Кажется, узнаю.
Адмирал в третий раз заурчалтеперь уже как-то по-кабаньи. Сегодня, подумал Фалько, он особенно не расположен к любезностям.
Кажется? Креститься надо, когда кажется! Теряешь навык!
Не вставая и не протягивая руку, тот, о ком шла речь, рассматривал Фалько с холодным любопытством. От него вообще веяло чем-то ледяным, и даже самая его элегантность казалась будто подмороженной. Из-за толстых стекол глаза смотрели пронизывающе и спокойно. Так смотрят люди, уверенные в себе и в том, что могут купить все, что потребуется или захочется. Фалько видел фотографии этого человека в газетах, в светской хронике иллюстрированных журналов, а однажды, еще до революции, рядом с королем Альфонсом XIII в репортаже, посвященном не то автомобильным гонкам, не то скачкам или бегам. Но вживую и вблизиникогда, и потому даже немного смутился, хотя никак это не обнаружил.
Томас Ферриоль, сказал он.
Адмирал продолжал набивать трубку и проговорил, не поднимая головы:
Ответ правильный. Теперь забудь это имя и садись.
Фалько, гадая, что все это значит, повиновался. Томас Ферриоль, ни больше ни меньше. Ультрароялист, наживший колоссальные деньги благодаря фальшивым банкротствам и контрабанде в огромных размерах, пират в белом воротничке, наделенный британской сдержанностью и тевтонским хладнокровием, был главным спонсором мятежников. Это он арендовал самолет «Драгон Рапид» и нанял английского пилота, который 18 июля доставил с Канарских островов в Тетуан генерала Франко, взявшего командование над взбунтовавшимися в Марокко войсками. Это он за миллион фунтов стерлингов купил в Италии двенадцать самолетов «Савойя», это он сделал так, что пять танкеров, зафрахтованных одной из его фирм и нагруженных горючим для государственной компании «Кампса», изменили курс в Средиземном море и направились в зону, которую контролировали мятежники. По-прежнему держась в тени, Томас Ферриоль был официальным банкиром националистской Испании.
Вот ончеловек, о котором я вам говорил в Саламанке.
Адмирал обращался к Ферриолю. Оба теперь смотрели на Фалько.
И вы, помнится, сказали, что ему можно доверять.
Всецело, хоть он не без причуд.
И что вы ручаетесь за его действенность.
В полной мере.
И что у него обширные связи.
Весьма обширные Он не из тех, кто будет жалостно скрестись в дверь. Таких много развелось в последнее время. Адмирал критически оглядывал Фалько, словно говорил обидные для него слова. Зовет по именам всех швейцаров, барменов и крупье в лучших отелях и казино Европы и Восточного Средиземноморья. Из хорошей, как говорится, семьи, хоть и отбившийся от рук.
А-а, я знаю этот тип.
Наступило молчание. Потом Ферриоль слегка кивнул, и адмирал положил так и не раскуренную трубку на стол, открыл портфель и достал оттуда несколько картонных папок. Сунул Фалько чистый лист бумаги.
Сюда можешь записывать, что сочтешь нужным, но без имен, дат и адресов. Потом вернешь мне. Выносить отсюда ничего нельзя.
Ладно.
Я предпочел бы услышать «Так точно!». А то сеньор Ферриоль решит, что ты меня в грош не ставишь.
Фалько улыбнулся:
Так точно, господин адмирал.
Когда в последний раз был в Танжере?
Два с лишним года назад. Зимой тридцать четвертого.
Адмирал сделал вид, что вспоминает. Свет в гостиной падал так, что глазавставной и настоящийказались разного цвета.
По нашим делам?
Да. Фалько с сомнением покосился на Ферриоля, но адмирал кивнул, разрешая говорить. По делу Коллинза.
А-а, помню-помню.
Помнил и Фалько. Поезд из Сеуты в Тетуан, одиннадцать дней томительной скуки, когда он валялся на кровати в отеле «Регина», ожидая приказ отправляться в Танжер и ликвидировать там британского инженера, затеявшего двойную игру. И продававшего республиканские военные секреты нацистской Германии. Дело, впрочем, решилось благополучно для всех, кроме инженера.
А раньше бывал? допытывался адмирал.
Бывал. Несколько раз.
Город хорошо знаешь?
Прилично.
Связи остались?
По всей видимости
А поточней?
Не могу, господин адмирал. При всем моем Это мои контакты и этохорошие контакты.
Адмирал снова взял трубку, достал из кармана коробок, откинулся на спинку, чиркнул спичкой и поднес огонек к чашечке. Все эти действия призваны были скрыть, что он доволен ответом. Потом, выпустив несколько клубов дыма, взглянул на Томаса Ферриоля, как бы предоставляя слово ему. Финансист во все время этого диалога сидел молча и неподвижно и не сводил глаз с Фалько, которому стало не по себе от такого пристального взгляда. Взгляда рыбы в аквариуме. Точнееакулы.
Вам известна история с золотом из Банка Испании?
Фалько удивленно заморгал. Это был неожиданный вопрос.
Известно то же, что и всем.
А что известно всем?
Что республиканское правительство в конце прошлого года отправило в Россию свой золотой запас, чтобы он, во-первых, не попал в руки франкистов, если Мадрид сдадут, а во-вторых, в обеспечение военных поставок. По крайней мере, так говорили.
Верно говорили.
Фалько чуть скривился:
Я рад за русских.
Ему не понравилось, как сухо и безразлично собеседник воспринял эту реплику. Зато адмирал метнул в него убийственный взгляд:
Нам плевать, что тебя тут радует или печалит! Понял?
Трубка яростно пыхнула дымом.
Изволь извиниться!
Виноват. Прошу извинить.
За стеклами очков Ферриоля сверкнула искоркадиалог явно позабавил его. Фалько обратил внимание, какие у него тонкие и бледные губы. Будь он женщиной, подумалось ему, я бы с такой целоваться не стал.
Золото несколькими партиями в строжайшей тайне под сильной охраной отправляли с начала сентября. Небольшую часть доставили самолетом во французские банки А почти все остальноедесять тысяч ящиков с золотом в слитках и в старинных монетахсложили в пороховых складах в Альгамеке, под Картахеной, а там перегрузили на русские корабли, отплывшие в Черное море.
Фалько с видом первого ученика поднял руку:
Можно спросить?
Разумеется, можно, отозвался Ферриоль.
Только по делу! добавил адмирал.
О каком количестве золота мы говорим?
Ферриоль увлеченно рассматривал свои ногти.
По нашим подсчетам, от шестисот до семисот тонн самое малое.
И сколько же это потянет по нынешнему курсу?
Больше двух миллиардов песет.
Ого! восхитился Фалько. Сталину теперь будет на что водки себе купить.
Ферриоль обернулся к адмиралу, изобразив улыбку столь ледяную, что ее и улыбкой назвать было трудно:
Он у вас всегда такой наглый?
У него есть достоинства, уравновешивающие этот порок.
Вы меня успокоили. И какие же?
Адмирал на миг задумался.
Обаяние. Второе главное свойство его натуры.
А первое какое?
Верность.
Кому?
Самому себе. И мне.
Именно в таком порядке?
В таком Но обе уживаются в нем мирно.
Пауза. Облачко дыма и негромкое причмокивание адмирала, посасывающего трубку. Казалось, что Ферриоль молча сопоставляет верность, дерзость и действенность, но по его бесстрастному лицу не угадать было, к какому выводу он придет.
Вернемся к золоту, предложил адмирал.
Не все золото пошло в Россию, сказал финансист, снова обращаясь к Фалько. Нам известно, что пятая часть отправлена в Марсель, где ляжет на счета как Республики, так и частных лиц. В частностиминистра финансов Негрина и некоего Прието, который приходится сыном главе морского ведомства Как видите, кое-кто подстелил себе соломки на тот случай, если все рухнет.
«Если есть икоркане черства и корка», с безразличным видом заметил Фалько.
И даже после этого, продолжал Ферриоль, в Альгамеке остается весьма порядочный куш. По самым скромным подсчетамтонн тридцать. Недурно.
Фалько достал из внутреннего кармана вечное перо «Шиффер» в яшмовом корпусе. Отвинтил колпачок и быстро произвел подсчет на лежавшем перед ним листке.
Сто миллионов, объявил он.
Да, в песетах, подтвердил финансист. Или около четырех миллионов фунтов стерлингов.
Немало. И до сих пор лежат в Альгамеке?
Нет.
Опять повисла пауза. На этот раз Ферриоль взглянул на адмирала.
Десять дней назад, сказал тот, ночью, соблюдая все меры секретности, эти последние ящики погрузили на борт торгового судна.
Русского? поинтересовался Фалько.
Испанского.
А позволено ли будет узнать, что это за судно?
«Маунт-Касл», правый глаз заискрился насмешкой. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Фалько вспомнил симпатические чернила на проспекте «Норддейчер Ллойд, Бремен». Зарезанного им человека и сброшенного с балюстрады португальца. Мир тесен, подумалось ему.
Первоначальноанглийское, сказал Ферриоль. Я сам успел зафрахтовать его незадолго до войны.
Теперь «Маунт-Касл» действует в интересах Республики, пояснил адмирал. Ходит под панамским флагом, принадлежит какой-то астурийской компании и долгое время дурачил франкистов, пытавшихся перерезать морские пути. Просто какой-то «Летучий Голландец». НИОС насчитала за ним несколько рейсов с оружием и боеприпасами между Валенсией, Барселоной, Одессой, Ораном и Марселем. До сих пор ему неизменно удавалось ускользнуть и от надводного флота франкистов, и от итальянских субмарин, помогавших им в Средиземном море.
Экипаж испанский?
Скорей всего. По крайней мере, бо́льшая его часть.
Вооружение?
Легкое.
А это точно, что он везет золото?
Точно. Но на этот раз он пойдет не в СССР. Обстоятельства заставили его двинуться противоположным курсомк Гибралтарскому проливу.
«Маунт-Касл», объяснил адмирал, вышел из Картахены под конвоем республиканского миноносца «Лепанто», однако красный флот, которым после того, как перебили всех офицеров, командуют кочегары и комендоры, как боевая сила гроша ломаного не стоит. С этими словами адмирал раскрыл папку и вытащил оттуда уменьшенную копию морской карты.
Он прошел вдоль побережья до мыса Гата, а там взял курс на Алжир. Мы полагаем, намерен держаться во французских территориальных водах и идти на восток.
Фалько рассматривал карту, разложенную на столе. Вот Гибралтарский пролив. Узкий клинв самой своей широкой части не больше пятнадцати километров. Гибралтар и Танжер были обведены красным карандашом.
И чего же его понесло в противоположном направлении?
Наткнулся на наш корабль. И тут ему перестало везти.
Уже ближе к ночи «Мартин Альварес», один из двух миноносцев, имеющихся в составе франкистского флота, заметил сухогруз с провожатым восточней Альборана. Начался скоротечный бой, «Лепанто» получил два попадания и предпочел благоразумно улепетнуть. Однако все же дал «Маунт-Касл» время и возможность уйти к западу. На следующий день тот решил выдать себя за англичанина, поднял «Юнион Джек» и лег на прежний курс, однако миноносец, патрулировавший зону, в обман не дался и отрезал «Маунт-Касл» путь в Гибралтар, куда тот попытался юркнуть. Пользуясь темнотой, сухогруз дал полный ход и все же ускользнул.
Так они всю ночь играли в «кошки-мышки», продвигаясь все западней, а на рассвете «купец», видя, что деваться некуда, зашел в Танжер.
А Танжергород с международным статусом, добавил Ферриоль.
И это самое главное, подтвердил адмирал. Ни вашим, ни нашим.
Фалько быстро оценивал ситуацию. Довольно деликатную. Танжер держит нейтралитет, там ничего нельзя предпринять, пока «Маунт-Касл» вновь не выйдет в открытое море. Убежищеи одновременно ловушка. Мышеловка.
И сейчас он в Танжере?
Да. Стоит в порту. А миноносец караулит его на выходе из гавани. И уж конечно, удрать ему больше не даст. Я знаю командираэто капитан второго ранга Антонио Навиа. Моряк старой школы, к сантиментам не склонен, цепкий и умелый.
Сколько времени красный сможет провести там?
Идет перетягивание каната, сказал Ферриоль. Кто кого переупрямит. Они требуют, чтобы им дали гарантии или конвой и позволили выйти. Мы заявляем, что судно и груз принадлежат нам на правах законной добычи. Так что пусть добром отдадут ее нам прямо в порту, или мы дождемся выхода и возьмем силой.
Есть еще вариант, добавил адмирал. «Маунт-Касл» интернируют и после победы в войневернут. Но победы придется подождать малость.
Он вытащил изо рта трубку и ткнул мундштуком в красную линию, окружавшую Танжер на карте.
А ты войдешь отсюда.
Слишком давно Фалько знал адмирала, чтобы не заметить, какое удовольствие тому доставляет все этофинансист, ситуация и нагловато-почтительный тон, которым к нему обращается его подчиненный. Этот непринужденный стиль общения, принятый в Группе Грязных Дел как неписаный закон, должен был шокировать людей посторонних и непричастных. Фалько по глазам адмирала понял его замысел: «Я-то не могу себе позволить дурачества с этим субъектом, а вот у тебя есть простор для маневра. Небольшой, но есть».
Я плохо разбираюсь в кораблях и в морском праве.
Адмирал молча извлек из портфеля конверт и какую-то книгу и по столу подтолкнул их к Фалько. В конверте лежало триста фунтов стерлингов в дорожных чеках. Книга называлась «Судно как объект международного права». Конверт Фалько спрятал в карман, взглянул на заглавие книги и с большим апломбом вскинул глаза на адмирала:
Вы ведь знаете, что меня отчислили из Морской академии?
Адмирал не моргнул глазом (единственным):
Выперли с позором.
Да.
Ферриоль пытливо взглянул на адмирала:
Мне только не известна истинная причина.
Я соблазнил жену преподавателя, сказал Фалько.
Вот как?
Под покровом ночи и с заранее обдуманным намерением.
Да что вы говорите?
А потом еще дал оплеуху мужу прямо на лекции.
Быть не может.
Может, не может, однако ж было. Окутанный клубами дыма адмирал без утайки поделился подробностями его биографии. Вы не смотрите, что он такой скромник, этот элегантный красавчик запросто продаст инвалидное кресло своей обезножевшей матушки.
Ферриоль теперь всматривался в лицо Фалько с бо́льшим интересом.
Какие бездны тут разверзаются, подумать только заметил он.
Адмирал отчетливо исполнил финальную полуверонику:
Господь иногда пишет ровно даже по кривым строчкам.
Даже так?
А вы не знали?
Теперь буду знать. Хочу только напомнить, что на карту поставлено очень многое. И генштаб каудильо
Мы поручаем это дело самому достойному, безапелляционно прервал его адмирал.
Понять подоплеку было нетрудно. Ферриоль близок к генералу Франко, поставившему своего брата Николаса во главе всех спецслужб, включая НИОС, которой руководит адмирал. Теперь понятно, откуда ветер дует. Каудильо, вечно нуждающемуся в финансировании, очень хочется заполучить золото Республики. Не говоря уж о мощном пропагандистском эффекте, на него можно накупить много германских и итальянских самолетов, танков и орудий.
Мой человек, адмирал показал черенком трубки на Фалько, точен, как швейцарские часы. А в случае надобностисмертоносен, как коса.
Финансист хохотнул коротко и сухо. И холод этого смешка был под стать выражению его лица.
Верю вам.
Он пристально смотрел в глаза Фалько. Смотрел пронизывающе. Редко-редко опускались и поднимались веки за толстыми стеклами очков. Ферриоль явно привык оценивать людей. И покупать их, не переплачивая.
Опасный субъект, раздумчиво подвел он итог своим наблюдениям.
Адмирал поддержал этот вывод.
В мирное время очень неудобен, сказал он. Зато для нынешнего подходит как нельзя лучше.
Фалько переводил глаза с одного на другого, словно следил за теннисной партией, где мячиком служил сам. Его это стало раздражать, и он поднял руку:
Можно мне высказаться по этому вопросу?
Нет, нельзя, словно закрыв скобки, адмирал вновь стал серьезен. Твое мнение никого не э-э не интересует. Сейчас не до него.
Фалько подобрался в кресле.
Как бы то ни было, настаиваюморская дипломатия мне не по зубам.
Это мне решать, что по зубам, а что по шее. Не забудь, что пока тымой подчиненный в звании капитан-лейтенанта.
Номинально.
А это мне безразлично. Тыфлотский офицер и носишь знаки различия, пусть даже фальшивые, а форму надеваешь раз в год. Именно это тебя кормит. Понял?