Спрятав оружие в кобуру, Стромб с отвращением сплюнул на пол и поспешил уйти. Он ускорил шаг и вскоре очутился у противоположной стены здания.
Справа от него свет фонаря выхватил из темноты закрытую на щеколду металлическую дверь электрощитовой будки с нарисованным на ней ярко-желтым черепом с перекрещенными костями. Американец быстро открыл эту дверь и проник внутрь щитовой.
Распластавшись по выложенной из бетонных блоков стене, он осторожно обошел стороной гудящую электросиловую установку и достиг расположенного за ней свободного пятачка. Осветив зацементированный пол под ногами, он обнаружил, что и искал: заподлицо вделанный в пол металлический люк семидесяти сантиметров в диаметре. За ним скрывалась та самая лазейка, о которой он обмолвился в разговоре с Макколинзом: длинный подземный ход, ведущий в подвал ближайшего к Фонду жилого дома.
Как Стромб узнал еще в Вашингтоне, занимавшаяся реконструкцией здания МФМ турецкая фирма, контролируемая АНБ, в тайне проложила его для возможного бегства раскрытых агентов и не обозначила его в проектной документации. Можно было надеяться, что об этом подземном ходе русским было ничего не известно.
Присев на корточки, Стромб положил рядом с собой горящий фонарь, сбил на затылок шляпу и, приподняв вделанное в край металлического люка массивное кольцо, ухватился за него двумя руками. Чтобы ход не был обнаружен кем-то из посторонних, его крышку требовалось открывать в определенной последовательности. Ли на секунду задумался, вспоминая, что ему говорили по этому поводу. Наконец, удовлетворенно качнув головой, он покрепче сжал в руках металлическое кольцо и, пошире расставив ноги, с усилием повернул люк на девяносто градусов вправо. Обозначенная на его ободе еле заметная тонкая риска помогла ему более точно выставить угол поворота.
Выждав примерно десять секунд, пока переключится запирающий механизм, Стромб, тяжело дыша, крутанул его в обратную сторону на двести семьдесят градусов. Вновь подождав, повернул вправо еще на сто восемьдесят, тем самым возвращая кольцо на прежнее место.
Ну, теперь, кажется, все, пробормотал Ли, вытирая о плечо струящийся по лицу пот и, напрягшись, потянул кольцо вверх. Почувствовав, что люк приподнялся, он облегченно вздохнул и, отступив назад, сдвинул его в сторону. После этого, отпустив кольцо, он подхватил с пола фонарик и направил луч света в открывшийся его взору чернеющий лаз.
Внимательно оглядев уходящий вертикально вниз круглый ход глубиной метра в три, Стромб обнаружил с ближней к нему стороны в обмазанной раствором стене несколько закрепленных железных скоб в виде лестницы. Не теряя времени, он быстро уселся на край колодца и скинул вниз ноги.
Опустившись на несколько ступенек вниз, он ухватился свободной рукой за верхнюю скобу и, пригнувшись, уперся плечом в нависший над ходом край тяжелого люка. Приподняв его, он постарался поставить его на прежнее место, но понял, что все не так просто. В конце концов, неимоверным усилием это ему удалось, и он, подсвечивая себе фонариком, быстро спустился на дно колодца.
В нос ему ударил спертый тяжелый воздух. Вероятно, система вентиляции хода была засорена, и поэтому не обеспечивала его циркуляции в должном объеме.
Согнувшись в три погибели, Стромб, тяжело дыша, шагнул в открывшееся перед ним узкое прямоугольное отверстие в одной из стенок колодца и медленно двинулся по ходу вперед. Пляшущее впереди пятно света высвечивало серый потрескавшийся бетон, которым был залит пол, на котором скопился толстый слой пыли.
Стараясь не делать резких движений, чтобы эта пыль не поднялась в воздух, Ли вскоре достиг противоположного конца подземного хода и ухватился за ручку запирающейся изнутри дверцы, ведущей в подвал ближайшего к Фонду дома. Дернув ее на себя и повернув вниз, он открыл ее и с облегчением вывалился из узкого лаза.
Шумно отдуваясь, он распрямился и внимательно огляделся в свете фонаря. Впрочем, ничего нового для себя он не увидел. Подвал дома, в котором он оказался, ничем не отличался от многих других.
Недолго поблуждав по узким проходам, Стромб узрел, наконец, ведущую в подъезд деревянную дверь. Поднявшись к ней по пологой лестнице, приложил к дереву ухо. Не услышав ни единого звука, он осветил запиравший дверь массивный засов и осторожно открыл его. Проржавевшие пружины замка издали резкий скрежещущий звук. Ли замер, вслушиваясь в обступившую его тишину, но, кажется, скрип пружин не привлек ничьего внимания.
Облегченно вздохнув, он вынырнул из подвала в темный подъезд. В пробивавшемся с площадки второго этажа тусклом свете малосильной лампочки он внимательно оглядел себя с ног до головы и пришел к выводу, что в таком виде на улице лучше не появляться: все пальто было угваздано грязью, белыми нитями многочисленных паутин и цементной пылью.
С вздохом сожаления он скинул себя пальто, проверил карманы и, на всякий случай спорол перочинным ножом все нашитые изнутри него ярлыки. После этого швырнул его в проем незапертой двери обратно в подвал. Отряхнув от грязи ботинки, низ брюк и свою широкополую шляпу, он надвинул ее на глаза и подскочил к ведущей на улицу двери. Слегка приоткрыв ее, он выглянул сквозь щелку во двор и, не заметив ничего подозрительного, выскользнул из дома на улицу.
«Пол дела сделано, думал он, бесшумно ступая на тротуар, и направляясь в противоположную от здания Фонда сторону. Осталось только добраться до аэропорта и сесть в самолет»!
Поеживаясь от утреннего морозца, Стромб, довольный собой, быстро отдалялся от Фонда, прикидывая, сколько у него займет времени добраться до аэропорта. Он не заметил высокую темную фигуру одного из подручных Шершня. При его появлении тот быстро присел за куст и бесшумно пополз по газону следом за ним.
Продолжая быстро вышагивать по асфальту, американец достиг угла дома и, будто споткнувшись, внезапно остановился. В сереющих сумерках зарождавшегося дня он различил за углом метрах в пятнадцати две выстроившиеся в ряд тонированные иномарки, копии тех, что он видел на месте встречи с Усуповой.
Его продрал по коже мороз, он резко отшатнулся обратно за угол и затих, распластавшись по стене дома. Судя по тому, что за его появлением ничего не последовало, он сделал вывод, что охотящиеся за ним люди его не заметили.
Кидая вокруг себя напряженные взгляды, Стромб стал пятиться к ближайшему подъезду и почти дошел до него, когда увидел недалеко от себя извивавшуюся по газону ужом какую-то человеческую фигуру. Она, без всякого сомнения, двигалась в его сторону!
Ли стремительно выхватил из-под пиджака пистолет и заскочил в ближайший подъезд. Он понял, что раскрыт, так как не сомневался, что этот человек является сотрудником контрразведки. Скинув флажок предохранителя вниз, Стромб ухватился обеими руками за рукоятку оружия и изготовился для стрельбы, думая продать свою жизнь как можно дороже.
Взяв на мушку уже не таящегося громилу, который, обнаружив, что его засекли, поднялся с земли и двинулся в сторону американца, Ли потянул на себя спусковой крючок, как в это время внезапно расслышал позади себя какой-то подозрительный шорох.
Дернувшись в сторону, он попытался обернуться, но прятавшийся в подъезде второй бандит оказался проворней. Спустя мгновение тот обрушил на затылок американца тяжелую резиновую дубинку.
В голове Стромба, казалось, взорвался огненный шар. В глазах его потемнело, и он, издав слабый стон, выронил из рук пистолет. С закатившимися кверху зрачками он покачнулся и, провалившись в черную пропасть беспамятства, медленно осел по спирали на заплеванной пол.
23
Полегче надо бы было, просипел подскочивший бандит. Так можно проломить череп.
Да хрен с ним, проворчал сообщник, поигрывая дубинкой. Одним больше, одним меньше, какая разница?
Перешагнув через распростертое тело, он нагнулся и подобрал с пола пистолет Стромба.
Волына что надо, присвистнул он, рассматривая пистолет, потом сунул его в карман. Я бы на твоем месте так не переживал, поднял он глаза на подельника. Если бы этот козел успел выстрелить, ты бы был уже труп.
Он нужен Шершню живым. Бандит наклонился над американцем.
Да успокойся ты. Вечно ты все усложняешь! Может, это вовсе не тот, кто нам нужен, а какой-нибудь отморозок, возвращавшийся от своей цацки.
Сейчас увидим.
Бандит ухватился за большую широкополую шляпу Стромба, прикрывавшую его лицо, и рванул ее вверх. Голова Ли с глухим стуком ударилась затылком об пол.
Повернув его голову лицом к свету, бандит некоторое время внимательно вглядывался в его черты и затем быстро поднялся.
Это Стромб! возбужденно проговорил он, припомнив показанный Косых снимок американца.
Второй громила мгновенно преобразился, напряженно подавшись вперед.
Это точно?
По крайней мере чертовски похож на него. Посмотри сам.
Громила быстро спрятал под куртку резиновую дубинку и, нагнувшись, крепко вцепился в предплечье Стромба своими ручищами.
Что стоишь? подняв голову, рявкнул он. Хватай его! Шершень лучше нас разберется, Стромб это или нет.
Не ори! Тоже мне начальник нашелся!
Ладно ладно. Только не стой, как пенек!
Закройся!
Уголовники подхватили под мышки бесчувственное тело американца и, как мешок, быстро выволокли из подъезда. Настороженно оглядываясь по сторонам, они потащили Ли к главарю.
Шершень, мрачно уставившись в лобовое стекло, переваривал полученную информацию о гибели Мызи, когда из темноты вынырнули двое людей.
Услышав топот ног, он вздрогнул и бросил поверх руля настороженный взгляд. Увидев две черные размытые тени, он рывком подхватил с сиденья автомат и, лязгнув затвором, быстро взял их через стекло на мушку.
Дернувшийся на заднем сиденье Косых еле слышно пробормотал:
Что за черт?
Кинув на него косой взгляд, сидящий рядом Гвоздь, не долго думая, тут же последовал примеру Шершня. Звякнув цепью наручников, он выхватил из-под куртки свободной рукой пистолет, но почти тут же сунул его обратно:
Это наши.
Вижу уже, недовольно проскрипел главарь, опуская автомат. Могли бы предупредить Тоже мне торопыги
Он осекся, разглядев белевший в темноте овал лица Стромба.
Кого-то, кажется, волокут! тяжело дыша, просипел над его ухом Гвоздь. Неужели Стромба?
Сейчас узнаем, Шершень обернулся к Косых. Ну, так что там за дело у тебя? Теперь-то ты скажешь?
Косых ощутил себя угодившей в ловушку мышью. Он очень надеялся, что Шершню не удастся добраться до Стромба. Таким образом, опасаясь напоминать лишний раз о проваленной операции, тот не станет уточнять у ПМ о его выдуманном специальном задании. Но теперь об этом следовало забыть. Он не оставит босса в покое, пока не удостоверится в правдивости его слов.
От этой мысли. Косых почувствовал себя плохо. Рыков не простит ему лжи.
Прилагая нечеловеческие усилия, чтобы голос его звучал как можно спокойней. Косых вяло пожал плечами:
Мне, в общем-то, все равно, медленно проговорил он, стискивая коленями вспотевший кулак, но раз ПМ настоял на его абсолютной секретности, то о нем тебе лучше спросить у него самого. Я лишь исполнитель.
В полных недоверия главах Шершня вспыхнули злобные огоньки.
Спрошу, не сомневайся.
Бога ради, как можно небрежней обронил Косых и затем дернул скованной наручниками рукой сидевшего рядом бандита:
Может, все-таки снимешь браслеты? ПМ вряд ли понравится, что вы держите меня здесь на привязи.
Гвоздь вопросительно взглянул на Шершня, но тот промолчал. Немного поколебавшись, Гвоздь выполнил его требование и спрятал наручники в карман.
Так-то лучше, обронил Косых, растирая затекшую руку, и перевел взгляд на приблизившихся к машине бандитов.
Ни мало не заботясь о пленнике, один из них в этот момент отпустил его руку и быстро шагнул к выскочившему из машины Шершню. Второй громила не сумел удержать на весу тяжелое тело американца, и оно с глухим стуком повалилось на дорогу.
Кто это? полюбопытствовал Шершень, не сводя с валявшейся на асфальте фигуры сузившихся зрачков. Неужели Стромб?
В его желтых, лихорадочно заблестевших глазах появилось какое-то отстраненное выражение, а на тонких губах заблуждала бессмысленная усмешка.
Похоже на то, тяжело дыша, прохрипел бандит и в страхе отпрянул назад. Он не раз видел подобное выражение на лице главаря и знал, что оно означает: его охватывало неодолимое желание убивать.
Только это выдохнул он, не сводя с заострившегося лица Шершня испуганных глаз. Он же вам был нужен живым!
Отвали! прошипел тот внезапно исказившимся голосом. Выхватив из-под свитера остронаточенную длинную финку, он шагнул в распростертому на дороге Стромбу.
Бандит обомлел, не в силах сдвинуться с места. Он отдавал себе отчет, что останавливать Шершня смертельно опасно. В таком состоянии ему было совершенно безразлично, кого порешить своей финкой, и поэтому лишь продолжал наблюдать за ним выпучившимися из орбит глазами. Зная, что как только Шершень увидит кровь, он станет совершенно неуправляемым, он пересилил сковавший его страх и поспешно шагнул назад.
Что, черт побери, здесь происходит? вырос вдруг перед ним Косых.
Оцепеневший бандит оторвался взглядом от Шершня и посмотрел на неожиданно появившегося секретаря ПМ совершенно ошалелыми глазами.
Взглянув в его белое, как простыня, лицо, Косых повернулся к Шершню. Тот уже стоял над распростертым телом американца и, наклонившись вперед, судорожно сжимал в руке рукоятку своей острой, как скальпель, финки.
Увидев ее, Косых изменился в лице. Выругавшись, он подскочил к главарю, когда тот уже примерился для удара. Косых налетел на него как таран и сбил с ног выставленным вперед плечом.
Не успев ничего понять, Шершень перелетел через Стромба и, нелепо взмахнув руками, грохнулся на дорогу. Из его разбитого об асфальт носа хлынула кровь. Вылетевшая из руки финка со звоном ударилась о бордюр и отлетела в сторону.
Второй бандит, замерший у тела американца, был ни жив, ни мертв. В его мертвенно-бледном лице не было ни кровинки. Парализованный ужасом, как лягушка перед ужом, он уже попрощался с жизнью и лишь ждал, когда впавший в безумие Шершень расправится с американцем и набросится на него, чтобы утолить жажду крови.
Оттолкнув его, Косых стремительно подхватил под мышки погруженного в беспамятство Стромба и с непонятно откуда появившейся силой быстро поволок его к машине Шершня. Застывшие, как истуканы, бандиты молча провожали его взглядом.
Когда оглушенный от удара главарь стал подавать первые признаки жизни, Косых уже подтащил американца к распахнутой задней дверце. Подняв голову, он гаркнул замершему в машине Гвоздю страшным голосом:
Вон отсюда! и, с трудом затащив Стромба внутрь, посадил на сиденье. После этого закрыл все дверцы в машине на центральный замок. Он подхватил с пассажирского сиденья автомат Шершня и положил его себе на колени.
Глядя на медленно поднявшегося на ноги главаря, он распрямил правую руку и стал быстро хлестать пленника по лицу, приводя в чувство.
После нескольких звонких пощечин, веки его задрожали, и Стромб, наконец, открыл глаза. Увидев это, Косых облегченно вздохнул и скороговоркой проговорил:
Не бойтесь, я ваш друг.
С секунду взгляд американца оставался пустым, но затем в нем забрезжило осмысленное выражение. Поморщившись, он приложил руку к раскалывавшемуся от боли затылку и встретился с глубоко посаженными глазами нетерпеливо ерзавшего на сиденье незнакомца.
Кто вы? прокаркал он сиплым голосом, ощупывая на голове огромную шишку. Дотронувшись пальцами до кровоточащей ссадины, он застонал от боли и тут же отдернул руку обратно.
Что вам от меня надо?
Под взглядами оцепеневших бандитов Шершень уже поднял с земли свою финку и, пошатываясь, направился к машине. Из разбитого носа по его лицу текла кровь, но он не обращал на нее внимания.
Кинув на него встревоженный взгляд, Косых быстро сказал:
У меня имеется к вам одно предложение, и я думаю, оно вас заинтересует.
Извините, но вы, вероятно, приняли меня за кого-то другого, с трудом вымолвил Стромб, чувствуя подкатывающий к горлу ком тошноты. Лицо его покрылось холодным потом. Вы уверены, что яименно тот человек, кто вам нужен?
Абсолютно.
Искривив губы в усмешке, больше похожей на гримасу до смерти перепуганного человека, Косых быстро достал из кармана фото американца и кинул ему на колени.