Я должен был вам рассказать, оправдывается Виллануэва.
И у вас даже голос не дрогнул. Агония Распятия, ожоги, вспарывание тел серебряными ножами, колья в сердца, обезглавливание, пожар. Вы спокойно рассказывали мне о том, что ждет мою семью
Так они же в белых шляпах, говорю я ей и улыбаюсь во весь рот, остановиться не могу. Они б это сделали, если бы пришлось, потому что они на стороне Добра и Справедливости.
И вдруг Стинер и Виллануэва быстренько так начинают толкать ее к выходу. Она не упирается, но и не скажу, чтобы с охотой шла. Перед уходом она смотрит на меня, и я вижу на ее лице Понимание? Нет. Такого ей никогда не понять. Признание. Настоящее. Мне ее признание дает до чертиков больше, чем все дерьмовые речи Стинера, Виллануэвы или еще какого говнюка.
А Стинер с Виллануэвойони даже не врубились. Не поняли, почему я ей сказал: «Они бы это сделали, если бы пришлось, потому что они на стороне Добра и Справедливости».
Я это делаю, потому что мне нравится.
И ангела из себя не корчу. Чудовище я, и я не за Добро и Справедливость, не за Зло и Несправедливость. Я знаю, кто я. И та свихнутая, что наколола мне на грудь «Силу и страсть», она тоже знала. Сдается мне, она это сделала, чтобы вампиры меня не сцапали. А если б сцапали, я б вам не позавидовал.
А то, что картинка мне нравится, просто совпадение.
Джо Р. ЛансдэйлТелефонная женщина
Джо Р. Лансдэйл начал писать в 1973 году. Через восемь лет литературное творчество стало его основным занятием. Онавтор тридцати романов и восемнадцати сборников рассказов, удостоившихся премии Эдгара, семи премий имени Брэма Стокера, премии Британского общества фэнтези и итальянской литературной премии Гринцани. Как явствует из перечисленных наград, Лансдэйл одинаково успешно работает в нескольких жанрах.
Его новелла «Бубба Хо-Теп», ныне признанная культовым произведением, была экранизирована Доном Коскарелли. Рассхсаз «Происшествие на горной дороге и после нее» вошел в сериал «Мастера хоррора», который показывают по платному кабельному каналу «Шоутайм».
Помимо романов и рассказов Лансдэйлом написаны сценарии фильмов и телепередач, литературные основы для комиксов, а также многочисленные статьи и материалы для газетных колонок. В числе недавних работ писателя«Портативный Лансдейл, освященный и зажаренный, как курица» и «Ванильная поездка» из серии приключений Хэпа Коллинза и Леонарда Пайна.
Лансдэйл известен своими нередко кровавыми, ироничными и иногда юмористическими рассказами в жанре «хоррор», героями которых являются жители Восточного Техаса. Но «Телефонная Женщина» написана совсем в ином ключе.
Вступление к дневнику.
Памятная неделька
После того как мои строчки покроют твои белые страницы, ты, мой бумажный дружок, будешь в большей безопасности. Не только под замком, но еще и в тайнике. Если б мне хватало мозгов (иногда я думаю, что хватает), я бы вообще не стал об этом писать. Сам знаюне надо доверять такое бумаге, но меня что-то толкает.
Побуждение. Черт знает, откуда оно является и порабощает всех нас. Мы надеваем костюм на примитивную часть нашего мозга, повязываем галстук, нахлобучиваем шляпу и называем это манерами и цивилизацией, но в конечном итогеэто всего лишь костюм, галстук и шляпа. Примитивный мозг таким и остается, но он побуждает, пульсирует в тех же темных ритмах, какие управляли нашими менее цивилизованными предками, а еще раньшепервичной слизью или тиной, из которой развилась жизнь. Простые, варварские ритмы секса, смерти и разрушения.
Нервы призывают нас прикоснуться к жизни и вкусить ее, и без наших одежек цивилизации мы можем это сделать немедленно. Можем взять все, что нужно, если хватает мускулов и воли. Но все наши позывы задрапированы в кружева цивилизации; мы вынуждены действовать опосредованно, с оглядкой, и через какое-то время нам этого становится мало. Управлять своими импульсами таким образомвсе равно что поручить другому поесть за вас. Ни вкуса, ни ощущения, ни питательных веществ. Жалкое занятие.
Переставая отвечать на запросы примитивной части нашего мозга, переставая удовлетворять побудительные импульсы, пытаясь вместо этого получить необходимое из книг, фильмов и жизней более смелых и авантюрных людей, мы перестаем жить. Засыхаем. Скучаем от самих себя и других. Мы умираем. И радуемся этому.
И что прикажешь делать, а?
Утро 17 июня, о событиях 1017 числа.
Несколько дней не писал, поэтому расскажу о произошедшем. Все началось неделю назад.
Утром я проснулся, что называется, не на той стороне кровати. Такое бывало. Вот и в этот раз меня с первых же минут охватило недовольство. Я был сердит на жену, а за чтоуже и не помнил. Но она помнила, и мы начали переругиваться, идя по коридору в кухню. Там нас уже ждал пес. Его породасибирская лайка, но жена всегда зовет его сибаритской лайкой. Пес изнежен, будто вырос где-нибудь в богатом пригороде, хотя поиск сходства между тем местом, где мы живем, и богатым пригородом требует изрядной доли фантазии.
Пес встретил нас у самой двери, весело махая хвостом. У такой приветливости всего две причины: либо он рад нас видеть, либо он нашкодил и чувствует себя виноватым.
Было из-за чего чувствовать себя виноватым. На полу, возле кухонного стола, возвышалась груда собачьего дерьма. Я говорю не об отдельной «колбаске», что вывалилась у него из задницы в память о щенячьем детстве. И не о том, когда вдруг случайно прихватит его собачий живот и не дотерпеть до улицы. И даже не о том, когда однажды пес выдал штук семь «бананчиков» того же свойства. Я говорю о сертифицированном, первосортном, достойном всяческих премий и призов ДЕРЬМЕ. Этим дерьмом можно было бы набить кузов грузовика, вывезти на лужайку, свалить там, дать высохнуть и построить из него сарай для инструментов и зимнего проживания какого-нибудь не менее шкодливого кота.
Неподалеку от «полезного ископаемого» раскинулось озеро мочи, достаточно широкое и глубокое для проведения соревнований по гребле.
Я представил шляпу и шлепанцы из шкуры сибирской лайки. Шкура сгодилась бы и на декоративный коврик для спальни. И ожерелье из собачьих зубов тоже неплохо бы смотрелось на шее. А еще можно вырезать улыбку прямо с его морды и вставить в рамку.
Однако собаколюб во мне одержал верх, и я просто выгнал пса из дома в его уличный загончик. Пусть остынет и подумает о содеянном. Затем я целых полчаса отскребал и отмывал с пола следы его жизнедеятельности, а жена все это время удерживала нашего двухлетнего сына Кевина (он жеПлод Моих Чресл), норовившего залезть в собачье дерьмо.
Да, о Великая Белая Страница Дневника, он уже проснулся. И так всегда. Во времена величайшей напряженки, во времена, когда особенно остро хочется о чем-то подумать, просто посидеть в одиночестве или вникнуть в сюжет давнишнего итальянского фильма «Старуха», который показывают утром, появляется наше чадо. И тогда кажется, что тебя запихнули внутрь муравейника, где все муравьи разом ползают по тебе и нещадно жалят. К тому времени, когда я ликвидировал бедлам на кухне, наступила пора завтрака. Думаю, ты меня поймешь, дорогой дневник, что в то утро я не хотел ничего даже отдаленно напоминающего собачьи экскременты. Например, сосиски.
Мы с Джанет ели, надеясь, что в кухне все-таки пахнет дезинфицирующим средством, а не дерьмом, пробивающимся сквозь запах дезинфицирующего средства. Одновременно мы наблюдали за насыщением нашего малыша. Кевин успел немыслимое число раз пролить молоко, раскрошить еду по столу и угостить ею стол. Слово за слово мы вернулись к начатой перебранке, усугубленной собачьим сюрпризом. На затяжные ссоры нас не хватает, и эта с концом завтрака тоже прекратилась. Джанет оставила на мое попечение Плод Моих Чресл с его «вьюмастером» и набором дисков, а сама отправилась в прачечную комнату заниматься тем, для чего эта комната предназначена. Не удивлюсь, если она стирала древним способоммолотя по моим рубашкам и трусам камнями и представляя, что этомоя голова. Я начал подумывать, что обстановка в нашем домехуже некуда. Должно быть, Земля в такие моменты проходит через хвост кометы, а может, открываются врата в другое измерение, и мир начинает дергаться и вихлять.
И тут послышался стук в дверь.
Совсем негромкий. Я было решил, что это птичка ударила клювом по стеклу. Звук повторился. Тогда я пошел и открыл входную дверь. Передо мной стояла невысокаяне больше пяти футовженщина в длинном шерстяном пальто и незашнурованных полусапожках с раструбом и шерстяной лыжной шапочкой на голове. Шапочку с серебряной булавкой женщина натянула на самые уши, сдавив кровеносные сосуды, отчего ее лицо выглядело бледным. На улице уже было градусов восемьдесят, и температура равномерно повышалась. А незнакомка экипировалась так, словно собралась подняться на Эверест и водрузить флаг на его вершине. Определить ее возраст не берусь. Есть такие лица, по которым возраст не определяется. Ей могло быть и двадцать два года, и сорок два.
Мистер, можно от вас позвонить? спросила она. Мне нужно сделать важный звонок.
Я оглядел кустыникого из ее возможных сообщников. Может, ей действительно нужно позвонить? Ну а если она выкинет какое-нибудь коленце, с ней одной я справлюсь. Словом, я впустил ее в дом.
Телефон у нас висел в кухне на стене. Я указал женщине на аппарат, и мы с Плодом Моих Чресл вернулись к нашему занятию: разглядыванию дисков со стереокартинками через его «вьюмастер». Кевин насмотрелся приключений Гуфи, затем щелкал картинки с Винни-Пухом, а от него переместился к Тигре, сидящему на дереве. Теперь был мой черед смотреть в окошки «вьюмастера». Картинки из мультфильмов не вдохновляли меня так, как Кевина. Я рассеянно щелкал рычажком и невольно, сам того не желая, слушал разговор моей неожиданной гостьи с ее матерью. Он становился все напряженнее. Женщина действительно говорила с матерью (я слышал слово «мама»).
Смотли, папа, смотли! завопил вдруг Плод Моих Чресл.
Я повернулся и «посмотлел». То, что я увидел, напоминало уникальный племенной танец. Возможно, он родился в высоких широтах, где нехватка кислорода влияла на координацию движений танцующих. Эта особа скакала по всей кухне. Думаю, сам Фред Астер, если его нарядить в шерстяное пальто, едва ли сумел бы двигаться быстрее. Такое я видел впервые. Нечто похожее я видел в группах поддержки, когда девушки скакали и прыгали, помогая своей команде выиграть. Не знаю, какую команду поддерживала незнакомка. Она подпрыгнула, успев хлопнуть в ладоши и развести ноги в разные стороны, приземлилась на собственный зад, повернулась, как на шарнирах, выкатилась в коридор и исчезла из виду. Вскоре оттуда послышалась барабанная дробь, будто у нас в коридоре специально лежали сдвоенные барабанчики бонго. Телефонный аппарат она уволокла с собой. Туго натянутый провод огибал угол и дрожал, как леска, на которой билась крупная рыба.
Я бросился в коридор. Женщина лежала поперек и билась головой о стену. Одной рукой она сжимала аппарат, а другой задирала полы пальто. При этом она бормотала что-то нечленораздельное и закатывала глаза. Поначалу я решил, что она умирает, но потом понял, в чем дело. Похоже, с нею случился эпилептический припадок.
Первым делом я отобрал у нее телефон, затем обхватил лицо и вытянул язык, чтобы она его не прикусила. После этого я уложил ее на пол у стены, взял трубку и, пробившись через рассерженный монолог и крики, сообщил матери незнакомки, что с ее дочерью случился припадок. Это не произвело на ту никакого впечатления. Тогда я нажал рычаг и вызвал «Скорую помощь».
Я вбежал в прачечную комнату и рассказал Джанет о странной женщине, задирающей на себе одежду, добавив, что уже вызвал «Скорую помощь». К чести моей жены, она привыкла ко всяким странностям и неожиданностям, происходящим со мной и вокруг меня. Джанет вытерла руки и пошла на крыльцо встречать «Скорую». Вид у нее был сосредоточенный, как у регулировщика на взлетной полосе.
Я вернулся в коридор. Женщину продолжало трясти. Я стоял рядом, следя, чтобы она не задохнулась и не поранилась. Выбежавший из кухни Плод Моих Чресл цеплялся за мою штанину и требовал объяснить, что происходит. Этого я никак не мог.
Должно быть, «Скорая» ехала к нам из другого штата и вдобавокчерез горный перевал. Когда, наконец, вдали послышалась сирена, я решил, что с женщиной ничего страшного не случится, если я ненадолго оставлю ее без присмотра, и вышел из дома. На дорожке и на тротуаре было полно людей. Вспомнился рассказ Брэдбери «Толпа». Там, когда что-то случалось, невесть откуда появлялись разные странные люди и глазели.
Я живу в этих краях не первый год, но, за исключением пары знакомых лиц, никого из собравшихся никогда прежде здесь не видел.
Одна женщина пожелала немедленно пройти в дом и помолиться за несчастную, которую она каким-то боком знала. Джанет шепнула мне, что у нас не проходной двор. Я загородил собой дверь и предложил той женщине молиться за свою подругу прямо на улице.
Что касается остальныхмне показалось, они просто собрались поболтать и посплетничать, как люди, которые давно не виделись.
Как поживаешь, Милдред? спросила пожилая дама другуюпомоложе.
Превосходно. Вот только утром они забрали у меня детей. Ну, злыдни! А ты как?
У твоих свинюшек скоро опорос? поинтересовался какой-то мужчина, дергая за рукав другого.
Тот ответил, что скоро, и начал подробно рассказывать, как его хряк покрывал свиней и до чего им это нравилось.
В это время подъехала «Скорая». Из нее вышел санитар с носилками. Откуда-то он меня знал, поскольку остановился и спросил:
Вы ведь писатель?
Я утвердительно кивнул.
Мне всегда хотелось писать. Знаете, у меня есть несколько идей. Можно неплохую книжку сделать и фильм в придачу. Могу рассказать. Отличные идеи. Мне вот только самому их никак не записать. Давайте, я вам их расскажу, вы напишете книгу, а деньги поделим?
Извините, сейчас не время, возразил я. У меня в коридоре лежит женщина. Похоже, у нее эпилептический припадок.
Санитар позвал водителя. Они вошли с носилками, но через несколько минут вышли. Парень, предлагавший себя в соавторы, заявил:
У вас коридор узкий. Нам не развернуться и не вынести ее. Откройте заднюю дверь. Будем заходить оттуда.
Что за чепуха? Они же втащили носилки в коридор. А теперь уверяют, что им не выйти. Но я был слишком сбит с толку и не стал спорить. Я пошел открывать заднюю дверь.
Им удалось вытащить носилки с женщиной и не потребовать от меня разобрать часть стены.
Ну, нарвались, услышал я голос отвергнутого соавтора. Знал бы я, что это она, черта с два бы сюда поехал.
Я думал, они бросят женщину посреди двора и уедут. Но санитар и водитель открыли задние дверцы машины и закинули внутрь носилки с пострадавшей. В фильмах так сбрасывают трупы с вершины скалы. Носилки шумно ударились о пол «Скорой», скользнули вперед, затем обратно.
Так вы ее знаете? не удержался и спросил я.
Темно у вас в коридоре было, мы и не поняли, кто там лежит, сказал все тот же санитар. А вынеслисразу узнали. Она ж такие штучки постоянно устраивает. Просто в вашу часть города еще не забредала Она нарочно не принимает лекарство. Как поскандалиттак припадок. А чаще прикидывается, как сегодня. Внимания ищет. Она еще и вешаться пробует, чтоб задохнуться. Нравятся ей эти ощущения. Что-то вроде извращенного секса Она уже раз пять или шесть почти помирала. Если между нами, я бы не прочь, чтобы однажды у нее это получилось. Мы бы машину больше зря не гоняли.
Санитар и водитель забрались в кабину. «Скорая» тронулась, теперь уже без сирены и мигалки.
Повернувшись к дому, я увидел только двоих стариков, мужа и женунаших соседей. Все остальные таинственным образом исчезли. Растаяли как дым. Обратились в элементы Вселенной. Называйте, как вам нравится. Оказалось, супруги знали странную женщину, которую я мысленно прозвал Телефонной Женщиной.
С нею это часто бывает, сказал старик. Они с матерью живут в другой части города и постоянно ссорятся. Чуть ли не до драк доходит. И все потому, что дочка любит вешаться. Развлечение у нее такое. Никогда не затянет петлю, чтобы совсем задохнуться. Мать устала с нею ругаться. Говорят, мать в молодости тоже вешалась. Потом у нее это прошло. Ну а дочка даже не знаю, как ее зовут может, ребенком видела это и стала матери подражать. Заразилась от нее. Эпилепсия это называется: головой колотится, язык себе кусает.