Метров через пятьдесят направо по тропе,подсказал Решетов.
Тропа была достаточно широка, но излишне извилиста. Сырцов вел машину осторожно, на малом ходу и при тихом моторе. Изредка низкие ветки кустарника царапали крышу и бока «мицубиси».
Долго еще?недовольно шепотом спросил Сырцов.
Еще метров стои полянка. Там и остановимся.
Там и остановились. Привыкая к темноте, Сырцов спросил:
Где этот ангар?
А вон, прямо.
И точно, на фоне темно-серого неба просматривался напоминавший обмолотый стог силуэт ангара.
С чего начнем, Решетов?поинтересовался Сырцов.
Я пойду, посмотрю, что и как с проходами. А вы в машине подождите.
Действуй,разрешил Сырцов.
Леха пересек поляну и скрылся среди кустов и мелких деревьев. Он уверенно шел к приметному кривому клену. И вдруг яркий свет заграничных фар рвано осветил куски стволов и клочья кустарника.
Гад! Гад!истерическим шепотом крикнул Решетов, последним рывком достиг приметного клена, схватил лежавший под ним укороченный «Калашников» и на пределе сил по-спринтерски рванул к поляне.
Слепяще глядели на него почти белые фары и подвывал, заводясь, движок.
Не уйдешь, сука!заорал Решетов, выскочив на поляну, и дал очередь из автомата поверх фар, ,по ветровому стеклу, туда, где за баранкой сидел самый ненавидимый им человек, которому он всегда проигрывал. А сегодня страстно желал взять бесповоротный и окончательный реванш.
Единожды вяло пукнул знаменитый «байард», и, когда Решетов прервал очередь, стал слышен надсадный полухрип-полустон.
Поздно догадался, говенный супермен!крикнул Решетов.Опоздалзначит, получай свое. Ты же сам меня так учил, подлюка гнойная!
Он прервал монолог для того, чтобы завершить дело. Расходуя автоматный рожок до конца, он приближался к автомобилю, хотел, очень хотел посмотреть на дохлого Сырцовапод треск очереди и звон разметавшегося на куски стекла. За баранкой Сырцова не было: видно, завалился на бок...
И вдруг Решетов почувствовал, как что-то беззвучно вошло ему в сердце. Он постоял недолго, не понимая, что уже умер, и боком завалился на холодную ночную траву.
А Сырцов медленно встал из-за полуоткрытой правой дверцы. Две минуты тому назад, включив зажигание и фары, он, вывалившись через нее на землю, был почти уверен, что будет так, как случилось. И вот случилось. Он только сейчас ощутил жжение в левом плече и теплую густую влагу на левом бицепсе. Зацепил все же, гнида. Пощупал правой, что и как. Мокрая, размером с сигарету рвань камуфляжа. Вскользь, слава Богу.
Нож вошел в сердце по рукоять. Решетов лежал на правом боку, подвернув ногу и стрелой вытянув правую руку, в метре от которой валялся укороченный «Калашников». Не хотел Сырцов светиться всем известной «байардовской» пулей, поэтому и нож. Тренировался с ножом Сырцов много и упорно, но в первый раз воспользовался броском в деле. Он вытащил из кармана носовой платок, склонился над умиротворенным Решетовым и тщательно протер рукоятку ножа. Потом присел рядомподумать. Царапина на левом плече остро саднила, затягиваясь густеющей кровыо.
Деда, пожалуй, беспокоить не надо: начнется солидная подготовка, а тут, если действовать, то на арапа. Роман Казарян, вот кто ему нужен. Пошарил по карманам в поисках телефонного жетона. Телефон-автомат (он это отметил) был у санатория-профилактория, мимо которого они проезжали. Жетона не было. Но кстати вспомнил: когда шмонал Решетова у багажника, у того в кармане куртки шелестели легкие кружочки. В правом? В левом? В правом. Сырцов перевернул труп на спину и пошарил в правом кармане куртки. Вот они, шесть штук. Запасливый был.
Ростислав. Вряд ли соврал про адрес Решетов: знал, что он, Сырцов, никогда уже этим адресом не воспользуется, а ненужным враньем можно и насторожить опытного сыскаря. Итак, Ростислав, но как до него добраться? Судя по трем закрытым комнатам в четырехкомнатной квартире, там, по всей вероятности, склад, скорее всегооружие. Следовательно, все щели тщательно законопачены, и дверь наверняка сейфовая. Придется косить под альпиниста. Господи, счастье-то какое! Трубка на шнуре, диск вращается, беспрерывный гудок в ухе. Сырцов набрал казаряновский номер и кинул в щель первый решетовский жетон. На седьмом гудке проникновенный со сна голос спросил не раздраженнообреченно:
Санька, ты?
Это Сырцов, Роман Суренович, извините меня...
־ Ну, ты даешь, Жора!
Дело очень важное, Роман Суренович. Я сейчас с тыльной стороны парка «Сокольники», без транспорта, совершенно один и с простреленным (Сырцов слегка преувеличил для того, чтобы окончательно разбудить Казаряна) плечом...
Что надо?быстро спросил Роман.
Чтобы вы за мной заехали.
Где ты?
Тут такой санаторий-профилакторий имеется.
Знаю. Для средних начальников. Сейчас выезжаю.
И еще одна просьба, Роман Суренович. Нет ли у вас прочной нейлоновой веревки, чтоб хороший вес держать?
Что означает, по-твоему, хороший вес?
Ну, я или, допустим, вы.
У старого байдарочника такого говна навалом. Сколько?
Метров пятнадцатьдвадцать.
Жди. Через полчаса буду у тебя.
Казаряновская «Волга» прибыла к санаторию-профилакторию через двадцать три минуты. Сырцов глянул на запястье. Всего-то полтора часа прошло с тех пор, как они встретились с Алексеем Решетовым. Без четверти четыре.
Что, где и как?задет сразу три вопроса Казарян, не вылезая из машины. Сырцов попросил через открытое оконце:
Подвиньтесь. Я вас сам к месту отвезу. И по дороге вкратце расскажу.
А плечо?спросил Казарян, отодвигаясь.
Слегка в мякоть,успокоил его Сырцов и покатил к полянке, на ходу без пауз излагая историю встречи и расставания с Алексеем Решетовым.
Теперь светили фары «Волги». Впечатляющее виделось зрелищекадр из крутого американского боевика.
Что со всем этим делать будем?попросил совета Сырцов.
Оставим все как есть. Пусть менты разбираются. Ты свои пальчики ликвидировал?
На немда. А в машинебаранка, рычаги, дверцы, ручки заляпаны основательно.
Я сейчас этим займусь,решил Казарян и, вернувшись к «Волге», извлек из багажника уборочную тряпку.А ты посиди на травке, отдохни, приди в себя окончательно, подумай и реши без лихорадки, что все-таки мы с тобой дальше делать будем.
А что думать-то? Он и так решил. Ростислава взять в постельке и бомбить, пока не расколется до срока. Мучила сухость языка и губ. Только сейчас Сырцов ощутил, как ему хотелось пить все эти сорок минут. Ио счастье!как картинка из доброго сна, воспоминание о содержимом багажника «мицубиси». Пласты упаковок замечательного американского баночного пива «Ред бул». Сырцов встал, в связке отмычек и ключей нашел нужный, подошел к «Мицибуси» сзади и открыл багажник.
Ты что, и в багажнике наследил?через разбитое заднее стекло поинтересовался Казарян, орудовавший в салоне.
Не, я там кулаком шуровал,ответил Сырцов и, кинув одну упаковку на траву, кулаком же захлопнул багажник.
Вроде все,решил Казарян, вылезая из расстрелянного автомобиля. И удивился, увидев на траве высокий белесый прямоугольник.Это у тебя что?
Пиво,кротко пояснил Сырцов и, вытащив большой нож из ножен на голени, хищно и неаккуратно взрезал матовый пластик.Хотите?
Воздержусь. А ты выпей, утихомирь блевотную спазму.Казарян внимательно наблюдал, как Сырцов вскрывал первую банку, как, постанывая, опорожнил ее, полой жилета протер пустую жестянку и отбросил в кусты. Тогда спросил:Что решил?
Все то же, Роман Суренович. Парашютироваться к Ростиславу.
Тогда сейчас. Совсем скоро поздно будет.
Сырцов вскрыл вторую банку, высосал ее, не отрываясь, повторил операцию с полой жилета, послал вторую вслед за первой и согласился:
Поехали. Благо Просторная совсём рядом.
Действительно, замок вроде монтекристовского замка Иф: квадратный, на все стороны одинаковый, с подобием башен по углам. «Волгу» оставили в жидкой рощице за трамвайными путями и вышли к восьмому подъезду. Уже отчетливо светлел восток. Методом первичного осмотра и чистой дедукции (в этом доме еще достаточно коммунальных квартир, а кухни коммуналок всегда без занавесок) вычислили расположение четырехкомнатных и только после этого без труда вскрыли кодовую дверь и пешком поднялись на одиннадцатый этаж. Вот она, разлюбезная двести третья. Все правильно, дверьсейфовая. Дав Казаряну немного отдышаться, Сырцов поволок его на полтора этажа выше: к окну лестничной клетки. С легкостью распахнули рамы и сверху оценили обстановку.
Куда собираешься? На балкон?спросил Казарян.
Нет. На кухню. Черт его знает, может, балконная дверь основательно забаррикадирована.
Все равно, Жора, отсюда даже до кухни размах короток и мгновенен. Как старый путешественник и альпинист, считаю, что лучше двумя пролетами выше.
Веревки хватит?Сырцов с сомнением посмотрел на моток в руках Казаряна.
Тебя спущу, и еще кусок останется, чтобы мне повеситься при виде твоей неудачи.
Как говорит Дед: шутки у вас, боцман!
Это я говорю, а не Дед,почему-то обиделся Казарян.
Поднялись двумя пролетами выше. Открывая окно, Сырцов помечтал:
Эх, еще бы дощечку под жопу.
Имеется дощечка. Фирменная швейцарская дощечка,скромно признался Казарян.
Когда закрепили трос на отопительной батарее, когда устроили качели, когда прикинули длину конца, когда беспилотно проверили размах, Сырцов влез на подоконник, спустил петлю с дощечкой, уселся на нее и восхитился:
Ух, ты!
Казарян травил трос, а Сырцов сидел, как маляр в люльке, и наблюдал окрестности. Около четырех, а в городе пусто, как на ночном кладбище. Существовали только звуки: в отдалении прорычал «КамАЗ», в недалеком отсюда трамвайном парке проскрежетали стальные колеса по стальным рельсам, совсем далеко, видимо у Преображенки, сверчковой трелью еле-еле прорезался милицейский свисток. Определив амплитуду размаха, Сырцов негромко приказал:
Стоп!
Ну, а теперьраскачка. Цепляясь за почти незаметные щели в кирпичах и помогая рукам толчками ног о стену, Сырцов раскачивался все сильнее и сильнее. Сверху, рывками в ритм, помогал Казарян.
Первый раз пролетев мимо желанного кухонного окна, Сырцов заметил лишь отсутствие внешнего (бывает, некоторые делают себе такие заоконные зимние холодильники) подоконника и наличие плотных занавесок. Во второй раз определил, где находится нужный угол. В третий раз расчетливо и неслышно ударил носком подкованного башмака так, чтобы битое стекло без особого шума упало на подоконник.
Еще меня вниз!попросил он, пролетая под Казаряном. Тот спокойненько исполнил. Еще раскачкаи Сырцов зацепился за раму левой рукой, а правой, извиваясь, как червь на крючке, притянул к себе плотную занавеску и мягкой подстилкой уложил ее на подоконнике.
Теперь на метр повыше!еще раз попросил он Казаряна. Тяжеловато было пожилому богатырю выполнить просьбу, но он выполнил.
Сырцов при последнем подлете ступил башмаком на освобожденный от стекла кусок рамы, а плечом мгновенно выдавил основное полотнище стекла, которое почти беззвучно рухнуло на подоконник, прикрытый занавеской, и сам, раня ладони в стремлении уцепиться за раму, встал наконец в проеме окна.
Сиденьице на веревке ушло к Казаряну, а Сырцов, осторожно отодвинув (чтобы стекло не загремело об пол) занавесочку, оказался на кухне. Уселся на ближайшую табуретку, стал слушать квартиру и привыкать к темноте. Изредка всхлипывал унитаз, потрескивало что-то, легко шумел сквознячок, порожденный разбитым окном. Проявились наконец и контуры кухни: стол, табуретки, газовая плита, подвесные шкафчики. Сырцов вздохнул, вытащил из сбруи «байард» и отправился в путешествие.
Трогая все подряд двери, он за третьей обнаружил жилую комнату, без размышлений вошел в нее и, нащупав левой рукой выключатель, включил верхний свет. Все как покойник описал: стол письменный, два кресла, журнальный столик, станок для спанья. На станке, разбуженный светом, заворочался Ростислав. Сырцов придвинул к станку кресло, сел в него и потряс Ростислава за плечо. Тот открыл пустые со сна глаза.
Поедем, Ростислав,позвал его Сырцов.
Куда?хрипло и тупо спросил Ростислав, ничего не соображая.
К Любе. К Любе Ермиловой.
Правая рука Ростислава, как бы в полусне, медленно потянулась к полу за станком. Рукоятью «байарда» Сырцов безжалостно ударил Ростислава в правое плечо. Тот взвыл и попытался вернуть руку на место. Но она не слушалась его, потому что Сырцов знал, как и куда бить. Болевой шок окончательно вернул Ростислава из сна в малоприятную реальность. Он басовито прохныкал:
Больно же!
Будет еще больней,пообещал Сырцов, молниеносным рывком перегнулся через страдальца и явил свету пистолет в сбруе. Удивился:Ишь ты, кольт. И откуда берут? А теперь вставай, мой милый пастушок.
Держась левой рукой за правое плечо, Ростислав сначала спустил ноги на пол, а затем шатко поднялся. Встал и Сырцов.
Плечо сломал, гад!неизвестно кому пожаловался Ростислав.
Легкий ушиб плечевой суставной сумки,уточнил Сырцов.Месяца полтора рука плохо подниматься будет, а там все пройдет. Левой рукой свою секретную дверь открыть сможешь? А то за ней меня приятель ждет.
Да иди ты!послал Сырцова гражданин с ушибом плечевой суставной сумки. Сырцов в недоумении посмотрел на него и обиженно напомнил:
Ты что, забыл? Я же сказал: может быть еще больнее. Так откроешь или не откроешь?
Открою.
Ростислав долго вертел ручки, щелкал задвижками, замысловато орудовал двумя ключами, прежде чем дверь мягко и тяжело пошла внутрь. На пороге стоял улыбавшийся Казарян.
А вот и я!желая всех обрадовать своим появлением, возгласил он.
Входите,разрешил Сырцов.
Что дальше?осведомился Казарян.
Осмотрим закрытые комнаты и поедем. Нам до пересменки успеть надо. Смена караула у вас в семь, Ростислав?
В семь,подтвердил тот.
Ключи от комнат,потребовал у него Сырцов.
Они не у меня.
Главный смотритель и без ключей! Так я тебе и поверил.И с левой коротко и мощно ударил Ростислава в печень. Было действительно еще больнее.
Не склад, а арсенал. Во всех трех комнатах по аккуратным деревянным нарам в строгом порядке были разложены пистолеты, автоматы, снайперские карабины, два крупнокалиберных пулемета, гранаты, мины. Сырцов с почтением посмотрел на Ростислава:
И не боишься рядом с этим жить?и в изумлении помотал башкой. А Казарян исполнил куплет из довоенной еще, никому ныне не известной песни:
Ордена недаром нам страна вручила.
Помнит это каждый наш боец.
Мы готовы к бою, товарищ Ворошилов.
Мы готовы к бою, Сталиннаш отец!
Прослушав песенку, Сырцов решил посоветоваться с вокалистом.
Закуем страдальца?
Закуем. Мало ли что взбредет ему в голову. Дурачок же!
Чтоб не причинять особой боли плечу, руки Ростиславу сковали спереди. А можно было и без наручников обойтись. Ростислав полностью сдался. Делал все, что от него требовали: отдал ключи от комнат, раскрыл шифры входной сейфовой двери, поведал, как обстоит дело с охраной Любы и сменой охранников. Явление Сырцова с небес, собственная его неподготовленность и вдруг обнаружившаяся (ранее про себя думал, что он супермен) трусость сломали его. В завершение почти подхалимски сообщил, чтобы хотя бы слегка успокоить новых хозяев:
Я им приказал, чтобы они девушку и пальцем не тронули!
Сырцов на это сообщение проскрипел зубами, а Казарян понял:
Пора ехать.
Рассвело уже, не до конца, но рассвело. Казаряновская «Волга» стояла впритык к подъезду. Роман Суренович сел за руль, а Сырцов с Ростиславомна заднее сиденье. Початая упаковка пива лежала на стороне Сырцова.
Пива хочешь?спросил он у Ростислава, когда машина тронулась. Ростислав молчал, ожидая подвоха и новой боли. Тогда Сырцов повторил вопрос в новой редакции:Ты ж натощак, в страхе, тебе расслабиться надо. Так хочешь?
Хочу,ослабевшим басом сказал Ростислав.
Сырцов вытащил из упаковки очередную банку, открыл ее и вложил в спаренные наручниками ладони. Ростислав пил, делая гулкие глотки и меж глотками шумно отдуваясь. Поглядев на него, Сырцов откупорил баночку и себе.
Я думаю, тебе уже достаточно, Жора,предупредил Казарян, наблюдая заднее сиденье через зеркало. Безмолвно возражая, Сырцов высосал банку разом и только тогда ответил:
Те две банки я, по стенам пластаясь, давным-давно выпотел.
Как знаешь. Тебе же основную работу делать.И, обратившись к Ростиславу:Теперь куда, командир?
Ангар был тот самый, но рабочий подъезд и скрытый подход были с другой стороны, а не там, где показал ныне покойный Алексей Решетов. Поэтому с усопшим более не встречались. Оставили «Волгу» у бетонной ограды, прошли вдоль нее метров двадцать и вышли к искусно замаскированному лазу. Если бы не завсегдатай здешних мест Ростислав, ни за что бы не отыскали.