У него есть друзья?
Насколько мне известно, он ни с кем не был в особенно близких отношениях. Зои слегка нахмурила лоб. На Стрипе есть одно злачное заведение. Называется «Бонго». Клайв частенько туда захаживал.
Что ж, попробуем, сказал я. Спасибо.
Не стоит благодарности, ответила Зои с саркастической улыбочкой. А Леонард, случаем э-э-э ничего обо мне не рассказывал?
Чего, например? невинно поинтересовался я.
Зои облизнула кончиком языка верхнюю губу.
Ну, знаете ли, я имею в виду Мне просто любопытно. В конце концов, я же прожила в его доме не одну неделю. Уверена, Леонард в ярости на меня за то, что я помогла Клайву сбежать. Я уверена, что он выдумал обо мне какую-нибудь фантастическую историю, разве нет?
Говорил что-то насчет ботфортов и хлыста. Я бросил на нее недоуменный взгляд. Чепуха какая-то!
Ну, это гадкая ложь. Она сделала над собой усилие и захлопнула рот на замок.
Целых десять секунд Зои просто стояла и кипела негодованием, в то время как я заполнял паузу, закуривая сигарету.
Этого и следовало ожидать, наконец произнесла она ровным голосом, взяв себя в руки. Только извращенный ум Леонарда Рида мог произвести такую дикую фантазию обо мне.
Ну я стал медленно подбираться к двери, полагаю, мне следует заглянуть в это самое гадкое заведение и попытаться отыскать Джордана.
Если вы все-таки отыщете Клайва, передайте ему, что из прачечной принесли белье. Мне его рубашки совсем ни к чему.
Зои сделала медленный глубокий вдох, отчего расстегнулась еще одна пуговка, обнажив еще одну пядь похожей на взбитые сливки груди. Она сделала безуспешную попытку застегнуться.
Петельки слишком большие, вздохнула Зои.
Когда я приехал в «Бонго», было почти половина восьмого. Заглянув внутрь, я понял, что до разгара весельяеще часа три. Бородатое трио играло нечто похожее на радиосигнал из космического пространства в ритме четыре пятых, а бармен подпирал брюхом стойку. Клиентов было четверо: трое парней лет двадцати с небольшим, с виду участники латиноамериканской революции, которая произошла накануне, и девушка. Она сидела в полном одиночестве за стойкой в дальнем конце, взгромоздившись на высокий табурет, беспечно скрестив ноги; ее юбка здорово задралась, обнажив округлые бедра. Я выбрал нейтральную позицию посередине между барышней и парнями, которые, возможно, в данный момент замышляли взорвать Голливуд, и заказал бурбон со льдом.
Интересно, сказал я, когда бармен подтолкнул ко мне по стойке стакан, вы, случайно, не знакомы с парнем по имени Клайв Джордан? Мне сказал один приятель, что он частенько сюда захаживает.
В такой дыре и так мерзко работать, бросил бармен сквозь зубы. Кому надо знать мерзавцев, которые тут напиваются?
Барни, сказала девушка глубоким гортанным голосом, скажи джентльмену, что я знаю Клайва Джордана, а потом не будь скотиной, налей мне еще порцию!
Спасибо. Я вежливо ей улыбнулся.
Почему бы вам ко мне не подсесть? Я не кусаюсь. Девушка издала булькающий смешок. Во всяком случае, не в барах.
Тело ее не было роскошным, но она, несомненно, обладала сексуальностью. От нее так и исходила чувственность. Слегка припухший рот, огромные серо-зеленые глазищи Ее черные волосы, расчесанные на прямой пробор, доходили до локтей, обрамляя узкое лицо с выступающими скулами и решительно очерченным подбородком. На ней был белый свитер, под которым свободно колыхались маленькие остроконечные груди, когда она двигалась, и изумрудная юбка, контрастирующая с бело-розовыми бедрами.
ЯФрида Паркин, представилась она, когда я уселся на свободный табурет рядом с ней. А вы кто такой?
Рик Холман.
Я подождал, пока бармен не пододвинет мне по стойке новую порцию. Перед девушкой он поставил мартини с нарочитой небрежностьюспиртное даже выплеснулось из стакана.
Не извиняйся, Барни, сказала она бармену елейным голоском. Я понимаю, ты не можешь унять дрожь в руках. Такой жирдяй, как ты, имеет право быть законченным алкоголиком! Фрида понаблюдала, как лицо бармена стало темно-бордовым, когда он двинулся к другому концу стойки. Тогда она повернулась ко мне снова:А что вам нужно от Клайва Джордана, Рик?
Поболтать по-дружески, больше ничего.
И о чем?
Дело конфиденциальное.
Поговорить с Клайвом по-мужски вам вряд ли удастся. Она подозрительно оглядела меня. Или вы притворяетесь?
Изучив меня с головы до ног, она отрицательно замотала головой.
И мысли не было, сказал я. Вы знаете, где его можно найти?
Естественно. Я провожу вас туда, когда мы пропустим по второй. Вы ведь заплатите за мою выпивку?
Я не против, сказал я.
Замечательно! Фрида одобрительно кивнула. Я всегда могу уговорить Барни налить мне в долг, но он от этого начинает воображать бог весть что. А вы тоже в киношном рэкете? О, пардон! Ее голос зазвучал еще более гортанно. То есть я хотела спросить, не связаны ли вы с киноиндустрией?
В некотором роде связан, кивнул я. А как насчет вас?
Я тоже, но мне надоело ложиться под парней, которые обещают мне роли, а потом кидают. Фрида залпом ополовинила свою порцию мартини. Чувствовался стаж. Если девушка отдается за здорово живешь, я считаю, можно и подождать, когда это доставит ей удовольствие, верно, Рик?
Ну Я почувствовал, что у меня закололо в затылке. Честно говоря, никогда об этом не задумывался.
А следовало бы. Фрида осуждающе посмотрела на меня. Я хочу сказать, вот вы укладываете девушек направо и налево, могу поспорить. А что вы даете им взамен? Вы когда-нибудь спрашивали себя: а нравится ли им с вами? Она решительно замотала головой, и прядь ее черных волос закрыла, словно занавеской, правый глаз. Чего это Барни подмешал в пойло? Я ослепла на один глаз! Фрида снова отчаянно принялась мотать головой, пока непослушная прядь волос не оказалась на прежнем месте. Так-то лучше! Я ему не доверяю. Она опустошила свой стакан вторым глотком и толкнула пустой стакан по стойке. Эй, Барни! Кончай свои порнографические мечтания и подай нам пару свежих порций!
Вы всегда не даете ему спуску? поинтересовался я.
Ему это нравится, сказала она самодовольно. Он мазохист.
Нервное покалывание распространилось с затылка на всю мою голову, и я почувствовал, что у меня горят уши. Я проглотил то, что осталось в моем стакане, как раз вовремябармен поставил перед нами новую порцию.
Я ничего не имею против шлюх, грубо сказал он, но если у шлюхи ни на минуту не закрывается ротэто уже что-то!
Прекрати пороть чушь! Особенно когда говоришь со мной, резко сказала Фрида. Вытри слюну с подбородка, подбери пузо и катись на дальний конец стойки! Когда мы захотим увидеть чудовище Франкенштейна, то пойдем в кино!
Меня бы это вполне устроило, прорычал бармен. Убирайтесь!
Держи карман шире! бросила она.
Поверь мне, ухмыльнулся он, обнажив пару выбитых зубов, мне доставит неописуемое удовольствие выбросить тебя из бара, Фрида.
Рик! приказала она самоуверенно. Дайте ему как следует!
Бить барменовплохая примета, сказал я. Никогда не знаешь, что у них спрятано под стойкой. Что, если обрез?
Трусливый заяц! Фрида схватила полный стакан и выплеснула содержимое прямо в лицо бармену. Может, это слегка охладит твой пыл, Барни!
Тот отшатнулся, схватился руками за глаза и выплюнул поток непечатных ругательств, закончив на самой высокой ноте. Я бросил пятидолларовую бумажку на стойку бара, и не успели мои ноги коснуться пола, как я схватил девушку за запястье и стащил ее с табурета. Всю дорогу к двери она вырывалась, и прекратила только тогда, когда мы оказались на тротуаре.
Барни не посмел бы ничего сделать, сказала она, едва переводя дыхание. В глубине души он понимает, что все, что я о нем говорю, правда.
Что еще раз свидетельствует в пользу того, что у него есть хороший мотив размозжить вам голову из того самого обреза под стойкой, рявкнул я. Так где мы можем найти Клайва Джордана?
У черта на рогах, трус несчастный! сказала Фрида с издевкой. Ищите своего гомика сами! А я занята!
Я снова схватил ее за запястье и потащил к машине, затем втолкнул на переднее сиденье. Когда мы отъехали на десять ярдов, Фрида вдруг вытянула ногу и нажала на педаль тормоза. Край рулевого колеса вонзился мне в желудок, и я резко и болезненно ударился лбом в ветровое стекло. Позади нас послышался душераздирающий скрип тормозов, сопровождаемый еще более душераздирающим гудком.
Вы едете не туда, невозмутимо сказала она. Разворачивайтесь!
Загоняя машину в ряд стоящих вдоль обочины авто, я начинал чувствовать симпатию к бармену Барни. Поэтому, прежде чем посмотреть на Фриду, я осторожно прикурил сигарету. Она сидела сложив руки на груди и смотрела прямо перед собой в ветровое стекло, тихонько насвистывая что-то себе под нос.
А не соизволите ли вы назвать мне адрес, чтобы я смог отыскать его сам? рассудительно попросил я. Тогда вы могли бы спокойно вернуться в бар и продолжить издеваться над стариной Барни.
Я уже решила: останусь с вами, заявила она, не поворачивая головы. Я сегодня еще даже не начала пить, а у вас денежки шуршат. Я видела, как вы ими бросались, когда мы уходили из бара! Один из приятелей Клайва должен был отвалить на месяц на Восток, поэтому он разрешил ему пожить в своих апартаментах. Это в районе новостроек в Уилшире. Я скажу, когда мы окажемся там.
Уж пожалуйста, прочувствованно попросил я. То есть я хотел сказать, лучше уж скажите, чем снова давить на тормоза, ладно?
Бедненький Рики-Тики! Сильно ударился головкой? Фрида медленно повернула голову, посмотрела на меня и громко зевнула. В следующий раз я сорву с себя юбку, выскочу из машины и заору, что меня насилуют!
Да кто тебе поверит! Ты на себя-то посмотри! хрипло рассмеялся я.
Серо-зеленые глаза ярко сверкнули.
А что вас заставляет думать, что у меня под юбкой что-то надето?
Мы с ревом рванули с обочины, словно космический корабль со стартовой площадки, и, когда на всей скорости влились в поток машин, где-то позади снова раздался надрывный скрип тормозов. Оставалось только надеяться, что это не был тот же самый парень, что в первый раз. Через пятнадцать минут я припарковался перед новым многоэтажным зданием с приятным чувством выполненного долга. Всю дорогу Фрида вела себя мирно: тихонько мурлыкала что-то себе под нос и указывала направление. Нам пришлось очень долго простоять перед светофором, но Фрида даже не сделала попытки расстегнуть «молнию» на юбке.
Она провела меня через вестибюль к лифту. Через несколько секунд дверцы лифта раздвинулись, и оттуда вышла толстая, вульгарно разодетая женщина. Бросив взгляд на Фриду, она недоуменно пожала плечами. Я заметил, что серо-зеленые глаза неожиданно сверкнули в ответ, и преисполнился сочувствия к ничего не подозревающей толстухе, но было слишком поздно.
Пардон, обратилась к ней Фрида с видом примерной ученицы, Барни Глутинос на десятом или на одиннадцатом этаже?
Прошу прощения? Выщипанные брови толстухи приподнялись чуть ли не на четверть дюйма. Кто, я не расслышала?
Глутинос. Фрида заговорщически подмигнула ей. Вы же его наверняка знаете, милочка. Он специалист по абортам.
Лицо женщины застыло, и по четырем слоям густо наложенной косметики пошли трещины.
Боюсь, я понятия не имею, о чем вы говорите, сказала она ледяным тоном.
Неужели? Фрида по меньшей мере пять секунд пристально смотрела на заплывшую жиром талию дамы, потом снова понимающе подмигнула. Я поняла, душечка. Вы в конце концов решили оставить ребеночка?
Я шагнул в лифт и забился в уголок: Фрида нажала на кнопку с цифрой «10». Дверцы лифта закрылись, скрывая от нас остекленевший взгляд женщины и ее искаженное ужасом лицо. Фрида беззвучно насвистывала какой-то мотивчик с довольной улыбочкой на лице, словно кошка, которая добралась до сливок. Когда лифт доставил нас на десятый этаж, она вышла первой и двинулась по застланному толстой ковровой дорожкой коридору. Когда я ее догнал, она уже нажимала на звонок.
Вы полагаете, нас ждут? с невинным видом спросила она.
Этот Джордан что же, ясновидящий? огрызнулся я.
Значит, возможно, у него вечеринка? Фрида надавила на дверь кончиками пальцев, и она широко распахнулась. Не хотите ли поменяться со мной одеждой? Она бросила на меня вопросительный взгляд: глаза ее были широко распахнуты и излучали невинность. Я хочу сказать, если у Клайва вечеринка, то вы будете чувствовать себя таким одиноким и неприкаянным
Нажмите на звонок! рявкнул я. Мы же не хотим напугать его до полусмерти, верно?
Говорите за себя! огрызнулась она и вошла в квартиру.
Я последовал за ней. А что еще мне оставалось делать, черт возьми?! Фрида резко остановилась посреди гостиной, да так неожиданно, что я чуть было не наскочил на нее.
Включайте габаритные огни, буркнул я.
Рик? сказала она каким-то чужим голосом. Я ведь сильно нализалась, правда?
Пожалуй, согласился я. Но с девушкой такой, как вы, разве можно быть хоть в чем-то уверенным?
Наверняка я нагрузилась под самую завязку, напряженно прошептала Фрида. Или, может быть, это какое-то психоделическое похмелье? То есть я хочу сказать, вы ведь не видите того, что мне мерещится, верно?
Где? занервничал я.
За кушеткой. Ее голос повысился на октаву. На полу!
Кушетка представляла собой какую-то нелепую лежанку на высоких ножках, покрытую шелковым покрывалом с чередующимися широкими полосами черного, оранжевого и алого цвета. Я мысленно отметил, что за ней что-то лежит, потом почему-то отбросил эту мысль. Это же смешно! Какой дурак захочет лежать лицом вниз на ковре за кушеткой, совершенно обнаженным, да еще с пистолетом в правой руке? Я автоматически добавил мысленно, что его правый висок представляет собой кровавое, обожженное порохом месиво.
Хотелось бы мне, чтобы мне это померещилось! прошептала Фрида. Это ведь Клайв Джордан, и он мертв, верно?
Думаю, да, сказал я. Похоже на самоубийство.
Слабое мяуканье напугало меня так, что я постарел сразу на десять лет. Маленький черный котенок с большим белым бантом вокруг шеи появился из-под кушетки и осторожно направился к нам. Фрида наклонилась, взяла его на руки и начала нежно гладить по голове.
Тише, тише, приговаривала она ласково. Тебе больше нечего бояться, котеночек! Ты тут был совсем один и Рик!
Угу! Мне потребовалось сделать усилие над собой, чтобы прекратить пялиться на тело, лежащее на полу, и вместо этого посмотреть на Фриду.
Смотрите!
Она протянула мне котенка, и мне понадобилось добрых пять секунд, чтобы понять, о чем это она, черт бы ее побрал! По большому белому банту, завязанному вокруг шеи котенка, шла надпись. Я чуть было не свернул себе шею, стараясь ее прочесть. И тут я почему-то от души пожалел, что ввязался во все это. Надпись была незатейлива. Она гласила:
«На память капризному мальчику. С любовью. Леонард».
Глава 3
Я, черт возьми, хочу убраться отсюда поскорее! сказала Фрида тихо, но решительно.
Ладно, ответил я ей, через минуту.
Я не хочу иметь к этому никакого отношения! Когда она пристально посмотрела на меня, ее серо-зеленые глаза стали огромными. Давайте уйдем отсюда!
Сейчас, сказал я, опустившись на колени рядом с телом.
Тело было еще теплым, не окоченевшимвсе говорило за то, что Джордан явно был мертв всего несколько часов. Под запекшейся кровью, месивом, вылившимся из пулевого отверстия в виске, кусочками раздробленной кости вперемежку с хрящом и каким-то желеобразным веществом я рассмотрел грязноватый налет черного пороха, прилипшего к опаленным волосам вокруг раны. Если не считать этого, на теле больше никаких повреждений не было. Я поднялся с колен и решил произвести беглый осмотр квартиры. Спальня как спальня. Рубашка, галстук, нательное белье и носки были аккуратно разложены поверх покрывала на кровати. Вешалка с костюмом висела на ручке встроенного шкафа. В бумажнике, лежащем на бюро, не оказалось ничего особенного; наличностьдвадцать пять долларов. В ванной комнате пол под душем был еще влажным. Кухнябез единого пятнышка, словно никто не заглядывал туда вот уже целую неделю. Если Джордан оставил записку перед самоубийством, то она наверняка должна была лежать на видном месте.