Петерсон скривил губы:
Ну и что из того? бросил он уголком рта, не поворачивая головы. Или ты предпочитаешь сдаться без боя? Как хочешь, но меня это не устраивает! Я не собираюсь подыхать в этом чертовом городе!
Идиот! рассвирепел Стив, роняя телефон на подушку сиденья. Ведь это подтолкнет их к более решительным действиям! Неужели ты этого не понимаешь?!
Черт с ними! огрызнулся напарник. Мы тоже кое-чего да стоим!
Джип по-прежнему несся вперед с бешеной скоростью. Свет желтых уличных фонарей слился в глазах пассажиров в единую нить.
Макколинз хлопнул себя по коленям:
О, Господи, да ты понимаешь хоть, что, благодаря тебе, у нас нет больше времени, чтобы продумать, каким образом отвязаться от слежки!
Кинув взгляд на спидометр, Петерсон фыркнул:
Забудь об этом. Пока бы ты думал, нас бы уже пристрелили. Так что бегствонаша единственная возможность спастись, и я намерен ею воспользоваться!..
Он резко дернул руль вправо, и джип, взвизгнув покрышками и накренясь на левый бок, вырвался с Пречистенки на Смоленский бульвар. Не ожидая от него такой прыти, иномарка бандитов, идущая впереди джипа, проскочила Садовое кольцо по прямой и вылетела на Зубовскую улицу.
Где-то позади них воздух разорвала сирена патрульного автомобиля.
Машина Мызи шарахнулась следом за джипом. Увидев позади себя синие сполохи милицейской мигалки, бандит схватил в руки рацию:
Скорей разворачивайтесь! с нетерпением выкрикнул он сидевшим в первой машине громилам. По всей видимости, американцы спешат укрыться в своем посольстве. Если мне не удастся расправиться с ними сейчас, вы добьете их, ясно?
Его собеседник хмыкнул:
Не переживай, все будет в ажуре.
Я надеюсь на это.
С беспокойством поглядывая на прицепившийся позади них милицейский автомобиль, Челюсть отключил связь и похлопал по плечу водителя:
Догони их! голос его был резок и сух. Пора кончать с ними, иначе мусора могут нам все испортить.
Момент.
Ухмыльнувшись, водитель утопил педаль газа, и иномарка рванулась вперед.
Задержав взгляд на автомате, лежавшем рядом с ним на сиденье, Челюсть качнул головой. Конечно, было бы намного проще полоснуть очередью по колесам джипа, и тот наверняка похоронил бы под своими обломками обоих американцев после того, как перевернется, но Челюсть никогда не полагался на случай. Он быстро вынул из вделанного в дверцу машины тайника компактный гранатомет с пружинной катапультой.
Это, пожалуй, будет надежней, пробормотал он, кладя оружие на колени и открывая боковое окно. Подняв гранатомет, он приготовился выстрелить.
Макколинз, уставившись полными тревоги глазами на догонявшую их иномарку, не выдержал:
Ну что, дождался?! заорал он на орудовавшего рулем Петерсона. Кретин! Я же тебе говорил, что нам от них не уйти! Смотри, они догоняют нас!.. На их машине это раз плюнуть!
Продолжая удерживать ногу на газе, Петерсон счел за лучшее промолчать. Он видел в зеркале приближение иномарки и, когда понял, что она намеревается обойти их справа, почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере, если по ним станут стрелять, все пули на себя примет Макколинз, и ему, может, посчастливиться отделаться легким испугом.
Судя по всему, такая же мысль пришла в голову и его разбушевавшемуся напарнику.
Сверни с этой проклятой дороги! заорал Стив, вперившись взглядом в настигавшую их автомашину. Что ты несешься по ней, как заяц в луче прожектора?! Сворачивай! Нам не удастся оторваться от них на прямой!
Помолчи! процедил сквозь крепко сжатые зубы Петерсон. Он увидел впереди метрах в ста перекресток с тревожно мигавшим желтым огнем светофора. Может, потом еще благодарить меня будешь, что тебя не послушался!
Но в его голосе явно не хватало уверенности. Макколинз выругался.
В этот момент непонятно откуда взявшаяся стайка подгулявших подростков, одетых в кричащих расцветок одежду, вышла на середину дороги, и перед ними, словно из-под земли, неожиданно вырос джип Петерсона.
Высокий нескладный парень, увидев его, от ужаса широко раскрыл рот, но не успевший зародиться в его легких вопль ужаса так и остался немым криком. С жутким хрустом ломающихся костей парень был тут же смят проскочившей по нему тяжелой машиной. Двое других подростков умерли, так и не успев ничего понять. Петерсон налетел на них подобно вихрю, и их головы с глухим стуком ударились о капот, после чего тела подростков подбросило в воздух.
Рассвирепевший наряд милиции через мегафон прохрипел, чтобы обе летящие по бульвару машины немедленно приняли вправо и остановились, иначе по ним будет открыт огонь. Но Петерсон в ответ лишь ощерился и послал его к черту.
Оцепеневший Макколинз медленно повернул к нему голову. В глазах его полыхала ярость.
Ты ты что сделал? Разве ты не мог объехать этих подростков?.. Зачем ты их сбил?!
Петерсон кинул на него презрительный взгляд и процедил:
Прекращай разыгрывать из себя доброго дядюшку.
Лицо его было непроницаемым.
Кровь бросилась Стиву в голову. Он понял, что это конец. Если до этого в нем еще теплилась призрачная надежда на благополучный исход этой проклятой гонки, то теперь она умерла окончательно. Он был уверен, что преследовавшая их русская контрразведка ни за что не простит им такого хладнокровного убийства подростков, и их арест будет теперь считать делом чести.
Макколинз сжал свои огромные кулачищи и, резко подавшись вперед, повторил вне себя хриплым голосом:
Ты что сделал, я спрашиваю??!
Тем временем догнавшая их иномарка шла по правой полосе вровень с американцами. Челюсть быстро открыл боковое окно и в салон ворвался обезумевший порыв холодного ветра. Лицо его было невозмутимым. Он привык к близости смерти, и поэтому гибель подростов не произвела на него впечатления.
Перекрывая свист ветра, бандит свесился к уху водителя и прокричал:
А теперь обгони джип и, когда я крикну, резко сворачивай на его полосу, после чего жми на газ до упора, понял меня? Иначе нас может зацепить взрывом!
Водитель коротко кивнул головой, давая понять, что полностью все уяснил, после чего вновь надавил на акселератор.
Челюсть удобнее перехватил гранатомет и подвинулся ближе к окну, не спуская с джипа сощуренных глаз. Он был абсолютно спокоен, так как подобным способом уже не раз устранял противников Рыкова. Если бы американцы не были заняты выяснением отношений, Макколинз, с чьей стороны двигалась тонированная иномарка, наверняка предпринял бы что-нибудь, чтобы спастись, но, к несчастью, ему было сейчас не до этого.
Стив, навесившись над Петерсоном всем своим мощным телом, был готов задушить его собственными руками. Испуганный Брэд не знал куда смотреть, то ли на дорогу, то ли на потерявшего над собой контроль напарника. Не мучаясь долго дилеммой, он резко крутанул руль влево, чтобы Макколинза по инерции отбросило на сиденье. Втайне он надеялся, что после удара о дверцу, тот придет, наконец, в себя.
В этот момент Челюсть гаркнул водителю:
Сворачивай! и, высунувшись из окна, приготовился выстрелить в лобовое стекло джипа. Но, увидев, что тот также подался влево, он выругался сквозь зубы и задержал палец на спуске. Одним выстрелом требовалось уничтожить обоих пассажиров машины, а он не был уверен, что добьется этого, если выстрелит в бок: граната была маломощной.
Видя, как джип шарахнулся от него в сторону, водитель тонированной иномарки немного помедлил с увеличением скорости, и это обстоятельство стало для убийц роковым.
Выскочив на встречную полосу, Петерсон внезапно увидел несущийся ему прямо в лоб какой-то автомобиль и рефлекторно дернул руль вправо, юркнув обратно в свой ряд. У Мызи, высунувшегося из окна, глаза вспыхнули недобрым огнем, и он поспешно выстрелил из гранатомета.
Тугая пружина вытолкнула из ствола оружия гранату, и она, пробив лобовое стекло, с грохотом разорвалась внутри замкнутого пространства джипа.
На какую-то долю секунды вспышка разрыва ослепила убийцу, и он не успел вовремя заметить несущуюся прямо на него автомашину с мертвыми пассажирами. Мгновение спустя она с силой сплющила его голову, и та лопнула, как расколотое кувалдой яйцо.
Потерявший управление джип после столкновения отбросило вправо. Он на скорости врезался в фонарь освещения, надломил его у самого основания, после чего завалился на левый бок и заскользил по асфальту, будто по льду. Воздух наполнился металлическим скрежетом. Из разбитого бака машины на дорогу хлынул поток радужного бензина, и через мгновение он вспыхнул голубоватым пламенем.
Водителю тонированной иномарки после столь страшного столкновения с джипом каким-то чудом удалось удержаться в своей полосе, и он, оглушенный ударом, инстинктивно вдавил до упора акселератор. Но спасти это его уже не могло. В следующий миг машину подбросило в воздух и, перевернув вверх колесами, ударило о дорогу. Еще раз перевернувшись вокруг оси и превратившись в груду металлолома, она перелетела тротуар. Врезавшись с оглушительным звоном в одну из широких витрин магазина, она в мгновение ока заполыхала ярким, ядовито-желтым огнем.
Когда преследовавшие преступников милиционеры остановились на некотором отдалении от места аварии, обе машины уже были окутаны всепожирающим пламенем. Едва они успели доложить в дежурку об очередном происшествии, как с жутким грохотом один за другим взорвались баки обеих машин.
О, черт!
Патрульные, как по команде, присели к земле. Они не заметили промелькнувшую мимо них, будто тень, еще одну тонированную иномарку. Кинув взгляд на полыхающие автомобили, один из ее пассажиров безразличным тоном проговорил:
Ну что ж, дело сделано, а остальное не так уж и важно, и их машина, не останавливаясь, понеслась дальше.
Между тем Ли Стромб, не имея ни малейшего представления о происшедшей на Смоленском бульваре трагедии, заканчивал в это время последние приготовления к бегству. Безусловно, он бы мог скрыться из Фонда сразу после отъезда подчиненных, но он не потерял головы и прежде решил уничтожить последние документальные свидетельства своей причастности к гибели Челыша. Если бы они попали в чужие руки, международный скандал был гарантирован, и Белый Дом этого ему не простил бы.
Внимательно вслушиваясь в царящую в здании тишину, Стромб быстро загрузил в высокотемпературную печку все магнитоносители со своего стола и резким нажатием на большую красную кнопку включил ее. Заработав, она тут же наполнила кабинет низким, давящим на слух гулом.
Кинув взгляд на цифровой указатель стремительно растущей температуры внутри печи, Стромб, не теряя времени, прошел в комнату отдыха и извлек из встроенного в стену шкафа легкое темно-синее пальто Чета Кигана.
Пальто оказалось на несколько размеров больше, чем требовалось, но Стромбу было на это наплевать. Быстро одевшись, он проверил насколько легко из-под него выхватывается спрятанный в наплечной кобуре пистолет, и в целом остался доволен. Движению руки ничего не мешало, хотя, в сущности, это было даже не движение, а судорожный рывок, в результате которого в его руке внезапно появлялось оружие.
Покончив с этим, Стромб схватил с полки шляпу с широкими опущенными полями и вышел из комнаты отдыха.
Указатель гудящий печи к этому времени уже показывал почти две тысячи градусов, и сквозь ее толстое кварцевое стекло на месте загруженных внутрь магнитоносителей Ли увидел черную горстку пепла.
Ну, теперь, кажется, все, обронил он, отключив печь. В кабинете опять повисла гнетущая тишина.
Проверив, на месте ли его запасной паспорт, выписанный на имя некоего Джонатана С. Говарда, по которому собирался вылететь в Лондон, Стромб подошел к двери кабинета. Прежде чем открыть ее, он застыл и весь обратился в слух, но не уловил в коридоре ничего подозрительного. Тогда он тихо, стараясь не издать ни единого звука, провернул в двери ключ и, приоткрыв ее, выскользнул из кабинета, настороженно озираясь по сторонам.
Здание МФМ было погружено в тишину, нарушаемую лишь невнятными голосами переговаривавшихся на вахте милиционеров.
Беззвучно прикрыв за собой дверь, Стромб, ступая тихо, как кошка, быстро направился к запасной лестнице в дальнем крыле строения, предназначенной для эвакуации людей в случае пожара. Он абсолютно не доверял сторожам, подозревая, что они являются агентами контрразведки, и потому им было совершенно незачем знать о его уходе. Пускай думают, что он по-прежнему у себя.
Бесшумно ступая по выложенному в коридоре ламинированному паркету, Стромб приблизился к двери запасного выхода и быстро набрал несложную цифровую комбинацию на его простеньком кодовом замке. Открыв дверь, толкнул ее от себя. Почувствовав, что дверь поддалась, он на миг замер и кинул через плечо быстрый взгляд. Но тревоги его были напрасны: коридор по-прежнему был пуст. Тогда, не теряя времени, он юркнул сквозь образовавшуюся щель на лестничную площадку пожарного хода и без единого звука затворил за собой дверь на замок. Лежавший в кармане пиджака маленький фонарик с крохотной галогеновой лампочкой оказался без надобности: сквозь маленькие оконца с улицы на лестницу проникал слабый свет зарождавшегося рассвета.
Дождавшись, пока глаза привыкнут к царящей на лестнице полутьме, Стромб глубоко вздохнул. Осторожно ступив на ступеньку, стал беззвучно спускаться вниз. Напряженно вслушиваясь, в каждый доносящийся до него звук, он искренне надеялся, что его исчезновение из кабинета осталось никем незамеченным.
Добравшись до первого этажа, он взглянул на массивную дверь, отделявшую лестничную площадку от улицы, и поборол внезапно родившееся искушение без излишних трудностей поскорей оказаться вне стен здания. Запасной выход располагался с торца строения у самого фонаря уличного освещения и наверняка был под наблюдением контрразведки. Рисковать не имело смысла.
Пройдя лестничную площадку, Стромб быстро спустился еще на один пролет и очутился перед входом в подвал, загороженный тяжелой металлической дверью. Красной краской сквозь трафарет на ней было выведено:
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!
Взглянув на надпись, Стромб лишь ухмыльнулся. Он подошел к батарее центрального отопления напротив двери. Вообще, ключ от нее хранился в опечатанной пластмассовой колбе на вахте у милиционеров, но американцу он был не нужен, так как он давно уже сделал с него дубликат. Как теперь оказалось, эта мера предосторожности была не напрасна.
Присев на корточки, Стромб запустил руку снизу между батареей и выкрашенной в кремовый цвет стеной. Нащупав прикрепленный изнутри скотчем к радиатору отопления ключ, отодрал его вместе с пленкой. Шагнув к двери, он отомкнул ее и, наконец, оказался в погруженном в кромешную темень подвале.
Стараясь не шуметь, Стромб закрыл за собой дверь и, подсвечивая выуженным из кармана фонариком, двинулся в путь. Подрагивающее впереди него пятно яркого света на залитом бетоном полу лишь усиливало обступавший его черный мрак, который, казалось, можно было резать ножом. Приглушенный шум монотонно журчавшей воды по громоздящимся вокруг связкам труб производил жутковатое впечатление, будто он попал в какой-то иной мир.
Внезапно он расслышал где-то правее себя какую-то непонятную возню и едва не подпрыгнул от неожиданности. Волосы его встали дыбом. В мгновение ока в руке его очутился отливающий черным матовым светом пистолет, выхваченный неуловимым движением из-под пальто.
Скинув большим пальцем предохранитель, Стромб сдавленно прохрипел:
Кто здесь?
Дыхание его сделалось учащенным, а сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.
Вскинув фонарик, он быстро направил его в сторону источника шума и стал нервно шарить вокруг его тонким, как игла, лучом.
Чуть правее лихорадочно мечущегося в темноте пятна света он увидел четыре светящиеся, как угольки, точки, и быстро направил на них фонарь. Две сидящие в углу здоровенные крысы с лоснящейся шкурой не сводили с него своих маленьких красных глазок. Совершенно не опасаясь нежданного посетителя, одна из них вдруг резво засеменила в его сторону, и Стромб с приглушенным возгласом стремительно отскочил к стене.
Его резкий скачок напугал крысу, и она поспешила возвратиться обратно в свой угол.
Почувствовав выступившие на лице бисеринки холодного пота, Стромб еле удержался, чтобы не перестрелять этих порождений тьмы, но вовремя опомнился. Лишний шум был ни к чему.