Он почти не запомнил содержания фильма; после сеанса отвез Элизабет домой и тут же уехал. За ним по-прежнему следовали две машины.
Из тени выпрыгнул человек.
Эй, жеребчик!
Марк резко обернулся, рука дернулась к кобуре.
О, привет, Саймон.
Слышь, старый, если ты на пределе, могу показать кой-какую порнушку. А то ты вялый какой-то. Вот у меня вчера черненькая была, а сегодня мы побарахтаемся с беленькой.
Уверен? спросил Марк.
Предварительная договоренность, старина. Пока молодой, время терять нельзя. Саймон захохотал. Сегодня в своей холодной, одинокой постели придется тебе вспоминать обо мнену а я о тебе забуду: будет кое-что получше. Глуши моторы, старина.
Марк бросил ему ключи, и Саймон направился к «мерседесу», на ходу вихляя бедрами, пританцовывая и смеясь.
Остался ты на бобах, старина. Да-а-а
Чушь! Да не верти ты своей задницей, как пропеллером, сказал Марк и засмеялся.
Да ты просто ревнуешь, старый, а может, зуб на меня имеешь? спросил Саймон и, нажав на газ, поехал к стоянке. Проезжая мимо Марка, он крикнул:А как ни крути, у меня кругом шестнадцать!
Может, наняться сторожем в гараж при многоквартирном доме, подумал Марк. У такой работысвои преимущества. Он оглянулся: ему почудилось, что кто-то там шевельнулся. Нет, нервишки шалят и воображение разыгралось. Очутившись в своей комнате, он засел за отчет к утренней встрече у директора, а потом рухнул спать.
Оставалось два дня.
Среда, 9 марта
1 час ночи
Зазвонил телефон. Марк только что уснул и поэтому плавал в полудреме между сном и явью. Телефон не умолкал. Нужно послушать: это может быть Юлий.
Алло, зевнув, сказал он.
Марк Эндрюс?
Да, вяло ответил он.
Это Джордж Стампузис. Извините, что разбудил вас, но я тут кое-что обнаружил и подумал, что для вас это было бы очень важно.
Эти слова подействовали как ушат ледяной воды. Марк мгновенно проснулся.
Отлично, больше ничего не говорите, я перезвоню из автомата. Какой у вас номер? Марк записал телефон на пачке салфетокмог дотянуться только до них. Набросил халат, сунул ноги в «кроссовки» и пошел к двери. Открыв дверь, он посмотрел направо, потом налево. Черт, уже развилась мания преследования. В холле было тихо. На лифте он спустился в гараж, где был телефон-автомат. Саймон спал в своем креслекак ему это удается?
Он набрал код 212.
Я вас внимательно слушаю.
Мафию можете исключить. Они не собираются ломать копья из-за законопроекта о владении оружием.
Спасибо за помощь, Марк повесил трубку и пошел к лифту, думая о теплой постели. Саймон по-прежнему спал.
Среда, утро, 9 марта
5 часов 50 минут
Это вас, сэр.
Что? полусонно пробормотал директор.
Вас просят к телефону, сэр. В дверях, облаченная в халат, стояла его домоправительница.
Кхм. Который час?
Без десяти шесть, сэр.
Кто звонит.
Мистер Эллиотт, сэр.
Хорошо, переключите телефон сюда.
Сейчас, сэр.
Эллиотт никогда бы не стал будить его в такую раньзначит, дело неотложное.
Доброе утро, Эллиотт. Что случилось? Он помолчал. Вы уверены? Это в корне меняет дело. Когда он должен прийти? Да-да, в 7.00. Увидимся в 6.30.
Положив трубку, директор присел на край кровати и очень громко сказал: «Черт!» Такие выражения директор употреблял лишь в исключительных ситуациях. Твердо уперев большие ступни в пол и положив крупные руки с растопыренными пальцами на столь же крупные ляжки, он глубоко задумался. Потом наконец поднялся и, надев халат, чертыхаясь, скрылся в ванной.
Марку тоже позвонилино не Эллиотт, а Элизабет. Ей необходимо с ним увидеться. Они договорились встретиться в восемь в вестибюле «Мейфлауэра». Там его никто не узнаетв этом он уверен, но почему Элизабет выбрала именно это место?
Сняв халат, Марк снова зашел в ванную.
Ранним утром позвонили и сенаторуно не Эллиотт и не Элизабет. Звонил председатель: он подтвердил, что заключительный инструктаж, назначенный на середину дня в отеле «Шератон» в Сильвер-Спрингз, остается в силе. Сенатор сказал, что придет, повесил трубку и принялся задумчиво расхаживать в халате по комнате.
Три кофе, миссис Макгрегор. Они уже здесь? спросил директор, проходя мимо нее.
Да, сэр.
В своем новом бирюзовом костюме миссис Макгрегор выглядела очень модно, но директор этого не заметил Он прошел в кабинет.
Доброе утро, Мэтт. Доброе утро, Марк. Когда сбросить бомбу? Он решил дать сначала слово Эндрюсу. Так, послушаем, что вам удалось выяснить.
Как я уже вчера говорил, сэр, по-моему, мне удалось сократить список сенаторов до пяти человек: Брукс из Массачусетса, Бэрд из Западной Вирджинии, Декстер из Коннектикута, Харрисон из Южной Каролины и Торнтон из Техаса. Единственное, что их связывает, общий интерес к законопроекту о владении оружием, который, как мы знаем, сэр, скорее всего будет принят в качестве закона 10 марта. Единственный способ остановить этот законопроектпокушение на президента.
Я думаю, сказал Роджерс, что именно такой обеспечит единодушное принятие законопроекта обеими палатами.
Скажите это братьям Кеннеди, Мартину Лютеру Кингу, Джорджу Уоллесу и Рональду Рейгану и посмотрите, что они ответят, парировал директор. Продолжайте, Марк.
Марк коротко изложил то, что рассказали ему Ликхэм и Стампузис о каждом сенаторе, и объяснил, как ему удалось исключить двух человек, а именно Пирсона и Нанна, из списка с семью сенаторами.
Вот к таким выводам я пришел, сэр, если только, разумеется, я не ошибся и не иду по ложному следу. А это, насколько я могу судить, вполне возможно: мне кажется, я веду бой с тенью.
Директор кивнул и выжидательно посмотрел на Марка.
Сегодня, продолжал Марк, я постараюсь послушать выступление каждого из них в сенате. Нужно придумать какой-нибудь верный способ, чтобы, не задавая вопрос в лоб, узнать, где они находились во время обеда 24 февраля.
Держитесь от них подальше. Иначе вся наша операция может пойти прахом. Теперь, Марк, должен предупредить вас, что новости у меня плохие, так что сядьте и приготовьтесь к худшему. Мы подозреваем, что человек, которого мы разыскиваем, этоДекстер, сказал директор.
Марк похолодел.
Почему, сэр? наконец выдавил он.
Заместитель директора подался вперед.
Несколько наших людей осторожно проверили «Джорджтаунскую гостиницу». Мы не ожидали, что это даст какие-то результаты. Мы опросили персонал дневной смены, но они помочь ничем не смогли. Чтобы полностью завершить работу, сегодня рано утром мы опросили ночную смену. Выяснилось, что один из ночных швейцаров, который, разумеется, не дежурил днем, абсолютно уверен, что видел, как около 14.30 24 февраля сенатор Декстер поспешно выходил из отеля.
Марк был ошеломлен:
Откуда он знал, что это сенатор Декстер?
Этот человек родился и вырос в Уилтоне, штат Коннектикут; он хорошо знает сенатора в лицо. К сожалению, это не единственная улика: вместе с ним была молодая женщина, которая по описанию походит на его дочь.
Это не доказательство, возразил Марк. Косвенные улики. В суде они будут опровергнуты.
Скорее всего вы правы, согласился директор, но для сенатора Декстера это несчастливое совпадение. Помните, он участвует в торговле оружием. Если законопроект будет принят, это нанесет удар по его капиталу. Говоря точнее, как показало наше расследование, он будет разорен, так что у нас есть все основания подозревать его.
Но сэр, упорствовал Марк, который никак не мог поверить в неискренность Элизабет, неужели вы считаете, что сенатор стал бы замышлять убийство президента только затем, чтобы сохранить одну из своих компаний? Есть много более приемлемых способов задержать законопроект. Можно не дать ему хода в комиссии. Или устроить обструкцию
Он уже пытался, но безуспешно, Марк, вставил Мэттью Роджерс.
У оставшихся четырех сенаторов могут быть более веские причины, о которых мы просто не знаем. Это не обязательно Декстер, продолжал настаивать Марк, которого приведенные доводы ничуть не убедили.
Я понимаю вас, Марк. И в том, что вы говорите, есть здравый смысл. При других обстоятельствах я бы признал, что это выглядит неправдоподобно, но мы должны действовать на основе имеющихся у нас фактов, даже если они незначительны и в настоящий момент не более, чем случайны. И вот еще что. В ночь на 3 марта, когда были убиты Казефикис и почтальон, фамилия доктора Декстер не значилась в списке дежурных. Она должна была закончить работу в пять, но по какой-то необъяснимой причине задержалась в больнице еще на два часа: ухаживала за грекомкоторый не был ее пациентоми лишь потом ушла домой. Вполне возможно, что она добросовестно относится к делу и работает сверхурочно или подменяла коллегу, но совпадений чертовски много, Марк. Замечу, что, если смотреть на вещи беспристрастно, слишком многое говорит не в пользу сенатора Декстера и его дочери.
Марк молчал.
А теперь слушайте внимательно, продолжал директор. Я знаю, вам хочется думать, что все этосовпадение и что виноват кто-то другой из четверки. Но до того, как президент покинет Белый дом, остаются всего сутки, и я должен оперировать имеющимися у меня на данный момент фактами. Я хочу поймать человека, который замешан в этом, кто бы он ни был, но так, чтобы не рисковать жизнью президента. Когда вы снова встречаетесь с этой девушкой?
Марк взглянул на директора.
В восемь в «Мейфлауэр».
Зачем?
Не знаю, сэр. Она только сказала, что это очень важно.
М-м, вам, конечно, нужно пойти, но после этого немедленно доложите мне.
Хорошо, сэр.
Непонятно, почему эта встреча так важна. Будьте осторожны, Эндрюс.
Хорошо, сэр.
Теперь идитеуже без двадцати восемь. Между прочим, экспертиза пятидесятидолларовых банкнот пока ничего не дала. Обследованы восемь купюр, но отпечатки пальцев миссис Казефикис найти пока не удалось. Больше повезло с этим немцем, Гербахом. Уже точно установлено, что никаких связей с ЦРУ во время пребывания в Родезии или в момент его смерти у него не было. Стало быть, одной проблемой меньше.
Марку было наплевать на пятидесятидолларовые банкноты, водителя-немца, мафию или ЦРУ. Проведенное им скрупулёзное расследование обнаружило, что ниточки тянутся к Декстеру. Из кабинета он вышел в еще более угнетенном состоянии, чем когда входил туда.
Оказавшись на улице, он решил пройтись до «Мейфлауэр» пешком, чтобы проветриться. Он пошел к отелю по Пенсильвания-авеню, мимо Белого дома. Следом за ним шли двое, но он этого не заметил.
Директор нажал кнопкув кабинет вошел Эллиотт.
Насчет «Мейфлауэр» вы были правы, Эллиотт. Какой там у вас расклад?
Двое уже внутри, сэр, и один идет за Эндрюсом.
В первый раз за тридцать шесть лет я ненавижу свою работу, проговорил директор. Отлично, Эллиотт. Очень скоро я смогу вам сказать, что это за чертовщина на самом деле.
Да, сэр.
Возьмите под наблюдение оставшихся пятерых. Ничто вас не должно останавливать.
Есть, сэр.
Благодарю вас.
Эллиотт выскользнул из комнаты.
Чертов сын, чурка бессердечная. Нельзя, чтобы твоей правой рукой был человек с эмоциями листопрокатного стана. Хотя в таких необычных ситуациях, как эта именно такой и полезен. Когда закончится операция, переведу его назад в Айдахо и
Вы что-то сказали, сэр?
Нет, миссис Макгрегор, я просто тихо схожу с ума. Но обо мне не беспокойтесь. Когда за мной приедут люди в белых халатах, просто подпишите бланки в трех экземплярах и можете отдыхать.
Миссис Макгрегор улыбнулась.
Мне нравится ваш новый костюм, заметил директор. Она залилась краской.
Благодарю вас, сэр.
Через вращающиеся двери Марк протиснулся в вестибюль гостиницы «Мейфлауэр», взглядом ища Элизабет. Как он хотел видеть ее, как хотел перестать лукавить и открыть ей правду. Все это просто совпадения, уверял он себя. Не найдя ее, он занял комфортабельное кресло, откуда хорошо просматривался вестибюль.
У газетной стойки в конце вестибюля какой-то человек покупал «Вашингтон пост». Он и не пытался ее читать, но Марк этого не заметил. Вдруг он увидел, что к нему приближается Элизабет вместе с сенатором Декстером. Черт, этого только недоставало!
Привет, Марк. Она ласково чмокнула его в щеку.
Иуда, указывающий фарисеям жертву? Если так, то это удар под дых.
Марк, пожалуйста, познакомься с моим отцом.
Доброе утро, сэр.
Доброе утро, Марк. Рад познакомиться с вами. Элизабет много о вас рассказывала.
А что ты сможешь мне рассказать, думал Марк. Где ты был 24 февраля? Где будешь завтра?
Марк, да что с тобой? допытывалась Элизабет.
Нет, ничего. Извините, сенатор, я тоже очень рад познакомиться с вами.
Сенатор как-то странно смотрел на него.
Что ж, дорогая, я, пожалуй, пойдусегодня у меня масса дел. Как обычно, жду тебя завтра на обед.
Хорошо, тогда увидимся, папа. Спасибо за завтраки за беседу.
До свидания, Марк. Надеюсь, мы скоро увидимся. Сенатор Декстер по-прежнему вопросительно смотрел на него.
Возможно, тихо сказал Марк.
Они смотрели ему вслед. И не только ониеще трое в вестибюле провожали удаляющегося сенатора взглядом. Потом один из них пошел звонить.
Марк, что на тебя нашло? Почему ты был так резок с моим отцом? Я очень хотела, чтобы вы познакомились.
Извини, я просто устал.
А может, ты что-то от меня скрываешь? спросила Элизабет.
Могу задать тебе тот же самый вопрос.
О чем ты говоришь?
Ох, не знаю, давай оставим это, досадливо бросил Марк. Зачем тебе понадобилось со мной встретиться?
Просто потому, что я хотела познакомить тебя с отцом. Что в этом странного? Черт меня дернул!
Она развернулась и быстро зашагала по коридору, и, толкнув вращающуюся дверь, вышла из отеля. За ней наблюдали трое. Один из них последовал за Элизабет, двое остались следить за Марком. Он побрел к выходу. Швейцар церемонно поклонился ому.
Машину, сэр?
Нет, спасибо. Я пойду пешком.
Когда Марк вернулся в кабинет, директор говорил по телефону. Увидев его, он показал на большое кожаное кресло у стола. Марк опустился в него; в голове шумело, Директор положил трубку и в упор посмотрел на агента.
Итак, вы познакомились с сенатором Декстером. Должен признаться: либо доктор Декстер и вправду ничего не знает, либо заслуживает «Оскара» за представление, которое она дала в «Мейфлауэр».
Вы все видели, проговорил Марк.
Разумеетсяи даже больше того. Две минуты назад она попала в аварию. Подробности мне только что сообщили по телефону.
Марк подпрыгнул.
Она не пострадала. Пара сотен долларов на ремонт ее маленького «фиата», а на автобусе, в который она врезалась, ни царапины. Впечатлительная девушка. Сейчас она едет на работу в такси, точнее, думает, что едет в такси.
Марк вздохнул, смирившись с судьбой.
Где сенатор Декстер? спросил он.
Поехал в Капитолий. Сделал оттуда телефонный звонокничего важного.
Марк чувствовал себя слепым котенком.
Что я должен делать теперь?
В дверь постучали, и на пороге возник безымянный человек. Он протянул директору записку, и тот быстро пробежал ее глазами.
Спасибо.
Безымянный человек вышел. Марк приготовился к худшему. Положив записку на стол, директор взглянул на агента.
В 10.30 сенатор Торнтон устраивает пресс-конференцию в комнате 228 комиссии сената. Вам нужно там быть. Сразу после его выступления звоните мне. Вопросы, которые будут задавать журналисты в конце, неважны. Они никогда не бывают важны.
Марк пошел к сенату пешком, надеясь развеяться. Но все было напрасно. Он хотел позвонить Элизабет и узнать, как она чувствует себя после аварии, хотел задать ей тысячу вопросов, но получить всего один ответ. Трое мужчин тоже прогулялись до сената: двое прошли по полпути, а третий прошагал всю дистанцию. Наконец все трое очутились в комнате 228. Ни один из них не интересовался заявлением сенатора Торнтона.
Большие софиты, специально предназначенные для телекамер, уже ярко освещали комнату; журналисты болтали друг с другом. Сенатор Торнтон еще не появился, но зал был уже набит битком. Что-то он скажет, думал Марк. Прольет ли это свет на вопросы? Может быть, удастся уличить сенатора Торнтона в преступных намерениях, получить против него улики, с которыми можно будет вернуться к директору. Возможно, старшие репортеры догадываются о содержании заявления Торнтона; не исключено даже, что об этом им намекнул кто-то из персонала сенатора. Но расспрашивать никого нельзя: могут запомнить. Вошел сенатор Торнтон в сопровождении трех помощников и личного секретаря; такое появление сделало бы честь самому Цезарю. Старается не ударить в грязь лицом, это ясно. Темные волосы напомажены; зеленый в узкую синюю полоску костюмвидимо, он считает его лучшим в своем гардеробе. Очевидно, никто ему не посоветовал, что стоит надеть на выступление по цветному телевидениютолько темную одежду, и чем проще, тем лучше; а может, и посоветовали, да он пропустил мимо ушей.