Наверное, ошибочка вышла, сказал дежурный, успокаивая разгневанного капитана. Завтра разберемся. А сейчас ночь, отдохнуть не грех.
Не нравится мне такая ошибка, вслух подумал Фокин. Его охватила тревога.
Может, из железнодорожной дирекции кто вызывал? предположил дежурный. Вы ведь, кажется, с ними дело имеете?
Приходится договариваться по поводу транспорта, подтвердил Фокин. А ну, звони туда!
Старший лейтенант замахал руками:
Ни в коем случае. Они люди гражданские, почивать по ночам изволят. Так что, хотите или нет, а до утра наберитесь терпения. Уступаю вам свой лежак. Ложе узковато, да другого нет. Как-нибудь перекантуетесь
Фокин стянул сапоги и, ослабив ремень, растянулся на топчане. Тарас примостился рядом. На душе было скверно. Случившееся с ними казалось нелепым, однако разумного объяснения парень не находил. Навалился сон, тяжелый и беспокойный. Тарас снова мчался в ночи на мотоцикле, спешил, боясь куда-то опоздать. Пролетали мимо заснувшие села, где-то ждала засада. Успеть надо было во что бы то ни стало. И он, зная о засаде, упрямо летел навстречу опасности
Проснулся Тарас оттого, что в соседней комнате громыхал голос Фокина:
Сразу надо было разбудить, старшой! Меня это непосредственно касается!
Вам все равно в особый отдел надо, оправдывался дежурный.
Кто там поминает наш отдел? За вошедшим в комнату захлопнулась дверь.
Тарас мигом соскочил с топчана, выглянул в дежурку. У противоположной стены стоял незнакомый офицер. Из-под сдвинутой на затылок фуражки выбивался русый чуб, придававший красивому лицу задорное выражение.
Майор Зарубин, представился он, протягивая Фокину руку. О вашем прибытии мне сообщили, о случившемся тоже проинформировали. Машина у подъезда. Сейчас проследуем к месту происшествия.
Разрешите и ему? Тарас Поярков занимался этим делом с самого начала и потому осведомлен больше всех.
Кто такой? Майор окинул Тараса цепким взглядом.
Сын, ответил Фокин.
Тарас вздрогнул. К сердцу прихлынуло что-то горячее. Саня!.. Отец! Да за такое всего себя до последней капельки отдать можно! Шагнув вперед, Тарас с трудом выговорил:
Я солдат, товарищ майор! Я готов к выполнению задания! На костюм прошу не обращать внимания. Он для маскировки
Зарубин одобрительно кивнул:
Хорошо сказано. Поехали, солдат!
Уже в машине Фокин сообщил:
Ночью на «Приют охотников» совершено нападение.
Зачем? подскочил Тарас.
С переднего сиденья обернулся Зарубин.
Это предстоит выяснить, сказал он. Из полиции сообщили, в банду входило шесть человек. Один убит в перестрелке, второй схвачен, остальным удалось уйти в западную зону.
Значит, нас специально выманили? спросил Тарас.
Трюк пустяковый, но выполнен натурально, отозвался Зарубин. В отеле вы могли помешать
И как это я попался на такой примитивный крючок! сокрушенно сказал Фокин.
Откуда вам было знать, капитан! А теперь расскажите-ка все, что знаете. Давай, солдат, начинай
В отличие от Фокина Зарубин слушал нетерпеливо, то и дело перебивал вопросами. Майор был дотошным, уточнял то одну деталь, то другую, требовал казавшихся незначительными подробностей. Тут же высказывал разные предположения и вопросительно, проверяя реакцию, взглядывал на спутников. Выражение лица его при этом беспрерывно менялось.
До «Приюта охотников» добрались к десяти часам. У ворот их встретил Курт Вильде. Приветливо кивая, поздоровался с каждым. Тарас почувствовал, какая у него шершавая, мозолистая ладонь.
Для начала осмотрим место происшествия, предложил Зарубин, ставший сразу строгим и собранным. Показывайте, капитан!
Отель, точнее, нижний его этаж выглядел жутко. Полы в номерах были разворочены, стены проломлены, мебель перевернута. В зале разгром оказался еще большим: стойка бара опрокинута, даже люстра скособочилась. Повсюду битое стекло, куски сухой штукатурки, лужи из пива, подкрашенные молоком.
Какие убытки! Какой разгром! причитала фрау Ева и безнадежно всплескивала маленькими короткими ручками. Лицо ее, осунувшееся за ночь, подурнело и постарело.
Что у вас украдено, фрау Шлифке? спросил Зарубин, когда, осмотрев номера, они вернулись в зал.
Такой погром, запричитала хозяйка. Мебель, посуда Продукты испорчены. Все восстанавливать придется, а стройматериалов нигде нет
Я спрашиваю, что украдено? остановил ее Зарубин.
Не знаю. У меня нет сил. Еще не знаю
У нее даже деньги из кассы не взяли, заметил Курт Вильде. Эта штучка уже давно проверила свои кубышки
Странно, задумчиво произнес Зарубин.
Ничего странного, товарищ майор, вмешался молчавший до этого Тарас. Они не то искали.
Что, по-твоему? спросил Зарубин.
Кабы я знал, так и делу конец. Думаю, бандиты искали то же, что Ганс Майер.
Верно, солдат, рассмеялся Зарубин. Соображаешь. Ну а что искал контуженный? На этот вопрос мы не ответим, пока не выясним личность Майера.
ВОЕННАЯ ХИТРОСТЬ
Потрясенная открывшейся перед ней картиной, Рыжуха стояла посреди зала и испуганно шептала:
Майн готт, какой ужас! Сколько добра пропало!..
В деревне узнали о ночном нападении на «Приют охотников», и мать прислала Гертруду узнать, привозить ли молоко. Ведь после случившегося постояльцы наверняка уйдут из отеля. Кто же согласится терпеть неудобства?
Тарас подошел к Рыжухе. Девчонка отозвалась на его приветствие и взглянула на парня округлившимися от страха глазами.
Зачем же ломать стены? спросила сдавленно. Почему надо портить замечательные продукты?
Она еще раз обвела изувеченный зал взглядом и уставилась на Тараса с такой надеждой, будто тот мог ответить на все недоуменные вопросы.
Парню стало неловко. Разведчик не имеет права фантазировать. Но показать перед девчонкой полную неосведомленность было досадно.
Следствие ведется, многозначительно сказал он. В ближайшее время специалисты разберутся А пока все полагается держать в тайне.
Из кухни выглянула фрау Ева, страдальчески закатила глаза:
Я разорена. Я погибла! Где найти помощь в трудную минуту?..
Лицо Гертруды мгновенно преобразилось. Она враждебно покосилась на фрау Еву и отчужденно спросила:
Молоко не потребуется ни сегодня, ни завтра. Правильно я поняла?
Да уж, милочка, плаксиво сказала фрау Ева. Ты, пожалуйста, передай своим: мне так нужна моральная и физическая поддержка
Передам слово в слово, бросила Гертруда и, круто повернувшись, вышла из зала. Тарас последовал за ней.
Ты отчего разозлилась на тетку?
А пусть эта дрянь не притворяется. О родственниках вспомнила, когда ремонт предстоит. Прежде по-иному пела: «Каждый должен думать о себе»
Насолила она тебе, видать, крепко, засмеялся Тарас.
Так этой дряни и надо. Гертруда мстительно кивнула головой. Плачет, что разорена. Пусть кого другого обманывает! Мы-то знаем, сколько у нее припрятано
Послушай, воскликнул Тарас, внезапно осененный блестящей, на его взгляд, догадкой. Раз тебе про Еву так все хорошо известно, помогла бы мне?
Капитал она в основном держит в ценных бумагах
Плевал я на ее капитал. И Тарас рассказал девочке о пропавшей из альбома фотографии.
Что там, говоришь, на обороте написано: милой Еве? переспросила Гертруда. Такую реликвию ни за что не уничтожит. Спрятала!
Почему ты в этом уверена?
Тетка сентиментальна, можешь мне поверить. Она обожает сувениры, хранит засушенные цветочки, старые открытки. И если до сих берегла фотографию, то порвать будет не в силах, Спрятала, это точно.
А куда? Ты хоть предположительно можешь подсказать?
Девчонка отрицательно покачала головой. Но любопытство пересилило:
А кто был снят на карточке? Ты догадался?
Я принял его за Ганса Майера. Во всяком случае, очень похож, двойник да и только
И снова Гертруда, услышав имя Майера, испугалась.
Почему тебя страшит этот человек? спросил Тарас.
Не выдумывай, возразила Рыжуха преувеличенно громко. Мне некого бояться.
Она повернулась и пошла к воротам. Тарас догнал Гертруду на дороге и пошел рядом размашистым мужским шагом. Девчонка молчала.
Ты что, обиделась?
С какой стати я буду на тебя обижаться? Как приехал, так и уедешь И запомни: я ничего не боюсь! повторила как заклинание, и Тарас понял: боится.
А почему несколько дней назад не захотела меня по деревне провезти? Почему?
Ничего-то ты не понимаешь. Странный какой-то, с луны, что ли? Тут совсем другое, возразила Гертруда и посмотрела на парня с вызовом:Ну хочешь, я с тобой в кино схожу? Даже сегодня
Так сразу? опешил Тарас. Он был совершенно не подготовлен к такому предложению.
Или тебе особое разрешение требуется?
Зачем же? И ничего лучше не придумав, брякнул:Нужен мне твой фашистский фильм!
Никакой он не фашистский, а про любовь. Я уже раз смотрела и еще пойду.
Про любовь мне не интересно.
Много ты понимаешь! Еще как интересно. Один барон влюбляется в бедную девушку
Осчастливил, значит, прокомментировал Тарас.
Ей просто повезло. Так иногда бывает. Девушка стала богатой, будет иметь много красивых платьев, теплую шубу и всегда сытно есть.
Разве в этом счастье?
А в чем же, по-твоему?
Ну, это когда
Тарас запнулся. До сих пор он не задумывался над такими вопросами, тем более никогда об этом вслух не рассуждал. И все же подобрал нужные, по его разумению, слова:
Я тебе совсем просто скажу: мне нравится, когда работа есть интересная. Ещебез товарищей жить не могу. Какая жизнь без друга! И чтоб мечта была не о тряпках, а о будущем. Если всем вокруг хорошо и весело, то это и есть самое настоящее счастье.
Жутко интересно. Гертруда язвительно расхохоталась. Работа, товарищи Да какое мне дело до всех! Что самой-то останется?
Рассуждаешь, как твоя паршивая тетка, возмутился Тарас. Человек-одиночка хуже зверя. Тем люди и отличаются от хищников, что друг к другу жмутся, помогают в горе и в радости. Я, конечно, о настоящих людях говорю. Фашисты не в счет. Иметь товарищейпервое условие.
Красивыми словами сыт не будешь, отрезала Гертруда, презрительно поджав губы. Она вела себя как взрослая, подсмеивающаяся над несмышленышем.
И откуда в тебе столько мусора! воскликнул Тарас. Да мы за красивые слова свою жизнь не жалели!
Дай мне лучше хлеба, да побольше, выкрикнула Гертруда. Уговаривать все умеют, даже под маргарин-эрзац!..
С кем сравниваешь, дура!
Тарас готов был треснуть ее. Он кипел от негодования. Капиталистка несчастная. Ей бы только брюхо набить! На бароне размечталась жениться! А чтоб для своего народа поработатькишка тонка. Пусть дядято есть Советская страназаботится?.. Нет уж, извините, и руки испачкать придется, и повкалывать, чтобы фашизм до конца уничтожить да новую жизнь наладить. Иначе не будет ни сала, ни хлеба, ни радости!
Все это и многое другое выкрикнул Тарас в запальчивости. Думал, девчонка будет спорить, в драку полезет. Но Гертруда на удивление умолкла.
Ладно, черт с ним, с кино. Мне домой надо, не глядя на Тараса, тихо сказала она после паузы. А ты иди
Рыжуха уходила не оборачиваясь. Лишь у поворота дороги придержала шаг и крикнула:
В бюро поищи. Там должно быть потайное отделение
Гертруда скрылась за поворотом, а Тарас все глядел ей вслед. Ненормальная девчонка! То скрытничает, то ни за что ни про что выдает такое Он ни секунды не сомневался, что Рыжуха сказала правду. Потайное отделение в бюрокак он раньше не додумался. Вероятность существования тайника он не исключал и даже заглядывал за картины, развешенные по стенам.
Картинки были так себе: жирные ангелочки, увитые цветочными гирляндами; кирхив разное время года под разными ракурсами; пастушки с козочками Простучал по углам стены, обследовал полмало ли на какую хитрость идут люди, А заглянуть в бюрочего, казалось бы, прощене сообразил.
Вернувшись в отель, Тарас узнал, что фрау Еву вызвали в полицию. Можно было действовать не спеша, основательно. Сначала Тарас осмотрел бюро снаружи. Потом заглянул внутрь: деловые бумаги, письма, мелкая разменная монета. Он был настойчив и продолжал поиски.
Секрет оказался несложным: два ящика чуть короче, за ними в глубинесвободное пространство. Там Тарас обнаружил старинные бумаги, крупные денежные купюры и несколько фотографий, тех самых, вынутых из альбома. Так вот чего боялась фрау Ева! Сплошь немецкие офицеры, одетые в форму вермахта и СС
Скатившись по лестнице, Тарас влетел в номер, где Фокин с Зарубиным разыгрывали партию в шахматы.
Нашел! Вот они! закричал он и торжественно рассыпал веером фотографии, обнаруженные в тайнике. Он был горд и доволен собой, старался изо всех сил выглядеть сдержанным, полным достоинства. Настоящий мужчина не должен выплескивать чувства наружу. Но это плохо удавалось.
Порядок, дружище, обрадовался Фокин и, пристально вглядевшись в снимки, выбрал именно тот, о котором прежде рассказывал Тарас. Повернувшись к Зарубину, он сказал:Надо размножить и раздать людям.
В один момент, отозвался майор, сгребая заодно и другие снимки. Удача! Как раз то, что необходимо. Убегая, он приветливо махнул Тарасу рукой и крикнул:Молодец, солдат!
После обеда зарядил дождь. Разрушенный отель окутался серым зловещим полумраком. Сидя в номере, оказавшемся, кстати, поврежденным меньше других, Тарас смотрел в окно. После беспокойной ночи и пережитых волнений клонило в сон. Но прилечь означало уснуть. Ему же хотелось дождаться отправившихся в полицию Фокина и Зарубина. Офицеры обещали скоро вернуться со свежими новостями.
Крупные дождевые капли неровно скатывались по стеклу, оставляя за собой змеящийся след. Тарас прислонился щекойстекло было ледяным. В коридоре занимались уборкой, передвигали мебель, сгребали битое стекло.
Окружающая обстановка вызывала тревожное чувство зыбкости и неустроенности окружающего мира. Так уже было. Тарас точно знал: он уже испытал нечто подобное. Память цепко хранит даже такие вещи, о которых хочется забыть. Слишком мучительно бывает иногда вспоминать пережитое. Тяготит, что совершено слишком много ошибок, можно было бы уберечься от них. Но жизнь нельзя прокрутить вспять. Невозможно заново повторить удачи, суметь уйти от поражений, Впрочем, тогда, в Эстергоме, могли ли они поступить иначе? Даже права умеретьи того не было. Не вернуться с задания означало не выполнить его
Уже вечерело, и немцы были не далее чем в ста шагах, окружив двух советских разведчиков плотным кольцом. Надежды вырваться никакой.
«Сколько у тебя осталось гранат, Поярков?»спросил у Тараса Горшков.
«Три. А что?»
«Отдай мне. И слушай Есть один вариант!»
Тарас, судорожно сжимавший автомат, почувствовал, что ему стало жарко. Губы предательски задрожаливпору зареветь Неужели удастся выбраться из передряги? Появился выход, который дядя Коля должен был обязательно найти. Или, на худой конец, придумать
«Я тут, пока немцы дремали, приметил из окошка лукошко, продолжал Горшков. Глянь в пробоину, видишь трубу?»
«Нет, ничего не вижу!»
«Экий ты непонятливый, отрок. Гляди, над водой полукругом выступает сточная труба. Раз обозначена половина дырки, значит, между водой и верхним сводом есть промежуток. Помалу, помалу и пройдешь. Вода там потеплее будет, чем в Дунае, потому как под городом течет»
До Тараса наконец дошел замысел старшего сержанта. Но лезть в зловещую клоаку? Кто знает, что там: вдруг оползень, обвал?
«Попыткане пытка, пробурчал Горшков. В сумерках лица его было не разглядеть:Готовься!»
«Я?.. Один?..»
«Отставить разговорчики. перебил Горшков. Вместе на тот свет смысла отправляться не имеет».
«Не могу я без тебя, дядя Коля». В голосе Тараса послышались слезливые нотки.
«Вот что, парень, тихо сказал Горшков. Я понимаю: страшно. Да и меня жалеешь. Но дело прежде всего. Надо добыть схему минирования Дуная. И сделать это можешь только ты. Помнишь показания пленного сапера? Бункер, где размещается немецкий инженерный штаб, ночью охраняется лишь снаружи. А поскольку он расположен в подвале, там непременно должен быть сток воды. Вот его-то и нужно отыскать»