Не во всем и не везде. А Рыловзлодей. Через год, как утопла жена, из райцентра девку молодую привез. А потом и она пропала. Говорит, не прижилась, уехала к себе.
И что в этом странного?
Уехала ли?
Да ну тебя, идем домой.
Друзья вышли с кладбища и направились к Речной улице.
Проходя мимо хаты Рылова, Коробов проговорил:
У этого упыря и хата не как у всех: двери крепкие, окна завешаны плотно, свет едва пробивается, и то, если близко подойдешь.
Да, Сеня, если кто-то тебе не по душе, то это надолго.
Навсегда. Тут ты прав.
Машина-то твоя долго будет ремонтироваться?
Председатель мотается по району, ищет запчасти. Как найдетза полдня отремонтирую свой «ГАЗик». Может сегодня привезет, а что?
Довез бы меня до города.
А ты когда в Москву собрался?
Думаю, завтра, крайний срокпослезавтра. Мне, главное, успеть в понедельник на работу.
В воскресенье поедешь, успеешь. Отдохни маленько от жизни городской. У нас тут тихо. Если бы еще не этот Рылов. Он же, по идее, должен запчасти-то искатьвсе же агент по снабжению, а на него у председателя даже надежи нет.
Чего он его тогда держит?
А кто пойдет на эту собачью работу? Тетерин как-то мне предлагал, я наотрез отказался. Да и другие тоже.
У вас здесь свои законы.
Законы для всех одни, только относятся к ним везде по-разному. Нарушишьв момент милиция заберет, а тамсуд скорый, и поехал ты лес валить лет эдак на десять с поражением в правах. Времена-то какие!
Без строгости нельзя.
Строгость тоже может быть разной. Нохорош об этом. Народ вон уже поминает вовсю.
Допоздна засиделись гости. Это тяготило Маханова, но он ничего не мог поделать. Так уж принято на деревне. Как только солнце скрылось за горизонтом, дядя начал провожать навязчивых гостей. К десяти часам вечера двор опустел. Бабы взялись за уборку.
Николай с Коробовым пошли на берег реки. Здесь было много лодок. Сели в одну.
Как же это тягостно, проговорил Маханов.
Семен улыбнулся:
Это еще хорошо, что мужики не передрались и песни не пели. По весне хоронили деда Евсея, помнишь, сторожем был на зернохранилище?
Помню. Вредный такой мужик.
Нормальный по сравнению с Рыловым.
Маханов взглянул на друга:
Сень, прекращай, а? Дался тебе этот Рылов.
Так вот, когда хоронили деда Евсея, сначала все чин по чину было. Гроб на кладбище отнесли, опустили в могилу, пошли за стол. Евсей один жил, ну, организацию похорон взял на себя председатель колхоза, хотя секретарь парторганизации был против. Слышал я их разговор на эту тему. Председатель все же настоял. Собрали по хатам, кто, что мог дать, и начали поминать. А собрали немало, особенно самогона. В общем, где-то часа за три упились мужики. Кто-то, уж не помню сейчас кто, песню затянул. Его одернули: чего поешь, похороны же! А ему все одно, что похороны, что свадьба, самогону принял сверх меры, понесло. Тогда сосед, недолго думая, ему кулаком в морду сунул. Другой было заступился, и понеслось. Дрались, как прежде, на кулачных боях. Рубахи летели лоскутами окровавленными, носы разбиты, столы перевернуты, бабы визжат, а мужики дубасят без разбору всех, кто под руку попадет. В общем, дрались-дрались, устали. В себя чуток пришли. Стали разбираться, а чего, собственно бились? Точно никто и вспомнить не мог. Поставили столы на место и давай дальше пить. И так дотемна, пока бабы их не растащили по хатам. Знатные поминки вышли. А у тебя все тихо, как положено.
Маханов проговорил:
Хорошо-то как дома.
Да уж получше, чем в Москве твоей. Тут воля, свобода!
А людей сажают.
Где ныне не сажают? Но поменьше стали, как Берия к власти пришел.
Кто знает, что дальше будет.
Люди говорятвойна будет.
И ты так спокойно говоришь об этом? удивился Николай.
А чего? У нас намедни фильм крутили «Если завтра война», так наша армия, выходит, сильнее немецкой. А значит, погоним мы врага от границы аж до самого Берлина.
Маханов улыбнулся:
И ты веришь?
Чему же тогда верить, если не нашему кино? И там все по-настоящему показывали: танки, броневики, самолеты, орудия. Солдаты как на подбор.
Ты же служил, Сеня?
А то! Конечно, служил, что я недоделанный какой?
Тогда скажи, много ты в части своей видел таких молодцов с винтовками, как в фильме?
Были. Не все, конечно, нобыли.
Ладно. Чего спорить? Может, и пронесет. И не будет войны хотя бы до следующего года.
А что в сорок втором изменится?
Многое. Не задавай ненужных вопросов.
Эх, Никола, испортила тебя Москва, работа твоя на режимном предприятии. Забирал бы жену исюда. Товарищ Тетерин должность бы тебе дал, дом есть. Живи и радуйся. Захотел на рыбалкурека рядом, а то и на Терев или на Припять с ночевкой съездить можно. Захотел на охотувон он лес заповедный вокруг. Тут у нас рай земной. Был я в Средней Азии, в командировку с офицером одним отправляли, когда служил. Вот где тоска. Ни лесов, ни полейодни барханы. А жара? С ума сойти можно! А главное, ни днем, ни ночью от нее не укрыться. Местные в ватных халатах ходят, мы еще удивлялись, в такую жару и в халатах? А потом, как-то попробовал надеть его на голое тело и понял, почему узбеки носят халатв нем не жарко. Не, я серьезно.
Знаю.
Откуда?
Был в командировке, в Самарканде.
А мы в Бухаре. Ладно, Коль, спать пора. Председатель так и не приехал. Достал ли запчасти? Черт его знает.
Утро вечера мудренее.
Согласен. Ну что, по домам?
Да, по домам.
Так ты решил, когда ехать?
Завтра.
Значит, не погостишь?
Нет, в воскресенье поздно будет, в Москву попаду после обеда в понедельник, а надо к утру.
Ну, дело твое. Я с утра зайду.
Давай!
Ну, пошли.
Ты иди, Сеня, я посижу еще.
Угу, полюбуйся природой, она даже ночью красивая. Искупайся, если хочешь, тут везде дно песчаное и глубина небольшая.
Ты это мне рассказываешь?
Семен скрутил очередную козью ножку, прикурил и, дымя как паровоз, пошел по берегу.
Николай посидел немного, потом поднялся и направился к себе.
А из кустов, левее того моста, где сидели друзья, вышел мужик в темных брюках, заправленных в сапоги, и такой же рубахе, поверх которой была надета безрукавка. Он осмотрел берег, деревню, отвязал лодку, столкнул ее в воду и стал грести вверх по течению. Идя лицом к деревне, мужик внимательно смотрел за огородами. Только во дворе дома Махановых еще убирались бабы, в остальных люди устраивались на покой после насыщенного событиями дня.
Глава третья
Рылов плыл вдоль берега недолго. За плавным изгибом он развернул лодку и повел ее к противоположному берегу. Вскоре она ткнулась в песчаную полосу. Из кустов вышли двое.
Ну здравствуй, господин Рылов, поприветствовал Мирона мужчина постарше.
Здравствуйте, господин Ковалев.
Он посмотрел на второго:
И вам здравствовать, господин Коротко.
Коротко кивнул. Ковалев, он же Генрих, спросил:
Как прошел день?
Похороны были, мужики успокоились затемно.
Николай Маханов на месте?
Да.
С кем он в хате?
Один. Родственники ушли. Был с ним друг детства, шофер местный, тот тоже домой подался. Так что, Николай Маханов сейчас один.
Проверял?
А как же! Глядел с огородовв избе он. Сидел еще на дворе курил, думал о чем-то.
Коротко спросил:
Он много выпил?
Нет. За столом я его почти не застал, а когда сидели, пил он мало. Как говорится, символически. Другие нажрались знатно
Генрих оборвал его:
Нас не интересуют другие. У тебя все готово?
Да, господин Ковалев.
Перестань постоянно повторять мою фамилию. Отвечай односложно«да» или «нет».
Слушаюсь.
Уверен, что сделаем все тихо?
Да.
План есть?
Рылов посмотрел на Генриха Дирка:
А разве не по вашему плану будем работать?
Ты тоже мог что-нибудь придумать. Тебе здесь виднее.
Ну, если надо, есть план. Правда, он мало чем отличается от первого, по его отцу.
Гут. Начинаем немедленно.
Рылов возразил:
Подождать бы немного, пока деревня уснет.
Тогда твой визит к Маханову будет выглядеть подозрительно. Онне его отец, который не видел в тебе врага, Маханов по роду своей деятельности привык к жесткому порядку и наверняка готов к возможной провокации. Согласись, Мирон, твое появление глубокой ночью может его встревожить. И тогда он поднимет шум. Все планы полетят к чертовой матери.
Тоже верно, проговорил Рылов, хорошо, решился он, начинаем немедленно.
Они сели в лодку. Рылов веслом оттолкнулся от берега, развернулся и поплыл обратно к деревне. Ночь стояла теплая, тихая, звездная. Скрип уключин и всплески весел разносились далеко. Рылов старался меньше шуметь. Удалось незаметно подойти к берегу, откуда за городьбой начинался огород Махановых.
Пошли, приказал Ковалев.
Троица быстро метнулась к плетню, притаилась в зарослях. Вокруг тихо, только где-то вдали слышалась гармонькто-то играл грустную мелодию.
Они подкрались к дому.
Во дворе Коротко кивнул Рылову:
Зайди с крыльца.
Угу.
Только, чтобы соседи не заметили.
Постараюсь.
Не постараюсь, а незаметно.
Слушаюсь.
Ковалев повернулся к Коротко:
Дирк, в палисадник, контролируй окна.
Да, Генрих.
А я зайду в сени.
Да поможет нам бог!
Рылов! Пошел!
Агент по снабжению зашел к воротам двора, перелез через жерди, под сенью свисающей через забор сирени добрался до крыльца. Поднялся, осмотрелся.
Коротко-Дирк бесшумно проскользнул в палисадник и занял место на углу. Его скрывала от посторонних глаз та же сирень. Убедившись, что подельники на месте, Ковалев потянул на себя дверь, выходящую во двор, и пробрался в сени. Там прижался к стене кладовки. На лавкекувшины, ведра, разная посуда.
Рылов постучал в окошко.
Маханов лег спать за полночьсобирал вещи. Утром он собирался еще раз сходить на кладбище, потом к соседу Фомичу, попросить, чтобы тот довез его до Олевска. Пробовал договориться сегодня, но дед напился так, что мужикам пришлось его нести домой на руках. Не предупредил Маханов об отъезде и дядю Степана. Но это он и завтра сможет сделать.
Сейчас он думал о том, останется ли не замеченным для кураторов его отсутствие в бюро и самовольный выезд из Москвы. Вряд ли. Капитан ГБ Ройман точно узнает, а вот доложит наверх или подождетнеясно. Скорее всего подождет, торопиться не будет. Он же первый и получит за поступок Маханова. Нетрудно представить, какой шум поднимет Ройман, когда Николай вернется. Но это будет шум внутри объекта. Ничего страшного.
Свет в деревне отключили еще в полночь. Маханов погасил керосиновую лампу, лег на жесткий матрац, положил голову на подушку, укрылся солдатским одеяломподарком двоюродного брата Михаила, который сейчас командовал артиллерийской батареей на Дальнем Востоке. В какое-то мгновение ему показалось что за окном что-то мелькнуло. Он поднялся, прислушался, ничего не услышал. «Нервы. Спокойно, здесь мне ничто не угрожает. Спать!»
Но не успел он забыться, как в окошко тихо постучали.
«Это еще что за дела? недовольно подумал Маханов. Кого там еще принесло? Семен? Не должен. Тогда кто?»
Он поднялся, надел брюки, сунул босые ноги в туфли, накинул рубашку и подошел к окну: на крыльце маячил силуэт.
Кто там?
Это я, Николай Иванович, Мирон Рылов, негромко ответил сосед.
Мирон Авдеевич?
Он самый. Разговор есть, Николай Иванович.
Не могли днем поговорить?
Не решился. Хочу передать вам, что напоследок успел сказать ваш отец. Откройте, не хочу, чтобы меня увидели.
Слова Рылова заставили Маханова насторожиться. Он открыл дверь:
Проходите.
Темно-то как!
В избе лампа.
Я сейчас, фонарик зажгу.
Рылов полез в карман. Маханов двинулся назад, и тут сильный удар по голове свалил его с ног.
Последнее, что услышал Николай перед тем, как потерять сознание, было:
Ух ты! Не слишком сильно?
После этогочерная пропасть.
Беспомощного Маханова уложили на кровать.
Ковалев сказал:
Смотри за ним, я заберу вещи.
Только керосиновую лампу не зажигайте.
Без тебя знаю.
В комнате Ковалев пробыл недолго. Вышел с чемоданом, пиджаком и шляпой.
А господин Маханов готовился к отъезду. Наверное, утром собирался выехать. Мне и собирать ничего не пришлось, он все сам уложил. Приятно иметь дело с аккуратными людьми.
Вы не убили его?
Ну что ты, Рылов? Я умею действовать жестко, но безопасно. Как потащим его к тебе?
Огородом. Надо так пронести, чтобы не осталось никаких следов.
Надо, значит, понесешь.
Я?
Ну не я же?
Рылов вздохнул.
Ковалев прикурил:
Жди тут, да смотри в оба. По идее он будет в отключке еще минут десять. Но если очухается раньше, свяжи его от греха подальше, а то как бы он тебя не удавил.
Угу, так надежней.
Рылов снял со стены моток веревки, связал Маханова. Подумав немного, засунул в рот кляп. Николай никак не среагировал на это.
Ковалев вышел во двор, обошел заднюю часть дома, негромко позвал:
Дирк!
Я, раздалось в ответ.
Как тут?
Спокойно.
Иди сюда!
Говорили они тиходиверсанты знали свое дело.
Бессознательного Маханова перенесли в дом Рылова, там опустили в подвал, в потайное помещение, которое маскировали стеллажи с разной утварью. Туда же бросили чемодан и пиджак. Николая уложили на заранее приготовленную кровать, руки и ноги привязали к каркасу, кляп вытащилион плохо дышал носом, мог задохнуться.
Ковалев вышел во двор, мигнул фонариком. Из кустов, словно призрак, появился майор Агеев. Его провели к пленнику.
Приведи его в чувство, кивнул он Коротко.
Тот плеснул из кувшина воды в лицо Николая. Маханов пришел в себя, увидел майора, дернулся было, но понял, что привязан.
Майор, что все это значит?
Ну, если быть точным, товарищ Маханов, то не майор, а гауптман.
Вы немец?
Да.
И вы здесь?
В этом вы видите что-то странное? Кому, как не вам знать, что в ближайшее время тут буду войска непобедимой Германии.
Спорное утверждение.
Нет, Николай Иванович. Это как раз сомнению не подлежит. Красной армии в ее нынешнем состоянии не под силу противостоять вермахту. Пройдет немного времени, я даже скажу точнее, не позднее ноября, в День вашей революции у мавзолея, как всегда, пройдет военный парад, только на этот разпарад немецкой армии.
Маханов поморщился:
У вас богатая фантазия, гауптман.
Так будет, Николай Иванович. Помяните мое слово.
Зачем я вам?
Если бы вы были не нужны, мы бы не стали разрабатывать целую операцию.
Значит мой отец
Агеев перебил его:
Да, вашего отца пришлось убрать. Смею заверить, что он умер легкой смертью. Один укол, и все! Он не мучился. К тому же прожил долгую жизнь. А в последнее время существовал, а не жил. Сын забыл о нем, жена умерла, с братом отношения не ладились, сестра покойной жены далеко, в городе. Он страдал от одиночества, Николай Иванович. Разве можно так поступать с самым близким человеком?
Не вам судить.
Согласитесь, Николай Иванович, неплохо мы поработали.
Маханов отвернулся.
Майор кивнул Ковалеву. Тот силой вернул голову Николая на местоАгеев снова смотрел на него в упор.
Не желаете разговаривать? Ради бога. Мне от вас лично ничего не надо. Вашей персоной займутся другие люди и уверяю вас, общение с ними не доставит вам удовольствия, если только вы не поведете себя правильно. Отдыхайте пока, кричать бессмысленно, отсюда вас никто не услышит. Питание и воду получите. Туалет? Вместо сортира, извините, ведро.
Меня завтра же начнут искать.
Майор пожал плечами:
Не спорю, начнут. Но не найдут. А если кто-то и пронюхает, что вы здесь, то нам придется отправить вас на небеса. В этом тоже есть свои плюсы, не так ли?
Маханов с усилием усмехнулся:
Плюсы в смерти?
Да. Вам осточертела работа на закрытом секретном объекте под постоянным контролем. Вы разочаровались в своей жене, оттого что знаете: она не сидит дома, когда вы находитесь на объекте. Госпожа Гридман не из тех женщин, что ждут мужей, сидя у окна. Она любит мужское общество, рестораны, благо жалованье супруга и положение отца позволяют ей беззаботно и весело проводить время. И как вас угораздило, Николай Иванович, жениться на этой бабе?