Понимаю. Это единственное, что меня беспокоит, сказал Барри. Возможно, тут скрывается нечто совсем другое Колверт подошел к платному таксофону рядом с лифтом и вытащил два дайма монеток по десять центов. Все агенты таскают с собой горсти таких монеток; когда в 1981 году плата за разговор возросла до 20 центов, оперативные работники перестали пользоваться по этой части какими-либо привилегиями.
Он что, ограбил Форт Нокс? Голос Элизабет Декстер заставил вздрогнуть Марка, хотя он подсознательно все время ждал ее появления. На ней уже была красная куртка, сменившая белый халат.
Нет, ответил Марк. Но мы собираемся заглянуть к вам завтра утром, чтобы он подписал письменное заявление, и мы снимем у него отпечатки пальцев.
Ясно, сказала она. Завтра вам поможет доктор Дельгадо, а я свободна от дежурства. Она улыбнулась. Доктор вам тоже понравится.
Похоже, что в этой больнице весь персонал состоит из обаятельных женщин, сказал Марк. Не примете ли меня в качестве пациента?
Что ж, сказала она, в этом месяце самая модная болезньгрипп. Даже Президент подхватил его.
Колверт бросил на нее быстрый взгляд. Элизабет Декстер изучала циферблат своих часов.
Сверхурочные мне не оплачивают, сказала она, а я провела здесь уже два лишних часа. Если у вас ко мне нет больше вопросов, мистер Эндрью, я бы предпочла отправиться домой. Улыбнувшись, она двинулась к выходу.
Есть, есть один вопрос, доктор Декстер, крикнул Марк, последовав за ней подальше от насмешливых глаз Барри Колверта. Что вы скажете, если я приглашу вас поужинать со мной сегодня вечером?
Что я скажу? поддразнивающе сказала она. Видите ли, я принимаю ваше предложение с благодарностью, но не могу отнестись к нему слишком серьезно. Просто интересно посмотреть, что представляют собой джи-мены в нормальной жизни.
В десятку, сказал Марк. Они улыбнулись друг другу. Сейчас семь пятнадцать. Если желание вас не покинет, я мог бы подъехать за вами в восемь тридцатьстоит только сказать, где вы живете.
Она набросала свой адрес и телефон на клочке бумаги.
О, так вы левша, Лиз?
Темные глаза моментально ожгли его холодным пламенем.
Только мои любовники зовут меня Лиз, сказала она и исчезла.
Босс, это Колверт. Никак не могу понять, с чем мы столкнулись. То ли он водит нас за нос, то ли в самом деле что-то стоящее, но я хотел бы с вами потолковать.
О'кей, Барри, валяй.
Барри кратко изложил суть разговора и добавил, что есть еще несколько деталей, о которых он не хотел бы говорить по телефону.
О деталях мы поговорим на моем бракоразводном процессе Ибо чувствую, что мне придется вернуться в контору, сказал Ник Стеймс, избегая рассерженного взгляда жены. О'кей! А я как раз добрался до муссаки. Увидимся через полчаса, Барри.
Колверт нажал рукой на рычаг таксофона и сразу же набрал номер Метрополитен-полис. В щель нырнули очередные две монетки, но в кармане у него оставались еще шестнадцать. Порой он думал, что самый легкий путь изобличить агента ФБРэто заставить его вывернуть карманы; и если у него в наличии окажется двадцать даймов, то тут уж все ясно.
Лейтенант Блейк.
Говорит специальный агент Колверт. Мы виделись с вашим греком, и нам бы хотелось, чтобы вы поставили пост у дверей его палаты. Было бы нежелательно, если с ним что-то случится.
Это не мой грек, черт бы его взял, сказал Блейк. Неужели вы не можете использовать кого-нибудь из ваших суперменов?
В настоящий момент нет ни одного свободного супермена, лейтенант.
Ради бога, поймите, что у меня тоже людей в обрез. Мы же не вахтеры! Ладно, через пару часов подошлю полисмена.
Благодарю за содействие, лейтенант. И Барри повесил трубку.
Барри Колверт и Марк Эндрью стояли у лифта, который должен был столь же неторопливо спуститься вниз, как и поднимал наверх. Никто из них не проронил ни слова, пока оба не оказались в своем темно-синем «форде».
Стеймс приедет, сказал Колверт. Не представляю, что он будет делать с этой историей, но лучше, чтобы он был в курсе Тогда сочтем наш день завершенным.
Марк посмотрел на часы; еще час сорок пять минути будет достигнут тот максимум, в течение которого агент может плодотворно работать без отдыха.
Пока Барри подробно записывал состоявшийся разговор, Марк добрался до нижней части города. Когда они подъехали к зданию старого почтамта, на его часах было 19.40, и он без труда нашел место, где припарковаться. В это время все нормальные люди сидят по домам и занимаются нормальными вещами, например, едят муссаку. Машина Стеймса уже была здесь. Они поднялись на пятый этаж и вошли в приемную. Без Джулии она выглядела пустоватой. Колверт осторожно постучал в дверь шефа.
Итак, Барри, начни все с самого начала, не торопясь и с подробностями, сказал Стеймс.
Барри исчерпывающе и без запинки изложил то, что произошло с момента, когда они явились в больницу Вудро Вильсона, и до звонка в Метрополитен-полис, откуда должны прислать полицейского для защиты напуганного грека. На Марка произвела впечатление скрупулезная память Барри. Все детали были приведены в точном соответствии с действительностью. Барри воздержался от изложения своего отношения к рассказу и не торопился вносить предложения. Тем более что его мнения пока и не спрашивали.
Стеймс, задумавшись на несколько секунд, внезапно повернулся к Марку.
Ну, а ты что думаешь, Марк?
Не знаю, сэр. Все это несколько мелодраматично. Но он в самом деле напуган, да и у нас он нигде не проходит.
Ладно, ребята, будем исходить из того, что сомнения толкуются в пользу подозреваемого. Давайте считать, что рассказал он нам правду и что нас ждет серьезное расследование. Барри, я хочу, чтобы завтра утром ты отправился в госпиталь и снял у него отпечатки пальцев; они нам нужны на тот случай, если он назвался вымышленным именем; прогони их через компьютер вдоль и поперек и позаботься, чтобы он подписал письменное заявление. Затем просмотри в Метрополитен-полис все оперативные сводки о происшествиях со стрельбой за двадцать четвертое февраля, которые могли бы иметь к нему отношение. И как только это будет возможно, я хотел бы посадить его в «скорую помощь», чтобы он показал нам, где проходил тот самый ленч. Нажми там в больнице на врачей, чтобы они согласились на завтрашнее утро, если возможно. Кстати, не забывайте, что он не под арестом и не находится в розыске, так что особенно не жмите на него, а то потом придет с претензиями относительно его прав! А сейчас ты, Марк, немедленно отправляйся в больницу. Если полисмена еще нет, оставайся там до его прибытия. Утром посмотрим, что представляет собой «Золотой утенок». Я попробую договориться о встрече с Директором, скажем, на десять утра, так что у вас будет время что-то еще разнюхать. Ну а если отпечатки пальцев после компьютера ничего нам не дадут и выяснится, что и отель, и ресторан существуют на самом деле, это значит, что ситуация серьезная, и нам предстоит большая работа. И тогда каждый наш шаг должен быть санкционирован Директором. До завтрашнего утра писать я ничего не буду. И кроме того, никому не рассказывайте, что тут замешан какой-то сенатор. Даже Грент Нанне. Возможно, что завтра после встречи с Директором нам не останется ничего другого, как передать все дело целиком Секретной Службе.
Стеймс поднял трубку красного телефона, который напрямую соединял его с Директором.
Ник Стеймс, Вашингтонское отделение.
Добрый вечер, сказал низкий спокойный голос. Миссис Макгрегор, особо доверенное лицо Директора Федерального Бюро Расследований, как всегда, была при исполнении своих обязанностей. Говорили, что ее побаивался даже сам Гувер.
Миссис Макгрегор, если возможно, я бы хотел, чтобы Директор принял меня и специальных агентов Колверта и Эндрью для пятнадцатиминутного разговора. В любое время между девятью и одиннадцатью утра. Возможно, что если сегодня вечером и завтра утром мы получим дополнительные данные, встреча не понадобится
Миссис Макгрегор просмотрела завтрашний распорядок дня.
В одиннадцать у него встреча с руководителями полицейских участков, но с восьми тридцати, когда он приходит, и до одиннадцати никаких записей нет. Я запишу вас на десять тридцать, мистер Стеймс. Можете ли вы сообщить мне, о чем пойдет разговор, чтобы Директор был в курсе?
Пока я предпочел бы воздержаться.
В таких случаях миссис Макгрегор не ждала дополнительных объяснений и не задавала больше вопросов. Она знала, что Стеймс звонит только по важным делам.
Ник положил трубку и посмотрел на своих ребят.
О'кей, встреча с Директором завтра в десять тридцать. Времени, чтобы выяснить кое-какие детали, у нас хватит. Барри кивнул. Давай, Марк, прямиком отправляйся в госпиталь!
Усилием воли Марк избавился от стоящего перед его глазами облика Элизабет Декстер. Как она шла тогда по больничному коридору; над воротничком белого халата краешек красной блузки, черная юбка колышется вокруг колен. Он улыбнулся.
Эндрью, что смешного в предполагаемой угрозе покушения на президента? осведомился Стеймс.
Простите, сэр. Только что рухнули мои надежды на светскую жизнь. Могу ли я использовать мой собственный автомобиль? Я собираюсь сразу же после больницы отправиться на обед.
Не возражаю. А мы возьмем служебную машинуи до встречи завтра утром, Марк. Держи хвост пистолетом. Надеюсь, что парень из Метрополитен-полис появится еще до завтрака. Он посмотрел на часы. Господи, уже восемь!
Марк покинул контору в легком расстройстве чувств. Если даже постовой будет на месте, к Элизабет Декстер он уже опоздал. Но, в конце концов, можно позвонить ей из госпиталя.
Как ты насчет теплой муссаки и стакана ретины, Барри?
Звучит великолепно, босс. С удовольствием.
Когда они покидали контору. Ник Стеймс мысленно пробежал все участки ночной службы.
Загляни-ка к Аспирину, скажи, что мы уже не вернемся.
Барри вернулся в дежурку и переговорил с Аспирином. Тот корпел над кроссвордом из «Вашингтон Пост». Он одолел уже три слова, так что работы ему хватит на всю ночь. Барри присоединился к Нику Стеймсу, и они сели в синий служебный «форд».
Все в порядке, босс, он на месте.
Оба подумали о том, что впереди ночь, полная головной боли. Барри сел на место водителя, поерзал, устраиваясь поудобнее, и защелкнул ремень безопасности. Они не торопясь доехали по направлению к Мемориал-бридж.
Если Казефикис в самом деле Нас ждет веселенькая неделя, сказал Стеймс. Ты не ошибся в дате покушения?
Когда я во второй раз спрашивал его о деталях, он повторил: десятого марта, в Вашингтоне.
М-да, семь дней Немного. Интересно, что предпримет Директор, сказал Стеймс.
Если он поймет, что к чему, то скорее всего передаст дело Секретной Службе, сказал Барри.
Слушай, давай хоть ненадолго отвлечемся. Будем думать о теплой муссаке, а делами займемся завтра.
Машина остановилась у светофора, как раз напротив Белого дома и по соседству с бородатым длинноволосым молодым человеком, который пикетировал обиталище президента, вздымая над головой плакат с большими буквами: «Не забывайте, конец близок!» Стеймс кивком головы указал на него Барри.
Это то, что сегодня вечером нам нужно позарез!
Они проехали через Мемориал-бридж. Их стал нагонять черный «линкольн», держащий скорость не меньше семидесяти миль в час. Он пронесся мимо, как комета.
А ведь копы перехватят его, сказал Стеймс.
Может, он в аэропорт опаздывает, ответил Барри.
Час «пик» миновал. Машин было немного, и, повернув на бульвар Джорджа Вашингтона, они тоже слегка прибавили скорость. Темный проезд, который тянулся вдоль лесистого берега Потомака, насквозь продувался ветрами. Рефлексы Барри были стремительны, как у всякого, кто работал в ФБР, да и Стеймс, хотя и был постарше, успел увидеть, что происходит. Большой черный «бьюик» начал обходить их слева. Колверт бросил на него взгляд, а когда мгновением позже он снова посмотрел вперед, с той стороны скоростной трассы, откуда никто не должен выезжать, перед ними вырос черный «линкольн». Ему показалось, что он услышал выстрел. Барри круто вывернул баранку, но у него не было пространства для маневра. Оба автомобиля ударили в «форд» одновременно, и «линкольн» закувыркался вместе с ним по каменистому откосу, набирая скорость. Они перевернулись несколько раз и с грохотом врезались в речную гладь. Тщетно пытаясь открыть ручку дверцы, Ник успел подумать, что погружаются они не очень быстро, но достаточно верно
Черный «бьюик», словно ничего не случилось, продолжал свой путь по автостраде, оставив позади себя затормозившую машину с молодой парой, испуганными свидетелями инцидента. Выскочив из машины, мужчина и женщина подбежали к крутому откосу берега. На их глазах синий «форд-седан» и черный «линкольн» исчезли под водойна это потребовалось лишь несколько секунд.
Гг-господи, как же это случилось? спросил молодой муж.
Не знаю. Я только увидела, как эти два автомобиля упали вниз. Что нам теперь делать, Джим?
В полицию. И побыстрее!
Мужчина и женщина побежали к своей машине.
* * *
Хелло, Лиз.
На другом конце провода несколько секунд помедлили.
А, это вы, джи-мен? Вам не кажется, что вы несколько торопитесь?
Ничего не могу с собой поделать. Послушайте, Элизабет, мне пришлось вернуться в больницу присмотреть за мистером Казефикисом, пока не появится полисмен. Возможно, что ему угрожает опасность, и поэтому мы были вынуждены поставить пост у его дверей. Так что я могу запоздать. Не будете ли вы любезны дождаться меня?
Я еще не проголодалась. По четвергам я, как всегда, провожу ленч со своим отцом, а он большой гурман. Во всяком случае, чувствую, что к моменту вашего прибытия я уже буду испытывать голод.
Отлично. Между прочим, при вашем телосложении вас нелегко обнаружить в темноте. Ну а я постараюсь при случае разжиться гриппом.
Тогда держитесь подальше от меня. Хотя я лечу больных, но иммунитета у меня нет.
Что ж вы тогда за доктор, черт побери? Нет, грипп отменяется. Уж лучше я буду закаляться под холодным душем!
Это вы хорошо придумали. И для меня безопаснее.
Безопаснее? Вот еще! Постараюсь увидеть вас как можно скорее.
Ну-ну
Повесив телефонную трубку, Марк пересек холл и нажал кнопку вызова лифта.
Он от всей души надеялся, что человек из Мет-полис уже на месте и приступил к исполнению своих обязанностей. Господи, как медленно ползет этот лифт! Да пациенты скончаться могут, ожидая его! Наконец дверь лифта скользнула в сторону, и мимо Марка торопливо прошествовал приземистый священник греческой православной церкви, в высокой черной шляпе, в длинной рясе и с крестом на груди. Что-то в его облике показалось Марку странным, но он не мог определить, что именно. Несколько секунд он стоял, глядя в раздумье на удаляющуюся спину, пока наконец не спохватился, что лифт уйдет у него из-под носа. Торопясь, он несколько раз нажал кнопку четвертого этажа. Давай же, давай! Двигайся, ты, развалина! Но лифт поднимался с той же величественной неторопливостью, что и днем. Когда дверь лифта медленно открылась, Марк сразу же скользнул в щель и поспешил по коридору к палате 4308, где, конечно же, не было никакого полицейского. В сущности, коридор был вообще пуст. Похоже, на какое-то время придется застрять здесь. Через глазок он посмотрел на двух человек, мирно спящих в своих постелях; телевизор продолжал беззвучно светиться. Марк отправился на поиски дежурной сестры и наконец застал ее в кабинете заведующего отделением. Она была явно обрадована при виде вернувшегося симпатичного агента ФБР.
Приходил кто-нибудь из Метрополитен-полис, чтобы подежурить у палаты 4308?
Нет, никого не было. Тихо, как в могиле. А вы кого-то ждете?
Да, черт возьми. Чувствую, придется мне посидеть здесь, не найдется ли у вас стула? Надеюсь, я вам не помешаю?
О, ни в коем случае! Можете оставаться здесь сколько надо. И конечно, я найду для вас самый удобный стул. Она закрыла книгу. Может быть, хотите чашечку кофе?
Не откажусь. Марк присмотрелся к сестре. В принципе с ней тоже было бы неплохо провести вечер, но увы, сравнения с доктором она не выдерживает никакого. Марк решил, что сначала он сходит в палату и, если Казефикис уже проснулся, успокоит его, а затем позвонит в Мет-полис и осведомится, куда, черт бы его побрал, провалился их человек?! Не торопясь, он снова подошел к дверям, нажав на ручку, тихонько приоткрыл их. В комнате была непроглядная темень, которую рассеивал лишь свет от экранчика телевизора. Освоившись в темноте, он еще раз взглянул на спящих мужчин. Они лежали по-прежнему недвижимо, но его внимание привлек какой-то странный мерный звук.