Тарасу. Ну, дружище, тебя оставляем на хозяйстве. Жди нас с удачей.
Тарас от изумления онемел. Его не берут на операцию? С ума Саня сошел?.. Яростное возмущение отразилось на лице юноши.
Будто оправдываясь, Фокин мягко сказал:
Пойми, не разрешили. Я ведь тоже операцией не руковожу. Конечно, тебе обидно, но
Это нечестно, несправедливо! закричал Тарас. Я должен быть там, с вами!
Не переживай! И мне не трави душу, примиряюще сказал Фокин. Через несколько дней мы с тобой закончим тут дела и махнем домой. Понимаешьдомой! Поступишь в суворовское училище, станешь настоящим офицером со славным боевым прошлым. Конечно, когда ты рядом, мне спокойнее, но Хватит с тебя приключений!
Нельзя мне оставаться! взмолился Тарас, адресуясь к Зарубину, так как понял, от кого исходило приказание.
Майор сердито кашлянул:
Вот что, солдат, ты свою задачу выполнил. И выполнил отлично, за что заслужил благодарность. Теперь позволь нам! Рисковатьдело взрослых.
Тарас остался один. Он постоял у двери, еще не веря, что его бросили. Подумал, Саня вот-вот вернется и скажет: «А здорово мы тебя разыграли?»
Тишина, стоявшая в гулком коридоре, давила на уши сильнее, чем самый близкий разрыв бомбы. Огромные маятниковые часы, стоявшие в зале на полу, пробили семь, и Тарас понял: никакой надежды Отъезд на операцию назначен на восемнадцать тридцать.
Парнем овладела злость. Такой обиды ему еще никто не наносил. Какое предательство! Разве взрослые смогли бы разгадать тайну «Приюта охотников»?.. А когда наступил решающий момент, с ним поступили, как с малышом.
Тарас бросился на диван и вцепился в подушку. Впору было зареветь. Но он пересилил себя, сел, сжал кулаки и вслух нарочито грубо сказал:
Не валяй дурака, отрок!
То была любимая присказка старшего сержанта Горшкова. Именно эту фразу сказал он тогда при прощании на берегу Дуная.
«Запомни, малыш, добавил, мне будет очень больно, если с тобой что случится. Ротному передай, чтоб моим старикам отписал. Только поаккуратнейбольные они, в годах»
Оставаясь в прикрытии в окружении своры фашистов, старший сержант заранее обрекал себя на гибель. Парнишка не знал, да и никто не мог знать, как неожиданно вдруг повернутся события. В тот момент он был уверен: операция провалилась, задача не выполнена. Горшков отсылал его, пытаясь спасти
Тарас долго блуждал по канализационным трубам. Лабиринту не было конца. Трижды сбивался с направления, но всякий раз, руководствуясь картой, возвращался к исходной точке и начинал сызнова. От спертого воздуха кружилась голова, ноги заплетались от усталости, ломило спину. Тарас потерял ощущение времени. Одна мысль гнала вперед: во что бы то ни стало найти лаз в бункер
И он-таки нашел. Когда уже отчаялся, оказался в узком колодце. Что-то подтолкнуло его подтянуться кверху. Слегка приподняв крышку, Тарас увидел ножки стола, чуть дальшеурну с бумагами и пузатый сейф
В бункере стояла тишина. Лишь где-то вдалеке за металлической дверью раздавались мерные шаги часового. Пленный не соврал: бункер охранялся снаружи.
Рабочая схема минирования, испещренная цветными пометками, висела на стене. На нее постоянно наносили все новые и новые объекты, потому и не убирали.
Сорвав схему, Тарас сложил ее и сунул за пазуху. В бункере не осталось никаких следов его пребывания Вот будет потеха! Поломают немцы голову над происшествием. Но сделать ничего не смогут. Чтобы перезаминировать фарватер Дуная, нужно время. А уж наши теперь его немцам не оставят
Под конец Тарасу неслыханно повезло. Выбравшись на южной окраине города из канализационной системы, он внезапно услышал русскую речь. Неподалеку стояло несколько тридцатьчетверок. Пожилой командир в окружении танкистов рассматривал карту.
«Дяденьки, помогите», бросился Тарас к своим.
«Ты откуда, чертенок? Докладывай, что случилось?»
«Разведчик я! Самый настоящий Вот схема минирования Дуная. Тарас выхватил карту из-за пазухи. А там, на берегу старший сержант остался. Спасите его, дяденьки. Один он там»