Поужинаешь? спросила я старого боевого товарища.
Кирилл неуверенно кивнул. Пока я возилась с продуктами, он устроился за кухонным столом и естественно, тут же вытащил сигареты.
Я старалась не морщиться, и только слегка приоткрыла форточку.
Поставив курицу запекаться в духовку, я принялась резать салат. Курьянов поглядывал на меня с тоской, очевидно не зная, с чего начать разговор.
Так Матвеев нашёл тебе место? вспомнил Кирилл.
Я кивнула.
Да.
Хорошее?
С начальством неизбежны проблемы, уклончиво ответила я, решив потянуть момент.
Удивила, хмыкнул Кирилл. С начальством всегда проблем не избежать. А как зарплата?
Очень даже.
Ты уже согласилась?
Я уже отказалась.
Да? Кирилл выглядел расстроенным. Настя, не собираешься же ты всю жизнь просидеть в районном суде?
Меня устраивает моя работа.
Надо было тебе послушать Матвеева. Кстати, на какую должность он тебя сватал?
А! широко улыбнулась я. Это самое интересное: на должность юриста в Картрен.
Курьянов поперхнулся.
Не ври.
И не собиралась даже, фыркнула я. Он мне предложил это место, и даже разговаривал с Шимовым обо мне.
Кирилл не знал, что делать. На лице его было написано такое удивление, что я расхохоталась.
Видел бы ты себя сейчас, прыснула я.
Представляю.
Не переживай, я позавчера выглядела не лучше, я покачала головой. Димка решил, что ему будет очень полезно иметь своего человека в Картрене, поэтому он всеми силами пытался убедить Шимова взять его университетскую подругу. Даже организовал нам ужин в «Венеции».
И ты пошла? не поверил Кирилл. Я фыркнула.
Я же не знала, кто там будет. Мы договаривались о тихом ужине между однокашниками. Я пришла, увидела ещё одного человека за столом, но думала, что это ты.
Я был в командировке.
Я этого не знала, рыкнула я. Мы стали редко общаться.
Конечно, согласился Кирилл. Я всёещё не понимаю, зачем ты покрыла эту сволочь.
Никого я не покрывала, воскликнула я. А то, что я на него не заявила, так это моё дело. Частное.
Он тебя чуть не убил.
Я это заслужила.
Прекрати себя корить. Ты, между прочим, выполняла свою работу.
Я должна была выйти из игры, когда дело стало слишком личным.
И тогда ты бы испортила мне всю операцию.
Я не вышла не поэтому. Просто я считала, что должна делать то, что делаю. Должна шпионить за Владом.
Этото я как раз понимаю. Твой Шимовпреступник.
Они всё очень хорошо подчистили, отмахнулась я. Удивительно, что меня всётаки не добили.
Я был уверен, что он не станет этого делать.
А я думала, что ты снял охрану, потому что на меня разозлился.
Дура, что ли, пробурчал Курьянов. Ты мне всётаки не чужая. Кирилл замолчал, как бы размышляя, сказать мне чтото или не говорить. Я знал, твой Шимов интересовался у врачей о твоём состоянии и проплатил лечение, лишь бы вытащить тебя. Думаешь, после этого он стал бы в тебя стрелять?
Я пожала плечами.
Не понимаю я Шимова. И не думаю, что пойму. Хотя за лечение и врачей ему огромное спасибо. Я до сих пор не знала.
Кирилл усмехнулся.
Между вами много всего.
Да прекрати, отмахнулась я.
Кирилл усмехнулся, но ничего не сказал. Я возилась с ужином, он курил у меня на кухни, и мы оба молчали, то ли думая о своём, то ли стесняясь начать разговор после установившегося дружеского перемирия, которое пока было довольно шатким. Не скажу за Кирилла, но лично я действительно не знала, с чего начать разговор. Хорошо, что кухонные хлопоты давали мне возможность делать сосредоточенное лицо. Но когда курица и рис оказались на столе, больше тянуть не было смысла.
Кстати, спросила я, протягивая Кириллу миску с салатом. А чего ты собственно приехал?
Ты слышала про Игнатьченко, тут же ответил приятель.
Я кивнула.
А то как же. Скандал такой, что мало не покажется.
Ты же не думаешь, что он такой глупый, правда.
Я пожала плечами.
Может, он просто страх потерял.
Кирилл покачал головой.
Он же не идиот.
Что тебе, конкретно не нравится? не поняла я.
Мне не нравится, как сняли Игнатьченко. Знаешь, может я параноик, но мне кажется, что за этим стоит чьято игра.
Ну и пусть, махнула я. Давно пора эту сволочь закрыть на долгий срок. Хотя я, конечно, не верю, что такое возможно. Но уж точно грустить о нем не стану.
Не знаю. Кирилл вздохнул. Мне всё это дело не нравится.
Я тебя понимаю. Ты видишь, что в этом случае человек, возможно, был невиновен. И хочешь найти правду. Только намто от этого что?
Двойные стандарты, Настя, хмыкнул Кирилл. Ты не захотела посадить Шимова за то, за что, по твоему мнению, он был невиновен. Хотя какая уж тут невиновность, если он тебя чуть не застрелил.
Я покраснела.
Критику принимаю.
Кирилл улыбнулся.
Ага, критикуТак ты мне поможешь?
Я подавилась едой.
В чём?
Я хочу узнать, что именно стоит за делом прокурора.
Ну уж нет, разъярилась я. Этот человек раскрыл меня перед Шимовым.
Но он в тебя не стрелял.
Это даже хуже чем пуля. Это предательство.
Ты сама предавала Шимова, услужливо напомнила мне моя память. Я вздохнула.
Хорошо. Что ты хочешь от меня?
Немного. Поспрашивай у своих в суде. Может, услышишь чтонибудь интересное.
Ладно, пообещала я. Гадая, что стоит за такой странной любознательностью Кирилла. Уже после, проводив товарища до двери, я стояла у окна и смотрела, как Кирилл выезжает из моего двора на своем новеньком японце. И не очень хорошая мысль пришла мне в голову. А не выполняет ли мой друг сам задание? Такие машины на зарплату не покупают.
Но это его дело.
А вот мог ли Кирилл интересоваться снятым с должности Игнатьченко просто так. Я убиралась на кухне и выдумывала причины, побудившие Кирилл проявить нездоровое любопытство.
Самая очевидная: честь мундира. Кирилла могли обязать провести своё негласное расследование. Ведь это ж не какогото рядового следователя с взяткой поймали, а главного прокурора города. Что ж, если это так, это многое объясняло. И создавало новый неудобный для меня вопрос: почему Кирилл это скрыл. Почему он тут так красноречиво распалялся про интерес. Не доверяет? Или просто не может рассказать?
Чем больше проходило времени, тем больше вопросов у меня появлялось. Я поняла, что если не отвлекусь, явно не засну. Вспомнив, про взятые домой дела, я решила заняться работой. Но ничего не получалось. Мысли крутились вокруг снятого Игнатьченко.
Я ещё не забыла того единственного раза, когда видела Игнатьченко в живую. Именно тогда, в ресторане, он сообщил Владу, что я и есть агент, который его разрабатывает. Хм, может Кирилл не захотел со мной откровенничать, потому что это дело както связано с Шимовым? Кирилл вряд ли мог мне доверять в этом случае, ведь один раз я уже здорово его подвела. Шимов был знаком с Игнатьченко, и, судя по тому, что главный прокурор города предпочёл раскрыть Шимову моё инкогнито, знакомы они были не шапочно. Так что, в этом всё дело? Опять Шимов?
С утра, я, естественно, не выспалась. Голова была тяжелая, есть не хотелось, и ещё меньше хотелось бежать на работу. Но ничего не попишешь. Пришлось медленно тащиться в ванную, чтобы хоть как-то привести себя в рабочее состояние. Фен еле гудел, волосы отказывались сушиться, от этого я раздражалась ещё больше. Противные мысли никак не выходили у меня из головы.
Побросав на диван футболку и шорты, заменявшие мне пижаму, я постаралась одеться как можно быстрее. Быстрееэто значит брюки, а не юбка. Обычно я старалась ходить на работу в юбкетак мне казалось более официально. Но сегодня искать новые колготки, точно купленные неделю назад в новом супермаркете, времени не было. А вот брюки висели на вешалке рядом с юбкой. Не раздумывая долго, я стянула брюки, которые довольно неплохо смотрелись с темносерым пиджаком и симпатичным светлым топом. Проверить бумаги в портфеле, плитуна кухне, и вперед на работу.
Я ворвалась в кабинет за три минуты до начала рабочего дня. Наташи, секретаря, ещё не было.
Увидев меня, Нина Ивановна оторвалась от созерцания часов и недовольно скривилась.
Ты хотя бы раз опаздывала? поинтересовалась она.
Сегоднякивнула я. Почти.
Почти не считается.
Я задумалась.
А это так важно?
Судья кивнула.
Я всегда опаздываю. Коломейцева всегда опаздывает. А ты нет. У меня развивается комплекс неполноценности.
Я осторожно хихикнула.
Хотите, завтра опоздаю на час.
Нет, это не то, отмахнулась Михайловникова. Вот если бы ты по-настоящему опоздала
Она вздохнула и я с ней.
У тебя что, радар на голове?
Какой радар?
Который позволяет тебе не опаздывать? продолжала хмуриться Нина Ивановна.
Может вам сменить помощника? осторожно заметила я.
Ну уж нет, покачала головой Нина Ивановна. Я теперь всем хвастаю, что мой помощник обучалась в Сорбонне. Ты ведь и правду там училась?
Только два года, протянула я, мысленно обдумывая новые способы пыток, которые следует применить к Матвееву. Если бы не его длинный язык.
Мысли о Матвееве тут же напомнили мне о вчерашнем визите другого моего однокашника.
Нина Ивановна, попытала я удачу, а что слышно о деле главного прокурора?
А! судья, кажется, смаковала это дело. Я знала, что Михальникова не берёт взяток. Делает вид, что не боится угроз (хотя очень боится) и совершенно не избегает сложных дел. Интересно, что она думает о нашем милом прокуроре. В отличие от меня, её он не подставлял, и потому, мнение Нины Ивановны было для меня куда более объективным и ценным.
Знаешь, подумав, сказала судья. Не могу тебе ничего сказать. Дело явно очень запутанное.
То есть? насторожилась я. Прокурора подставили?
Скорее всего, кивнула Михальникова. Но вот что интересно: на деньгах, которые, как он говорит, ему подкинули, имеются его отпечатки.
То есть он что, действительно взял деньги? удивилась я.
Михальникова пожала плечами.
Слухами земля полнится. Так вот, то, что слышала я: нашего прокурора в тот день почти не было на работе. То есть он приехал часа на двакак раз к задержанию.
Не очень поняла, это говорит в пользу его алиби или наоборот подозрения?
А сама не знаю, весело улыбнулась Нина Ивановна. Потому и говорю, что дело запутанное. Хорошо, что не нам с тобой им заниматься, а то бы все головы сломали
Да, подумала я про себя. Во что меня опять втянул Курьянов? Неужели он не может просто приехать меня навестить безо всяких дел?
Вздохнув, я принялась за работу.
Минут через сорок в кабинет забежала румяная и веселая секретарь.
Я отхватила себе потрясающее платье, объявила она с порога. Нина Ивановна молча подняла глаза.
Могла бы придумать причину поуважительней, строго заявила судья, хотя все понимали, что её тонявное притворство.
А ещё я в маленькую кондитерскую забежала, расцветала Наташка обаятельной улыбкой. Нина Ивановна, ваших любимых эклеров купила к чаю.
Это взятка, заметила я, оторвавшись от папки с делом. И я готова свидетельствовать об этом в суде.
В нашем суде? удивилась Наташа.
В любом, кивнула я.
Придётся делиться, обратилась к судье Коломейцева. Нина Ивановна тяжело вздохнула.
Придётся. Ладно, девочки, давайте ещё полчасикаи перерыв. Согласны?
По дороге домой я решила хотя бы вечер не думать о главном прокуроре, Шимове и Курьянове. В наушниках звучал Андреа Бочелли, и я несколько раз прокручивала запись «Time to say goodbye».
Зря. Не очень хороший выбор музыки для девицы, чей парень успешно проверял на ней боеспособность своего огнестрельного оружия. Конечно, я была виновата. Предательница, шпионкакак угодно. Я заслужила каждую пулю, которая в меня попала.
Я старалась всё забыть, но разве такое забудешь? Разве можно забыть любимого человека, которого ты обязан предать, потому что он преступник? И разве можно забыть его, холоднокровно расстреливающего твою плоть.
Не знаю, что больше мучило меня: собственное предательство или такое хладнокровное спокойствие Шимова. Я ведь не рассчитывала, что он предложит мне сесть за стол переговоров? Вроде нет. Я всётаки не глупая и не наивная девочка.
В общем, дорога домой не показалась мне весёлой. Хотя ничего особенного в этих мыслях тоже не было: они никогда не покидали мою голову. Радуясь, что за покупками я ходила вчера, и на мой пятый этаж их пришлось нести Курьянову, я зашла в подъезд и налегке поднялась по лестнице.
Открыла дверь, разделась, переобулась, поставила разогреваться вчерашний рис и наполнила чайник, полила цветы отстоявшейся водой, включила телевизор, чтобы посмотреть новости.
И вдруг отчетливо поняла: в квартире был ктото чужой.
Осознание этого пришло ко мне далеко не сразу. Усталая и вымотанная за целый день, я замечала некоторые странности в положении вещей. Это было странно, но я не придавала этому значения.
Пока количество странностей не стало угрожающе много: DVD диски, лежали теперь темными корешками снаружи, а я так никогда не делаюнеудобно ведь, как узнаешь, какие на них записаны фильмы. Газеты и журналы, хранящиеся на нижней полке журнального столика, были перемешаны в хаотичном порядке. За мной такого не водилось. Гламур, Эль, Лиза у меня всегда лежали в одной стопке, Спортэкспресс и Советский спорт, которые я тоже иногда почитывалав другой. И эти две пачки никогда не перемешивались. Я уж умолчу о том, что теперь стоящие на полки редакции кодексов были перемешаны, хотя в этом вопросе я крайне придирчивазаконы у меня всегда стоят в строгом хронологическом порядке. Ведь надо точно знать, с какого момента вступила в силу та или иная поправка.
В остальном, я не могла быть так уверена: никогда толком не знала, где лежит обувь, которой я в данный момент не пользуюсь. При смене сезонов, я её мыла, набивала бумагой и убирала. Кудаэто моментально выветривалось из моей головы. Так что когда наставало время доставать эту обувь, я перед этим организовывала поиски обуви в своей квартире.
Однако, несмотря на мою рассеянность со своими ботинками, в остальномто я рассеяна не была. И уж точно не устраивала тот хаос в законах и журналах. Кирилл вчера вообще в комнату не заходилмы всё время сидели на кухне. Да и не могла я не заметить этого беспорядка. Конечно, сегодня утром я торопиласьно это уж сильно бросается в глаза. К тому же, я точно помнила, что футболку и шорты кинула на дивансейчас они лежали на кресле. Но я не клала их в кресло!
Мне стало неприятно. Ктото ходил по моей квартире, касался моих вещейбр
Я поёжилась. У когото имеются ключи. Он может войти ко мне в любой момент. Даже сейчас.
Я кинулась к двери, кляня себя на чём свет стоит за то, что не установила цепочку. У нормальных людей, как правило, есть хотя бы цепочка или задвижка. У меня: простая старая дверь, которую никак нельзя заблокировать.
Я, освободив тумбочку в коридоре от флаконов с лаком, дезодорантом, от туалетной воды и расчёсок, я придвинула тумбу вплотную к входной двери. Теперь если посетитель снова решит пробраться в мою квартиру, это его остановит.
Впрочем, меня это не сильно успокоило. Я всётаки не терминатор и всяких разведшкол не заканчивала. Что я сделаю, если вдруг он явиться суда с целью, к примеру, устроить допрос с пристрастием?
Откуда у меня появилась такая мысль, я не знаю, но она мне сильно не понравилась.
Я подумала: а не переночевать ли мне гденибудь в другом месте, пока не поставлю новую дверь? Конечно, кому надо войти, тот войдёт, и новая дверь не поможет.
Но если я заведу себе задвижку или цепочку на двери, мне станет спокойней. А лучше заказать и то, и другое.
Я вздохнула и попыталась успокоиться. Уехать, конечно, можно было бы. Но куда?
Близких подруг у меня не было. Разве что Катька, так она живет с мужем и его родителями в малогабаритной однушке и вряд ли обрадуется ещё одному жильцу. Нина Ивановна? Наташка Коломейцева? Нет, тогда им придется слишком многое объяснять.
Насчёт Нины Ивановнытут я никогда не была уверена, нужно ли ей чтото рассказывать. Город у нас небольшой, слухи расходятся быстроСлухи о переменах в Картрене, должно быть, тоже ходили Но судья была слишком тактична, чтобы первой начинать разговор о моём прошлом. Пока я не заговорила об этом сама, Нина Ивановна тоже будет молчать. И мне бы не хотелось это менять: слишком тяжело давалось превращение в нормального человека.
Выходило, что поехать я могла только к Курьянову. Он жил один в двухкомнатной квартире, год назад разведясь со своей красавицей женой.
Впрочем, я не знала, есть ли у него сейчас ктото, и не стану ли я им мешать.
Я решила пойти на кухню и заварить себе чаю с мятой, в надежде успокоиться. И только потом принять решение.
Проходя мимо входной двери, я неосознанно поежилась. Кажется, ктото превращается в параноика.
Невесело усмехнувшись, я включила чайник и стала искать на полках засушенную с прошлого лета мяту.
Мне казалось, что чашки, пакеты с крекерами, с чаем, сахарницавсё стоит не так, как должно. И мне было неприятно докасаться до всех этих вещей.
В общем, вместо того, чтобы потихоньку переночевать у Курьянова, я затеяла грандиозную генеральную уборку.
Закончив избавляться от чужого присутствия в доме, я без сил упала на диван. Шёл уже первый час ночи, но я, не подумав об этом, набрала номер, которой не смогла забыть, как ни старалась.
Да? раздался сдержанно спокойный голос.
Привет, пробормотала я, чувствуя себя последней дурой. Может, сразу стоило кинуть трубку. Это Петрова.
И? странно, я ожидала, что голос Влада изменится, но этого не произошло.
У тебя что, определитель? брякнула я. Шимов рассмеялся.
Дорогая, ты решила позвонить мне полвторого ночи, чтобы поинтересоваться, если ли у меня определитель?
Глупо звучит, согласилась я.
Влад фыркнул в трубку.
Что ты хотела?
Яты случайнопо какойнибудь неизвестной мне причине не подсылал своих ребят ко мне домой?
Влад засмеялся.
Что милая, проблемы? Снова кудато вляпалась?
Да или нет? спросила я, не отвечая на вопросы Влада. Но Шимова так было не остановить.
И конечно втравил тебя в это снова твой Курьянов.
Кирилл меня никуда не втравливал, моментально ощерилась я.
Ну, конечно, согласился Влад таким тоном, который абсолютно исключал его согласие. Может, ты уже станешь большой девочкой и перестанешь слушать всяких уродов.
Спасибо за совет.
Не за что, дорогая. Я слышала, как он усмехнулся в трубку. Всегда буду рад поболтать с тобой перед сном.
И он отключился.
Я ещё некоторое время держала трубку возле лица, не в силах сделать хоть какоето движение. А потом разревелась как последняя дура.
Отлично, полвторого ночи, в моей квартире побывали неизвестные, а я сижу на диване и реву только от того, что услышала голос Шимова.
Утром я поняла, что пора завязывать с вечерними переживаниями. Они ведут к бессоннице. Я снова еле проснулась, на сей раз уже с немного опухшими от слез глазами. Супер. И сейчас не лето, чтобы прятать глаза за солнечными очками. Придется повозиться с макияжем.
Обычно я не тратила много времени на это делоот силы пудра и неяркий блеск, но сегодня пришлось вытащить из ящика расширенный набор косметики. В результате вышло совсем не плохо. Я выпила кофе, съела бутерброд с сыром. Отодвинула тумбочку к стенке. Подмигнула себе в зеркало и помчалась на работу.
Нина Ивановна сидела в кабинете и снова смотрела на часы.
Без двух минут девять, с улыбкой обратилась она ко мне. Настя, кажется, ты исправляешься. Если так дело пойдёт, то наследующей неделе ты обязательно опоздаешь.
Вы так хотите записать замечание мне в личное дело? пошутила я. Михальникова замотала руками.
Мне просто интересно, когда ты превратишься в обычного человека, засмеялась судья.
Невозможно было не засмеяться вместе с ней.
Нина Ивановна, а вы не хотите также покараулить Коломейцеву?
Не хочу. Наталья ведёт себя правильно: опаздываетполучает нагоняйтрудится ещё сильнее. А с тебя какой нагоняй?
Проблема, согласно кивнула я.
Набравшись наглости, в обед я позвонили Курьянову. Мой друже сидел в кабинете и, кажется, пил чай. А может и кофе.
Ну чего? пробубнил Курьянов, есть новости?
Ну не то, чтобыты прожевал? на всякий случай поинтересовалась я.
Через минуту Курьянов ответил.
Давай, что там у тебя?
У меня проблема: либо мою квартиру вчера обыскивали, либо у меня началась паранойя.
И то и другое плохо, согласился Кирилл. Что собираешься делать?
А ты как думаешь?
Ну хочешь, я ребят к тебе пришлю?
Зачем?
Пускай квартиру на пальчики отработают.
Я хлопнула себя по лбу.
Дура!
Кто? не понял Курьянов.
Да я сама, я вздохнула и призналась Кирюхе. Я уже генеральную уборку провела в квартире.
Хм
Да знаю, пискнула я, удивляясь своей глупости.
Интересно, о чем ты думала, вздохнул Кирилл. Впрочем, кто сказал, что они должны оставить следы. Ведь не идиоты же обыскивали твою квартиру.
Не идиоты. Кажется, профессионалы.
Как же ты насекла, что тебя обыскивали?
Я рассмеялась.
Они напутали тома редакций законов. Они у меня расставлены в строгом хронологическом порядке. И ещё с журналами они промахнулись.
Потому что нормальные люди не могут быть такими педантами, как ты, насмешливо фыркнул Кирилл. И что собираешься делать?
Ты меня уже спрашивал.
Я помню. Самато, что планируешь?
Зайти после работы в мебельный, заказать себе новую дверь.
Зачем?
Чтобы они зайти не могли.
Они всёравно зайдут.
Успокоил. Я и так сегодня ночью еле заснула.
И всётаки новая дверь не лучшее решение. Они не должны догадаться, что ты знаешь про обыск.
И что мне прикажешь, каждую ночь трястись от страха?
Клади рядом с собой телефон и газовый баллончик.
У меня его нет.
Я подъеду вечером, пообещал Кирилл.
И хотя бы на чутьчуть, но мне стало легче.
Наскоро перекусив, я вернулась к рабочим обязанностям, которые, между прочим, были не такие уж маленькие.
Самым тяжелым для меня моментом всегда были судебные заседания. Не то, чтобы я какойто особенно хороший юрист, но когда я замечала явные ошибки с той или иной стороны мне хотелось вмешаться, но, увыя не имела на этого никакого права.
Кирилл как обычно поджидал меня у подъезда на своей новой крутой машине.
Привет, чмокнув меня в щёку, он прислушался к тому, что играет в моем плеере, который я не успела выключить.
Ты и правда это слушаешь? спросил он, отобрав у меня один наушник и пару секунд послушав мелодию.
Я кивнула.
Никогда не понимал классику.
Я покачала головой.
Что? нахмурился Кирилл.
Ничего.
Скажи.
Просто ты сам только что это произнес. Классику надо понимать, поскольку классические произведения сложны и многогранны. А попса вещь простая и незатейливая.
Ты тоже слушаешь попсу, припомнил мне Кирилл.
А также рок, кивнула я.
Вот и не воображай.
Да не за что, подняла я руки вверх в качестве примирения.
Кирилл засмеялся.
С тобой даже поссориться не удаётся.
А мы разве сорились? удивилась я.
А то, многозначительно кивнул Курьянов.
Извини, я не поняла. В следующий раз сориться буду лучше.
Кирилл продолжал улыбаться, словно пришёл на праздник. А я, вспомнив про неизвестных, шаривших в моей квартире, тут же расхотела веселиться.
Пошли, схватила я товарища под локоть.
Дома я ещё раз показала Курьянову, что именно из вещей было сдвинуто или переложено.
Кирилл был потрясен.
Слушай, спросил он, и я заметила, как в его глазах заплясали весёлые огоньки, а давай проведем эксперимент: сейчас вы выйдешь из комнаты, я переложу парочку предметов. А ты потом постараешься найти, что именно я переложил.
Я закатила глаза.
Ты что, приключений Шурика насмотрелся?
Это дельное предложение, закатил глаза Кирилл.
Прекрати надо мною смеяться, сурово сказала я. Кирилл тут же кивнул.
Тебе не повредит немного юмора. Ты себя в зеркало видела?
Конечно. Несколько раз с утрадома, и ещё пару раз на работе в дамской комнате.
Кирилл снова закатил глаза.
С кем я имею дело. За это я пнула его в бок.
И всётаки, что мне делать с дверью?
Оставляй всё как есть, посоветовал Кирилл. Я тебе коечто принёс.
И он вытащил из портфеля небольшой свёрток. Он его ещё не развернул, но я уже знала, что там.
Нет. Я даже отошла подальше от Кирилла, чтобы у него не было возможности отдать мне это.
Прекрати, Настя, разозлился Кирилл.
Я не возьму этого. Замотала я головой. Никогда.
Тебе может угрожать опасность.
Неважно. Я постараюсь защититься както иначе.
Как? заорал вдруг Кирилл. Как ты защитишься от пули? Тебе что, одного раза маловато было?
Я перееду из квартиры.
И что тебе это даст? усмехнулся Курьянов. Ты не думала, что если тобой интересуются, то интересуются не просто так.
А как, если не просто? пожала я плечами, стараясь не выдать своего волнения. Я не замешана ни в каких темных делах, у меня маленькая ничего не решающая должность. Я, конечно, могу потерять уголовное делоно об этом меня никто не просит и никто мне не угрожал.
А ты не думаешь, что всё дело в Игнатьченко. В том, что его поймали на взятке?
Нет, покачал головой Кирилл. В том, что ктото сильный его свалил.
Но ято тут при чем?
Может статься, что причём, усмехнулся Кирилл.
Прекрати, поморщилась я. Ну выдал он тогда меня Шимову. Да сколько было таких
Вопрос не в твоей связи с главным прокурором. Вопрос в твоей связи с Шимовым.
Я сглотнула.
А это как сюда попало?
Кирилл пожал плечами.
Игнатьченко был человек Шимова. Вряд ли можно было подставить Игнатьченко без ведома Шимова.
Шимов мог потерять свои позиции.
Ты самато в это веришь? взглянул на меня Курьянов.
Не знаю, честно призналась я. Я предпочитаю не слышать о Шимове.
Тогда должен тебе сообщить: у Шимова всё полный порядок. И этот скандальчик с главным прокурором не мог появиться без его ведома.
А вдруг всётаки без ведома? пожала я плечами. Они какникак большие друзья и коллеги.
Не смеши меня. Они волки, которые готовы вцепиться друг другу в горло. Шимоввожак, которого довольно тяжело достать. Он хитрый. И очень злой.
Это ты намекаешь, что он решил мне отомстить?
Кирилл пожал плечами.
Он тебя не добил тогда в больнице.
Правильно, кивнула я. И ты сам утверждал, что Влад и не собирался этого делать. Даже врачей оплатил.
Я думаю, у него уже тогда возник в голове этот план.
Какой план? нахмурилась я.
Кирилл передёрнул плечами.
Я не знаю.
Не надо ничего от меня скрывать, попросила я.
Курьянов вздохнул.
Возле тебя крутятся ребята Шума.
Ух ты, давно я не слышала, чтобы Шимова так называли.
И когда ты это заметил? спросила я чуть севшим голосом.
Когда ты сказала, что виделась с ним в ресторане. С чего Шимову с тобой встречаться?
Ради любопытства, интереса, веселья скороговоркой выпалила я возможные причины. И сама же усмехнулась.
Ты думаешь, он проверял меня?
Я не знаю. Но он имеет на тебя большой зуб. Тогда он едва избежал тюрьмы. Ему было не до того, чтобы ещё косячить с тобой. Интересоваться у врачей твоим самочувствием он мог для отвода глаз. Очень, знаешь ли, разумный поступок: ктото стрелял в юриста его компании
Он знает. Сообщила я Кириллу, прикрыв глаза, чтобы не видеть раздражения друга.
Что Шимов знает? рыкнул Кирилл.
Я жалко улыбнулась.
Об осмотре моей квартиры. Я вчера вечером ему звонила.
Идиотка, зашипел Курьянов. Ты понимаешь, что раскрыла перед ним все наши козыри.
Я очень боялась.
Ага, и от страха начала глупить, фыркнул Кирилл. И после этого ты считаешь, что тебе не нужно оружие?
Я не говорю, что оно мне не нужно. Я говорю, что его не возьму.
Это же бредНастя!
Я помотала головой.
Нет, Кирилл. Если это делает Шимов, я не буду сопротивляться.
Почему? скривился Кирилл. Потому что и дальше будешь покрывать преступника?
Я никого не покрываю.
Ты становишься невменяемая, когда дело касается Шимова.